Но когда обращаешься за объяснениями к членам ЦРУ или НАТО, они ограничиваются лишь расплывчатыми отговорками: да, возможно, существовали некоторые преступные элементы, вышедшие из-под их контроля.
В ходе своих исследований я обнаружил доказательства существования секретных армий не только в Италии, но во всей Западной Европе: во Франции, в Бельгии, Голландии, Норвегии, Дании, Швеции, Финляндии, Турции, Испании, Португалии, Австрии, Швейцарии, Греции, Люксембурге и Германии. И сегодня совершенно ясно, что эти тайные структуры НАТО, известные под названием "Stay behind" (оставаться в тылу противника), задумывались изначально как партизанские движения на случай оккупации Западной Европы Советским Союзом.
Но на самом же деле целью создания "Stay behind" было нечто иное…"
Даниэль Гансер


Глава первая

Голландия. Амстердам. 11 апреля
– Террористами, Сашка, не рождаются, а становятся. И ты, повоевав в Чечне, знаешь это не хуже меня.
– Помню я, Арчи, эти наставления подполковника Сэ-скороходова. Х-хех, маймуно, виришвило! – лениво выругался Осишвили и, забавно пародируя речь заместителя командира бригады, процитировал: – "Террористами становятся под воздействием конкретных событий, личного опыта, национальных мифов, исторической памяти, религиозного фанатизма, всевозможных фобий и сознательного пэ-промывания мозгов".
– Ну, ты даешь! – хлопнув приятеля по плечу, в сотый раз подивился майор Дорохов его отличной памяти. – А я вот ни одного стишка со школы не помню…
Внешность Артура Дорохова чем-то особенным не отличалась. Обычный парень, каких в густонаселенной Европе миллионы. Крепкая фигура среднего роста, коротко подстриженные и слегка выгоревшие от долгого пребывания под южным солнцем волосы; опять же типичное для европейцев лицо с прямым носом, чуть полноватыми губами, высоким лбом и усталым взглядом светло-серых глаз. "Особых примет не имеет", – примерно так бы оценили подобный типаж в полицейском участке любого города, любого государства.
Пожалуй, капитан Александр Осишвили выглядел слегка поярче: черноволос; высок ростом, отчего казался худощавым; улыбчив и говорлив. А временами жутко вспыльчив. Давний напарник и лучший друг Артура был подвижным, смуглолицым парнем двадцати пяти лет от роду. Прожив в России больше десяти лет, Сашка говорил по-русски без акцента, хотя внешность и темперамент с лихвой выдавали кавказские корни. Заикание – следствие жуткой контузии годичной давности, понемногу проходило; речь становилась живее и правильнее.
Майор наполовину опустил тонированное стекло правой дверцы, подпалил сигарету, задумался…
Теперь приятелям приходилось выполнять совершенно иные задачи, нежели год или два назад. Да и чеченская война, изрядно полоснувшая по судьбе обоих, затухала… Однако в своих воспоминаниях и снах друзья частенько возвращались в тамошние леса и горы. Возвращались, дабы мысленно снова совершать изнурительные марш-броски, устраивать засады, участвовать в ночных операциях… Но главное – четко видеть при этом врага. Ведь в нынешней работе враг присутствовал лишь номинально. О его наличии необходимо было помнить ежеминутно, но встречаться лицом к лицу почти не приходилось.
А особенно будоражили кровь воспоминания о том дне, когда их группа получила приказ продержаться несколько часов на берегу узкой речушки Хельдихойэрк. Продержаться до прилета "вертушек", и не пропустить остатки банды, продвигавшейся со стороны села Ведучи. Тогда-то, под огнем своих же вертолетов, Осишвили или Оська, как привык его величать друг, и заполучил тяжелую контузию…
– Когда летуны обещали помочь?! – не унимался занимавший соседнюю позицию Сашка.
– Скоро, Оська. Скоро… – мимоходом отвечал командир группы, коротко нажимая на спусковой крючок.
– Думаешь, продержимся? Смотри, сколько козлов бородатых навалилось!
– Продержимся – не вопрос! – крикнул Артур и тихо добавил: – Других вариантов один хрен не вижу…
Вертушки должны были поддержать с воздуха еще минут двадцать назад, но отчего-то задерживались. Вечно на войне происходят какие-то накладки, неувязки, нестыковки… Иногда ерундовые, вызывающие веселый смех; но такие как сегодня обходились слишком дорого – ценой в десяток молодых жизней.
Вон он, тот десяток – весь на виду. Лежат парни: окровавленные, измолоченные пулями. А долбани своевременно вертолетное звено своими НУРСами – все повернулось бы иначе.
