Несомненно, заводилы еще одного жалкого бунта, – насмешливо произнес Кайрик. – Я займусь ими позже, после того как перебью тех тварей, что осаждают мой священный город. А теперь шевелись, Жергал, быстро собери подходящее войско, иначе я воспользуюсь твоей желтой кровью, чтобы немного оживить Сокрушителя Богов.
«Жители города и не думали бунтовать. Они явились сюда в надежде найти вашу защиту. – Жергал склонил голову. – На этот раз против вас, Ваше Великолепие, поднялись души Лживых и Неверных, а возглавляют их те мертвецы, которых вы заключили в нечестивые доспехи Кузнеца».
Город Раздоров горел. Языки пламени вились вокруг странных десятиэтажных строений, составляющих основу городской архитектуры. Над каменистой землей носились густые тучи сажи, ослепляя каждого, кто входил в них. Река Слит пузырилась и кипела в раскаленном воздухе.
Стоя на высокой насыпи из обломков здания, Гвидион Быстроход увидел десяток скелетов, вооруженных острыми как бритва пиками. Перед ними лежала гора из черепов их собратьев по оружию и сломанных копий, как бы предупреждая уцелевших воинов об опасности. С виду доспехи рыцаря казались слишком тяжелыми и громоздкими, чтобы он мог быстро передвигаться, однако он вновь и вновь доказывал, что латы ничуть не стесняют его движений. Скелеты начали медленно приближаться, карабкаясь по горе сломанных кирпичей и покореженного металла. Благоразумие не остановило наступавших.
Один скелет храбрее, а может глупее, других попробовал проткнуть Гвидиона пикой. Рыцарь срезал острие древка одним ударом Титаноборца, затем сделал выпад и разнес грудную клетку солдата. Обломки костей покатились по склону, гремя, как камни, которые скатываются с оловянной крыши.
Остальные воины восприняли потерю товарища как сигнал атаки, но доспехи, выкованные Гондом, отражали удары пик так, будто нападавшие были вооружены деревянными игрушками. Гвидион развернулся, круша скелеты заговоренным мечом, как мельничное колесо. Затрещали кости, посыпались черепа, воины отступили – во всяком случае, те из них, кто был еще в состоянии бежать, – а Гвидион оглядел поле битвы.
Толпы теней заполнили площадь. Кто тащил пики, кто дубинки, кто колючие кнуты, отнятые у коренных жителей. Кое-кто вооружился обломками. Гвидион вместе с другими рыцарями убедился, что освобождение Лживых оказалось довольно простым делом. А сплотить угнетенные души было еще легче. На улицах то и дело звучали призывы «Покончим с Кайриком!» и «Да здравствует Келемвар!». Последний лозунг был подхвачен в тот день из речи Гвидиона на берегу реки Слит. Неважно, что тени ничего не знали о давно пропавшем герое, – Кел был закоренелым врагом их угнетателя. Этого было достаточно, чтобы наделить его малоподходящей ролью спасителя.
Горожане так и не сплотились, даже наоборот, то и дело затевали между собой драки, но серьезных стычек с восставшими пока не было. Только под давлением численности бунтарей многие из Преданных Кайрика скрылись за бриллиантовыми стенами замка Праха. Это были счастливчики. Горожан, пойманных у стен цитадели, ждала действительно тяжелая участь.
Даже сейчас на площади, где стоял Гвидион, группа освобожденных душ выуживала горожанина из-под обломков разрушенного здания. Маленькая тварь попыталась упорхнуть, замахав желтыми крыльями летучей мыши, но две тени успели схватить его, прежде чем он удрал. Как и все другие битвы между освобожденными Лживыми и их бывшими тюремщиками, эта схватка была короткой и кровавой.
Ни проклятые души, ни горожане не обладали волшебной силой, необходимой для уничтожения друг друга. Из-за этого все их стычки проходили по одной мрачной, жестокой схеме. После короткой борьбы победители расчленяли побежденных на десятки кусков, даже больше, так что пальцам, рукам и ногам нужно было много дней, чтобы собраться вместе и снова срастись. Так дело обстояло и сейчас, когда тени разбросали по всей площади желтые куски горожанина. Голову твари насадили на шест, и она оттуда посылала проклятия Лживым, пока те уходили с площади на поиски другой добычи.
– Наступит время, и мы всех вас скормим Ночному Змию, слизняки! – вопила голова. – Мы отправим вас на дно реки Слит!
Гвидион узнал низкий шипящий голос и поспешил спуститься с горы костей. И действительно, разбитая голова, покрытая синяками, смотрела на него со знакомым презрением.
– Ну, – буркнула голова, – чего уставился?
– Тебе, Пиндикс, повезло больше, чем Афу, Когда все это закончится, ты сможешь служить новому властелину царства.
Голова прищурилась и облизнула раздвоенным языком окровавленные, разбитые губы.
– Кайрик меня побери! Ты вернулся!
Гвидион снял с головы шлем. В свете десятка небольших костров, горевших поблизости, он выглядел зловеще.
– А ведь ты говорил, что восстание в городе заранее обречено на провал. – Воин убрал влажные волосы с глаз и улыбнулся. – Ты ошибался.
