– Вы дали мне слишком много.
– Вы уверены? – спросила Эстер, отправляя на дно своей сумки вслед за упакованным грифоном выгаданные ею две золотые монетки.
– Уверен, принцесса, – улыбнулся ювелир. Михрима знала истинную цену украшения, но придержала язык. Если глупый человек готов торговать себе в убыток, это его личное дело.
– Не повернуть ли нам к дому? – спросила Эстер. – Я хочу поскорее вручить подарок Халиду.
– У тебя еще остались деньги, – сказала Михрима, – истрать их на себя. Купи лоскут шелка для платья или какую-нибудь безделушку.
– Нет, я сберегу это золото.
– Для чего? – удивилась Тинна.
– Сама не знаю, – пожала плечами Эстер. – Я никогда раньше не держала в руках деньги и хочу сохранить их на память.
– Важно то, что можно купить на золото, – сказала Михрима. – Само по себе золото бесполезно.
– И все-таки я сохраню эти монеты, – упорствовала Эстер.
Михрима неодобрительно покачала головой. Если красивая молодая супруга истратит все свои деньги, богатый любящий муж непременно расщедрится и даст ей еще. Таков порядок вещей. Очевидно, юной невестке еще многому предстоит поучиться. Михрима не желала, чтобы ее внуки заразились от матери странными европейскими идеями.
Когда они на обратном пути вновь окунулись в рыночную кутерьму, внезапный всплеск людских голосов привлек их внимание. Бесшабашный всадник в маске, рискуя своей головой, мчался по узкой, заполненной народом улице. Прохожие и зеваки с воплями шарахались от него. Несколько телохранителей из свиты Михримы бросились помогать увечным, старикам и ребятишкам.
Краем глаза Эстер заметила, что другой человек в маске проник сквозь поредевшее кольцо растерянных охранников. Он устремился туда, где стояла Михрима, и, когда был от нее уже в нескольких шагах, что-то блеснуло на солнце в его руке.
– Нет! – воскликнула Эстер и оттолкнула свекровь в сторону.
Она постаралась рукой отвести смертельный удар и частично приняла его на себя. Острие кинжала пронзило насквозь ее ладонь.
Неудачливый убийца обратился в бегство, но ближайший охранник догнал его и рассек ятаганом.
– Глупец! – крикнула Михрима. – Мертвые молчат. Как мы теперь узнаем, кто его послал?
Тинна, глядя на окровавленную руку Эстер, громко рыдала. Михрима пошлепала ее по щекам, останавливая истерику, затем опустилась на колени возле сидящей на земле невестки. Эстер левой рукой прижимала к себе сумку с драгоценной покупкой, в правой торчал устрашающего вида кинжал.
– Я не хочу умирать… – говорила Эстер слабеющим от приступов жгучей боли голоском.
– Ты не умрешь, – заверила ее Михрима. Она сняла с невестки яшмак и перевязала им раненую руку. – Лежи спокойно, мы скоро доставим тебя домой.
Появились рабы с носилками. Эстер осторожно подняли и положили на подушки. Михрима сначала проверила, удобно ли устроена невестка, потом забралась в носилки сама.
Весь путь до дому свекровь бережно опекала Эстер, оберегая ее от тряски и толчков.
Халид и Абдулла въехали во двор как раз в тот момент, когда туда втянулся кортеж Михримы. Откликнувшись на зов охранников, Халид птицей слетел с коня и подбежал к носилкам.
Как только мать приступила к рассказу о том, что произошло на базаре, Халид поспешно снял покровы с лица своей жены и вгляделся с жалостью в столь дорогие ему черты. Сердце его обливалось кровью при виде ее страданий.
Он отнес жену на руках в спальню и уложил на кровать.
Как же ему поступить? Выдернуть самому застрявший в ладони кинжал или дождаться прихода врача?
Боль стала невыносимой, и Эстер решилась открыть глаза и бросить взгляд на свою руку.
– О боже! – прошептала она и потеряла сознание.
– Слава аллаху, она в обмороке! – сказал Халид матери. – Крепче держи ее руку.
Михриму не нужно было обучать, что и как делать в подобных случаях. Она намертво вцепилась в руку невестки, в то время как Халид осторожно извлекал кинжал. Из сквозной раны обильно хлынула кровь. Халид перевязал руку жены полоской тонкого полотна, но на белой ткани сразу же проступило алое пятно, и с каждой секундой оно увеличивалось в размерах. Где же этот проклятый мавр-лекарь?
– Она остановила удар, предназначенный мне, – сказала Михрима. После того как непосредственная опасность миновала, к ней пришел страх. Она трепетала при мысли, что безжалостная сталь могла вонзиться в ее тело.
Халид промолчал. Он мысленно клял себя самыми последними словами. Никак нельзя было разрешать женщинам посещение базара, когда Форжер рыскает по Стамбулу.
Дверь распахнулась, и запыхавшийся лекарь вбежал в комнату. Он промыл рану, наложил швы, прикрыл повязкой с целебной мазью.
– Рука принцессы скоро заживет, – заверил Халида мавр. – Шрамы останутся, но будут почти незаметны.
