Прикосновения огрубевших пальцев подсказали ему, что черты его лица заострились. А ведь некогда женщины считали его красавцем, во всяком случае, Миднайт считала. Как всегда, Келемвар позволил себе, правда, на мгновение вспомнить прелестное лицо чародейки, ее гибкое тело.
Последнее, что он сделал, это перебросил через плечо накидку, а потом осторожно дотронулся пальцами до правой лопатки и ощупал рваную прореху в тунике и зияющую бескровную рану под ней. Как всегда, малейшее прикосновение вызвало острую боль, но Келемвар не обращал на нее внимания. Боль служила для него своего рода сигналом, свидетельством того, что он пока управляет своим сознанием.
В душе открылся какой-то шлюз, и оттуда хлынул поток воспоминаний, как темная ядовитая вода. Келемвар переживал последние минуты своей жизни: битву с Миркулом на вершине башни Черного Посоха; победу Миднайт над Властелином Праха; радостное возвращение Адона, которого все считали погибшим от руки Кайрика; и внезапное предательское нападение вора. Боль разлилась по всему телу воина. Вспыхнуло последнее воспоминание, оказавшееся ярче других: Кайрик, со смехом всаживает свой меч в спину Кела.
– Час настал, – прогрохотал Келемвар. – Я готов поговорить об этом подлом ублюдке и о мести…

НИЧЕГО НЕ БОЙСЯ

Глава, в которой Кайрик добавляем новые страницы к своей книге лжи, Гончий Пес Хаоса берет извилистый след жизни Келемвара, а башня Черного Посоха вновь становимся предметом обсуждений и сплетен как в Глубоководье, так и в небесных царствах.

Ринда потерла заспанные глаза и подперла подбородок рукой. Поначалу Кайрик вызывал ее в лавку пергаментщика ежедневно в полдень. Позже он стал требовать ее присутствия все в более и более необычные часы: в сумерки, в полночь, а теперь вот и на рассвете. Промежутки между визитами тоже увеличились, в последний раз он добавлял главу к «Кайринишад» почти десять дней назад.
Не в силах побороть усталость и подавленность, девушка вновь опустила голову на дубовую столешницу. Ей ничуть не мешали омерзительные запахи от затхлой воды и трухлявых кож в непроветренной комнате. Она давно привыкла к таким неудобствам, как привыкла к тому, что за каждым ее шагом следят церковные шпионы, которые появляются в ее собственном доме без всякого предупреждения.
Ринда вяло прогнала прочь мысли об «Истинном жизнеописании Кайрика». На секунду она представила, какая произойдет катастрофа, если Повелитель Мертвых обнаружит эти опасные страницы. Придут ли тогда к ней на помощь сладкоголосый покровитель Физула и все прочие? Скорее всего, таинственное божество умертвит ее одним ударом, прежде чем Кайрик успеет вырвать у нее хоть слово. Однако она никогда не поклонялась какому-то одному богу, поэтому ее душа тут же окажется в царстве Кайрика, и он все равно узнает от нее все что захочет.
Прерывисто вздохнув, Ринда закрыла глаза. Столешница приятно охлаждала ей лоб. Она думала только об этом, все ближе подплывая к сонному забытью…
– Мы начнем, как только ты будешь готова. Ринда выпрямилась, как струна, на своем стуле с высокой спинкой. Рядом с ней стоял Кайрик, на его костлявом лице играла самодовольная ухмылка, руки были небрежно сложены поверх накидки, украшенной собственным символом святости.
– Я могу подождать, если тебе нужен отдых, – добавил он с ноткой сарказма. – Нам обоим будет только хуже, если ты забудешь поставить точку над «i» или поставить черточку на букве «t». Книга должна быть сделана идеально, не забыла?
– П-простите меня. Ваше Великолепие, – выпалила девушка. – Дело в том, что…
Кайрик прервал ее жестом:
– Не нужно. Когда я тебя вызываю сюда, может показаться, что у меня нет чувства времени, но я прекрасно помню, что такое лишиться сна.
Под взглядом Ринды Повелитель Мертвых неспешно направился к мягкому креслу, из которого всегда диктовал свои истории. Взмахнув накидкой, красной как кровь, он опустился на сиденье. Кольчуга на нем громко звякнула, когда он небрежно положил руку на тугой валик одного подлокотника и перебросил ногу в сапоге через другой.
– Что-нибудь не так?
– Нет, – чересчур поспешно ответила девушка. Она взяла перочинный ножик и придавила им край жуткого пергамента из человеческой кожи, потом принялась рьяно стирать что-то со страницы, сдувая крошки. – Готово, Ваше Великолепие, – объявила Ринда, закатывая один шелковый рукав и обмакивая перо в чернила.
– Нет, так не годится, – сказал Кайрик. – Тебя что-то беспокоит, дорогая Ринда, и это может сильно повлиять на то, как ты запишешь историю, которую я собираюсь тебе рассказать в это прекрасное утро. – Он с грохотом опустил ногу на грязный пол и чуть наклонился вперед. – Тебя раздражает мое хорошее настроение?
– Оно меня удивляет, – робко ответила Ринда.
Принц Лжи зааплодировал.
– У меня есть повод порадоваться, – сообщил он. – Сегодня заканчивается десятилетний поиск. К заходу солнца душа Келемвара Лайонсбейна будет моей. – Взгляд его затуманился безумием, когда он погрузился в задумчивость, рисуя тысячи жутких картин своей встречи с беглецом.
Ринда сидела тихо и ждала, пока сознание бога не вернется обратно в запущенную лавку.
Только заметив хитрую искорку, промелькнувшую в глазах Кайрика, она поняла, что бог Смерти внимательно ее разглядывает.
– Но это не все, – сказал он. – Что-то определенно не так.
Сердце в груди Ринды так и подпрыгнуло от страха.
– Я… – Она с трудом сглотнула, стараясь прочистить горло, но это не помогло. Ложь давалась ей болезненно, словно каждое слово было утыкано гвоздями. – Я просто устала, Ваше Великолепие, и опасаюсь… что не справлюсь с такой задачей.
Тонкие губы Кайрика скривились в самодовольную ухмылку.
– Чувствуешь свое бессилие? – Он поднялся и подошел к ней. Одним пальцем приподнял ей голову так, чтобы глаза их встретились. – Дело в этом? Считаешь себя заложницей?
Под взглядом бога душа Ринды заледенела.
– Да, – прошептала она, сама не понимая, как ей это удалось.
Кайрик рассмеялся, в его хриплом смехе слышалась издевка.
– Тебе некого винить, кроме самой себя, – сказал он, возвращаясь к креслу. – Ты сдалась на милость Судьбы. Ни разу не возразила, берясь за эту работу.
– Н-но вы же сказали, что уничтожите меня, если я не создам для вас священный том.
– Разумеется, – сказал Принц Лжи. – Ты останешься заложницей до тех пор, пока будешь бояться смерти.
Ринда кивнула и вновь взялась за перо.
– Свобода от страха наделит тебя силой, способной противостоять любой другой силе во вселенной, – монотонно выговаривал он, принимаясь чистить ногти тонким кинжалом. – Исключая меня, разумеется. Страх основывается главным образом на ужасе перед неизвестным, и ты даже представить себе не можешь все те пытки, что я могу применить к тебе, после того как убью. И все же я думаю, тебе следует относиться с большим вниманием к тем историям, которые я диктую. Я не раз тебе показывал, что страх никогда не правил моей жизнью.


