– С завтрашнего дня ты начнешь прислуживать мне.
– Я скорее буду прислуживать сатане, – пробормотала Эстер, надеясь, впрочем, что турок не расслышит ее дерзкого высказывания.
– Ты будешь прислуживать мне с утра, – спокойно произнес Халид. – Иначе я побью тебя.
«Бей, пытай меня, как хочешь, но я не сломаюсь, – подумала Эстер. – Последнее слово останется за мной, и месть моя будет беспощадна. Я перережу тебе горло от уха до уха или всажу кинжал в твою мерзкую грудь, где вместо сердца ледышка».
Лежа на ковре возле постели Халида, Эстер в уме перебирала самые жестокие способы расправы с неверным турком. Прежде чем сбежать из плена, она непременно отомстит ему, причем воспользуется его собственным оружием.
Видение мертвого Халида, проткнутого кинжалом с драгоценной рукоятью, взбудоражило воображение Эстер и настолько утомило ее, что она впала в глубокий сон.
К сожалению, аллах не одарил такой милостью Халида. Он мучился бессонницей и слушал, как Эстер кричит во сне:
– Кровь, кровь… Папа!
Рыдая во сне, Эстер, наверное, насквозь промочила слезами толстый ковер. Халид отомкнул замочек и, осторожно подняв девушку на руки, уложил ее на софу, на нагретое его телом место. Он устроился рядом с ней, устремив взгляд в купол шатра, за которым было беспредельное небо и мириады звезд.
Он старался не касаться Эстер, хотя давалось это ему с трудом. Его руки так и тянулись к ней, желая ласкать, успокаивать, нежить.
Вскрикнув особенно громко, Эстер вдруг пробудилась. Ужас ночных кошмаров застыл в ее глазах, явь смешалась со сном.
– Что тебе снилось? – спросил Халид. Эстер пришла в себя и поняла, что задает ей вопрос не чудовище из сна, а ее господин, с которым следует вести себя осторожно.
– Ты можешь сковать мои руки, но не мысли. Тебе нет дела до них.
– Как же нет дела, когда они мешают мне спать?
– Тысячу извинений, но я не в ответе за то, что говорю во сне.
Халид усмехнулся, давая понять, что не поверил в ее бесхитростную ложь.
– Во сне ты звала меня и своего отца. – Даже не касаясь девушки, Халид ощутил, как вздрогнуло ее тело. – Память о прошлом гнетет тебя. Скажи, прав я или нет?
Эстер не пожелала ответить.
Халид приподнял ее легкое как перышко тело и заключил в объятия.
– На эту ночь я избавлю тебя от сновидений. Я отгоню их и буду на страже.
– Ты раздет…
– Но ты вполне одета. О чем ты беспокоишься? На тебе такая броня.
Он провел пальцем по рубашке, под которой скрывались изгибы ее тела.
– Не надо меня трогать, – внезапно обессилев, произнесла Эстер.
Голова ее уютно устроилась на его плече. Халид запечатлел поцелуй на девичьем лбу.
– Закрой глаза и подремли до рассвета. Дикий Цветок.
Эстер возбуждали и его прикосновения, и его волнующий, дотоле незнакомый ей запах. Она завертелась как юла в его объятиях, сама не понимая, чего ей хочется – освободить себя или впасть в блаженное беспамятство.
– Не вертись, а то тебе плохо придется. Я за себя не ручаюсь, – пригрозил Халид.
Эстер тотчас затихла и смежила веки. Сон навалился на нее сразу же, и Халид не без удовлетворения приписал себе эту победу.
Но какие демоны терзают невинную девушку во сне? Халид терялся в догадках. Если она каждую ночь будет так кричать и метаться, ему придется отправить ее на морское дно с камнем на шее и лишиться предвкушаемого удовольствия.
И тут Халида осенило. Если его пленница упорно скрывает свои тайны, то ее кузина наверняка проболтается.
5
– Я не понимаю…
– Какие кошмары посещают ее по ночам?
