Мы же, не дожидаясь исхода этого дела, готовились к отступлению. Трофеи наши оказались громоздкими и тяжелыми: мы приобрели несколько старинных бюстов, мозаичных панно, античных мраморных безделушек и образцов камней из Везувия, набили ими ящики, а в самом низу, на дне, спрятали золото. Прежде чем заколачивать ящики, мы попросили короля проверить наш багаж; он отказался, и наша длинная кавалькада тронулась в путь: на десяти повозках ехали наши вещи, в одном экипаже – наша свита, в другом – мы с Клервиль. Перед отъездом мы зашли к Фердинанду попрощаться, и он опять долго уговаривал нас не уезжать, а когда понял, что это бесполезно, выдал нам паспорта для пересечения границ своего королевства.
В тот же вечер мы были в Капуе, а неделю спустя – в Риме, куда добрались без всяких хлопот и приключений. Только тогда Клервиль известила брата о своем намерении ехать вместе со мной во Францию, где она намеревалась обосноваться до конца жизни. Она просила его также переехать в Париж, но Бризатеста не мог оставить свое ремесло и несмотря на то, что скопил к этому времени большое состояние, он торжественно заявил, что твердо намерен умереть с пистолетом в руке.
– Пусть будет так, – сказала Клервиль. – Я предпочитаю тебя, Жюльетта. Мы больше никогда не расстанемся – такова моя воля.
Я заключила подругу в объятия и поклялась ей, что у нее не будет повода раскаяться в своем решении. Увы, давая это обещание, я так мало знала о капризах судьбы, чьи звезды уже начинали тревожно мерцать над нашими головами.
Продолжая свое путешествие, мы доехали до Анконы, где, воспользовавшись чудной погодой, гуляли в порту, когда заметили высокую даму лет сорока пяти, которая пристально смотрела на нас.
– Ты не узнаешь эту женщину? – спросила меня Клервиль.
Я обернулась и всплеснула руками.
– Разрази меня гром, Клервиль, если это не наша парижская колдунья! Ну конечно, это Дюран!
Ее имя было еще на моих устах, когда его владелица подошла и сердечно поприветствовала нас.
– Какой сюрприз! – удивилась Клервиль, вновь встретив ту, которая пять лет тому назад предсказала ей скорую смерть. – Какими судьбами вы оказались в этом городе?
– Пойдемте ко мне, – вместо ответа сказала Дюран, все еще красивая, несмотря на свои годы, – хотя эти люди не понимают нашего языка, лучше побеседовать в спокойной обстановке.
Мы пришли в роскошную гостиницу и, усадив нас, она заговорила:
– Я буду очень рада познакомить вас с одной выдающейся женщиной, одной из самых необыкновенных, каких только рождала Природа.
– Кого вы имеете в виду? – спросила Клервиль.
– Сестру императрицы, тетку королевы Неаполитанской, личность, совершенно вам неизвестную. Еще в самом нежном возрасте принцесса Кристина – так зовут эту даму – обнаружила наклонности к такому невероятному распутству, что отец посчитал ее неисправимой. Видя, что ее распущенность возрастает с каждым днем и годом, он счел за благо купить для нее остров в Далмации, у побережья Адриатического моря; выделил ей огромное содержание и отдал остров под протекторат Венецианской республики, которая специальным договором признала ее права творить в своих владениях все, что ей вздумается. Кристина получила свое крохотное королевство в шестнадцатилетнем возрасте, сейчас ей сорок лет, и она с тех пор ведет веселую и разгульную жизнь. Но я не стану больше рассказывать о ней, лучше мы отправимся на ее остров. Весь путь займет у нас два дня. Ну и как, вы согласны?
– Разумеется, – ответила я за себя и за свою подругу, – ведь цель нашего путешествия – познакомиться с обычаями и моральными принципами людей, поэтому мы не хотим упускать такую возможность.
– Еще бы, – подхватила Клервиль, – тем более что на острове этой Кристины мы насладимся вволю.
– А вот это нет, – прервала ее Дюран, – плотских удовольствий вы там не получите.
– Тогда чем же она занимается на своем острове? – изумилась я.
– Довольно, о ней больше ни слова. Я хочу сделать вам сюрприз.
Она явно не желала говорить на эту тему, и я перевела разговор на другой предмет.
– Теперь, когда мы снова нашли друг друга, – сказала я
колдунье, – вы должны рассказать о своем внезапном исчезновении из Парижа. Почему вы не пришли на свидание с графом де Бельмором, с которым я вас познакомила?
– Дело в том, что я не смогла это сделать по самой простой причине: в тот день меня повесили.
– Что?!
– Да, именно повесили. Дело было так: я продала яд юному герцогу N.. который задумал избавиться от своей матушки. Но в последний момент этот идиот раскаялся и выдал меня; последовал арест, потом суд – причем все это произошло за один день. Но я была близко знакома с главным судьей Самсоном, и мы договорились, что меня повесят только для вида. Судьи перепирались в течение одиннадцати часов, и только ночью меня увезли, наконец, из ратуши.