Группа таяла на глазах – навалившийся со стороны села Ведучи чеченский отряд имел ощутимый перевес. До поры выручала выгодная позиция, загодя выбранная командиром; помогала отменная выучка спецназовцев. Но, как говорится: всему есть свой предел. Боевиков было раз в пять или шесть больше, а наличие у них пулеметов и парочки гранатометов добавило головной боли бойцам группы Дорохова. Время работало на банду и теперь уж не спасали ни позиция, ни выучка, ни первоклассная экипировка с навороченным современным оружием и тройным боекомплектом…
Да… не дело это для спецназа – заниматься сдерживанием вражеских сил до подхода пехотных подразделений. Опять, видишь ли, накладочка вышла – банду по данным разведки ждали в полном составе восточнее; а амир, не будь дураком, разделил свою орду на три отряда: два прорывались где-то северее, а третий… В общем, дыру возле узкой речушки командование спешно заткнуло малочисленной группой Артура…
Внезапно сквозь грохот боя послышался слабый призывный писк рации. Сержант Игнатов на минуту оставил позицию у каменного распадка, подполз к ней, схватил гарнитуру…
– Вертушки на подходе! Просят уточнить координаты цели, – обрадовано доложил он.
Давно живший в России грузин Осишвили на реплику Игнатова тут же отреагировал со свойственным южным темпераментом:
– Маймуно, виришвило! Все по-нашему – по-русски: время срать, а мы не жрали!!
– Какие тут на хрен уточнения?! – прервав стрельбу, обернулся к сержанту Дорохов. – Передавай наши координаты – "приматы" со всех сторон! Пусть сюда же и лупят!…
Спустя пару минут после короткого сеанса связи сзади лавиной навалился ровный гул авиационных двигателей. Две пары "крокодилов" сходу легли на боевой курс и с километровой дистанции дали залп по означенной радистом точке…
Спецназовцы распластались на камнях; упал, откатился в сторону и Дорохов. Вертолетчики накрыли место недавнего боя полностью, не разбирая где и чьи позиции. НУРСы с противным шипящим звуком вспарывали воздух и врезались в каменистую почву бережка, повторяющего изгибы неглубокого речного русла. Взрывы гремели, не переставая – сменяя друг друга, пары Ми-24 делали один заход за другим…
Бойцы спецназа прятались меж валунов, в приямках и уж не думали о "духах", не заботились о продолжении боя. Одна только мысль свербела в голове у каждого: уцелеть, не погибнуть от массированного ракетного удара своей же штурмовой авиации…
Все закончилось так же неожиданно, как и началось. Дорохов лежал, прикрывая руками затылок. Около минуты он вслушивался в удалявшийся гул, гадая: готовятся к очередному заходу или, отработав, возвращаются на базу?…
Но скоро гул окончательно стих.
Он приподнял голову, осмотрелся… Видимость, из-за стоявшей столбом пыли, была хреновая; от множества небольших воронок поднимался сизый дым; всюду лежали изувеченные тела. Остатки изрядно потрепанного чеченского отряда поспешно отходили вверх по речушке. Рядом копошились, поднимались, отряхивались его ребята…
– И то дело, – пробормотал Артур, похлопывая ладонями по заложенным ушам.
Усевшись, подтащил к себе автомат, стер рукавом с него пыль; пару раз хлопнул по бедрам, стряхивая все то же белесый налет с формы и вдруг замер – взгляд наткнулся на изуродованное тело. Головы убитого бойца Артур не видел; одна нога была полусогнута; из-под вывернутой руки торчал автомат… Из развороченного живота черными прожилками меж гладкой гальки растекалась кровь. Но взгляд Дорохова не мог оторваться от бело-красного месива, вывалившегося из разорванного кишечника. "Сыр из козьего молока!… – внезапно догадался он и с ужасом припомнил: – По дороге сюда бойцов угостил этим сыром какой-то дед из забытого богом аула. И, сидя на броне бэтээров, этот рыхлый сыр, похожий на сулугуни, жевали два рядовых бойца и… Сашка. Неужели Сашка?…"
И все еще не веря в гибель друга, позвал:
– Ося! Ося, мля!… ты где? Понос что ли прошиб от кисломолочных продуктов?…
– Похоже, он ранен, – донеслось как будто издалека. Но тут же кто-то тронул за плечо – обернувшись, Артур увидел Игнатова. Показывая в сторону, тот прокричал громче: – Осишвили ранен!
