Но слуги быстро убрали часть блюд, а внесли вновь полный сосуд с водой. Халид нарочито медлительно еще раз протер влажным полотенцем лицо, пригладил волосы.
– Теперь надо покормить и рабыню, – обратился он к слугам по-английски.
Они смотрели на господина озадаченно.
– Ты говоришь на моем языке? – Эстер была поражена.
– В школе, где обучают турецких принцев, я многому научился, – насмешливо ответил он.
Халид повторил свой приказ слуге по-турецки. Тот поклонился и попятился прочь.
– А ты почему так охотно пользуешься французским языком? – в свою очередь задал вопрос Халид. – Ты же англичанка, и этим гордишься.
– Моя мать француженка.
Эстер готова была продолжать беседу до бесконечности, лишь бы слуги не унесли восхитительно пахнущий рис и ломтики жареной баранины. Ее рот наполнился слюной. Она собрала пальчики в горсть и постаралась зачерпнуть жаркое, но Халид прижал ее руку к столу.
– Я еще не дал тебе разрешения.
– А если я попрошу?
– Проси или не проси – это не имеет значения. Я один решаю, когда тебе можно поесть и чем тебя кормить.
В подтверждение его слов слуга внес фаянсовую миску, где в теплой воде плавали какие-то разваренные мясные волокна и размокший хлеб.
– Это что? Изощренная пытка? Эстер попыталась пронзить своего мучителя разящим взглядом, но он не возымел действия.
– Это твой завтрак или ужин, называй как тебе угодно! Ты спала слишком долго и потеряла счет времени.
– Но я не ослепла. Что это за гадость? – брезгливо сморщила носик Эстер.
– Это кус-кус. Его готовят из…
– Не хочу знать, из чего его готовят! Я не возьму в рот ни кусочка. – Она снова потянулась к блюду с ароматным рисом. – Мне это нравится больше.
Халид придвинул вожделенное для нее блюдо поближе к себе.
– Ты полагаешь, что будешь есть то же самое, что и твой хозяин? Зря надеешься, рабыня!
Сердце Эстер упало. Она все надеялась, что он говорит несерьезно, но Халид вернул блюдо на прежнее место, явно поддразнивая девицу. В ней вспыхнуло желание схватить горсть риса с бараниной и запустить в физиономию принца, разукрашенную и без того уродливым шрамом, но она сдержалась, вспомнив, как малы ее силы.
Поэтому Эстер проглотила обиду, а затем, втихаря, и солидную порцию вкусной еды.
– Ты не собираешься поблагодарить меня за оказанную тебе милость? – поинтересовался Халид.
– Я очень благодарна тебе, мой господин Халид-бек, – отозвалась Эстер, второпях набивая себе рот.
– Мне нравится, что ты произносишь мое имя с уважением. Каждое рисовое зернышко и каждый кусочек мяса лишь увеличат твою преданность хозяину. Кушай на здоровье, рабыня.
Он собрался уходить.
– Ты покидаешь меня? Надолго? – невольно вырвалось у Эстер. Одиночество пугало ее, но самым страшным была тайна, которой было окутано ее будущее.
Халид сладко зевнул в ответ, притворившись, что надоедливая англичанка ему наскучила.
– Ты слишком настырна. Вспомни мои уроки. Рабыня не имеет права задавать вопросов своему хозяину.
– А поесть в отсутствие хозяина она имеет право? – взвилась было Эстер, но тотчас одернула себя. – Мне в одиночестве кусок не полезет в горло, – добавила она, подкрепив свои слова обольстительной улыбкой – извечным женским оружием.
– Мое общество тебе не претит? – удивился Халид.
– Раз судьба свела нас, то неплохо было бы получше узнать друг друга, – продолжала свою игру Эстер.
– Тебе положено знать только то, что я твой хозяин. Эстер, вовремя изобразив смущение и даже покраснев, произнесла робко:
– Побудь со мной, Халид. Я не привыкла кушать одна.
