Халид устремился в погоню.
– Стой! – крикнул он.
Она не подчинилась.
Огибая угол, Эстер врезалась со всей силы в Абдуллу. Словно мячик отлетела она от могучего воина и распласталась на каменном полу. Халид склонился над ней.
– Ты сильно ударилась?
– Почему эта чертова скала всегда попадается у меня на пути?
С помощью Халида она встала на ноги. Тут только Халид заметил, что вместе с Абдуллой явился посланец султана. Он вручил принцу свиток.
Халид пробежал глазами сообщение и тотчас обратился в хищника, готового к прыжку.
– На Мурада вновь совершено покушение, – коротко бросил он.
Михрима как раз вовремя очутилась поблизости, чтобы расслышать его слова. Она не преминула ехидно заметить:
– Если бы ты искал убийцу не между ног своей дикарки, а там, где он действительно устроил свое логово, то жизнь твоего кузена была бы вне опасности.
Понимая, что на этот раз мать права, Халид сурово глянул на Эстер. Он не знал, как ему быть. С одной стороны, он должен был немедленно прибыть в Топкапи, но с болезнью Омара принц лишился единственного слуги, кто хоть как-то мог проследить за Эстер. Хотя Халид был убежден, что она больше не сбежит, неугомонный характер мог ввергнуть его жену в очередные неприятности.
– Почему ты на меня так смотришь? – воскликнула Эстер. – Не я покушалась на твоего кузена и не я отравила Омара.
– Езжай в Топкапи, сынок, – сказала Михрима примирительно, догадываясь о мучившей его дилемме. – Я возьму Тинну и эту с собой на базар. Она еще ни разу ведь там не бывала.
Халид поклонился, как положено, матери, затем обратился к жене со словами:
– Слушайся мою мать во всем. Ты поняла? Эстер перевела взгляд со свекрови на мужа, который выглядел явно озабоченным.
– Поняла, не тревожься обо мне. Халид отдал распоряжение Абдулле:
– Принеси кошелек с золотом из моей спальни. Посещение базара без денег – пустая трата времени.
Эстер поблагодарила мужа признательной улыбкой. У нее никогда раньше не было на руках своих денег. Очевидно, муж вспомнил об этом и решил сделать ей приятное.
– Отдай кошелек мне, – потребовала Михрима у вернувшегося с деньгами Абдуллы. – Эта их потеряет.
– Моя жена будет держать при себе свое золото и "потратит его по своему усмотрению, – сказал Халид, протягивая кошелек Эстер.
Пару часов спустя трое занавешенных носилок, которые несли рабы Михримы, а охраняли восемь конных телохранителей, остановились на узкой многолюдной улочке неподалеку от базара. Облаченные в яркие кафтаны и цветные шаровары, кутаясь в шелковые плащи с тонкой меховой опушкой, из затемненных носилок явились на свет Михрима и Тинна. Эстер предпочла же темные тона. Из-под черной плотной чадры не проглядывали даже ее глаза. Кошелек с золотыми монетами она сжимала в руке так, как будто это была корона Англии.
Михрима заставила Эстер надеть фериду – тяжелый черный покров. Жаркие дебаты возникли по этому поводу, и Михрима праздновала победу. Никто уже не сможет заглянуть в глаза жены ее сына. Кроме того, черный саван не позволит «этой» даже поглазеть на какого-нибудь мужчину. А если она все-таки позволит себе нарушить этикет, то об этом никто не догадается.
– Я чувствую себя покойником, вышедшим из гроба, – сетовала Эстер. – Я все же не могу взять в толк, почему надо скрывать лицо.
– Обычай требует, чтобы ты носила фериду, – сказала Михрима. О аллах, вознагради ее за терпение. У Михримы уже голова пошла кругом от бесконечных возражений и нытья невестки.
– Глупый обычай, если вы хотите знать, – послышалось бормотание под чадрой.
– А тебя никто об этом не спрашивает, – злорадствовала Михрима.
Эстер притворилась, что ничего не видит под плотным покрывалом, и нарочно столкнулась со свекровью. Тинна хихикнула. На какой-то момент молодое поколение объединилось против представительницы старого. Для Эстер это был отрадный факт.
– Почему ни Тинна, ни ты не напялили эту противную… как ее?
– Фериду, – подсказала Тинна.
– Может, займемся покупками? – спросила Михрима. – Или ты намерена и дальше препираться? Эстер сдалась.
– Давайте смотреть и покупать. – В ней проснулся зуд, свойственный всем женщинам при виде лавок, полных товаров.
В окружении телохранителей Михрима повела свой маленький отряд на штурм богатств восточного базара.
При первом же взгляде на торговую площадь у Эстер перехватило дыхание. Пестрота зрелища и какофония звуков ошеломили ее. Сотни людей, разнообразно одетых, говорили одновременно, и чаще всего на разных языках. За исключением закутанных в белое и в черное женщин, все остальное на этом базаре переливалось всеми цветами радуги. Ведя замкнутую жизнь, Эстер никогда прежде не наблюдала такого скопления людей. Сама мысль о том, что ей надо вступить в этот людской водоворот, привела ее в ужас.