– Послушай, слизняк, – прошипел Пиндикс, – тебе только кажется, что вы сейчас на пути к победе. Вот погоди, придут отборные войска Кайрика.
Заметив, что водянистые глаза Пиндикса смотрят в сторону, Гвидион обернулся, почуяв опасность, нависшую сзади. Гигантская пантера, черная как ночь, бесшумно спустилась с неба на таких же черных крыльях. Она ударила Гвидиона массивной лапой, и тот рухнул на колени. Шлем рыцаря с грохотом покатился в сторону, Титаноборец выпал из руки.
Огромная зверюга метнулась к Гвидиону со сверхъестественной скоростью и пригвоздила его к земле. Как домашняя кошка, играющая с пойманной мышью, пантера первым делом принялась за лицо. Когти, каждый размером с кинжал, оставили кровавые полосы на щеке рыцаря и чуть не лишили его глаза.
– Хо-хо! – ухмыльнулся Пиндикс. – Стоило только упомянуть дьявола! На этот раз тебе в лапы попалась важная птица!
Пантера едва удостоила голову косым взглядом, явно обиженная замечанием Пиндикса, а затем снова посмотрела на Гвидиона желтыми глазами. Огромная кошка прищурилась, довольная добычей, а потом широко открыла пасть.
Титаноборец лежал в стороне, Гвидиону было до него не дотянуться, поэтому он обрушил на лапы и голову пантеры сокрушительные удары кулаков. Толстый мех зверя оказался таким же непроницаемым, как его собственные доспехи, так что удары не причинили кошке никакого вреда. Однако во время драки рыцарь ухитрился вытянуть из-за пояса свечу. Захрипев, Гвидион повернулся на бок и швырнул восковую палочку в один из ближайших костров.
Зашипев, как дракон, получивший болезненную рану, воск выплюнул вверх столб дыма. Прозрачное облако быстро приняло определенную форму – это был мастиф ростом с тягловую лошадь, весь покрытый шевелящимися личинками.
– Свободен! – взвыл Кезеф. Своим зловонным дыханием Гончий Пес Хаоса мгновенно потушил все костры на площади.
Слюна, стекавшая с высунутого рваного языка, прожигала дыры в булыжниках под его лапами. Завидев пантеру, Кезеф слегка присел, а затем прыгнул. Оба зверя тут же отлетели от Гвидиона на несколько метров.
Гончий Пес Хаоса сомкнул слюнявые челюсти на кошке, так что она даже не успела издать предсмертный вой. Пантера попыталась бороться, колотя Кезефа черными крыльями и раздирая ему брюхо мощными задними лапами. Но все было бесполезно: прогнившая шкура Кезефа принимала удары, расступаясь под ними, как вода.
Когда пантера пала, личинки целым роем переместились со скелета Кезефа на труп. Сожрав всю плоть пантеры, они вновь переползли на Пса. Разбухшие слизняки сделали Кезефа на вид еще толще, копошась на его прогнившем теле.
Гончий Пес Хаоса выгнул спину, с удовольствием вкусив плоти после стольких тысячелетий голода.
– Где я? – прогремел он. – Где этот предатель и ублюдок Маск?
За то короткое время, что понадобилось Гончему Псу, чтобы убить и сожрать пантеру, Гвидиону удалось подобрать с земли меч, но шлем так и остался лежать. Отвечая мастифу, рыцарь на всякий случай держал меч перед собой:
– В Городе Раздоров. Это Маск дал мне свечу и велел освободить тебя здесь. Он сказал, ты поможешь нам расправиться с защитниками Кайрика.
Гончий Пес Хаоса понюхал воздух и тут же наморщил нос.
– Перестань дрожать. Я питаюсь Преданными, – пробормотал Кезеф. – А ты пока не созрел. От таких душонок только одна икота. – Он мотнул слюнявой мордой в сторону Пиндикса. – А где все остальное?
– От м-меня осталась т-только голова, – заикаясь, произнес горожанин. – Тебе не хватит даже на один зуб.
– Его разрубили на куски и разбросали по площади, – пояснил Гвидион, пятясь к своему шлему, который затем поднял с земли за один рог. – Если ты все еще голоден, то вокруг замка Праха толчется много горожан.
– Так вот в чем игра Маска, да? – хрипло пролаял Кезеф. – Сначала ловит меня, а потом выпускает на соседнем дворе. Чтобы самому ограбить дом с черного хода, можно не сомневаться. – Он отвернулся. – Я найду чем здесь поживиться, душонка, но я не буду пешкой Повелителя Теней.
Гончий Пес Хаоса умчался прочь, оставляя за собой кровавые отпечатки лап.
– Надо же такое ляпнуть: «разрубили на куски и разбросали по площади»! – огрызнулся Пиндикс. – С тем же успехом ты мог бы сунуть меня к нему в пасть. – Голова презрительно фыркнула. – По крайней мере, я доволен, что ты проиграл свою войну, слизняк. Твое секретное оружие удрало от тебя.
Гвидион надел шлем.
