https://wodolei.ru/catalog/dushevie_dveri/raspashnie/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


— Я же сказал — нет. Чего ты хочешь?
— Вот это другой разговор. Паука я найду. А ты, чтобы не сидеть без дела, выставь «наружку» за этим профессором. И еще. Поройся в архивах. Он — ваш человек. Я это чувствую. Если сегодня он выйдет из дома, не сочти за труд, позвони мне, — он сделал паузу, широко улыбнулся и отчеканил, — с мобильного телефона. Мне пора. Грубый Вы все-таки человек. Боюсь, трудно Вам будет жить.
Кнабаух выбрался из машины и аккуратно закрыл за собой дверь.
Жернавков остался один. Он сидел и думал, что душить руками таких, как этот Мозг, намного приятнее, чем стрелять в них из пистолета. На худой конец, можно долго бить, но здесь никто не гарантирует, что довел дело до конца. Хотя, конечно, можно сделать контрольный удар ногой в висок... Жернавков улыбнулся. На душе полегчало. Он открыл дверцу и брезгливо вытряхнул в грязь драгоценные боливийские камни четок.
Глава 15
ВСЁ НОРМАЛЬНО. ВСЕ ЖИВЫ
Железные петли входной двери, над которой все в той же загадочной последовательности располагались буквы «Т А. М ПУ. К.», окончательно сдались перед жизнеутверждающим натиском больных людей. Тяжелая металлическая створка еле держалась на нижней петле и угрожающе нависала надо входом. Но страждущие с риском для жизни все же умудрялись прошмыгнуть в сказочный мир белых халатов, заумных фраз и дорогостоящих рекомендаций...
— Что это? — Файнберг остановился, не в силах отвести глаз от готовой вот-вот упасть стокилограммовой двери.
— Мананга говорит, что это -Тампук, — Виктория Борисовна резко дернула на себя провисшую створку, расширяя проход.
— Осторожно! Ради Бога! Что ты делаешь? — он кинулся на помощь, но поскользнулся на ступеньках и с трудом удержался на ногах.
Меховой верх пыжиковой шапки погрузился в лужу, привольно раскинувшуюся метрах в трех от лестницы. Женщина спустилась вниз, подняла с земли головной убор и задумчиво произнесла:
— Где-то я все это уже видела... Ладно, пойдем, рыцарь. — Она еще немного сдвинула в сторону дверь, увеличивая проем. — По инструкции отход обеспечивается заранее.
Файнберг, уже привыкший к оперативной дальновидности подруги, согласно кивнул и шагнул за бесстрашной женщиной внутрь.
В небольшом холле, освещенном экономной сороковаттной лампочкой, над небольшим квадратным окошком, красовалась надпись «РегистраДура». И чуть ниже — «Обр. в 10 каб.». Виктория Борисовна подошла вплотную к проему и громко произнесла:
— Прошу прощения...
Не получив никакого ответа из окна, она просунула туда голову и позвала еще раз:
— Есть тут кто-нибудь?
— Это у тебя дома — «кто-нибудь», а здесь — медицинская сестра высшей категории! Чего орешь? — донеслось откуда-то из-за полок с амбулаторными картами. Вслед за голосом возникло лицо, покрытое толстым слоем косметики. Безвкусные золотые серьги оттягивали уши до самых плеч.
— Неплохо сказано. Знаете, милочка, последнее время мне крупно везет на юмористов. Мой друг не даст соврать... Так вот, я не поняла, регистраДура — это вы? Или мне нужно обратиться в десятый «каб.»? — уточнила Виктория Борисовна. — И потом, почему вы обращаетесь ко мне на «ты»? По-моему, приличные люди должны обращаться к незнакомым на «Вы».