Заметив растерянность невестки, Михрима злорадно усмехнулась. Жестом она приказала Тинне держаться плотнее к чужестранке, а сама заняла точно такую же позицию с другого бока. Халид никогда не простит даже собственную мать, если с его женой что-то случится или она затеряется в толпе.
Хоть и небольшие, но все-таки некие преимущества у этой троицы были. Рыночный сброд спешил убраться с их пути, завидев знаки султанской семьи на плащах телохранителей. Добропорядочные же торговцы и покупатели степенно сторонились, а потом долго смотрели вслед процессии.
Чужестранка из далеких краев, спарившаяся с Султанским Псом, стала вмиг главной достопримечательностью всего базара. Степной пожар не мог сравниться по быстроте, с какой разнесся из конца в конец по площади и лабиринту прилегающих улочек слух о ее появлении на базаре. Сотни глаз сверлили ее плотный покров. Теперь уже Эстер была рада тому, что никто не видит ее лица.
– Почему все смотрят на нас? – шепотом спросила она у Михримы.
– Им любопытно.
– Что?
– Какая ты есть.
– Откуда они узнали про меня?
– Как же ты неразумна! – Михрима даже ощутила некую жалость к невежественной девчонке.
– Просвети меня.
– Иностранка вдруг стала женой принца, одного из самых влиятельных и самых жестоких вельмож империи. Разве простой люд в Англии не пялит глаза на своих принцев и принцесс?
– Наверное, но я точно не знаю.
– А почему? – поинтересовалась Тинна.
– Я никогда не была в Лондоне. Это столица, где королева держит двор, – призналась Эстер.
– Разве ты не дочь дворянина? – спросила Михрима.
– Да, но я ни разу не выезжала из отцовского поместья.
– Держать тебя вдали от приличного общества было очень мудрым решением, – кивнула Михрима.
– Что ты хочешь этим сказать? – оскорбленная, Эстер повысила голос.
Михрима огляделась вокруг. Сотни ушей навострились, чтобы подслушать перепалку, возникшую между матерью Султанского Пса и его супругой.
– Что бы ты хотела купить прежде всего? – спросила Михрима, резко меняя тему. Эстер ненадолго задумалась.
– Я бы приобрела сначала саше, чтобы складывать туда свои покупки.
Михрима усмехнулась.
– Ты не так уж безмозгла, какой кажешься.
– Если ты, старая карга, еще раз…
– Помни, где мы находимся, дорогая, – предостерегла ее Михрима.
Эстер поглядела на жадно внимающую каждому их слову публику и покорилась. Она возьмет свое, когда они со свекровью останутся без свидетелей.
Их первая остановка была у лавки, где продавались саше. Сумки разных форм и размеров заполняли полки и прилавки. Тут были изделия на любой вкус и на любой кошелек – из кожи, из ткани, из всех материалов, какие только можно себе вообразить.
Эстер указала на черное кожаное саше, и продавец выложил его перед ней на прилавок. Сумка ей подходила, но, не имея понятия о здешних ценах, Эстер достала из кошелька несколько золотых монет и разложила их на ладони.
– Сколько ты хочешь за эту сумку? – спросила она.
Жадные пальцы торгаша готовы были сгрести все с ее ладони, но рука Михримы его опередила. Она накрыла ладонь невестки, загораживая золото от торговца.
– Этот шитый грубыми нитками кусок ослиной шкуры стоит две монеты. И то этого много.
– Две монеты! – вскричал торговец. – Чудесное изделие из мягкой кожи за две монеты! Где такое видано? Моя цена по меньшей мере десять монет.
– Десять! – тут уже возопила Михрима. – Ты бесстыжий старый мошенник!
– Десять монет, – настаивал торговец. – С десяти начнем торговаться, – добавил он, не желая терять покупательницу.
– С таким глупцом нечего торговаться, – проворчала Михрима и обратилась к Эстер: – Спрячь свои деньги, моя дорогая доченька. На базаре полным-полно порядочных торговцев, которые не заламывают такие безумные цены.
Эстер послушно ссыпала монеты обратно в кошелек. Троица собралась уходить.
– Подождите! – окликнул их торговец. Михрима оглянулась, окинула его ледяным взглядом.
– Для семейства принца Халида назначаю специальную скидку.
Его слова побудили Михриму задержаться в лавке. Потянув за собой Эстер и Тинну, она вернулась к прилавку. Торг уже пошел всерьез.
Вскоре Эстер приобрела черное кожаное саше всего лишь за четыре монеты. Заодно ее мнение о свекрови претерпело некоторые изменения. Явно, что у Михримы есть, чему поучиться.
Побродив еще немного в толпе, они решили отдохнуть и утолить жажду.
– Я хочу шербет из розовых лепестков, – сказала Тинна.
– А что ты предпочитаешь? – спросила Михрима у Эстер.
– Ничего.