Отрывок из «Кайринишада»
«Когда Кайрик одержал победу в Зентильской Твердыне и поставил на колени всех мастеров воровских гильдий, он снова отправился в пустыню. Хотя опозоренные мастера гильдии грозили отомстить юноше, ему было все равно, и ни одна из их угроз не нарушила его покойного сна. Кайрику было всего шестнадцать зим, но он знал, что стоит раз поклониться идолу Страха, как черный алтарь потребует от него вечной верности.
Восемь лет Кайрик путешествовал – изучал жизнь разных народов, расшифровывал их мифы, искал истинные лица божеств, их слабости. Божества, преисполненные страха, объединились с мастерами гильдии и послали убийц расправиться с Кайриком. Каждый из них познакомился со смертоносным мечом юноши, после чего попал в Гадес.
К этому времени Кайрику стало трудно путешествовать незамеченным по городам Фаэруна. Постоянные сражения с агентами Зентарима, подосланными Бэйном и Миркулом, привлекали к нему слишком много внимания. Поэтому он окончательно вернулся в Зентильскую Твердыню. Молодой человек вознамерился перебить мастеров гильдии и патриархов церквей обоих богов. Глубокой ночью, в кромешной тьме он перелез через черную стену Твердыни. На следующее утро было найдено девять трупов предводителей воров с глотками, перерезанными от уха до уха. Следующей ночью та же участь постигла продажных высших жрецов Бэйна и Миркула.
И еще одна задача стояла перед Кайриком: черные боги, желающие ему смерти, дали клятву защищать его настоящего отца, который помогал им в прошлом действовать против сына. Зентилар хорошо служил трусливым самозванцам, но Кайрик решил доказать, что его заклятому врагу не спастись от клинка, несмотря ни на какую защиту.
Волшебная стража, поставленная Бэйном и Миркулом для охраны отца Кайрика, должна была предупредить богов о любом, кто хотел навредить их верному прислужнику. Однако по своей глупости они даже не догадывались, что, не имея вокруг шеи тяжелых цепей Судьбы, Кайрик способен передвигаться неслышно и незаметно для них. Кайрик расправился с отцом и оставил для богов метку, по которой они могли его признать череп на фоне черного солнца – знак, вскоре ставший его священным символом.
Так Кайрик начал войну с богами.
Он не был связан Судьбой, а потому оставался для богов невидимкой, он не был связан Страхом, и потому стал непобедимым противником. И все же Кайрик знал, что ему понадобится оружие, если он хочет свергнуть врагов с их небесных тронов. И тогда он отправился на поиски одного из самых всесильных волшебных предметов, известного среди смертных, как Кольцо Зимы.
Кайрик пришел в Великие Серые Земли Тара, где обитали драконы и прочее страшное зверье. Вооруженный всего лишь мечом из простой стали и хитростью дюжины эльфов, он искал кольца в пещерах гигантов. Там он оказался в роли спасителя целого отряда наемников и головорезов которые отправились в снежные владения гигантов на поиски сокровищ.
Кайрик победил пятерых страшных великанов. Тогда остальные призвали на помощь свое божество, могущественную стихию из холодной Бездны. Ледяное создание, как и все боги Фаэруна, не могло разглядеть Кайрика Не Связанного Судьбой. Молодой воин воспользовался этим преимуществом и нанес ледяному божеству тяжелую рану, прежде чем оно окончательно ретировалось в морозные залы своего дворца. Остатки войска великанов, увидев поражение своего повелителя, разлетелись кто куда. Это научило Кайрика первый удар всегда наносить предводителю своих врагов.
Хотя Кольцо Зимы так и не нашлось в заледенелых каменных пещерах, тот день не прошел для Кайрика зря: он получил спутника – воина Келемвара Лайонсбейна. Из всех наемников, которых он спас, только Келемвару удалось выжить в битве с великанами. Последующие несколько лет этот грубый вояка таскался по пятам за своим спасителем, как преданный пес. Поначалу Кайрику было противно принимать поклонение такого дурака, но потом он понял, что Келемвар своей силой привлечет к нему остальных и те соберутся под его знамена.
Какое-то время наемник отрабатывал свое содержание тем, что охотился на дичь и нес охрану от убийц, но он оказался слеп и не мог смотреть на мир глазами Кайрика. Его сковывали десятки страхов, а потому он не мог вырваться из заурядности. Если бы только Келемвару хватило ума держаться в стороне, Кайрик продолжил бы странствия и в одиночку ковал свою судьбу, но проклятый наемник оказался еще большим предателем, чем самозваные боги.
Вот так получилось, что Келемвар Лайонсбейн, первый смертный, который стал поклоняться Кайрику, вскоре превратился в его самого злейшего врага на земле…»