Халид, словно грозовая туча, надвигался на испуганную девицу. Голос его гремел, как раскаты грома, глаза метали молнии.
Подобное наступление повергло и без того робкую Эйприл в трепет. Вот он – зверь из геенны огненной, который уже два дня пытает несчастную Эстер. Как она еще осталась в живых? Эйприл, зная характер кузины, считала, что та лучше умрет, чем сдастся.
Халид нависал над белокурой Эйприл, словно вершина осадной башни. Больше всего ее страшил жуткий шрам, побелевший от гнева.
– Говори! – прорычал Халид, сжав огромные кулаки.
Ноги у Эйприл ослабели, стали ватными, она пошатнулась, начала оседать.
– Ты напугал ее до смерти, – заметил Малик, подхватывая погрузившуюся в забытье Эйприл на руки.
Он бережно уложил ее на пышные подушки и с укоризной посмотрел на друга.
– Я не хотел причинить ей вред. Это вышло случайно, – оправдывался Халид.
– Пожалуйста, принеси розовой воды в кубке, – попросил Малик и присел рядом с Эйприл, любуясь ее нежным личиком.
Халид вернулся с серебряным кубком и передал его Малику. Вид беспомощной светловолосой девушки навел принца на размышления.
– Какие они разные – эти девицы! И каждая хороша по-своему.
Малик дождался момента, когда веки Эйприл затрепетали, и помог ей усесться повыше среди подушек. В ответ на ее робкий взгляд он улыбнулся.
– Выпей вот это. Ты взбодришься. Эйприл послушно глотнула воды.
– Спасибо, мой господин. Мне уже лучше. Халид опустился на колени возле ложа и произнес как мог мягче:
– Прости, что напугал тебя.
– Расскажи принцу все, что он хочет знать, – попросил ее Малик.
– Я ничего не знаю, – солгала Эйприл. – Как я могу знать, что ей снится? Почему он сам ее не спросит?
– Она не желает делиться со мной своими мыслями, – признался Халид.
– Тогда оставь ее в покое, – выпалила Эйприл. Она расхрабрилась, чувствуя, как Малик ласково поглаживает ее руку. – Ее сны тебя не касаются.
– Но она мешает мне спать, – объяснил Халид миролюбиво.
Он уже понял, что некоторая доля упрямства передалась от его пленницы к ее кузине и от белокурой гурии угрозами мало чего добьешься.
– Если б я знал причину ее страхов, то смог бы ей помочь обрести покой по ночам.
– Если ты желаешь даровать ей покой, отправь ее на родину.
– Вот этого я сделать не могу.
– Не можешь или не хочешь? – спросила Эйприл.
– Она взывает к своему мертвому отцу, – сказал Халид, проигнорировав дерзкое высказывание Эйприл. – Что тебе известно о нем? Почему его призрак преследует ее?
Задетая тем, что Халид приоткрыл покров мрачной тайны, Эйприл, однако, постаралась напустить на себя равнодушный вид. Она молча пожала плечами.
– Расскажи принцу все, что знаешь, – приказал Малик.
В широко распахнутых глазах Эйприл отражалось полное непонимание того, что хотят выведать у нее мужчины.
– Но я не посвящена в семейные тайны, – упорствовала Эйприл.
– Маленькая лгунья! – пожурил Малик нежно, но решительно заключив ее подбородок в свою широкую ладонь и приподняв девичью головку так, чтобы она не могла отвести ее в сторону. – Разве не ты говорила, что на корабле Форжера бодрствовала целый месяц из-за кошмаров и криков по ночам твоей кузины?
– Когда Эстер волнуется, ей всегда снится ее покойный отец, – неохотно призналась Эйприл. – Но когда с ним случилось несчастье, я была еще ребенком.
– А что произошло? – спросил Халид.
– Он погиб на глазах у Эстер. Больше я ничего не знаю, кроме…
– Кроме чего? – Малик поймал ее на слове.