Вслед за покрытым химией лицом из-за полок появилось остальное. Тщедушное тельце на коротких тонких ножках, облаченное в белый халат, быстро перемещалось в тесном пространстве, отведенном ему для работы. Маневрируя между тумбочками, столами и полками, оно приближалось, обильно источая кошмарно-навязчивый запах духов. Складывалось впечатление, будто женщина впопыхах пролила на себя целый флакон. Она подступила вплотную к окошку и отработанным движением приблизила лицо. Густой аромат буквально выдавил посетительницу наружу Регистраторша оперлась о стойку руками. Каждый палец был украшен золотыми кольцами с камнями и без.
— Я тебе, старая, ничего не должна. Ты мне в долг не давала. Я за свои семьсот рэ выкать всем не собираюсь. Дохромала со своим старпером до нас — и ладушки. Теперь стой и жди.
— Долго?
— Сколько надо, столько и будешь ждать. Ясно?
Не дожидаясь ответа, медсестра победоносно захлопнула окошко и счастливо помахала перед ним оттопыренным средним пальцем. И вдруг раздался страшный хруст. Фанерная створка дрогнула и брызнула щепками внутрь. Сестра оцепенела от ужаса. Пробив дыру в толстой фанере ей в лицо уставился длинный палец с безупречным маникюром. Женщина моргнула. Палец дважды призывно согнулся и исчез. А дыра осталась.
Медицинская сестра высшей категории дрожащей рукой послушно открыла окно регистратуры. В проеме снова появилось лицо посетительницы.
— Ты меня уже боишься? — страшно улыбаясь, спросила она.
— Ногти у ВАС крепкие, — робко ответили из окна.
— Ну вот, совсем другое дело. Ты иди, открой дверь. Разговор есть. А я своего спутника успокою, пока он стрелять не начал. Старпер, нервы ни к черту.
Виктор Робертович пропустил эту милую женскую болтовню. Он спокойно ждал у дверей в длинный коридор, изучая надписи, сделанные на стенах дегенеративной молодежью. Некоторые представлялись относительно нормальными в физиологическом смысле: «Хочу бабу!» или «Отдамся за баян!» Но вот заявление: «Хочу сена!», — казалось довольно странным.
— Витя, можно тебя на минуту? — окликнул его знакомый голос. — Мне надо заглянуть в регистратуру, уточнить кое-что. Подождешь?
Но профессор взмахнул руками и с жаром заговорил:
— Витя, я хирург, врач, как-никак! Здесь я на своей территории.
— Опять — дежа вю. — Виктория Борисовна закатила глаза. — Что сегодня такое? Ты уже как-то был на своей территории. Я помню, что из этого получилось.
— Ты не поняла. Мне достаточно поговорить с заведующим, и вся информация у нас в кармане, — он с мольбой посмотрел на руководителя операции.
Хана согласилась на удивление быстро.
— Иди добудь языка. Только не оставляй свидетелей! — Профессор с ужасом уставился на собеседницу
— Шучу, шучу. — Дверь регистратуры щелкнула замками. — Встречаемся на выходе через двадцать минут.
Как опытные шпионы они сверили часы. Виктория Борисовна посмотрела вслед напарнику.
По загаженному помещению, широко расправив плечи и гордо подняв голову, уверенной походкой шел ПРОФЕССОР!
Старпером и не пахло.
Хана удовлетворенно кивнула и скрылась за дверью регистратуры...
* * *
С момента посещения травмпункта Потрошиловым ничего не изменилось. По кабинету заведующего гулял ветер. Услышав стук в дверь, Андрей Васильевич Пряный неохотно убрал в стол «Собачье сердце».
— Прошу, прошу
Файнберг уверенно зашел в кабинет, с удивлением отмечая наличие плохой мебели, отсутствие каких бы то ни было признаков ремонта и жуткий холод.
— Профессор Файнберг, Виктор Робертович. — Он подал руку для приветствия. В другой протянул визитку с золотым тиснением.
Заведующий внимательно изучил бумажку, затем взглянул на посетителя и несколько виновато, но с достоинством произнес:
— Вам бы, профессор, лучше полечиться где-нибудь в другом месте. Наше искусство рассчитано, так сказать, на массового читателя.
