Джеймс Лоудер
Принц Лжи


Забытые королевства: Аватары Ц 4



Джеймс Лоудер
Принц Лжи

Дж. Ф. МАРКОЛИНИ в благодарность за двадцать лет дружбы

ПРОЛОГ

Гвидион был обречен, но продолжал бежать. Сержант отряда кормирских воинов, хваленых Пурпурных Драконов, когда-то окрестил Гвидиона Быстроходом за то, что тот мог обставить любого в состязании наперегонки. Он легко пробегал всю длиннющую прогулочную аллею в Сюзейле, даже не теряя дыхания, тогда как его соперники, оспаривавшие титул Быстроход, начинали пыхтеть задолго до того, как достигали башни Вангердагаст, то есть преодолев меньше половины дистанции. Во время крестового похода, когда Гвидион служил разведчиком, он обогнал троих туйганских конников, доставляя донесение королю Азуну. Его репутация была настолько неоспоримой, что ни одному скептику даже в голову не приходило в ней сомневаться, хотя свидетелей того поразительного подвига Гвидиона не нашлось.
Тем не менее, в эту минуту Гвидион сомневался, что резвость ног его спасет» – ведь не спас же леди Кардию бесценный лук, сработанный эльфами, да и Араму Скраглберду не помогли тысячи заклинаний. Так что черным воронам, кружившим в сером небе, предстояло поживиться не только его павшими товарищами, но и им самим.
Кое-как Гвидион добрался до подножия скалы и, задрав голову, оглянулся на плато, окутанное сумеречными тенями. Завесу тьмы то там, то здесь разрывали длинные блестящие сосульки или пятна снега. У начала тропы стоял великан, освещенный отблесками заходящего солнца. Своим видом он напоминал башню, примостившуюся на краю высокого утеса: сапоги – словно сторожевые флигеля, ручищи – как балконы, а шлем, увенчанный рогами, – зубчатая крыша. Великан стоял не шевелясь, сверля Гвидиона ледяным взглядом синих глаз. Через секунду гигант метнулся вперед.
– Чтоб тебя! – тихо охнул Гвидион и бросился удирать во все лопатки.
Туша исполина, казалось, заполнила собою все небо, а его тень поглотила удирающего человечка. С удивительной проворностью гигант подпрыгнул один раз, потом второй и, наконец, третий, сбегая по крутому каменистому склону. Из-под кованых сапог градом полетели камни и осыпали насмерть перепуганного наемника. Достигнув подножия скалы, валуны подняли тучи снега, и вороны, захлопав крыльями, разлетелись в стороны черными пятнами, парящими в сверкающем снежном тумане.
Когда гигант спрыгнул с утеса, земля под ним содрогнулась на мили вокруг, пробудив от спокойной дремоты множество темных существ, обитавших на Великих Серых Землях Тара.
– От Трима еще никто не убегал! – проревел титан и взмахнул боевым топором, украшенным перьями исполинских орлов и грифонов.
Гвидион стремглав бросился по плоскогорью, держа курс к быстрой речушке, протекающей в нескольких сотнях ярдов. Если только удастся добраться до припрятанной на берегу лодки, то он, скорее всего, сумеет оторваться от преследователя. Иначе его ждет… Гвидион заскрежетал зубами и припустил еще быстрее.
Равнина, по которой мчался воин, имела небольшой скос. Белое покрывало недавно выпавшего снега прорвали несколько валунов, лежавших далеко друг от друга, редкие заросли шишковатого тиса да следы, оставленные несколькими часами ранее Гвидионом и двумя его товарищами, такими же охотниками за сокровищами. Быстроход старался по мере возможности держаться этих следов, надеясь таким образом не угодить в глубокий сугроб или проталины, скрытые снегом. Не так давно Кардия провалилась как раз в такую яму, оказавшуюся расщелиной, когда направлялась в логово великана. Будь она сейчас в живых, мрачно подумал Гвидион, то наверняка сослалась бы на вывихнутую лодыжку, объясняя свою неудачу с Тримом, а так лежит теперь на плато, разрубленная на куски.
Воин опасливо бросил взгляд через плечо. Трим неуклюже двигался за ним, взметая снежные тучи. Гвидион успевал сделать пять шагов, пока великан делал лишь шаг. И все же расстояние между ними упорно сокращалось.
Когда Быстроход заметил расщелину, из-за которой погибла Кардия, он уже ощущал зловоние, идущее от невыделанных шкур под доспехами великана. Колени наемника подогнулись, и он провалился под землю, где, потирая ушибленные ребра, постарался забиться как можно глубже.
А Трим так разогнался, что не успел вовремя остановиться и перепрыгнул через трещину в земле, со свистом взмахнув топором. Этот неловкий взмах, поднявший еще одно снежное облако, не причинил Гвидиону никакого вреда, однако он тут же позабыл от испуга о реке и лодке.