– Мы всегда играли вместе, но после того случая Эстер долго была не в себе и ее отдалили от меня. Опасались даже за ее жизнь, потому что она отказывалась от еды и питья и все время плакала и корчилась в судорогах. Иногда ее приходилось связывать, чтобы она не поранила себя.
Халид ощутил запоздалое раскаяние. «Не привязывай меня! Я этого не вынесу… Я не могу!» – захлебывалась она в рыданиях, а он ее не слушал.
Какие же звери эти англичане, если так обращались с несчастным, испуганным ребенком?
– А как погиб ее отец?
– Я не знаю подробностей. Я была слишком мала. Малик с участием посмотрел на встревоженную Эйприл.
– Твоя кузина страдает, а принц хочет облегчить ее душевную боль. Мы все будем только рады, если она излечится от кошмаров и будет мирно спать по ночам. Я препровожу тебя в шатер принца. Твоя кузина посвятит тебя в свои секреты, а ты поделишься ими с принцем.
«Какое дело этому проклятому турку до кошмаров Эстер?» – подумала Эйприл, но все же согласно кивнула. Она мечтала о свидании с кузиной.
– Отправимся немедленно, – сказал Халид. Малик улыбнулся.
– Я понимаю твое нетерпение, но ведь солнце едва взошло. Предлагаю тебе подкрепиться, пока моя птичка будет чистить свои перышки.
Халид не возражал. Малик обратился к Эйприл:
– Я пришлю тебе в помощь рабынь. Будь готова через час.
Однако только через два часа, – ибо трапеза и туалет Эйприл несколько затянулись, – Меч Аллаха и Зуб Акулы проследовали в лагерь, ступая бодро и решительно. Между ними семенила Эйприл, закутанная поверх одежды с головы до ног в черную паранджу. Таким образом, собственность Малика была скрыта от посторонних глаз.
Сквозь сетчатую ткань чадры Эйприл с дрожью посматривала на вооруженных охранников. Эти суровые воины выглядели столь же устрашающе, как и их грозный вождь. Но они не могли разглядеть ее как следует под бесформенным темным облачением, и это обстоятельство придавало ей мужества.
– Мы подождем тебя здесь, – сказал Халид, откидывая полог, прикрывающий вход в шатер. – Ты найдешь свою кузину внутри.
– Ты уверен? – не удержался от насмешки Малик, подталкивая Эйприл в черную пасть шатра.
– Она там! – твердо заявил Халид, но, поколебавшись, неслышными шагами последовал за
Эйприл.
Малик пожал плечами, но присоединился к приятелю. Они вместе осторожно прокрадывались в сумраке вслед за почти невидимой, облаченной в черное фигурой.
Эйприл нащупала занавес, отделяющий спальню, и проникла внутрь.
То, что открылось ее взгляду при свете тусклой свечи, произвело на нее странное впечатление. Обстановка в доме Малика отличалась от убранства шатра. Здесь не было ни стульев, ни скамеек, а только огромные подушки для сидения, окружавшие украшенный резьбой низкий стол. Пол прикрывал роскошный шатер.
Она отыскала взглядом ложе, на котором спала Эстер. Скинув с ног мягкие чувяки, чтобы, не дай бог, не попортить ковер, Эйприл приблизилась к ложу.
– Эстер! – шепотом позвала она. Изумрудные глаза распахнулись, и Эстер увидела склоненную над ней черную фигуру.
– О нет! Нет! – Эстер вжалась в подушки от надвигающейся на нее угрозы.
Эйприл, не ожидавшая такой встречи, отшатнулась.
– Кто ты? – в ужасе спросила Эстер.
– Тихо, это же я! – Эйприл отвела покров с лица.
– Эйприл! – Эстер обняла кузину, вцепилась в ее одежду, словно опасалась, что та сейчас исчезнет.
– Ты в порядке? – уже нормальным голосом задала вопрос Эстер.
– Я чувствую себя похожей на ходячий рулон черной кисеи, – пожаловалась Эйприл.