— Ценю вашу откровенность, коллега, но врачебную помощь я еще в силах оказать себе сам, — Файнберг присел на край стула.
Из груди Пряного непроизвольно вырвался вздох облегчения.
— В таком случае, чем могу?..
Тем временем Виктория Борисовна закрыла за собой дверь регистратуры, повернула ключ на два оборота и пристально посмотрела в глаза медсестре.
— Помнишь меня?
— Нет, — проскулила женщина-регистратор.
— Давай знакомиться. Ханина Виктория Борисовна, — она протянула руку.
Услышав знакомое имя, сестра округлила глаза.
— Никифорова Анна Олеговна, — обреченно отозвались в ответ. Тонкая кисть легла в холеную длань Ханы.
— Ч-ч-ч-ч, — послышался неизвестно откуда шепоток.
Дамские пальцы все сильнее сжимали окольцованную руку. Золотые украшения постепенно впивались в кожу. Будто подчиняясь гипнотизирующим звукам, Никифорова тихонько завыла, стараясь не привлекать внимания. Боль усиливалась.
— Когда обо мне спрашивали? — с трудом преодолевая отвращение от резкого запаха, Виктория Борисовна приблизила лицо вплотную.
Боль становилась нестерпимой, но кричать все равно было страшно. Легкое изменение положения кисти заставило медсестру неуклюже усесться на стул.
— Два дня назад, — послышалось сквозь вой. — Двое... в кашемировых пальто из «Пактора»... каждое — по две триста зелеными-и-и...
— Молодец! — Виктория Борисовна несколько ослабила хватку.
На лице Анны Олеговны отразилось почти рабская благодарность.
— Сколько взяла?
— Пятьдесят долларов.
— Нормально, хотя можно было и поторговаться. Так кто работал в тот день, когда я приходила? Полистай-ка свои бумажки, — Хана совсем отпустила руку, и Никифорова полезла за журналами.
— Доктор Рыжов Игорь Николаевич и сестра.
— Они сегодня здесь?
— Рыжова нету точно. А медсестра здесь.
— Иди позови ее. Ты баба умная, лишнего не сделаешь, правда? — Виктория Борисовна посмотрела так, что собеседнице сразу захотелось в туалет.
— Давай, иди, пописай, и сестру вашу — ко мне. Я пока зарегистрирую кого-нибудь вместо тебя.
Через пять минут Анна Олеговна постучалась в свой кабинет. Страшная посетительница была на месте, наглядно подтверждая, что это был не кошмар. Никифорова подтолкнула девушку, с удовольствием бросив в след:
— Это к тебе.
По всему было видно, что коллеги недолюбливали друг друга.
— Не буду вам мешать, — быстро выпалила регистраторша и прикрыла дверь.
Медсестра стояла в дверях и с интересом разглядывала посетительницу. Девушка была молода, красива и неглупа.
— Я вас где-то уже видела, — утвердительно произнесла она.
— С негром, две недели назад, — Хана внимательно посмотрела на выражение приятного лица, но не обнаружила ничего подозрительного.
— Точно, точно! — девушка обрадованно всплеснула руками. — Ну, как он? Хороший парень, только терпит плохо. Знаете, я почему-то вспоминаю его иногда. И потом, его Рыжов лечил... Я старалась сделать гипс полегче, но у нас... сами знаете.
Виктория Борисовна посадила девушку напротив и внимательно посмотрела в глаза.
— Не знаешь, мой парень ничего здесь не оставил?
— Он что-то потерял?...
Через десять минут Виктория Борисовна вышла из регистратуры, резко открыв дверь. Никифорова вкатилась в помещение, чуть не сбив высокую стопку с документами.
