— Твой поганый язык обойдется вам в лишний доллар с головы. Вы, чертовы техасцы, настолько тупы, что не соображаете, когда лучше промолчать.— Может быть, и так. Но не настолько тупы, чтобы не распознать банду жалких вымогателей.— Я вижу, парень, ты нарываешься на драку. — Главарь перевел презрительный взгляд на Клива: — А ты что молчишь?— Слушаю. — Клив изобразил полную растерянность. — Драться собираетесь на кулаках, на ножах или будете палить из револьверов?— С вас хватит и кулаков. Будешь участвовать?— Пожалуй, воздержусь.— Первый разумный техасец, которого я встречаю. Тогда уноси поскорее свою задницу.Клив отошел к соседнему столику и сел на стул.— А посмотреть можно? — Его рот растянулся в наивной улыбке.— Никакой настоящей драки здесь не будет: только начнется и сразу кончится. Считай сам: шесть против двоих.Клив понимающе кивнул:— Дело дрянь. Поэтому я и вышел из игры. Мы втроем — слишком жирно для вас.В глазах канзасца блеснул злобный огонь.— Хватит трепаться. Налог повышен до десяти долларов с головы.— Слышь, Люк, — снова заговорил Флинт. — Помнится, братья Бун рассказывали, что их отца и мать угробили вот такие же канзасские обиралы. Видать, уморили угрозами.Из-за столика в углу салуна послышался громкий взрыв хохота, и вперед выступил затянутый в кожу человек. В его твердой походке сразу ощущалась уверенность. Флинт заметил два револьвера на поясе рукоятками вперед, чтобы быстрее выхватывать руками крест-накрест. Во всем салуне лишь от этого незнакомца исходила прямая угроза — куда большая, чем от кривозубого вымогателя со всей его шайкой.Флинт весь напрягся: если этот тип заодно с мародерами, они попали в сложный переплет — тогда одними кулаками не обойтись. Он лихорадочно искал в противнике какую-нибудь слабину и разглядывал с ног до головы. Шляпы на незнакомце не было, и его длинные волосы рассыпались по плечам. Они были светлыми, как у Гар-нет, но с каштановым отливом, как ее локоны только при лунном свете. Нос горбился, как клюв орла, а взгляд то ли серых, то ли голубых глаз был настолько пронзительным, что любому, кто рискнул бы встать их обладателю поперек дороги, сразу становилось не по себе.— Жалкие людишки, — произнес он, обращаясь к шайке. — Какие жалкие людишки! Неужели вы не понимаете, что эти ребята способны вытрясти из вас душу? И часто вы этим занимаетесь?— А это кто еще? — опешил главарь. — Тоже чертов конфедерат?— Ошибаешься, кривозубый. Я имел честь сражаться против армии конфедератов за северян. А ты, судя по всему, нет. Иначе бы сразу понял, на каких наскочил южан. И не мешкал бы, называя имя.— А ты не умнее их и потому вляпался в такое же дерьмо.— Честное слово, не понимаю, как эта мерзкая плюгавка до сих пор умудряется оставаться в живых.Рука мародера еще только тянулась к кобуре, а «кольт» Флинта уже был обнажен.— Не вздумай! — предупредил он. А револьверы Люка и Клива уставились в других вымогателей.Зато незнакомец даже не побеспокоился, чтобы выхватить оружие. Его взгляд был прикован к канзасцу.— Теперь понимаешь, как тебе везет. Благодари этих людей: они только что спасли тебе жизнь. — Он похлопал по рукоятям револьверов. — Если бы вытащил их я, ты бы уже лежал с простреленной башкой. — Взгляд незнакомца стал холоднее стали. — А теперь воспользуйся собственным советом и уноси поскорее задницу, потому что в другой раз может и не повезти.Канзасец немного поколебался, но тут же повернулся к банде:— Пошли, ребята. — Остальные пятеро тут же потопали за ним.