Гуляев не стал превращать "Пейзаж после
битвы" в картину Репина "Не ждали", а пригласил Сусликова за стол, налил
ему стакан и попытался в нем растворить назревавший конфликт.
- Давай выпьем, Сусликов, - предложил Гуляев. - За то, чтоб они сдох-
ли.
Кого подразумевал Гуляев, было неясно, но тост носил общечеловеческий
характер, тем не менее Сусликов отказался:
- Не пью и вам не советую. У вас нос красный, как у алкоголика.
- Не стесняйтесь, пьяницы, носа своего, он ведь с нашим знаменем цве-
та одного, - продекламировал Гуляев и насупился. - Зазнаешься, брат,
брезгуешь... Я, конечно, знаю, что ты, Сусликов, внучатый племянник то-
варища Суслова, но и мы в шнурки не сморкаемся.
Гуляеву казалось, что он шутит, а Сусликов обиделся, встал и... пое-
хал прямо к секретарю объединенного профкома, то есть к Генеральному
партийному секретарю совколонии. А это ответственный шаг, который привел
в движение огромные жернова Системы, имеющие страшное свойство - раз
закрутились, то надо кого-то смолоть и безразлично кого, но надо.
Сусликов наивно полагал, что уж Секретарь-то встанет на защиту Указа,
тем более, что Гуляев и знамя опорочил, но Секретарь внимательно выслу-
шал, поблагодарил за сигнал и доложил послу, памятуя его гнев на
торгпреда за попытку помочь Чернобылю. Посол призвал нашего деда и
по-дружески вмазал:
- Это что же получается? В посольстве не пьют, в аппарате торгсовет-
ника не пьют, в доме советской науки и культуры не пьют, а торгпредству
море по колено?
Торгпред вызвал Гуляева и в сердцах заорал на него:
- Ты что, сукин сын, делаешь? Я партбилет в сорок первом в народном
ополчении получал и из-за какого-то Сусликова или Гуляева терять его не
намерен!
На что Гуляев, не моргнув глазом, изумленно спросил:
- Какой Сусликов? Вы о чем, Семен Иванович?
И была создана комиссия, куда вошел и я.
Мы поговорили с Гуляевым, он отрицал все на свете, а потом с Суслико-
вым и сказали ему, что по словам Гуляева он чист, как ягненок.
На что Сусликов сделал еще более решительный шаг - написал заявление
в Центральный Комитет КПСС с просьбой лишить гражданина Гуляева высокого
звания члена профсоюза, то бишь, коммуниста.
Задействовав столь высокие сферы, Сусликов предполагал, что теперь-то
он добьется справедливости. Однако, подгоняемый супругой своей Раисой и
Бригадиром, Сусликов встал на очередном оперативном совещании и начал
горячо говорить о высоком звании коммуниста, что было на оперативке ни к
селу, ни к городу, побледнел, потерял сознание и упал. Сусликова увезли
в госпиталь, где обнаружили, что у него открылась язва аж до кровотече-
ния.
Я, как член комиссии, навестил Сусликова в больничной палате. Он ле-
жал под капельницей, осунувшийся так, что осунуться дальше было просто
некуда, и тоскливо спросил меня:
- Неужели и вам, Валерий Сергеевич, недорого высокое звание члена
КПСС да еще в юбилейную годовщину Великого Октября?
Я обратил внимание Сусликова, что он лежит не в коридоре, как он воз-
можно лежал бы в своем родном Ленинграде-колыбели революции, а в от-
дельной палате, что ему установлена капельница и колют его исключительно
одноразовыми шприцами, а лечат высококвалифицированные врачи и дипломи-
рованные медсестры. Мягко напомнил ему, что здесь он имеет отдельную
виллу, машину и зарплату в иностранной валюте, причем частично в твер-
дой. Рассмотрел его ситуацию и его поступки с точки зрения торгпреда,
который никогда не положит на стол свой партбилет ни ради Сусликова, ни
ради Гуляева. Сказал, что он оказал услугу послу, но своим заявлением в
ЦК подвел и его - что это у вас в коллективе происходит такое, что
только высший партийный орган должен вмешиваться? И добавил, что, как
показывает жестокий опыт персональных дел, никому не будет резона оста-
навливать жернова Системы ради кого-то - проще всего смолотить обоих.
Так оно и вышло.
На заседании партбюро торгпредства комиссия доложила, что, действи-
тельно, Сусликов дал своевременный сигнал, но не учел, что пьянство про-
исходило в воскресенье и хоть имело место, но трудящиеся отдыхали, и
достаточно было осудить нарушивших Указ и строго предупредить о недопус-
тимости подобного.
Гуляев же как начальник ослабил политико-воспитательную работу среди
своих подчиненных, и потому следует в бригаде создать отдельный семинар
в сети политпросвещения.