Когда щербатое лезвие топора просвистело мимо лица Быстрохода, он успел разглядеть на нем красные пятна. Запекшаяся кровь Кардии или Арама, подумал Гвидион, хотя он тогда не остался, чтобы наблюдать за жестокой расправой над старым магом. Следующий удар, вероятно, положит конец этому печальному приключению и всей его карьере наемного воина.
– Клянусь чем угодно, Торм, – заверещал Гвидион, – я сделаю для тебя все, что пожелаешь, если ты позволишь мне вновь увидеть Кормир.
Мольба наемника, обращенная к богу Долга, была насквозь фальшивой, как и все клятвы, произнесенные им в минуту отчаяния, но она не осталась без внимания.
«Ступай ко мне, Гвидион».
Этот приказ, произнесенный шепотом, прозвучал у него в голове несколько раз настойчивым эхом. Через секунду он увидел сквозь слезы мигающий огонек, который словно манил его за собой, веля зарыться в наполняющий расщелину снег. Гвидион, отбросив все сомнения, поспешил подчиниться, решив, что над ним сжалилась какая-то великая сила. Подобные вещи частенько случались в Фаэруне, где боги время от времени воплощались в человеческую оболочку, аватару, поэтому чудеса были ограничены только верой и воображением.
Пробив в снегу короткий туннель, Гвидион почувствовал, как под ним дрогнули плотно сбитые снежные массы.
«Еще глубже», – велел голос, утихомиривший боль в стертых до крови руках воина. Окоченевший Быстроход даже перестал дрожать.
Из-под снежной толщи над головой до него доносились грозные проклятия Трима. Великан вновь приближался к расщелине, и земля содрогалась под его мощной поступью. Набрав в грудь побольше воздуху, Гвидион зарылся в слежавшийся снег, словно мышь-полевка, удирающая от изголодавшейся лисы. В следующую секунду снежное покрывало над головой исчезло, сметенное одним взмахом мозолистой ладони Трима.
– Ха! Ты думаешь, меня можно одурачить таким старым трюком? – с издевкой спросил великан. Его голос был холоден, как те сосульки, что свисали с его грязной светлой бороды.
Гвидион уставился на исполина. По обе стороны расщелины возвышались, словно тюремные стены, два железных сапога, из которых ввысь уходили ноги-столбы, обернутые клочковатым мехом. На груди великана красовались ворота Ваазанского дворца, которые теперь служили ему вместо доспехов. Лицо гиганта, обращенное к Гвидиону с высоты трехэтажного дома, почти полностью скрывали неухоженная борода и огромный шлем, только синие глаза злобно поблескивали. Великан прищурился и занес над головой топор.
«Не бойся, – промурлыкал голос в голове Гвидиона. – Я услышал твою молитву».
Снег под ногами наемника подломился. Гвидион только вскрикнул от удивления, проваливаясь в дыру. Под снегом оказался истертый мраморный желоб, по которому он полетел вниз. А наверху в землю ударил топор великана, посылая вслед Быстроходу комья снега и грязи.
Гвидион падал и скользил довольно долго, за это время он даже успел прийти в себя, но едва принял правильное положение, как желоб вынес его в маленький зал, явно построенный когда-то людьми. Воин оказался на полу – оглушенный, исцарапанный, грязный и мокрый, но он ничего этого не замечал, как и не слышал громовых криков Трима, обещавшего ему самые жуткие пытки, боль и страдания, которые навлекут на него шаманы морозных гигантов, оттачивавшие свое мастерство уже много веков.
– Твой долг – преклонить колени перед богом.
Только через секунду приказ пробился в голове Гвидиона сквозь туман страха и благоговения. Наемник заморгал, зашевелил губами в беззвучной молитве и ткнулся лбом в гладкий мраморный пол. В такой неудобной позе Быстроход простоял довольно долго, прежде чем бог его окликнул.
– Можешь взглянуть на меня, Гвидион, – наконец произнесло божество, и наемник робко поднял голову.
Первые несколько секунд Гвидион был ослеплен чудесным светом, наполнившим зал, но потом его глаза привыкли, и он разглядел незнакомца в два человеческих роста. От закованной в латы фигуры шли волны энергии, как идет тепло от бушующего пламени. Незнакомец поднял руку в рукавице с крагами, и раны Гвидиона тут же затянулись. Наемник захлебнулся божественной благодатью, смешанной со страхом и недоумением. В голове у него прояснилось, когда до сознания дошел один неоспоримый факт, потрясший его до глубины: он лицезрел Торма Правдивого, бога Долга, Властелина Верности. В этом Гвидион не сомневался.
Роскошные латы Торма. самые древние в Фаэруне, были окрашены в темно-пурпурный цвет, по обычаю великих воинов, преданных этому божеству. Наколенники и налокотники были утыканы шипами, вырезанными из костей первого злого дракона, убитого в честь Торма. На груди бога латы переливались и мерцали, как тысяча крошечных звездочек. Из-под шлема Торма сияли два солнца – глаза, когда он направил в грудь Гвидиона красный, как роза, короткий меч.