Люк протянул незнакомцу руку:— За нами выпивка. Вы спасли нас от необходимости вытряхивать из этих подонков душу. Меня зовут Люк Маккензи. Грозный храбрец, что справа, мой брат Флинт. Другой — мой брат Клив.— Рад познакомиться, джентльмены. Мое имя — Джеймс Хикок, хотя многие называют меня Диким Биллом, — представился незнакомец, пожимая братьям руки.— Достойный псевдоним, — одобрил Клив.— Что достойный? — не понял Флинт.— Прозвище, братишка, прозвище, — рассмеялся Клив и двинулся к бару.— В вас, Люк, что-то есть от шерифа, — заметил Хикок.— То же самое могу сказать и о вас, Дикий Билл, — ответил старший Маккензи.— Бросьте, — подмигнул Хикок, — выкиньте из головы этот мой… псевдоним и зовите просто Джимом. Так поступают мои друзья.— Вы правы, Джим, я был пару лет шерифом в Калифорнии.— А я сейчас шерифом в округе Эллис. Пару лет назад был заместителем начальника полицейского участка в Форт-Райли.— А что привело вас в Абилин? — спросил Клив.Хикок с отвращением скривился:— В последние два года этот город стал головной болью для каждого шерифа в Канзасе. Бродяги и всякий сброд вроде этих мародеров шныряют по всему штату, чтобы в конце концов оказаться здесь. Кому-то пора навести здесь порядок.— У вас бы, пожалуй, вышло, Хикок. — Флинт поднял свою рюмку.— Как знать. Может, когда-нибудь и займусь. А сейчас у меня по горло дел в округе Эллис. — Он допил виски. — Я пришел сюда перекинуться в карты. И кажется, за тем столом затевается игра. Рад был познакомиться, джентльмены. — Хикок пожал всем руки. — На вашем месте я бы не задерживался в Абилине и, как только позволят дела, выбирался бы отсюда подобру-поздорову.— Так мы и предполагаем, — ответил Люк.— И почаще, ребята, оборачивайтесь назад. Сколько служу шерифом, ни в одном городе не видел столько подонков. — Он кивнул и зашагал к игорному столу.— Надо поскорее получить в банке деньги и пора возвращаться в гостиницу к женщинам, — забеспокоился Люк.— А потом последуем совету Хикока и уберемся отсюда восвояси, — поддержал его Клив.— Согласен, — буркнул Флинт. — Того и гляди наткнешься на какие-нибудь неприятности. Глава 29 Натан Бодин сидел на сбившемся комьями матрасе в паршивой, полной блох гостинице и не переставал хлюпать носом. По его щекам катились слезы и скапливались на верхней губе, словно капли дождя на листе. Бодин вытер нос, потянулся к бутылке виски и сделал из горлышка изрядный глоток. Затем, отставив бутылку, вытащил «кольт», тщательно прицелился и пробил в календаре на противоположной стене двенадцатое число. Убрав револьвер в кобуру, он снова взялся за виски.В последние пять лет он всегда подобным образом отмечал эту дату.— Ты сама виновата, Сара, Только сама. — Он снова вытер нос и хлебнул виски.Затуманенный взгляд Бодина упал на ползущего по полу таракана. Он снова вытащил «кольт» и долго-долго ловил глазами мушку, прежде чем нажал на курок. От насекомого на стену полетели грязные брызги.Снизу застучали в потолок, закричала жившая под ним шлюха:— Перестань стрелять — кого-нибудь убьешь.— Заткни свой вонючий рот, — завопил в ответ Бодин.Все женщины одинаковы: продаются за несколько долларов, клюют на смазливую рожу или крепкое тело. И какое им дело до любящей их души! Натан снова шмыгнул носом.— Сама виновата, Сара. Сама! — гаркнул он что есть мочи.— Да угомонишься ты наконец? — На этот раз сердитый голос оказался мужским и донесся из соседней комнаты. Заворчали и в других номерах. Но Бодин лишь хмыкнул и скривил губы в презрительной ухмылке. Пусть себе. Ему нет дела до этих сукиных детей. Ему ни до кого не было дела, кроме Сары. Голубоглазой красавицы Сары, которую он любил с самого детства.