– Однако это не помешало тебе подкрепиться перед бегством, – возразил Халид, но, не будучи в силах избежать расставленных сетей, пусть и с каменным лицом, но все же уселся обратно за стол.
Ему казалось, что он одержал маленькую победу над неукротимой пленницей, а Эстер подумала, что первый шаг в приручении свирепого зверя уже сделан.
Она кушала медленно, смакуя каждый кусочек. Инстинктивно она облизала и свои пальчики, с которых тек такой аппетитный мясной соус.
И этот ее поступок вмиг вернул Халида из страны грез в реальность. Все ее соблазнительные ужимки потеряли цену в его глазах. Он опомнился.
– Ты ешь как свинья! Неужто на твоем острове живут первобытные варвары или тебя забыли обучить хорошим манерам?
Эстер нахмурилась, не очень понимая, чем прогневала принца.
– Научись вести себя за столом или сиди голодной. Твои манеры вызывают у меня тошноту.
Он вырвал тарелку у нее из рук, отодвинул подальше, но упрямая Эстер вновь поставила ее перед собой и отправила в рот две полные горсти ароматного риса.
– Прости, господин, – пробормотала она с набитым ртом.
– Расскажи о себе, рабыня, – потребовал Халид, презрительно сузив глаза. – Неужели такие дикари живут на северном острове?
– Что ты хочешь узнать?
– Все о твоем прошлом существовании. Эстер расправилась с тем, что набрала в рот, и опять со смаком облизала жирные пальцы.
– Ты желаешь знать, как я жила до тех пор, пока твой дружок не сцапал меня и не перепродал в придачу к сундуку с моими платьями, светлейший принц?
– Не продал, а подарил, – поправил ее Халид со всей серьезностью. – А теперь продолжай. Я разрешаю тебе говорить, пока мой слух не утомится твоими речами.
– Благодарю, мой господин. – Эстер слегка поклонилась. Против воли она втягивалась в эту игру. – Мой отец граф Бэзилдон ушел из жизни несколько лет тому назад. Меня, брата моего и сестер взяла под свою опеку королева Елизавета. Старшую мою сестру Кэтрин выдали замуж за английского наместника в Ирландии. Бригитту – за шотландского графа, а Ричард – брат мой, унаследовал родовой титул.
– А где твоя мать?
– Живет по-прежнему в замке Бэзилдон, и там мой дом.
– Твой дом там, где я, – напомнил Халид. Эстер нахмурилась, но промолчала.
– Ты полюбила графа де Белью? Отдала ему свое сердце? – Халид проницательно смотрел на нее.
– Этому Хорьку? – искренне удивилась Эстер, вызвав у Халида приступ смеха.
Эстер не понимала, что могло так развеселить сурового Халид-бека.
– Любить своего мужа совсем необязательно. – Эстер решила повторить наставления своей матушки. – От женщины требуется лишь родить наследника мужского пола и заниматься домашним хозяйством.
– Так принято и у нас в стране, – согласился Халид.
– Видишь, в чем-то мы близки. Расскажи и ты мне о своей стране.
Халид не успел ответить, потому что в шатре появился Абдулла, водрузивший на стол поднос с диковинными пирожными.
– Господин Малик прислал вам угощение. Исполнив свою миссию, хмурый Абдулла удалился. Эстер горела желанием испробовать неизвестные ей яства. Пирожные были округлые по форме, а на каждом из них красовался очищенный грецкий орех. Пальцы Эстер нацелились было на ближайшее к ней пирожное, но вовремя замерли в воздухе.
– Могу ли я?..
– Можешь, можешь, – закивал с улыбкой Халид. – Кажется, мои уроки пошли тебе на пользу. Твои манеры улучшаются на глазах.