И хотя Сусликова зарубежные врачи вылечили, эскулап из советской кли-
ники после беседы с Секретарем поставил свой диагноз - Сусликову проти-
вопоказан климат этой страны. Сусликов собрал вещички и уехал со своей
Раисой, а Гуляев, хоть и не сморкался в шнурки, а через год последовал
за ним, несмотря на то, что по своим деловым качествам должен был бы
проработать здесь год или два сверх положенного срока.
Бунт Сусликова, поверившего в гласность и перемены, не мог кончится
победой. И я тридцать лет назад струсил, не встал на собрании и не под-
держал, хотя и обещал, Фурмана - борца за справедливость, потому что от
этого зависело, получу ли я квартиру или нет. И я двадцать лет назад пы-
тался воевать с Системой, не ведая, орудием какого Бригадира я являюсь.
Палач принес домой получку
и долго руки мылом мыл.
Потом сидел ленивый, скучный
и водку, как коньяк, цедил.
Допил и хрустнул огурцом,
чуть задержась на полувздохе.
Лицом, залитым жиром, как свинцом,
уставился в экран телеэпохи.
Там диктор на экране плел свой пыл,
одетая в "Березке", вторила девица
о том, как план реализован был
и хорошеет день от дня столица.
После второй оттаяли глаза,
но все равно сидел, как Будда,
и видел на экране зал -
как бы трансляцию оттуда,
где шабаш шел, покрашенный под праздник:
графин, портрет, трибуна, микрофон,
и лились речи на колеса казни,
и продолжался прений марафон,
Нет, в этом механизме было что-то:
готовым саваном решение белело...
Что там испанская гаррота!
Столбы, веревки... То ли дело:
звено цепей - простое слово,
вкруг горла брали "за основу",
потом голосовали "в целом".
А труп сидел прямой и белый.
Кадык глотал бессилья стоны.
Параличом щека осела.
Все.
Кончен бал.
Хребет был переломан.
Жена у палача спросила нежно:
Я заходил к нему в посольство, в небольшой кабинет, может быть и специально
затерянный в глуши коридоров, в который с визуальным трудом вписывалась
громоздкая фигура Святослава, и мы разговаривали.
Ничего не значащий обмен фразами или болтливый ручеек женской речи
резко отличались от наших бесед. Святослав был патологически умен и имел
потрясающую память. По-настоящему умным является тот человек, который
видит картинку прошлого и настоящего в развитии, помнит ее во всех дета-
лях и обладает мощными аналитическими способностями. Святослав мог смо-
розить глупость, но эта глупость была оборотной стороной гениального
афоризма.
Диалог с ним требовал интеллектуального напряжения при всей свободе
изъяснений и тем. Правда, тема Системы и его Конторы, как он называл Ко-
митет Глубинного Бурения, и все, что с этим было связано, не могло дис-
кутироваться в стенах посольства - форпоста Системы.
- Слушай, а что вы делаете в ближайший уик-энд? - спросил он меня, и
я понял, что нам предстоит нечто интересное - или французский культурный
центр, где мы посмотрели вершину мирового кинематографа фильм Жана Виго
"Аталанта", или поход на джазовый фестиваль, или поездка. Оказалось
третье.
Я, конечно, немедленно согласился.
- Ты все-таки Ленусю спроси, - посоветовал Святослав.
Чтобы различать своих Елен, мы звали мою Ленусей, а его - Леной.
И опять ранее утро, суббота, клаксон у ворот, и вот мы уже мчим по
серому, еще не освещенному солнцем асфальту шоссе в южном направлении.
На заднем сиденье Лена с Ленусей, впереди мы со Святославом.
Путь наш неблизок - в те места, где древние строили храмы, а те, кто
жили попозже - форты и дворцы. За день мы успели преодолеть требуемое
расстояние и побродить по храмам, высеченным в скалах, и по могучим сте-
нам фортов, и по дворцам в ажурной каменной резьбе.
Пора было возвращаться, солнце уже клонилось к горизонту, Святослав
что-то высматривал в указателях на шоссе, пока не свернул к какому-то
особняку, спрятавшемуся в тени деревьев. Из дома вышел разряженный, как
попугай, сторож, или служитель, и после переговоров со Святославом впус-
тил нас. Повезло, сказал Святослав, здесь одно из отделений "Лайонз
Клаб" - международного "Клуба львов". Если ты член этого клуба, то всег-
да найдешь тут приют, а чтобы стать членом, надо быть богатым и любить
путешествовать.
- Как же нас пустили? - спросил я.
- Во-первых, с нами две львицы, а во-вторых, я ему показал ксиву, ко-
торая у местных большое уважение и страх вызывает...
И сразу же в тот момент у меня возникло ощущение, которое неоднократ-
но возникало - днем ли, ночью, прилюдно или в одиночестве - так в темно-
те, не ведая, касаешься рукой шелковой кожи спящей змеи.