Халид выслушал лекаря, кивнул и покинул спальню.
Ему нужно было опросить свидетелей и узнать все подробности неудавшегося покушения.
Прежде чем расстаться с пациенткой, мавр передал Михриме пакетик со снадобьем.
– Когда принцесса очнется, дайте ей этот болеутоляющий порошок.
Михрима несла в одиночестве караульную службу возле постели невестки. Маленькая дикарка сегодня спасла ей жизнь. К тому же, очевидно, она искренне полюбила ее меченного уродливым шрамом сурового сына. Вероятно, Эстер смогла увидеть в нем то, что другим было недоступно.
– Я не умру? – шепотом спросила Эстер после нескольких минут забытья, которые Михриме показались часами.
– Конечно, нет. Лекарь зашил твою рану. Он сказал, что ты скоро поправишься, а на память останутся лишь крохотные шрамы.
Лицо Эстер исказилось в страдальческой гримасе. Михрима поспешила к двери и приказала дежурившей там рабыне принести кубок с шербетом.
– Где Халид? – спросила Эстер.
– Пытается ухватиться за кончик оборванной нити, хотя это бесполезно. Убийца мертв, а те, кто нас охранял, – тупые ротозеи. Я восхищаюсь твоей храбростью, ты спасла мне жизнь!
– Если бы я сознавала, что убийца покушается на тебя, я бы не стала ему мешать, – неожиданно для себя самой выпалила Эстер.
– То, что ты сказала, – неправда, – покачала головой Михрима. – Ты нарочно чернишь себя.
– Надеюсь, твои слова не означают, что ты теперь меня полюбила?
– Нет, но я узнала тебя получше.
– А как поживает Омар?
– Маленький евнух полностью выздоровеет к утру. Лекарь осмотрел его и дал лекарство.
Юная рабыня внесла кубок с шербетом и удалилась. Михрима добавила туда немного порошка, размешала пальцем и предложила напиток невестке. Эстер резко мотнула головой.
– Выпей шербет.
– А потом я засну?
– Да.
– Во сне я вижу кошмары.
– Какие?
– Они тебя не касаются. – Эстер была настороже и натянута как струна. – Лучше скажи, за что ты презираешь своего сына?
Михрима в крайнем изумлении уставилась на невестку и довольно долго хранила молчание.
– Несмотря на его прегрешения, я своего сына люблю, – наконец заявила она.
– Лгунам в вашей стране отрезают языки, – как бы между прочим заметила Эстер.
– Откуда ты взяла, что я не люблю своего единственного сына?
– Я слышала, как ты обвиняла его в гибели своих детей.
– Когда это было?
– Неважно, но я слышала это из твоих собственных уст.
– Временами горечь от утрат затуманивает мой мозг, и невольно обидные слова срываются с языка, – призналась Михрима. – Из-за своего уродства Халид должен быть готов к оскорбительным высказываниям в свой адрес, особенно со стороны женщин.
– О каком уродстве ты говоришь?
– О его шраме.
– Это не уродство. Это знак воинской доблести.
– Рада слышать это от тебя, – с сомнением в голосе произнесла Михрима. – Может быть, аллах и предназначил тебя, по мудрости своей, в жены моему сыну. Плохо лишь то, что он, всемогущий, ошибся немного и прислал дикарку.
Эстер оскорбилась, хотела вскочить и дать бой, но, пронзенная болью, вновь упала на подушки. Обида, беспомощность и боль – все вместе заставили ее горько заплакать на глазах у враждебно настроенной к ней свекрови.
Вошедшему в этот момент Халиду она пожаловалась:
– Твоя мать довела меня до слез. И рука болит нестерпимо.
Халид уже был готов обрушиться на мать.
– Я только хотела успокоить ее, – защищалась Михрима.
– Ты никого не способна успокоить. А все потому, что ты и есть воплощенное зло.
Оскорбленная до глубины души, Михрима направилась к двери, но с порога все же решилась дать совет:
– Если упрямая дура выпьет шербет, прописанный ей лекарем, то боль ее утихнет.
В ответ Эстер собралась с силами и крикнула:
– Ты зловредная, ядовитая ехидна, оставь меня без своих лживых советов!
– Я навещу тебя завтра утром, дорогая, – пообещала Михрима с улыбкой на устах.
– Чтобы убедиться, что я при смерти? – спросила Эстер.
– Разумеется, дорогая, – откликнулась свекровь уже из коридора.
– Обожди! – позвала ее Эстер. Михрима появилась в дверях спальни.
– Ты научишь меня, как дурачить торговцев? Михрима заметно смутилась.
– Я не понимаю, о чем ты.
– Я хочу научиться обводить вокруг пальца торговцев, как это делала ты сегодня. Халид подавился смешком.
– Торговаться – это не значит дурачить, – попыталась поставить на место зарвавшуюся невестку Михрима. – Все продавцы к этому привыкли и именно этого ждут от покупателей.
– Сможешь научить меня? – настаивала Эстер. Михрима выдержала паузу, как бы раздумывая, потом сказала:
– С одним условием. Если ты выпьешь шербет.