Эстер надкусила пирожное, и на лице ее отразилось наслаждение, что, в свою очередь, доставило удовольствие мужчине, сидящему напротив нее за столом. Он наблюдал за девушкой и как будто сам вкушал восхитительную начинку из толченого миндаля, фисташек и кокосового ореха и подслащенного медом воздушного крема.
– Как называется это чудо?
– «Грудь юной девы», – последовал невозмутимый ответ Халида.
Эстер поперхнулась, а он улыбнулся лукаво.
– А на самом деле? – Эстер подумала, что он ее разыгрывает. Впрочем, ей было приятно видеть его в шутливом настроении и улыбающимся.
Принца красила улыбка, жаль только, что нечасто она появлялась у него на губах.
– Пирожное так и называется «Грудь девы», потому что…
– Не надо, не объясняй, – прервала его Эстер.
– Рабы не отдают приказов господам. – Халид погрозил ей пальцем. – Ты неисправима.
– Я извиняюсь, – весело произнесла Эстер и отправила в рот второе пирожное.
Слуга Халида внес и поставил перед ней сосуд с теплой водой, а также крохотную тарелочку с какими-то зелеными побегами.
Пока Эстер мыла руки, Халид пожевал зелень и предложил ей сделать то же самое.
– Мята освежит твое дыхание.
Эстер охотно последовала его примеру. Вкус мяты ей не понравился, но она мудро поступила, оставив свое мнение при себе.
– Где ты заработал этот шрам? – решилась спросить она. – На войне?
Ее опрометчивый вопрос мгновенно нарушил непринужденную атмосферу. Лицо Халида исказилось, шрам побелел, что явно выдавало злобу, буквально душившую его. Любезный, улыбчивый принц вновь превратился в свирепого Султанского Пса.
Он уставился на неосторожную девицу с ненавистью, а она, словно завороженная этой метаморфозой, не посмела отвести глаз.
– Твой Хорек наградил меня этим уродством. – Он демонстративно провел по шраму пальцем.
– О боже! – только и могла произнести Эстер.
– Золотых дел мастер явился, – доложил Абдулла, просунув голову за занавеску.
Халид молча поднялся и вышел. Эстер проводила его взглядом. Где и когда могли встретиться Халид и ее жених на ратном поле?
Французы и оттоманские турки считались в некотором роде союзниками. Их долгое время объединяла общая ненависть к испанцам. Несколько минут недоумевающая Эстер пребывала в одиночестве, затем Халид возвратился в шатер.
Он не присел обратно на подушки, а остался стоять, неподвижный как статуя, разглядывая пленницу и насильно разжигая в себе злобу против нее.
Вид его был настолько грозным, что Эстер опустила глаза и сжалась от страха. Если она будет изображать покорность и молчать, гнев его, вероятно, понемногу утихнет, и он оставит ее в покое. Она рассчитывала, что умелое притворство выручит ее и на этот раз.
Халиду она напомнила настороженного маленького зверька. Он ощутил свою власть над этой беззащитной девушкой.
– Смотри на меня, – приказал Халид. Взгляд Эстер скользнул сначала по его черным сапогам из мягкой кожи, попирающим ковер, потом по длинным стройным ногам в шароварах из тонкой ткани, задержался на смутно поблескивающем предмете, который он держал в левой руке, и с нарастающей робостью поднялся еще выше, пока не уперся в его, словно из камня вырезанное, лицо, рассеченное шрамом.
– Встань, – произнес он, подавая ей правую руку. – У меня есть для тебя подарок.
– Подарок? – недоверчиво переспросила Эстер. С улыбкой удивления она оперлась на его руку и встала с подушек.
– Взгляни, – он показал ей изящного плетения золотой браслет.
Эстер вытянула левую руку. Халид обвил браслетом ее запястье, крохотным ключиком, прикрепленным к золотой цепочке, запер замочек, а цепочку, продев через голову, поместил у себя вокруг шеи.
Эстер растерянно наблюдала за его странными действиями.
