Джоди вздохнула и развернула накидку Вдовы: там, где еще совсем недавно находилась пуговица с ее утраченной частью, было пришито еще несколько. Она дотронулась до одной из них, и перед глазами у нее всплыл образ знакомого мальчика из Трущоб. Коснулась следующей – и увидела Хенки Вэйла.
Джоди снова задумалась о камнях, возникших близ Мен-эн-Тола.
Магия была реальна. Как в хороших своих проявлениях, так и в плохих. И это означало, что людям на самом деле стоило опасаться теней. Но еще была первородная музыка…
Дум-дум.
Услышав ее отдаленное эхо, Джоди сразу приободрилась, словно какое-то целительное тепло волнами хлынуло по всему ее телу.
«Наверное, свет и тьма одинаково нужны для сохранения равновесия в мире», – предположила она.
Поднявшись, девушка набросила на плечи накидку Вдовы и направилась через пустошь туда, где, застыв среди зарослей можжевельника, ждали спасения ее обращенные в камни друзья.
Складной вистл
Помните, что художники – магические существа. После богов они единственные, кто может обрести бессмертие.
Мэтт Руфф. Глупец на холме.

1
Феликс оживился, когда Джейни достала из сумочки свой вистл. Отголоски волшебной музыки все еще звучали вокруг.
«Она хочет сыграть магию», – догадался он, наблюдая, как Джейни подносит вистл к губам. Ибо это была самая настоящая магия.
Феликс посмотрел на свои руки, затем на дыру в камне, поглотившую объятую таинственным пламенем книгу. Если бы он не видел этого собственными глазами…
Его сердце пело, а на лице сияла улыбка, которую сам он наверняка счел бы глупой. Впрочем, сейчас ему было не до этого. Мир в одно мгновение изменился, став местом неограниченных возможностей. Любое чудо могло свершиться, любая тайна могла быть раскрыта, пока звучала эта музыка…
А потом появился Джон Мэдден, и она оборвалась. А вместе с ней замолчала и магия.
Проклиная про себя непрошеного гостя и еще не осознавая всего могущества этого человека, уже успевшего подчинить себе волю собаки, Феликс сделал шаг в его сторону, и в этот момент Мэдден впился в него своим парализующим взглядом.
Неожиданно Феликсу показалось, что земля под ним разверзлась и он стремительно летит вниз. Его замутило от внезапной потери опоры под ногами и резкой боли в висках, мышцы словно онемели…
«Нет-нет, это неправда, – попытался успокоить он себя. – Меня просто загипнотизировали – как Кемпи».
Однако мысли вдруг смешались, на время лишив способности сосредоточиваться на чем бы то ни было. Когда же Феликс пришел в себя, он увидел, что сидит на стуле, установленном посреди сцены. На коленях у него был аккордеон, а перед ним плескался целый океан незнакомых лиц.
Это невозможно…
Но он отчетливо ощущал жесткость сиденья, тяжесть инструмента, пот, льющийся с него ручьем, и яркий свет софитов.
Феликс не различал отдельных людей – только присутствие огромной аудитории в затемненном зале. И все они хотели, чтобы он…
… играл.
Руки Феликса затряслись. Он забыл, как попал сюда. Он помнил лишь о том, что находится на виду у многочисленной публики, и чувствовал животный страх, сковавший все его тело словно в ночном кошмаре. Он был холоднее льда, а в груди стремительно нарастала мучительная теснота. Сердце билось все быстрее и быстрее. Каждый вдох давался с большим трудом. Зрители оглушали его, громко кашляя, шелестя одеждой, притоптывая, хихикая…
«Они знают, – ужаснулся Феликс. – Знают, что я не могу…»
Слева послышался сдавленный смешок. Издавший его работник сцены поспешно зажал себе рот, однако в глазах его продолжали прыгать веселые чертики.
Феликс тупо замотал головой. В горле у него пересохло, и все, что он мог сделать, – это устремить на расшумевшуюся аудиторию умоляющий взгляд:
– Пожалуйста…
Эй, ты, детина, где же твоя смелость?– прозвучал у него в мозгу дразнящий голос.
– Я…
Играй или умри!
– Нет, я…
Ноги Феликса задрожали, и, если бы не ремень на плече, его аккордеон упал бы на пол.
Играй!
Смех в зале стал громче, и Феликсу показалось, что его внутренности начали сворачиваться в пульсирующий комок.
Играй!
– Н-не могу…
Или умри!
Обмякнув на стуле, Феликс уткнулся вспотевшим лбом в прохладный корпус аккордеона и крепко обхватил его обеими руками.
Смех перерос в настоящий хохот, от которого заломило затылок. Сердце колотилось с такой силой, словно собиралось вот-вот разорваться на части. Острая боль пронизывала каждую клеточку тела…
Играй!
Очередной взрыв смеха прозвучал подобно раскату грома.
Феликс застонал, пытаясь произнести слова, вертевшиеся в его воспаленном сознании:
– Я…
Или умри!
Рев хохочущей публики сотряс сцену. Тысячи пальцев дружно указали на Феликса, высмеивая его страх. Люди слились в одно живое колышущееся месиво, которое пило его ужас, словно вампир свежую кровь.
– Я… я не могу…
Шоу началось, мальчик,– протрубил у Феликса в ушах незримый голос. – Настало время либо играть, либо…
Значит, это все, что ему осталось. … умереть.