– Люди зовут меня Торм Правдивый, ибо превыше всего на свете я ценю преданность. Они называют меня Торм Храбрый, ибо я готов пойти на любой риск, чтобы доказать свое уважение долгу. – Бог дотронулся до плеча наемника красным лезвием меча. – Любой, кто назовет себя моим последователем, должен поступать так же.
– К-к-конечно, В-ваше Святейшество, – промямлил Гвидион, и по его спине пробежала дрожь. – Я понимаю.
– Когда-то понимал, – отрезал Торм. – Но ты давно свернул с пути покорности и долга.
Слова прозвучали из-под шлема божества как леденящее душу предостережение, посланное из глубины гроба.
– Когда ты сражался под знаменами короля Азуна, ты понимал, что такое честь. Ты прославил меня в битвах с туйганскими варварами и проявил себя истинным рыцарем, верным служителем моей церкви. Но затем ты покинул Пурпурных Драконов, предал свой долг сражаться за справедливость и закон. И ради чего… Чтобы стать наемником, искателем приключений, снующим по земле в поисках наживы.
Гвидион лишь стыдливо потупился, и Торм продолжил:
– Ты пришел в Тар за сокровищем морозных великанов, но уже сам понял, что единственная награда, которую они могут предложить жадным дуракам, – это быстрая смерть. Твои товарищи не успели это понять. У тебя же еще остался шанс вернуть утерянную честь.
– Все что угодно. Ваше Святейшество, – пролепетал Гвидион, заливаясь слезами раскаяния и пытаясь подняться.
– Тогда лицезрей последнее место упокоения Олбана Онира, Святого Рыцаря Долга, известного при жизни врага всех злых великанов.
Торм переместился в сторону, взмыв в воздух, и открыл взору наемника красивого юношу, лежащего при полном параде в каменном гробу. Латы на нем были почти как у самого бога. Кольчуга блестела, словно ее только недавно отполировали. Крепежный ремень и кожаный пояс источали аромат свежего масла. На поясе висели ножны, украшенные каменьями.
Гвидион нервно облизнул губы:
– Я слышал об Олбане Онире, но… – Он смотрел на сияющие латы, на чело уснувшего вечным сном воина. – Но он умер много веков тому назад.
– Это место стало священным в честь великих подвигов Олбана, – сказал Торм и, повернувшись, тоже устремил взгляд на павшего рыцаря. – Душа его обрела покой, но тело не обратится в прах, пока кто-то достойный не займет его место воина, грозы великанов и драконов. – Он медленно протянул руку Гвидиону. – Когда-то я был о тебе хорошего мнения. Ты можешь снова обрести мою благосклонность, но только если стряхнешь с себя трусость и примешь наследие Олбана.
Наемник тщетно попытался стереть с лица удивление. Он никак не мог понять, почему Торм именно на нем остановил свой выбор. Мысли его лихорадочно метались в поисках причины, по которой его наградили такой великой честью. Да, когда-то он храбро сражался в рядах Пурпурных Драконов, десятки раз глядел смерти в лицо во время походов. Наверное, богу этого было достаточно. Гвидион припомнил рассказы о других воинах, благословенных свыше, о мужчинах и женщинах, удостоенных быть наместниками богов в Фаэруне. Картины будущей славы вытеснили последние сомнения.
– Властелин, я не достоин такой чести, – пробормотал Гвидион. хотя в душе верил, что заслуживает всех почестей, которыми Торм мог его осчастливить. Он торжественно опустился на одно колено, демонстрируя покорность.
Торм взмахнул коротким красным мечом:
– Поднимись, наследник величия Олбана, и возьми в руки клинок. Некоторые барды зовут его Титаноборец, и не без причины. Ни один великан не причинит тебе вреда, до тех пор, пока ты владеешь этим мечом. Одного прикосновения заговоренной стали достаточно, чтобы низвергнуть самого сильного исполина. Пусть волшебный меч сослужит тебе хорошую службу.
Гвидион приблизился к гробу, приподнял ножны и вынул из них меч. Оружие буквально срослось с его ладонью, когда он уверенным взмахом со свистом разрубил воздух. Лезвие меча словно служило продолжением его руки или даже самой души. Быстроход заулыбался и поднял Титаноборец над головой, чтобы полюбоваться игрой света на острых краях серебристо-белого лезвия. Таким мечом он легко сумеет прорубить себе – нет, Торму, конечно, поспешил он исправить ошибку – место в истории Фаэруна.
– Благодарю тебя, о Святейший… – Он проглотил конец фразы и оглянулся в потрясении.
Торм исчез. Тело Олбана Онира тоже. Гвидион стоял один-одинешенек в маленькой темной пещере, освещенной слабым лучом, проникавшим из желоба. Быстроход протянул озябшие пальцы к гробу и нащупал грубый выступ камня, в котором лежало несколько древних костей и проржавевшие куски лат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46