с каждым словом, произнесенным трупных дел мастером, до орка доносился аромат дешевого джина.
– Я тебя искал несколько дней.
– Ну и зря потратил время, – буркнул Вакк.
– Я хочу уехать из города.
– А я тут при чем?
Ивлизар преградил путь орку, расправив плечи по-военному. Его худенькое тельце пряталось под тремя пальто и серой накидкой, наброшенной на плечи. Двигался он неуклюже, вроде тех марионеток, что вели сейчас на сцене яростный бой, хотя лицо его было не таким неподвижным, а наоборот, ежесекундно гримасничало то ли от страха, то ли от злобы.
– Неужели тебе наплевать на мои связи? – спросил эльф, вспыхивая до кончиков острых ушей. – Я тебе нужен, ты сам знаешь.
Вакк нервно оглядел толпу. Жрецов поблизости не было, однако тот послушник, что оскорбил его, внимательно следил за представлением, стоя почти у сцены.
– Мы найдем другого торгаша. Прощай.
– Этот город перестал быть безопасным для карликов и эльфов, – пожаловался Ивлизар. – Вспомни хотя бы беднягу Ходура. К тому же Церковь не питает любви к оркам. Лично я готов побиться об заклад, что скоро будет считаться ересью, если ты рожден не человеком, а кем-то еще. Опять же эти инквизиторы… Я буквально слышу, как Кайрик учит их читать мысли. – Эльф потерял над собой контроль и, подстегиваемый страхом, заговорил гораздо громче, чем позволяла осторожность. – Тогда даже не придется ничего говорить против Церкви. Только и нужно будет…
Орк шлепнул Ивлизара по тонким губам и прошипел:
– Заткнись!
Зрители, стоявшие сзади, начали оглядываться на эльфа, привлеченные его громким разглагольствованием.
– Безмозглый пьяница, – закричал Вакк, швыряя эльфа на булыжники. – Ступай, проспись.
– Ересь! – раздался чей-то крик.
Вакк поднял глаза, готовясь увидеть лес рук указывающих перстами на него, но оказалось, что гнев последователя Кайрика вызвал вовсе не Ивлизар.
– На самом деле все было не так, – кричал послушник с кислой миной, глядя на сцену. – Кайрику не нужно было красть Камни Судьбы! Ты изображаешь нашего бога обыкновенным вором!
Старик-кукольник выглянул из-за сцены вместе с помогавшей ему женщиной.
– Н-но церковь… – залепетал Марвелиус. – В прошлом году патриарх одобрил представление. Он сказал, что история развивалась именно так. Послушайте, я буду рад изменить…
Но извиняться или признавать ошибки было слишком поздно. Появились три инквизитора, по одному с каждой стороны сцены и один позади нее. Рыцари Кайрика в золотых доспехах разнесли в щепки шаткую деревянную конструкцию и порвали в клочья яркие кулисы и тент. Тогда толпа бросилась врассыпную с криками, и Вакк едва их сдерживал, чтобы они не начали топтать друг друга и окружавшие их торговые ряды. Если бы родители не поспешили увести детей при первом же упоминании ереси, то давка была бы еще больше.
Отто Марвелиус не вышел из роли до самого конца, изо всех сил стараясь не выдать страха.
– Это простое недоразумение. Незнание местных обычаев. Не более. Мы готовы возместить любой причиненный ущерб и пожертвовать существенную сумму Церкви для… для… оплаты достойных представлений. Их можно устроить прямо на этой площади…
Кукольник все еще пытался как-то исправить положение, когда один из инквизиторов проломил насквозь его грудную клетку ударом кулака.
Помощница Марвелиуса восприняла происходящее с меньшей силой духа. Она заверещала и сжалась в комок, наверное, надеялась проснуться и увидеть, что весь этот кошмар не более чем дурной сон. Но все оказалось явью: два закованных в латы борца с ересью в один миг разорвали женщину пополам. Затем, растоптав три куклы-марионетки в мелкую крошку, инквизиторы исчезли.
Ивлизар в панике вцепился в Вакка:
– Прошу тебя, я хочу покинуть город.
– Мне все равно! – прокричал орк, пытаясь отцепить эльфа от лапы и одновременно сдерживая обезумевшую толпу.
– Достань мне пропуск.
Вакк перестал бороться, а просто неподвижно замер посреди мятущейся толпы. Люди наталкивались на его мускулистое тело, и им казалось, что он врос в площадь, как тысячелетний дуб. Дважды Ивлизара оттаскивали на несколько шагов, но оба раза эльф пробирался назад, не спуская с серо-зеленого лица орка умоляющих глаз.
Когда толпа схлынула, эти двое остались на площади лицом к лицу.
– Мне нужен пропуск, – повторил Ивлизар. – Но у меня нет легальной торговли, поэтому власти ни за что мне его не выдадут. Ты должен это сделать для меня. Возможно, Физул сумеет помочь…
– Никогда не произноси его имени вслух.