Глаза Бодина угрожающе сузились. Лживая тварь. Дарила ему застенчивые улыбки, говорила ласковые слова. Как она могла? Притворялась доброй, а сама наверняка смеялась над ним с этим чертовым Люком Маккензи.— Ну и кто же смеялся последним, Сара? — снова завопил он.А теперь Маккензи собственной персоной явился в Абилин. Бодин сам видел — со всеми своими братьями! Он прикончил виски и грохнул пустую бутылку о стену. Осколки разлетелись в стороны. Снова послышались разъяренные голоса.— Я тебе сейчас голову оторву! — хрипло пригрозил сосед.— Давай, — тихо проговорил Бодин. Лицо бандита исказилось в безумной гримасе, пальцы сжали рукоять ножа. — Ну, давай же!Раздался стук в дверь.— Бодин, это я.Он узнал голос и нехотя буркнул:— Входи.Дверь отворилась, и в комнате появился Чарли Уолден.— Что ты здесь вытворяешь? — набросился он на Бодина. — Мы укрылись в этом притоне, чтобы нас никто не видел, а ты ведешь себя так, что через пять минут все обитатели начнут ломиться к тебе в дверь.— Как хочу, так и веду, — проворчал Бодин. — Не твое дело.— Что случилось? Два часа назад, когда я уходил, ты был вполне нормальным.— Вспоминаю Сару. — Бодин снова всхлипнул. — Прошло пять лет с тех пор, как она умерла.Уолден почувствовал отвращение. Он терпеть не мог мужчин, которые унижались до того, что горевали о женщинах.— Кто же эта чертова Сара?— Не смей так о ней! — взревел Бодин. — Она была красивая. Просто красавица. Я ее любил.— Ладно, ладно. Любил так любил. — Чарли оседлал стул. — И как же она умерла? — Уолдену было наплевать, как кончила жизнь эта женщина, но он хотел утихомирить пьянчугу.— Я ей перерезал глотку.— Вот так так! — присвистнул бандит. — Прикончил свою бабу, а теперь распускаешь нюни! Странная ты личность, Натан.Бодин закинул одну ногу на кровать.— Дай выпить!Уолден твердо намеревался успокоить Бодина и решил, что лучший способ — продолжать с ним разговаривать.— Зачем ты убил свою Сару?Бодин устроился на краешке кровати и уставился в календарь.— Помнишь наш набег на ранчо в Техасе пять лет назад? Там были две женщины: пожилая и молоденькая с темными волосами.— Откуда? Разве упомнишь с тех пор? Ну и что?— Молодая и была Сарой.Уолден нахмурился:— Тебя не поймешь, Натан. Ты только что сказал, что любил эту Сару.Бодин шмыгнул носом, и слезы вновь залили его лицо.— Любил. Поэтому и подбил тебя устроить набег на ранчо.— Хотел ее пришить?— Надеялся, что там окажется тот подонок, за которого она вышла замуж. Но он с братьями был на войне. Я дал ей возможность. Не изнасиловал бы ее и не отдал бы другим, если бы она это признала.— Что признала?Невидящими глазами Бодин уставился перед собой.— Но она не сказала этого, даже когда я приставил ей к горлу нож.— Чего не сказала? — переспросил потерявший терпение Чарли.Бодин повернул голову. Казалось, он протрезвел, хотя лицо распухло и нос покраснел от слез. Глаза блестели, но не от выпивки. Почти равнодушным голосом, от которого даже на видавшего виды Уолдена повеяло холодком, он продолжал:— Что меня любит, конечно. Не захотела признать. Но мне-то было хорошо известно: не могла она любить Люка Маккензи больше, чем меня. И я перерезал ей горло.— Люка Маккензи! — воскликнул Чарли. — Ты сказал, она любила Люка Маккензи? И у этого Люка Маккензи были братья?— Да. Двое. И что с того?— Как что? Моего брата Бо убил шериф по фамилии Маккензи.