2
Поручив сыну и брату присматривать за женой и дочерью, Чарли Бойд приехал в Дедушкин дом. Нацепив очки, он взял найденную Динни записку. Лицо его становилось все мрачнее по мере того, как он читал:
«Дорогой уцелевший!
Вот тебе правила игры: у тебя есть то, что нужно мне, а у меня есть то, что нужно тебе. Предлагаю обмен. Никакого шума. Никакой паники. И никакой полиции. Попробуешь ослушаться – и то, что сейчас находится у меня, будет возвращено тебе по частям. А после этого я приду за тобой. Даю тебе некоторое время на размышление. Очень скоро я с тобой свяжусь».
Пробежав текст еще раз, Чарли медленно положил записку на столик и снял очки.
– Где ты ее нашел? – спросил он сына.
– На каминной полке.
– А Дедушка куда подевался?
– Его нигде нет, папа. А задняя дверь выбита.
– И сюда кто-то звонил?
– Да, – ответил Динни. – Какой-то мужчина ошибся номером. Судя по акценту, американец.
– Странное совпадение – нам ведь тоже звонил американец, – задумчиво произнес Чарли.
– Может, это один и тот же человек?
– Очень может быть…
– Что будем делать?
Чарли вздохнул:
– У нас нет другого выбора, кроме как позвонить в полицию.
– Но в записке говорится… – запротестовал было Динни.
– Я помню, сынок, – перебил его Бойд-стар-ший. – Но что еще нам остается? Я же не какой-нибудь Джон Стид.
– Я все понимаю, просто… просто если по нашей вине что-нибудь случится с Дедушкой… – Динни нервно сглотнул. – Как мы будем после этого смотреть Джейни в глаза?
– Кстати, а она где?
– Ушла куда-то вместе с Феликсом и Клэр.
Чарли взглянул на часы.
– Мы не можем дожидаться их возвращения, – решительно заявил он. – Придется доверить спасение старика профессионалам. Расскажем им все, что нам известно о Мэддене и его происках, и пусть они займутся этим сами.
Динни мрачно кивнул. Чарли направился к телефону, но не успел он снять трубку, как аппарат зазвонил сам, заставив обоих Бойдов вздрогнуть от неожиданности.

3
Клэр оперлась на свою трость, хотя сейчас почти не нуждалась в ней: музыка, звучавшая над Мен-эн-Толом, вызвала у нее желание отбросить ее и начать танцевать – танцевать по-настоящему, в полную силу, подражая то плавно скользящей над землей балерине, то быстрому и ритмичному джазовому танцору, но только не скованно шаркать в медленном танце – единственное, что до сих пор она могла себе позволить.
Клэр невольно принялась раскачиваться в такт музыке, очарованная ее магией, пламенем, поглотившим книгу Данторна, и исходившим от всего этого чудом.
Она улыбнулась, когда Джейни достала из сумочки вистл, и пожалела, что не захватила свой. Впрочем, в глубине души она сомневалась, что сумела бы воспроизвести услышанную мелодию – во всяком случае так, как это смогла бы сделать Джейни.
В итоге Клэр просто закрыла глаза и продолжила раскачиваться на месте, вдыхая аромат чуда…
А потом внезапный холод пронзил ей спину, словно лезвие ножа, и все изменилось.
Она обернулась и увидела Джона Мэддена: он стоял на тропинке чуть поодаль, и глаза его пылали страшным огнем. Кемпи заскулил и пополз прочь. Музыка Джейни смолкла, едва успев зазвучать. Феликс шагнул в сторону Мэддена, но неожиданно рухнул как подкошенный и, застонав, забился в судорогах.
Клэр бросилась к нему.
– Феликс, что…
Увы, она совершила роковую ошибку, когда сама посмотрела в горящие глаза Мэддена. Не моргая, он уставился на нее, и девушка беспомощно упала рядом с Феликсом.
Она лежала на земле, не в силах пошевелиться. С того дня, как она испытывала подобное чувство в последний раз, прошли годы, но она сразу узнала это убийственное ощущение, забыть его было невозможно.
Клэр снова утратила контроль над своим телом. Ее онемевшие мышцы не отвечали на команды мозга.
– Нет… нет… – заплакала Клэр, но это был еле слышный шепот.
Мэдден парализовал ее. Не только ноги, но все тело. С помощью своего гипнотического взгляда он вернул Клэр в то время, когда она была безнадежно прикована к постели.
Однако Джон Мэдден изменил бы себе, если бы удовольствовался прежними страхами своей жертвы, и посему он лишил Клэр способности двигаться вообще.
Этого она вынести не могла. Лучше бы он забрал ее жизнь, смерть казалась милостью в сравнении с этим кошмаром!
Клэр всегда была сильной – она считала, что попросту не имеет права склоняться под ударами судьбы. Но, наверное, ни один человек не мог оказаться сильным настолько, чтобы, годами сражаясь с чудовищным недугом и одержав над ним заслуженную победу, в одночасье потерять все и не сломиться.
– П-пожалуйста… – взмолилась Клэр.
Она превратилась в кусок мяса. В нем не было жизни. В нем не было смысла…
– Только… не это…
Но Мэдден уже переключил свое внимание на Джейни.