– Разве тебя не мучает жажда? – удивилась Тинна.
– У меня предубеждение против шербета.
– Почему?
– Стоит мне попробовать шербет, как в нем обнаруживается какой-нибудь дурман.
Михрима усмехнулась под своей чадрой.
– Здешний продавец человек честный и ничего не подмешает в напиток.
– Я не доверяю никому.
– Тогда я закажу тебе лимонад.
– Могу я снять чадру, когда буду пить? – спросила Эстер.
– Просто подними нижний край чадры и просунь в щель чашу, – посоветовала Михрима.
Утолив жажду и слегка перекусив, они поблагодарили торговца, который отказался брать с них плату за угощение. Михрима возглавила шествие, и они пустились в дальнейшее странствие по базару.
Эстер остановилась у прилавка, за которым сидела одинокая старая женщина.
– Чем ты торгуешь? – спросила Эстер.
– Снадобьями, – ответила женщина. У нее был низкий голос и странный выговор. – Дай мою настойку своему супругу, и его инструмент не будет знать усталости.
В невинном неведении Эстер обратилась к свекрови за разъяснениями:
– Что это за инструмент?
– Мой сын не нуждается в твоей отраве, джоди! – ополчилась вдруг на женщину Михрима и оттеснила невестку подальше от прилавка. – Пойдем отсюда, моя дорогая.
– Что такое джоди? – Любопытство распирало Эстер.
– Ведьма, – пояснила Тинна.
Эстер оглянулась на старуху и на всякий случай осенила себя крестным знамением. Михрима тотчас шлепнула ее по руке.
– Никогда не делай этого на людях! Но было поздно. Многие уже уставились на Эстер и начали перешептываться. Слушок, подобно суховею в пустыне, пробежал по опаленному солнцем базару. «Султанский Пес осквернил себя браком с христианкой!»
– Мама, давай пойдем в ювелирный ряд, – попросила Тинна. – Пусть Эстер посмотрит, какие чудесные украшения продаются там.
– Я бы очень хотела посмотреть, – кивнула Эстер.
– А вы, девочки мои, не устали? – осведомилась Михрима, надеясь направить их путь к дому.
– Нет! – хором ответили Эстер и Тинна.
Собрав властным жестом несколько расслабившуюся охрану в плотное кольцо, Михрима, возглавлявшая маленькую группу, начала пробираться сквозь толпу в дальние ряды. Здесь при лавках располагались мастерские, где трудились золотых дел мастера.
Войдя в первую же лавку, Эстер застыла на месте, и ей уже расхотелось следовать дальше. Ее вниманием целиком завладело уникальное произведение ювелирного искусства, подвешенное на массивной золотой цепи под низким потолком.
Отлитая из золота фигурка странного существа искрилась сотнями крохотных бриллиантов, вкрапленных в металл, а два крупных, алого цвета камня, будто налитых кровью, заменяли глаза.
– Что это?
– Грифон, – ответил хозяин лавки. Заметив, что это слово ничего не говорит чужестранке, он пустился в объяснения: – Это мифологическое существо! Взгляните, у него голова, шея и крылья как у орла, а туловище, ноги и хвост – льва.
«Грифон! Птица и животное одновременно. Раздвоенность во всем, две сущности, совсем как у Халида», – подумала Эстер. Она не удержалась и потрогала фигурку пальчиком.
– Я хочу купить грифона.
– Это украшение слишком массивное и тяжелое для женщины. Оно больше подходит мужчине. Выбери себе что-нибудь другое, – посоветовала Михрима.
– Я покупаю грифона не для себя.
– Тогда для кого?
– Это будет мой свадебный подарок мужу. Реакция на ее слова была совсем не такой, какую ожидала Эстер. Тинна прыснула от смеха. Ювелир уставился на Эстер так, будто у нее выросла на плечах еще одна голова. У Михримы же чудовищное невежество невестки вызвало только снисходительную улыбку.
– Обязанность мужа угождать жене дарами, а жены – угождать мужу в благодарность за дары. Так у нас заведено. Супруг не примет от жены иных даров, кроме как забота, послушание и ласка; Когда требуется.
– Я хочу грифона! – настойчиво повторила Эстер. Выражение ослиного упрямства появилось на ее личике, и оно не красило ее, но, к счастью, под чадрой никто этого не заметил. – Мой муж сказал, что я могу покупать все, что мне понравится. Разве не так?
– Будь по-твоему, – сказала Михрима и кивнула продавцу, чтобы он завернул в бархат и цепь, и драгоценную фигурку.
Грифон в действительности стоил больше того, чем располагала Эстер. Однако, усмотрев в этой сделке возможность заслужить признательность родственников султана, хитрый торговец применил древнейший, но безотказный трюк.
Он собрал с ладони Эстер все выложенные ею монеты, но, взяв последнюю, услышал горестный вздох. Принцесса потратила все, что имела. И, разумеется, была огорчена.
– Давайте-ка, пересчитаем деньги еще раз, – сказал он. В конце концов ювелир вернул ей две монеты со словами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46