— Мне казалось, ты говорил, что твой брат был убит в Калифорнии.— В Калифорнии. Но потом я с ребятами погнался за этими Маккензи. Так и очутился в здешних краях.— Маккензи — имя распространенное, — фыркнул Бодин. — Совсем не обязательно, что это тот же самый человек.— Не будь идиотом, Натан. Шериф, имя и фамилия те же и к тому же имеет двух братьев. Это именно он.У Бодина обиженно скривилось лицо:— Какое мне дело до имен и фамилий! Я не был с тобой в Калифорнии и не знаю, который Маккензи ухлопал твоего брата Бо. Тот ли, что из Техаса, или другой. Но вот что я тебе скажу: я его сегодня видел.— Видел? — Чарли от неожиданности вздрогнул.— Да! — Губы Бодина искривила вызывающая улыбка. — Со всеми братьями. Это они пригнали сюда скот. Забавно? Как раз в тот день, когда пять лет назад мы напали на их ранчо.— Маккензи знает, что это ты убил его жену?— Вряд ли.— Тогда старайся не показываться на глаза, пока я не решу, что делать.— Как бы не так! — возмутился Бодин. — Я не собираюсь торчать в этой дыре, — и, поднявшись, неверной походкой направился к двери.— Ты куда?! — крикнул ему в спину Уолден.— За выпивкой.— Только не нарывайся на неприятности.Бодин с треском захлопнул за собой дверь и, пошатываясь, стал спускаться в холл.— Кретин, — пробормотал Чарли, вернувшись к себе в комнату. — Кругом одни кретины. Ни одного умного, с кем бы можно было поговорить. — Он достал из седельной сумки кисет с серым порошком и трубку. — С тех пор как погиб брат Бо — никого. Одни подонки вроде этого Бодина, чье единственное достоинство в его постоянном желании убивать. — Чарли набил трубку, поджег опиум и глубоко затянулся.Еще недавно он думал, что с Натаном Бодином можно посидеть, обсудить книгу или изящную поэтическую строку. Но ошибся. Бодин — такой же тупица, как все остальные, с кем ему приходилось иметь дело последние годы. Не пора ли бросить все к черту, где-нибудь обосноваться и сделаться респектабельным человеком? Но прежде чем на это решиться, надо разобраться с Люком Маккензи — человеком, который убил его брата Бо, а другого брата, Билли Боба, арестовал и засадил за решетку.Однако прежде чем он рассчитается с бывшим шерифом, пусть тот сначала переживет смерть своих братьев. Чарли не дурак, чтобы выходить против всех троих Маккензи разом. Вот если бы этот кретин Бодин предупредил его раньше, можно было бы напасть на них, когда они гнали стадо.А коль скоро счеты будут сведены, начнется новая жизнь — без злодейств и грязи последних лет. И, разумеется, без общества таких подонков, как этот Бодин.Опиум начал разливаться в крови, и тело охватило приятное успокоение. Чарли улыбнулся и вспомнил добрые старые дни, когда он совершал набеги с Уильямом Квонтриллом. Квонтрилл был, как и он сам, умным человеком, с которым приятно поговорить о серьезных вещах. Но таких он больше не встречал. Попадались другие, вроде Натана Бодина или Булвипа Мура, которым одинаково легко перерезать глотку что своему, что чужому.Уолден продолжал потягивать трубку. «Да, — решил он, и на смазливом лице появилась улыбка, — вот разделаюсь с незавершенным дельцем и брошу эту опостылевшую жизнь. Заживу другой — респектабельной. Благо денег в банке достаточно, чтобы остаток дней провести в роскоши — если только какой-нибудь негодяй не обчистит банк». Чарли хмыкнул: забавно. А он любил забавные вещи.Он откинулся головой на подушку и на волнах приятного дурмана унесся прочь — подальше от всяких там натанов бодиных и люков маккензи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40