– А я скажу даже больше. – Ивлизар нервно запустил длинные пальцы под подкладку своей накидки.
– Не нужно, – просто предупредил его Вакк.
– Если ты не раздобудешь мне пропуск.
Эльф так и не докончил угрозы. Вакк глубоко вонзил меч в его грудь. Не самое чистое убийство в его жизни, но зато самое быстрое.
– Интересно, что это ты делаешь? – крикнул послушник, подходя к Вакку, который как раз вытирал о труп эльфа свой меч.
– Он ругать церковь, поэтому я убить его, – буркнул орк. – Зато золотым рыцарям теперь не нужно возвращаться.
– А что он такого сказал?
В голове Вакка промелькнули тысячи славных оскорблений, но кровь, разлившаяся на вымощенной булыжником площади, связала ему язык. Какую бы провинность он ни приписал мертвому, она все равно станет его собственной ересью.
Орк зажал одну ноздрю шишковатым пальцем и шумно высморкался через вторую.
– Э-это самое, не помню.
– Ты ничем не лучше животного, – с отвращением заметил послушник и, указав на обломки сцены, рявкнул: – Пусть все это уберут и займутся трупами.
– Теперь, как я слышал, у нас осталось не так много перевозчиков трупов, – мрачно пошутил Вакк.
Он собрал растопку на костер, в котором сжег обломки сцены, кукол, а потом и трупы, хотя понимал, что торговцам не понравится запах, когда они завтра вернутся на свои места.
«Подожди, пока закончат „Истинное жизнеописание», – напомнил самому себе Вакк, оглядываясь на послушника. – Тогда придет наш черед выбирать, какие марионетки пойдут в костер…»

ЦЕНА ПОБЕДЫ

Глава, в которой богиня Магии доказывает, что может отдать должное искусной работе, однако не многие из Совета Высших Сил остались довольны ее действиями.

Гвидион не помнил, сколько людей уничтожил, сколько крови пролил именем Кайрика. Какая-то частица в его душе каждый раз мучительно кричала, когда он смыкал свои железные ладони вокруг чьего-то горла, но этот слабый крик был не способен заглушить громогласный приказ бога Смерти убивать всех еретиков. Гвидион понимал, что у него нет выбора, как только подчиняться сумасшедшим приказам Кайрика. Однако для него это не имело значения. Все равно чувство вины его не покидало.
Разноголосица, доносящаяся из Твердыни, немного поутихла за то время, что он носил доспехи. А может быть, он просто привык к постоянному гулу, в котором смешались мольбы и молитвы, обращенные к Принцу Лжи. Как бы там ни было, результат был один: зависнув в нижнем измерении, где-то между Городом Раздоров и забытыми Королевствами, Гвидион наслаждался мгновением почти полной тишины.
Девять инквизиторов хорошо справлялись со своей работой. Теперь только изредка какой-нибудь еретик выпаливал свою околесицу, отрицая могущество Кайрика или опровергая его право властвовать на небесах. Если бы Повелитель Мертвых не поручил своему патриарху переделать определение ереси, то рыцари Гадеса бездельничали бы целыми днями. Теперь же Гвидион был занят тем, что отбирал противников каждого нового церковного указа. Еретики, перед которыми он представал, чаще всего оказывались мелкими оппонентами Зено Миррормейна, так что перечить патриарху стало так же опасно, как и оскорблять его бога.
Что касается остальных восьми рыцарей, то их разослали в другие города Фаэруна, где Кайрик считал необходимым насаждать свой культ. В Мулмастере, Тешуэйве и Юлаше инквизиторы начали новые войны с ересью. В Даркхолде и Цитадели Ворона, крепостях, известных как центры интриг Зентарима, также побывали рыцари в золотых доспехах. Они действовали точно так же, как в Зентильской Твердыне, – нападали неожиданно и расправлялись жестоко с любым, кто произносил хоть слово против Принца Лжи и его Церкви. Сопротивлялись в этих местах сильнее, но, тем не менее, столь же безрезультатно.
А как только эти города склонились под гневом Кайрика, на очереди ждали другие, чтобы испробовать силу бога Смерти…
– Кайрик трус. Иначе этого бога не назовешь, раз он использует заводных головорезов, чтобы наблюдать за смертными!
Услышанное оскорбление прервало отдых Гвидиона. После десяти дней едва уловимых, тихих угроз в адрес мелких священников или пьяных бранных слов, порочащих все силы и судьбы – включая Властелина Праха, – ясно и четко произнесенный вызов пронесся в мозгу инквизитора как огненный залп, выпущенный во время салюта.
Гвидион перешел в царство смертных и оказался посреди моста. Под длинным каменным пролетом лениво протекала скованная льдом Теш, над головой кружили чайки. Прямо перед инквизитором на низких перилах моста сидела согбенная старушка. Она была такой хрупкой, такой худенькой, что казалось, будто холодный зимний ветер сейчас утянет ее в сумерки, сгущавшиеся над Твердыней.