— Если девочка мне на тебя пожалуется, я сделаю так, что у тебя во рту вырастут волосы. И мне придется выдирать их по одному. Помни. Я за тобой наблюдаю. — Она вышла, но через секунду вернулась и добавила:
— Старость надо уважать.
Файнберг замерз еще в кабинете заведующего. Он уже десять минут стоял, как договаривались, на улице, переминаясь с ноги на ногу. Когда Виктория Борисовна появилась, он был почти счастлив. Виктор Робертович добыл адрес врача, принимавшего Манангу, и теперь чрезвычайно гордился собой. Вскинув голову, он сообщил об этом подруге и замер в ожиданий проявлений восхищения его оперативными навыками.
— Молодец, — суховато, по его мнению, похвалила Хана и продолжила:
— Медсестра фетиш не брала. Остается доктор, но он помешался на чародействе, и болезнь, судя по всему, прогрессирует.
«Лохи» нашли меня через местную регистраторшу за пятьдесят баксов. Так дешево меня еще не продавали! Видимо, возраст... — она жестом прервала не успевший начаться поток комплиментов.
Файнберг и не предполагал, что в регистратуре можно узнать так много интересного.
— На сегодня, пожалуй, все. Поехали по домам. Мне нужна ванна. Я опять руки испачкала.
Файнберг поднял брови.
— Все нормально. Все живы, — хохотнула Хана. — Поехали, Витя, домой.
Глава 16
«ЯВИСЬ ЧЕЛОВЕЦЕ ТВОРЯХИ МЯ ПРЕПОН!»
Очередную неудачу Альберт Степанович Потрошилов воспринял со стоическим недоумением. Неуловимый наркотик отсутствовал во всех шестнадцати пробах из травмпункта. Телеведущая на экране его мечты, вместо сообщения о героическом сотруднике, презрительно улыбнулась и зачитала по бумажке:
— Продолжаются поиски крупной партии героина из Африки, — потом подняла голову и сказала, глядя на Алика в упор, — потому что башкой надо думать!!!
Потрошилов тряхнул головой. Тесный, заваленный бумагами кабинет к полету мысли не располагал. В душе опера родилось чувство тоскливо-безнадежного бешенства. Он рывком выхватил из ящика стола заветный томик Конан Дойла. На двадцать восьмой странице «Собаки Баскервилей» ему полегчало. На смену отхлынувшим эмоциям вернулась способность к дедукции. И решение тут же нашлось. Раз в травмпункте наркотика нет — значит, унес его дежурный доктор!
Алик аккуратно положил книгу на место и с благодарностью провел ладонью по обложке. Он посмотрел на часы. До конца рабочего дня оставалось сорок минут. Нужно было торопиться...
* * *
Дежурный следователь встретил Алика у подъезда с ордером на обыск. Сопровождал Потрошилова рядовой милиции Сулейманов, отдаленно напоминающий Чингисхана без лошади. Образовавшаяся бригада поднялась на третий этаж. За обшарпанной дверью слышалось ритмичное позвякивание, чередующееся с негромкими глухими ударами.
Игорь Николаевич Рыжов потряхивал бубном, купленным в «Детском мире», и пытался камлать в соответствии с девятой главой книги «Шаманство — путь к духам». На его груди болталась резная фигурка человека с огромным фаллосом. Оберег, хотя и подвергшийся необходимому ритуалу, пока не помогал. Оказалось неважно.
Потусторонний мир оставался глух, уворачиваясь от общения с чародеем. Мысли Рыжова путались в поисках причины. Прижав фигурку к сердцу, он взмолился, пытаясь изъясняться на старославянском:
— Явись человеце творяхи мя препон!
В полной тишине вдруг стали слышны тяжелые шаги. В безотчетном страхе Игорь Николаевич медленно повернул голову в сторону прихожей. Как бы в ответ на его мольбу звонок залился непрерывной трелью взбесившегося соловья. Отбросив бубен, снова ставший безобидной детской игрушкой, Рыжов подкрался к двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44


А-П

П-Я