– Петлю накинул сам Самсон, он же руководил всем этим балаганом. Меня бросили в телегу, отвезли на кладбище, где один из слуг судьи по его заданию выкупил мое тело, и до рассвета мне удалось покинуть Париж. На следующий год я вернулась в город, сняла дом в другом квартале и под чужим именем. Дела мои снова пошли хорошо – недаром говорят, что веревка повешенного приносит удачу. Сегодня у меня очень приличное состояние, каждый год я приезжаю в Италию, чтобы пополнить запасы сырья для ядов, которые продаю по всей Европе. Но готовить их я предпочитаю дома. Сейчас этот вид убийства в моде, так что от клиентов нет отбоя. На острове у Кристины вы увидите поразительные эффекты моих новых составов.
– Вы и ее снабжаете?
– Бог ты мой! Это самая постоянная моя клиентка.
– Выходит, она жестокая?
– Невероятно жестокая.
– О, я уже заранее влюблена в нее! – воскликнула Клер-виль.
– И мы хоть сейчас готовы плыть в Далмацию. Однако я остановила свою нетерпеливую спутницу и снова обратилась к Дюран.
– Прежде всего, мадам, прошу вас прояснить кое-какие вопросы. Мне хочется знать, кто были те странные личности, которые развлекали нас в вашем доме и каким образом вы делали все чудеса, которые мы там видели.
– Один из них был тот самый герцог N.. другой – Божон, известный богач-миллионер. В продолжение четырех лет оба исключительно щедро платили мне за разного рода услуги, и не счесть женщин и девиц, которых я околдовала для них тем же самым способом. Но, – добавила Дюран, дергая сонетку, – вы, надеюсь, не думаете, что я отпущу вас без обеда. Я сойду с ума, если вы откажетесь быть моими гостями, и не хочу слышать никаких отказов.
Почти в ту же самую минуту на столе появился великолепный обед.
– Вы обещали нам назавтра хорошее развлечение, – сказала Клервиль, когда мы приступили к десерту. – А как насчет сегодняшнего дня? Мне кажется, среди ваших лакеев есть три-четыре сильных жеребчика.
– Вы хотите испытать их на выносливость?
– Почему бы и нет? А что ты скажешь, Жюльетта?
– Нет, – покачала я головой, озабоченная неясной еще мыслью, которая не выходила у меня из головы и которая была чем-то вроде предостережения, – нет, я, пожалуй, выпью рюмку вина и побеседую с мадам Дюран. Кроме того, у меня менструация, и я чувствую себя не совсем хорошо.
– Раньше я что-то не замечала, чтобы ты отказалась от мужского органа, – сказала Клервиль, и на краткий миг в ее лице промелькнула тень озабоченности, причину которой я тогда не поняла. – Ну пойдем, мой ангел, – продолжала она, снова посветлев, – если не сможешь совокупляться спереди, подставишь задницу. Пойдем, составь мне компанию: ты же знаешь, что я могу вкусить настоящее удовольствие только вместе с тобой.
– Нет, – повторила я, все еще оставаясь во власти нехорошего предчувствия, – у меня нет никакого настроения… Я просто хочу посидеть и поболтать.
Клервиль направилась к двери, которую ей указала Дюран, и перед тем, как открыть ее – я это отчетливо увидела через зеркало, – она сделала колдунье предостерегающий знак, который я истолковала как призыв к молчанию. Дверь за ней закрылась, и мы остались вдвоем с Дюран.
– Ах, Жюльетта, – начала эта женщина, как только Клервиль ушла, – благодари свою счастливую звезду за те чувства, которые ты мне внушаешь. Обещаю тебе, моя прелесть, – продолжала она, обнимая меня, – что ты не будешь жертвой этого чудовища… Ты лучше ее во всех отношениях, ты будешь вовремя предупреждена и спасешь свою жизнь.
– Что такое вы говорите, сударыня! Так вы напугаете меня до смерти.
– Слушай меня внимательно, Жюльетта, а выслушав, держи при себе. Этот остров в Далмации… Эта принцесса Кристина и эта поездка – все это подстроено для того, милая девочка, чтобы погубить тебя. Эту ловушку приготовила тебе женщина, которую ты считаешь своей лучшей подругой.
– Клервиль!
– Она замыслила убить тебя. Она жаждет получить твое богатство; у нее в кармане лежит бумага, документ, в котором вы называете друг друга единственной наследницей. И ты будешь убита, как только вступишь в права наследства…
– Ах, исчадие ада! – только и сумела вымолвить я, задыхаясь от бешенства и страха.
– Спокойно, Жюльетта, любое неосторожное слово – и участь твоя решена; сиди тихо и слушай меня. Корабль, на котором мы должны отплыть, утонет, мы спасемся, а ты погибнешь… Но пока не поздно, ты можешь отомстить; возьми этот пакетик, в нем мгновенный яд, самый сильный из моих запасов. Проглотив хоть каплю, она тут же замертво упадет к твоим ногам, будто пораженная молнией. За эту услугу я ничего от тебя не потребую, так как мною движет сильная любовь к тебе.