От своего кушака Халид отделил длинную золотую цепь из более массивных звеньев. Она подозрительно смахивала на поводок для собаки.
Эстер отпрянула с возгласом:
– Что ты делаешь?
– Обеспечиваю себе спокойный сон, – ответил Халид, соединяя браслет с поводком.
– Нет! – Эстер успела боднуть принца в подбородок и отбежать в глубь шатра.
Халид настиг ее там и сжал в могучих руках, готовый в ярости вытрясти душу из тела красавицы.
– Ну-ка, Дикий Цветок, умерь свою прыть! Прыти у Эстер хватило на то, чтобы, изловчившись, ударить его коленкой в живот и проскользнуть мимо, пока он, согнувшись от боли, сыпал проклятиями.
У выхода из шатра она вдруг резко остановилась и взглянула на разъяренного турка. Тот надвигался на нее. Жажда расправы так и полыхала в его взоре.
– Я не пытаюсь убежать, – сказала в свое оправдание Эстер, и слезы потекли из ее глаз. – Я только не хочу… я не могу быть привязанной как собака.
Она нагнулась, схватила подушку и швырнула ее в принца.
Он отбил в сторону метательный снаряд. Она, рыдая, схватила еще подушку. Тогда Халид со звериным рычанием прыгнул на нее, сбил с ног и навалился сверху.
Эстер завизжала как сумасшедшая и попыталась расцарапать ему лицо. Халид легко завладел ее руками, завел их ей за голову и тяжестью своей пригвоздил к ковру.
Эстер сражалась как бешеная. В отчаянных попытках сбросить его с себя она прибегала к самым разным уловкам, взбрыкивала, изгибалась, выворачивалась. Настоящее безумие овладело ею.
Наоборот, Халид постепенно успокоился, зная, что она в его власти. Он ждал, когда она утомится, и это случилось довольно скоро.
– Пожалуйста… пожалуйста, отпусти меня, – взмолилась Эстер. – Я не могу это вынести, пожалуйста…
Халид поднялся, выпрямился, поглядел сверху вниз, с высоты своего роста на жалкое, плачущее существо.
– Время ложиться спать, – сказал Халид и дернул за поводок.
– Я не животное, чтобы держать меня на привязи. – Эстер всхлипнула. – Убери цепь!
– Чтобы ты смогла ночью сбежать? Нет, так не будет. Давай руку.
– Не надо!..
– Как бы не так, – пробормотал Халид. – Хватит испытывать мое терпение. – Он закрепил поводок на браслете и поволок сопротивляющуюся пленницу к кушетке.
Эстер прокричала:
– Отпусти меня! Я не хочу быть прикованной к кровати и изнасилованной!
Не обращая внимания на вопли и рыдания, Халид дотащил девицу до кушетки и пристегнул поводок. Оставив ее лежать на полу, он уселся рядом на корточки.
– Я тебя не трону. Спи.
– Здесь?
– Разумеется. Место рабыни на полу у подножия кровати хозяина.
Сам Халид присел на кушетку. Он собирался приказать ей снять с него сапоги, но подумал, что это будет уже слишком тяжким испытанием для нее. Весь долгий день ее унижали, всему должен быть предел.
Халид разулся, затем стянул через голову рубашку и отбросил ее в сторону. В сумеречном свете единственной свечи золотая цепочка с заветным ключиком поблескивала на его могучей груди. И то и другое одновременно притягивало внимание Эстер. Ей хотелось схватить ключ и коснуться выпуклых мышц на груди мужчины. А он, он не торопился, словно дразня укрощенную им пленницу.
Медленно он приподнялся и стал спускать штаны.
Эстер откатилась по полу, как могла дальше, и плотно зажмурила глаза.
– Привыкай видеть мою наготу, рабыня, – Халид растянулся на кушетке, лег на бок и уткнулся взглядом в упрямый затылок пленницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46