– Где он? – облегченно вздохнул Дорохов. Затем встал и, покачиваясь, двинулся, куда указывал сержант…
Приятель лежал под угловатым обломком скалы, метрах в десяти-двенадцати; рядом – в трех шагах, зияла воронка от разрыва ракеты. Вероятно, огромный камень спас от осколков, но не уберег от сильнейшей контузии. Сашкины глаза были открыты, из ушей текла кровь…
Слава богу – вроде, жив!…
Сердце восстановило нормальный ритм; присев возле него, Артур нащупал запястье. Вена, возле которой красовалась крохотная татуировка – буковка "О", слабо подрагивала, пульсировала…
А спустя еще один час случилось то знаменательное событие на пыльной проселочной дороге, напрочь перевернувшее судьбу двух офицеров спецназа – мирные с виду пассажиры "уазика" не пожелали подбросить до госпиталя двух раненных. В руках одного из чеченцев оказался автомат и… короткая перестрелка с летальным для бандитов исходом. Тогда Артура спас слегка очухавшийся Оська – выстрелом из пистолета уложил вооруженного чеченца.
В общем, результат оказался закономерным: трое убитых и тяжело раненная женщина-чеченка. Чуть позже арест, камера для подследственных ростовской гарнизонной гауптвахты, долгие допросы. И какое-то гаденько-подобострастное предложение следователя военной Прокуратуры Волынова подписать странную бумаженцию. Потом встреча в коридоре СИЗО с Сашкой и спонтанное, сумасшедшее решение взять в заложники охранника с надменным следаком Волыновым…
Господи, на какой же волосок от окончательной катастрофы оказались они тогда с Осишвили! Ведь не примчись по требованию двух взбунтовавшихся офицеров генерал Верещагин, не посодействуй он в смягчении того скандала – трудно представить, в какой из колоний сейчас парились бы оба.
Но Верещагин помог. Здорово помог! Не зря этого боевого генерала, не сдавшего и не подставившего ни одного из своих подчиненных, уважали в войсках. Страсть как уважали! Тотчас приехал в СИЗО; порычал, само собой, постучал кулаком по столу, обозвал в сердцах идиотами… Но выяснил, что за бумагу пытался подсунуть Волынов. Выяснил и устроил встречу с представителем засекреченного Центра, откуда тот документик, на поверку явившийся обычным контрактом, и прибыл. Так и пришлось по совету того же Верещагина начертать автографы под сим грозным текстом, ровным счетом не дававшим никаких прав, а лишь вещавшим через строчку: "обязуюсь, гарантирую, обещаю…" А, подписав, загремели в Учебный центр, где долгие месяцы постигали неведомые доселе дисциплины и науки, отчасти связанные с разведкой и агентурной работой…
Потом первое испытательное задание во Франции, где друзьям пришлось прикрывать Ирину Арбатову. По возвращении в Москву из личных дел обоих изъяли материалы уголовного дела, восстановили офицерский статус, да еще присвоили очередные звания: Сашке – капитана, Артуру – майора. Новое ремесло не дотягивало до звучной и престижной профессии "разведчик", но быть надежным прикрытием для настоящих агентов разведки – тоже немало…
Сигарета медленно дотлела до фильтра. Вспомнив о ней, майор попытался затянуться, да попросту выкинул в приоткрытое окно; достал следующую…
В записной книжке сотового телефона бывшего сотрудника ФСБ Кириллова, отравленного в небольшом лондонском ресторанчике, обнаружилось несколько интересных фамилий. После тщательной и осторожной проверки, московские коллеги Ирины Арбатовой – той самой блондинки, мастерски подцепившей в ресторане Кариллова, вышли на некоего Густава ван Хофта – бывшего советника Европейского отдела ЦРУ. Ныне Ван Хофт был подданным Нидерландов, а в своей недавней работе специализировался исключительно на Восточной Европе. Именно этот факт и заставил руководство прислать группу Арбатовой в Амстердам.
– А к чему это ты вспомнил о террористах? – нажимая на кнопки магнитолы и разыскивая подходящую радиостанцию, поинтересовался Артур.
Оська пожал плечами:
– Да так, Арчи… сэ-сравниваю наши прошлые заботы с сегодняшними. И выходит, что тогда не тэ-труднее было, чем сейчас. Как считаешь?
Откровенничать на подобные темы в арендованном автомобиле не следовало – мало ли, какими устройствами могли нашпиговать старенький "форд" умельцы из местных спецслужб! Машину бывшие спецназовцы осмотрели сверху донизу, однако рассчитывать следовало на самое худшее. Потому Дорохов отделался неопределенной фразой:
– Всякое случалось в прошлом. Всякое может случиться и теперь…
Сашка распознал нежелание друга развивать тему и замолк. Однако через пару минут встрепенулся, шлепнул ладонью по его коленке и кивнул в сторону перекрестка, за которым следили третий час. Из-за угла вышла необычная парочка: стройная девица в весьма легкомысленном, откровенном наряде и юркий мужичок лет под шестьдесят – тот самый господин Густав ван Хофт. Молодая женщина была на голову выше лысоватого спутника, которого именно она почему-то держала под руку…
Посторонние мысли враз покинули головы обоих агентов прикрытия, –
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34