– Почему ты так оделась?
– По их правилам женщины должны полностью закутывать себя, если выходят из дому, – объяснила Эйприл.
– Что за странные у них обычаи. Как я жалею, что накликала на наши головы эти дурацкие приключения.
– Вряд ли ты больше раскаиваешься, чем я, – с горечью возразила Эйприл.
– Я не ожидала, что ты меня навестишь. Вчера это чудовище заявило, что мне запрещено видеться с тобой. Из-за моей попытки бежать и освободить тебя. А теперь…
– Неужели ты пыталась убежать? – прервала ее Эйприл.
– А почему бы и нет? Я думала, что ты еще томишься у варваров на корабле, и чуть не утонула, пытаясь туда добраться. Вернее, это он, чертов язычник, едва не утопил меня.
– Но как ты выбралась из лагеря? Эти люди снаружи… – Эйприл содрогнулась при воспоминании о свирепых на вид охранниках принца.
– Это получилось на удивление легко, – без всякого хвастовства сообщила Эстер. – Эти турки до смешного простодушны, чтоб ты знала.
– Принц никак не показался мне простодушным, – возразила Эйприл.
– Внешность обманчива, – сказала Эстер, а потом обратила внимание кузины на золотую цепочку, прикрепленную к ножке кровати. – Посмотри, он посадил меня на цепь – как собаку! Он глуп и жесток, – со злобой добавила она.
– Принц беспокоится о тебе. – Эйприл решила поменять тему, надеясь умиротворить кузину.
– Беспокоится обо мне? – удивилась Эстер. – Ни за что не поверю.
– Принц сказал, что ты кричишь во сне. – Эйприл испытующе поглядела на кузину.
– Мне снился папа прошлой ночью, – неохотно подтвердила Эстер и погрузилась в молчание.
Чувствуя себя предательницей, Эйприл приступила к выполнению поручения принца и Малика. Она сражалась сама с собой, со своими сомнениями. Беседа с Эстер о причинах ее ночных кошмаров, возможно, и поможет подруге, но не воспользуется ли принц переданным ему знанием для того, чтобы нанести вред зависимой от него пленнице, усугубить ее душевные муки?
– Если ты поделишься со мной своими тревогами, не станет ли тебе легче? – робко предположила Эйприл.
– Может быть.
Эстер вздохнула, и ее взгляд затуманился, словно мыслями она унеслась в прошлое.
– Мне постоянно вспоминается тот самый день, тот день моего рождения, когда мне исполнилось десять лет. Папа осчастливил меня подарком – серым в яблоках пони, и, забыв об опасности, я без охраны умчалась прочь от стен Бэзилдона. Разумеется, папа поспешил за мной вдогонку. А эти люди… эти разбойники… они были неподалеку. Папа крикнул мне, чтобы я скакала за помощью, но я застыла в ужасе, не могла двинуться с места. И кровь…
Горячие слезы брызнули из глаз Эстер, потекли по побелевшим щекам, руки ее задрожали.
Эйприл пожалела, что затеяла этот разговор.
– Один из бродяг, смертельно раненный, свалился прямо к моим ногам, – продолжала Эстер. – Если б я схватила его кинжал и вступилась за отца или до этого послушалась бы его и позвала на помощь, отец мог бы уцелеть, а так…
– В этом не было твоей вины, – утешала кузину Эйприл.
– Моя вина в том, что я без эскорта покинула замок.
– Земли Девернье хорошо охранялись, как ты могла знать заранее, что такое может случиться?
– Я должна была взять кинжал и искромсать злодеев. Я должна была…
Горестные слова Эстер терзали Эйприл. Было выше ее сил наблюдать подобное самобичевание.
– Пожалуйста, перестань! – взмолилась Эйприл. – Давай поговорим о чем-нибудь другом. Расскажи мне о принце. У него есть гарем?
Эстер утерла заплаканные глаза тыльной стороной ладони и с удивлением посмотрела на кузину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46