– О, благодетельница! – растрогалась я, и слезы брызнули из моих глаз. – Вы спасаете меня от самой страшной опасности! Но во всем этом еще много непонятного. Как вы оказались в Анконе? Как нашла вас Клервиль?
– Я следовала за вами по пятам с момента вашего отъезда из Неаполя, где я покупала яды. Там и встретила меня Клервиль и изложила свой план; в Лоретто я опередила вас и приехала в Анкону раньше, чтобы подготовить почву для этого предприятия; но я согласилась лишь потому, что страстно хотела спасти тебе жизнь. Если бы я отказалась, Клервиль нашла бы другой способ, и мы бы с тобой сейчас не беседовали.
– Но если Клервиль задумала от меня избавиться, почему она так долго ждала?
– Главный документ еще не был готов, твои деньги еще не попали в банк, и до отъезда из Рима она ничего не могла предпринять; кроме того, она знала, что следующая ваша остановка по пути из столицы будет только в Лоретто. Поэтому она велела мне подготовить все к послезавтрашнему дню.
– Бесчестная предательница! А я так искренне любила ее, так доверчиво отдала свою судьбу в ее руки!
– Она самая коварная и жестокая из людей, – согласилась Дюран, – не доверяй ей ни при каких обстоятельствах. Именно в тот момент, когда ты меньше всего опасаешься ее, она бывает всего опаснее. Но, чу! Я слышу шаги. Кажется, она возвращается; учти, что эта наша беседа очень не понравится ей. А сейчас соберись и будь начеку. И дай Бог тебе удачи.
Клервиль и вправду вернулась расстроенная; настоящего удовольствия она так и не получила: у обоих предложенных ей лакеев эрекции хватило ненадолго. Помимо того, она привыкла наслаждаться только при активном участии любимой Жюльетты.
– Я бы наверняка испытала хороший оргазм, если бы ты была рядом, – с упреком добавила она, – даже если бы ты только мастурбировала.
– Мы сделаем это нынче вечером, – сказала я, постаравшись как можно лучше скрыть свои истинные чувства. – Непременно нынче вечером. А сейчас, дорогая, меня не соблазнил бы сам Адонис.
– Ну хорошо, – согласилась она, – пойдем в гостиницу. Мне тоже что-то не по себе, и я не прочь лечь пораньше. До свидания, Дюран, увидимся завтра. Не забудь приготовить музыкантов, добрую пищу, а главное – надежных самцов: без этого наше плавание по морю будет невыносимо скучным.
– Странная все-таки эта Дюран, – начала Клервиль, когда мы пришли к себе, – с ней надо быть очень осторожной, моя драгоценная. Если бы я не была так тебе предана… Поверишь ли, Жюльетта, когда ты отлучилась на несколько минут в туалет, злодейка предложила мне отравить тебя за две тысячи луидоров?
Это громоподобное известие не вывело меня из равновесия: я увидела в нем коварную игру Клервиль. Тем не менее я сделала удивленное и встревоженное лицо.
– Великий Боже, – сказала я, – это не женщина, а чудовище! Теперь я понимаю, почему она внушала мне какое-то беспокойство, пока мы с ней разговаривали.
– Твой инстинкт тебя не подвел. Да, она решила убить тебя, Жюльетта. Просто так, потому что ее забавляла мысль о твоей смерти.
– Но послушай-ка, – я в упор посмотрела на Клервиль, – может быть, она решила нанести удар во время поездки на остров…
– Нет, – ответила, не моргнув глазом, моя подруга, – она собиралась это сделать сегодня вечером, за ужином, вот почему я так рано утащила тебя домой.
– И все-таки меня тревожит эта поездка. Ты уверена, что там не произойдет ничего страшного?
– Абсолютно ничего: я ее переубедила и ручаюсь, что она уже забыла об этом. Однако пора бы поужинать.
Слуги накрыли стол, и я приняла решение. Россказням Клервиль верить невозможно, думала я, к тому же признания Дюран показались мне такими искренними, исполненными самого живого участия… В первое же блюдо Клервиль я незаметно высыпала порошок, который заранее спрятала между пальцев; она взяла в рот кусочек, проглотила его, сползла со стула и, испустив один-единственный стон, свалилась на пол.
– Полюбуйтесь на мою месть, – обратилась я к своим служанкам, потрясенным внезапной смертью нашей спутницы. И рассказала им обо всем.
– А теперь давайте насладимся сладкими плодами отмщения; я лягу на труп этой потаскухи, а вы ласкайте меня; пусть ее пример научит вас, что никогда не следует предавать лучшую подругу.
Мы сняли с Клервиль все одежды, положили мертвое тело в постель; я коснулась ее влагалища, оно было еще теплое, и я начала массировать его; потом взяла искусственный фаллос и совершила с ней содомию. Элиза подставила мне свой зад для поцелуев, другой рукой я ласкала клитор Раймонды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87