– А вот и ты, – прокудахтала старуха и с трудом разогнулась. С ее плеч соскользнула бело-голубая шаль и опустилась на мост этаким огромным листом.
Гвидион быстро сделал два шага к еретичке, но тут же остановился. Перед ним была не смертная. За внешностью старухи скрывалась сила божества. Каждое ее движение сопровождалось треском молний, а от каждого шага вздрагивал мост. Инквизитор увидел, что от тела женщины отходят миллионы тонких нитей света, связывая ее с магической материей, окружающей мир. Это могла быть не кто иная, как сама Мистра, Властительница Тайн.
– Богиня, – прохрипел инквизитор. В его устах это слово прозвучало как злобное проклятие. – Еретичка.
– Что ж, – произнесла старуха с явным удивлением, – либо я тебя недооценила, либо мое волшебство уже не так действенно. – Образ старухи исчез, буквально стек с нее, как вода, и перед Гвидионом оказалась молодая черноволосая женщина, обычная аватара Мистры в царствах смертных.
Гвидион снова пошел в атаку, но сброшенная шаль опутала его ноги. Сначала она потерлась о него, как домашняя кошка, а затем тоже преобразилась. Мистра щелкнула пальцами, и волшебная ткань скользнула под подошвы инквизитора, затем натянулась, пытаясь завязать гиганта в узел, но тут же безвольно опала.
Гвидион провел по мерцающему квадрату носком сапога, и спрятанное в нем лезвие разорвало волшебную ткань на бело-голубые полоски, которые тут же рассеялись в воздухе.
У обоих концов моста раздались встревоженные крики. Орки из команды зентиларов чинили южный пролет моста далеко от поединка. Они прекратили замену опорных балок и принялись глазеть на странных противников, отпуская по их адресу насмешки. А на противоположном берегу с городской стены прозвучал боевой рог. Тут же на сторожевых башнях появились лучники, а другие солдаты поспешили закрыть огромные ворота.
Мистра быстро бросила взгляд по обе стороны моста, удостоверившись, что никто из смертных не собирается вступить в битву. Гвидион воспользовался этой секундой, чтобы нанести удар. Когда Властительница Тайн снова повернулась к инквизитору, он навис над ней, занеся кулаки. Мистра едва успела уклониться от двойного удара, который пришелся на мост. Огромные куски каменной кладки полетели прямо в реку.
Страх засел в той части Гвидиона, что осталась свободной от металлической оболочки, сработанной Гондом. И это понятно, он нападал на богиню! Страх приказывал ему бежать, уклониться от битвы, но настырный приказ Кайрика заглушил остальные мысли. Мистра – еретичка. Ее следовало уничтожить.
Инквизитор снова предпринял атаку – сделал обманный выпад вправо, а потом метнулся влево. Он поймал руку богини, когда она попыталась уклониться от молниеносного удара. Локоть аватары треснул в железных пальцах Гвидиона. Крючки на его перчатке впились в руку Мистры и вырвали из нее длинные полосы плоти, когда она отпрянула.
Богиня даже виду не подала, что ей больно или что она боится Гвидиона. Она сделала несколько ловких пассов над изувеченной рукой, и раны тут же затянулись.
Разъяренный Гвидион снова и снова бросался в атаку, и каждый раз Мистра уходила от удара. Кулак инквизитора пробил еще одну дыру в мосту. Из-под ног богини полетели каменные и деревянные обломки, но она перелетела через пролом. Опустившись по другую сторону дыры, она произнесла одно из самых мощных заклинаний.
Благодаря одному-единственному слову, известному разве что только самым ученым магам, вокруг Мистры и Гвидиона появился шар из серебристого света. Инквизитор почувствовал воздействие чар, с трудом шевеля руками и ногами. Его обостренное восприятие отметило сразу множество странностей. Обломки пролома между ним и богиней перестали рушиться в реку, а повисли в воздухе неподвижно. Крики из городского порта, шум многолюдных улиц, горн с боевых башен и возгласы орков – все одновременно прекратилось. Даже мост, осыпавшийся от ветра и времени, больше не рушился.
Мистра остановила время.
Этого заклинания должно было хватить, чтобы прекратить битву, однако инквизитор, как только понял, что сотворила Мистра, тут же снова обрел способность двигаться.
Впервые Гвидиону удалось прочитать хоть какое-то выражение на красивом лице. В глазах Мистры появилось легкое удивление, но плотно сжатые губы свидетельствовали о том, что она ожидала такого исхода событий. Произнося заклинание, она просто проверяла возможности противника, играла с ним. И снова Гвидиону захотелось убежать, но воля Кайрика толкала его вперед, прямо в ловушку, которую, как он теперь знал, ему устроила Повелительница Волшебства.
Серебристый шар растаял, и время хлынуло, заполняя пустоту. В инквизитора ударила волна звуков, запахов и ощущений, лишив его равновесия ровно настолько, чтобы Мистра успела вызвать слугу из своего замка в Нирване.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46