Гончий Пес Хаоса сновал по заброшенным залам замка Лайонсбейнов, шумно обнюхивая следы. То, что он найдет начало жизни Келемвара, Пес не сомневался – это был лишь вопрос времени. Зато после он сможет вволю поохотиться на зеленых просторах какого-нибудь небесного царства. Неплохо будет начать с Элизиума во владениях Чантии. Друиды этой Великой Матери всегда отличались упитанностью и защищаться почти совсем не умели. «А все из-за того, что слишком часто прижимаются к деревьям, отрабатывая приемы фехтования», – прорычал про себя Гончий Пес.
Тут внимание Кезефа привлек резкий запах. Он придвинул черную морду ближе к булыжнику. Вот оно – начало одной жизни и конец другой. Кайрик ему рассказывал, что мать Келемвара умерла при родах.
Завыв как безумный, Гончий Пес Хаоса пошел по жизненному следу воина.
Кезеф петлял по замку Лайонсбейнов, следуя по пути Келемвара в детские годы жизни. Если бы в полуразрушенном замке до сих пор обитали смертные, то вместо Гончего Пса Хаоса они увидели бы всего лишь промелькнувшую тень. Кезеф становился невидимым, когда мчался по следу, превращаясь в призрачное пятно, источающее навязчивый запах гнили и смутную тревогу, которая охватывает человека, услышавшего вой в ночи.
За несколько часов пес исследовал первые тринадцать лет жизни Келемвара. В это время его след пересекался с другими следами – старших братьев, слуг и отца, становившегося с каждым, днем все толще и неприятнее. Пес многое мог бы порассказать по тому, как скрещивались тропы, по которым ступал тяжелым неровным шагом давно умерший старик. Даже спустя четыре десятилетия от Кезефа не скрылось ни одной мельчайшей детали.
Особенно четко горели следы одного столкновения, до сих пор излучающего ненависть. Гончий Пес Хаоса обожал этот запах и даже замер на месте, чтобы подольше им насладиться. Его тело тут же стало видимым, лапы буквально прожгли пол в том месте, где он стоял.
Именно здесь, в этой затхлой библиотеке, Келемвар сразился с отцом. Старый пьяница за что-то дубасил какую-то девчонку не старше своего сына. Мальчишка прибежал ей на помощь, но справиться с отцом не мог. Ему самому перепало несколько ударов. Затем произошло нечто жуткое… Острый запах ужаса прилип к этому месту, как зловоние вздувшегося на солнце трупа. Мерзкий хвост Кезефа даже загнулся колечком от удовольствия, когда он глубоко втянул воздух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46