– Насчет твари, это была идея Маска, – сказал рыцарь, его голос из-под шлема звучал как глухое эхо. Он положил меч себе на плечо и отправился в путь по усеянному камнями полю, раскинувшемуся в тени замка Праха. – Я должен выпустить на свободу другие ночные кошмары.
В укромной бухте Твердыни от доков пьяным неровным курсом отплывали лодки, управляемые отчаявшимися людьми, готовыми бросить вызов и плавучим льдинам, и двум драконам, патрулирующим реку. У моста Теш на востоке и моста Силы на западе на волнах раскачивались полузатопленные рыбацкие суденышки. У одних корпус был продавлен льдом, у других треснули мачты и порвалась оснастка от морозного дыхания белых драконов.
Плавучие ледяные могилы не служили предостережением для беглецов, решивших отправиться в плавание. Солдатам, получившим приказ охранять порт, тоже не удалось повернуть толпы вспять. Большинство зентиларов покинуло свои посты при первом же потоке охваченных паникой горожан. Те же, кто попытался выполнить приказ, теперь плавали лицом вниз в реке, окрашивая воду вокруг себя кровью, хлеставшей из перерезанных глоток.
– Вон та, с голубым парусом. Пожалуй, ей удастся прорваться. – Орк ткнул пальцем туда, где раскачивалась на волнах выбранная им лодка, а затем уперся шишковатыми локтями на низкий каменный парапет, тянувшийся вдоль всего моста Силы.
– Не-а, – хрюкнул его такой же неуклюжий товарищ. – Все они, в конце концов, превратятся в дрейфующие обломки… или зубочистки для драконов.
– Вот как? Если ты так уверен, Шадок, почему бы нам с тобой не побиться об заклад на твой кинжал?
Шадок вытянул из-за пояса нож с костяной ручкой и протер грязное лезвие о рукав черной кожаной куртки.
– Даже не знаю, Гарм. Я снял этот кинжал с трупа первого шарпа, которого прикончил. Такой был здоровяк… пока я ему не врезал как следует. Раскроил ему череп как орех. Одним ударом как раз над…
– Ой, заткнись, – прошипел Гарм и, схватив Шадока за руку, указал куда-то отмороженным пальцем. – Смотри, что у нас там такое!
Орки уставились на мост, где у противоположного конца полыхали баррикады, сооруженные для того, чтобы не позволить ни одному жителю удрать из города. Одинокая фигурка торопливо шла по мосту, держась близко к перилам.
– Одного все-таки пропустили! – огрызнулся Гарм.
Шадок воинственно перехватил нож, наблюдая, как приближающаяся фигура переходит на медленный шаг.
– Похоже, это женщина. Человеческая, кажется. – Он плотоядно ухмыльнулся. – Хоть будет чем заняться.
Увидев в лапе орка сверкнувшее лезвие, Ринда остановилась и показала, что в руках у нее ничего нет.
– Оружие вам не понадобится. Я здесь, чтобы увидеться с генералом Вакком, – произнесла она. – Позвольте мне пройти.
Гарм грозно выступил вперед.
– Вакк выслал нас тебе на помощь, – солгал он. – Генерал сейчас занят, поэтому мы обо всем позаботимся.
Ринда медленно отошла от перил, пытаясь обойти солдат. Вакк обещал предупредить орков на баррикадах, чтобы те ее пропустили, но эти двое ни о чем не знали.
– Он дал мне это в качестве пропуска, – сказала девушка и, сбросив тяжелую ношу с плеча, вынула из кармана черную нарукавную повязку.
С обтрепанного кусочка ткани скалился священный символ Кайрика.
– Ну и что? У тебя один из наших старых полковых знаков, – пожал плечами Шадок. – Мы их повыкидывали еще несколько месяцев назад, дамочка. Любой мог выкопать из мусорных куч с десяток таких же.
Ринда продолжала двигаться к центру моста, хотя теперь было ясно, что орки не собираются ее пропускать. Девушка с надеждой взглянула на две одинаковые сторожевые башни, возвышающиеся на другом конце моста. Вакка на бойницах не было. Ей оставалось только надеяться, что он заметил ее приближение и уже спешит на выручку.
– Отдай нам узел. Если в нем найдется что-то стоящее, мы, может, и позволим тебе вернуться в город, – предложил Гарм, потихоньку приближаясь к девушке.
Когда Ринда перекладывала ношу на другое плечо, Гарм бросился вперед и, схватив мешок, откатился в сторону, надеясь, что женщина свалится. К его удивлению, она просто отпустила котомку. Орк рухнул на каменные плиты, успев цветисто выругаться на смеси зентильского и родного гнусавого языка. Котомка лопнула под ним, и ее содержимое вывалилось на мост.
У Гарма не было времени произвести досмотр личных вещей Ринды. Едва он приподнялся с земли, как в ухо ему ударил носок ее ботинка. С громким щелчком у него вывернуло челюсть, и орк снова повалился на землю, на этот раз воя от боли.
– Это будет стоить тебе дороже, чем ты думаешь, дамочка, – прошипел Шадок и зашаркал вперед, размахивая грязным ножом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46