– Хорошо. – Эстер пошла на мировую. Халид поднес жене кубок с шербетом. Эстер сделала маленький глоток.
– Все до дна, – строго сказала Михрима.
– Ведьма! – пробормотала Эстер, чем вызвала усмешку Халида.
Когда она проглотила последнюю каплю, Михрима, не скрывая своего торжества, удалилась.
Халид отставил пустой кубок и присел на краешек кровати.
– Ты страдаешь по моей вине. Я не должен был выпускать тебя из дома, когда Форжер бродит где-то поблизости.
– А какое отношение имеет к этому делу Хорек?
– Бьюсь об заклад, что именно он организовал покушение.
– Кинжал был нацелен на твою мать, а не на меня, – резонно заметила Эстер.
– Разве это так важно, на кого покушался убийца? – Вопрос Халида показался ей странным.
– У Форжера нет причины убивать твою мать. Я сомневаюсь, что он направлял руку убийцы.
– Кроме него, некому, – возразил Халид. – Он стоит за этими всеми покушениями.
– Для чего ему нужна смерть твоего кузена?
– Хорек ненавидит всех нас. Моя семья держит его в постоянном страхе.
– Но это не самая веская причина, чтобы лишать жизни твоих родственников. Чаще всего злоумышленником является тот, на кого люди и не подумают. Вполне возможно, что за всем стоит женщина.
Халид не смог сдержать улыбку.
– В чем дело? Я сказала что-то смешное?
– Ты становишься очаровательной, когда, наморщив лобик, пытаешься рассуждать о причинах и мотивах преступления.
– Пытаюсь рассуждать? – обиделась Эстер. – К твоему сведению, женщины способны на то, что и мужчины, только это получается у них лучше.
– Женщины не убивают, – возразил Халид.
– Так ли? Если женщина может спасти чью-то жизнь, как я сделала это сегодня, то она также способна и отнять жизнь.
– Женщина способна на убийство только в случае, если ее ребенку грозит опасность…
Халид внезапно замолчал. По его губам скользнула злорадная усмешка, потом он наклонился к Эстер и со страстью поцеловал ее в сухие от жара губы.
– Это поощрение или наказание? И за что? – поинтересовалась Эстер.
– Существует женщина, ребенку которой Мурад мешает. Но разоблачить такой коварный заговор способен только острый ум, да и то не один. Мне надо посоветоваться.
– Я к твоим услугам, мой господин, – скромно сказала Эстер.
Халид уставился на нее непонимающим взглядом.
– Ты уже отблагодарил меня поцелуем за то, что я пробила дыру в скорлупе, где ютился твой мозг. Теперь он на свободе и может изобрести нечто полезное. В этом моя заслуга. Я готова сотрудничать с тобой и в дальнейшем.
Он нежным жестом поправил ей спутавшиеся волосы.
– Первым делом ты должна поправиться. Я сейчас уйду, а ты поспи.
Вдруг Эстер спохватилась:
– А где моя сумка?
– Зачем она тебе?
– Мне нужна сумка, – настаивала Эстер. Бормоча что-то нелестное о женской непоследовательности в поступках и желаниях, Халид отыскал сумку и отдал ей.
Эстер с тревогой заглянула в ее глубину, вздохнула с облегчением и извлекла на свет нечто, завернутое в черный бархат. Она протянула этот предмет Халиду.
– Открой.
Он распутал шелковые нити, стягивающие сверток, и взвесил на ладони тяжелого, завораживающего взгляд грифона. Камни, украшавшие его, засияли в солнечном луче. В одном все женщины были сходны – в любви к драгоценным камням.
– Грифон прекрасен. Но он слишком велик для такой малышки, как ты.
– Но не для тебя.
– Что это значит?
– Я купила его для тебя.
Эти слова, произнесенные с тихой нежностью, повергли Халида в изумление. Он никогда не получал и не ждал подарков от женщины, будь то даже его мать. Он долго смотрел на жену в полной растерянности, но в конце концов улыбка осветила его резкие черты мягким светом. Сейчас он напоминал мальчугана в рождественский вечер в далекой Англии.
– Я не знаю, что сказать, – произнес Халид, продевая голову через золотую цепь.
Грифон занял место на его груди и засверкал на фоне белой рубашки.
– Скажи спасибо, – попросила Эстер.
– Спасибо. Я буду всегда носить его возле сердца. – От нахлынувших чувств его голос изменился, стал глухим.
– И помнить обо мне, я надеюсь, – добавила Эстер.
– Да, конечно. А у нас есть с ним сходство? – попробовал пошутить Халид.
– Вы оба таинственные, сказочные существа. Грифон и ты.
Халид стянул сапоги и улегся рядом с женой на широкой кровати. Соблюдая все предосторожности, чтобы не причинить ей боль, он обнял ее и поцеловал. Однако Эстер нарушила все очарование момента, сладко зевнув при этом.
– Зевать, когда я целую тебя, значит, нанести мне страшное оскорбление, – пошутил он.
– А кто буквально силой вливал в меня эту отраву? – нашла чем защититься Эстер.
– Откуда мы знали, какая тебе нужна доза?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46