4
Бетт ухмыльнулся, глядя на своего пленника. Никто не мог ни видеть, ни слышать их здесь – на дне одного из бункеров, расположенных в карьере неподалеку от залива, примерно на полпути между Маусхолом и Ньюлином. Бункер все еще использовался для хранения добываемых пород, однако работы велись тут только днем, а по ночам карьер пустовал, и сегодняшняя ночь, конечно же, не должна была стать исключением. В этом Бетт не сомневался. Как и в том, что добьется желаемого задолго до наступления утра.
Он привязал Дедушку к стулу, заранее принесенному для этой цели, и улыбнулся: теперь они оба были на грани. Тонкой грани…
– Только ты и я, дедуля, – сказал он, устраиваясь напротив.
Он уже предпринял несколько попыток сломить сопротивление старика при помощи гипноза и волей-неволей был вынужден отдать ему должное: Томас Литтл оказался гораздо сильнее, нежели представлялось с виду. Впрочем, это не более чем вопрос времени, а его у Бетта пока хватало.
– Жаль, если вместо тебя мне придется заняться твоей внучкой, – посетовал он. – Я ей очень нравлюсь. Она ведь уверена, что я ее лестница на большую сцену.
– Вы… вы тот самый репортер?
Бетт расхохотался:
– Собственной персоной. Признаюсь честно: я надеялся притащить сюда ее, а не тебя. Бьюсь об заклад, она визжала бы намного забавней.
Дедушка плюнул в него, однако Бетт лишь расхохотался еще громче.
– Значит, вот какая получается игра, – сказал он, закончив смеяться. – Сейчас мы позвоним твоей дорогой малышке, и, когда она принесет сюда то, что мне нужно, мы с тобой расстанемся как добрые друзья. Но в случае…
Бетт постучал пальцем по одной из трех канистр с бензином, стоявших у его ног.
– В случае ее несговорчивости ты закончишь свою жизнь жареной сосиской.
– Вы…
– А потом я приду за ней.
– Если бы…
– О да, конечно: если бы я развязал тебя, мы могли бы поговорить, как мужчина с мужчиной… – передразнил Дедушку Бетт. – Заткнись, старый хрен! У моей пьесы другой сценарий. Кстати, пора звонить, – добавил он, заметив, что Дедушка собирается возразить.
Достав из рюкзака мобильный телефон, Бетт набрал номер Литтлов.
– Не стесняйся, дед, ори сколько влезет – мне это только на руку.
Дедушка плотно сжал губы.
– Кто это? – спросил Бетт, услышав в трубке незнакомый голос.
– Чарли Бойд.
– Простите, я ошибся номером.
Бетт отложил телефон и с тяжелым вздохом поднялся на ноги.
– Какая жалость, папаша!
Открыв одну из канистр, он шагнул к стулу, на котором сидел Дедушка, и налил вокруг него бензину. Затем с деланой осторожностью поставил канистру на место и повернулся к своей жертве.
– Так ты ничего не желаешь сообщить мне? – поинтересовался он, доставая из кармана зажигалку.
Дедушкины глаза округлились от страха, но он лишь покачал головой.
Бетт снова вздохнул: старик был силен – в этом сомневаться не приходилось.
Жаль все-таки, что на его месте не оказалась девчонка: она не продержалась бы и пятнадцати минут – достаточно было плеснуть бензином ей в лицо и объяснить, на что оно станет похоже после того, как на него попадет огонь.
Мужики же вечно пытаются доказать себе и другим свою стойкость – даже такие дряхлые ослы…
– Ты не храбр, – сказал Бетт Дедушке, щелкнув зажигалкой у него перед носом. – Ты просто глуп.
Он молча наблюдал за тем, как его пленник смотрит на пламя, и знал, что сейчас весь мир сжался для него до размеров этого маленького синего язычка. Вволю насладившись произведенным эффектом, Бетт отпустил колесико, и огонь исчез. Затем Майкл поднес зажигалку к пропитанной бензином Дедушкиной ноге и рассмеялся, когда тот вздрогнул и крепко зажмурился.
– Весело, да? – хмыкнул он, когда Дедушка опять открыл глаза. – Ладно. А теперь по-настоящему.
Бетт снова щелкнул зажигалкой, и пламя вырвалось на полную мощность.

5
Джейни получила предупреждение, которого не было ни у одного из ее друзей.
Ее версия «Маленькой страны» описывала ситуацию, очень сходную с той, что разворачивалась близ Мен-эн-Тола на самом деле, начиная с пробуждения магии и заканчивая появлением Джона Мэддена. Разнились только детали. В остальном же девушка отчетливо ощущала еще не успевший растаять в воздухе запах болота и почти видела длинных слочей Вдовы, ковыляющих вслед за хозяйкой…
А потом звуки ее вистла замерли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66