Я не знал о Ней в детстве, когда вступал в пионеры, я считал Ее су-
ществование, как само собой разумеющееся, когда вступал в комсомол, я
понимал Ее значение в утверждении Универсального, единственно подтверж-
денного научно, Идеала, когда вступал в партию, я осознал Ее всепроника-
ющую мощь за тридцать лет служения Отечеству.
Организация эта тем и страшна гражданину нашей страны, что агенты не-
видимого фронта следят за моей безопасностью. И, как у Набокова, "Приг-
лашение на казнь" следует тому, кто не просвечивается или просто неясен
стерегущим и проверяющим. Никогда не знал КГБ, его структуры, как он ра-
ботает в бытовом смысле этого слова - его сотрудники тоже являются к де-
вяти, ходят в столовую к часу, а в шесть выходят, предъявляя удостовере-
ние постовому. Чем они занимаются в перерывах, понятия не имел. Спасибо
"Архипелагу Гулаг", самиздату и беседам на эту тему, когда случалось, но
уже мог представить, какой это огромный аппарат вне закона с практически
неограниченными возможностями. И до тех пор, пока он в чьих-то руках, в
этих же руках и власть.
Мы переночевали в "Клубе львов" и вернулись на следующий день домой,
но эти два дня запомнились мне не экзотикой туризма, а длинным диалогом
со Святославом и в дороге, и ночью в "Клубе". Насколько я понял, и ему
самому требовалось разобраться в происходящих процессах перестройки, и
он, несмотря на свой неординарный ум и осведомленность - не чета моей,
думает о предстоящем.
- Как ты считаешь, Валерий, чем кончится перестройка? - задал он мне
главный вопрос.
- Ты получишь "Героя прорабства", - усмехнулся я. - А если серьезно,
то Чернобыль, Минводхоз и Агропром показали и показывают, что Система
прогнила насквозь и ее надо менять.
- Насколько я понимаю, это осознали и наверху, - согласился Святос-
лав. - Если менять, то на что? На свободный рынок? Что это такое, я не
знаю, тут я профан. Просвети, если сможешь. Ты же журналист, пишущий на
экономические темы.
- На темы экономического сотрудничества, - уточнил я. - Начну, пожа-
луй, вот с чего. Мне постоянно приходится сталкиваться с тем, что у по-
сольских, у министерских, у партийных бонз тем более, в общем у всякой
советской номенклатуры, которая, собственно говоря, и руководит страной
победившего развитого социализма, полное непонимание и неприятие психо-
логии бизнеса, настоящего дела. Есть и тупая, непреодолимая вера, что
раз теория верна, то и практика когда-нибудь ее догонит, есть и самоуве-
ренность, что государство у нас богатое настолько, что на всех всегда
хватит, можно и не считать, сколько осталось, есть и психологическая за-
данность стоящего в пирамиде, для которой частная предприимчивость и
личное обогащение - бунт, опасность рухнуть.
- Неужели зияющие высоты нашей экономики столь масштабны?
- Трудно даже назвать экономикой вывернутую наизнанку, придуманную
систему, живущую по принципу абсурда - экономика должна быть экономной.
Никогда Система не будет экономически прогрессивной и целесообразной,
если в ней отсутствует логика рационального решения той или иной, любой
задачи. Задачу ставит партия. А сколько надо угробить для ее решения
средств, ресурсов, рек, полей, лесов, деревень, людей, не имеет никакого
значения. Простой пример - наши попытались жить по-западному, создали
образцово-показательную ферму для выращивания кур, таких ферм за бугром
тысячи, привезли делегацию американских фермеров хвалиться, а те равно-
душны остались не только потому, что у них самих таких навалом, а после
единственного вопроса: сколько здесь персонала? Пятьдесят человек, отве-
тили наши. А у нас пять. Вот если бы у вас было четыре, было бы интерес-
но, как это вам удалось реорганизовать производство.
- Это верно, у нас никто ничего не считает.
- Я как-то встречался со шведом и он, да не только он искренне не мог
понять экономическую цель Системы, хотя пытался это сделать, потому что
имел бизнес с СССР. Как можно жить на зарплату в двести рублей в месяц,
будучи главой семьи, когда джинсы стоят сто, а бутылка водки десять? По-
чему, чтобы купить автомобиль, нужно стоять в многолетней очереди и уп-
латить за него гигантскую по размерам заработка цену? Хочешь идти в ногу
с человеческой цивилизацией и прогрессом - ставь Систему с головы на но-
ги. С точки зрения свободной экономики никому не нужны Секретари
партгрупп, парткомов, райкомов, обкомов и центральных комитетов. Рынок
оставит без работы и Заместителей по общим вопросам и четырех зам-
торгпреда из пяти, исполняющих те же обязанности, а уж об остальных тебе
самому судить.
- Это ж сколько понадобится лет, чтобы человек, говорящий на партсоб-
рании одно, в застолье другое, а думающий третье станет свободным?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44