Дмитрий Перов безучастно смотрел в одну точку, и его об-
мякшее тело, казалось, слилось с покачивающимся вагоном и мелко вздраги-
вало вместе с ним на стыках рельсов. Ряды темно-желтых, будто залитых
подсолнечным маслом, лакированных скамеек, обращенных друг к другу, по-
началу были плотно забиты пестрой толпой едущих за город, но постепенно
вагон совсем опустел, и Дмитрий, как бы очнувшись, тоже вышел на окру-
женную березняком платформу. Электропоезд, зашипев, сомкнул створки зе-
леных дверей, коротко гуднул и скрылся за поворотом. Дмитрий, поколебав-
шись мгновение, пошел по плитам перрона по ходу поезда, спустился по ко-
роткому маршу бетонной лестницы на насыпь и перешел, перешагивая через
тускло блестевшие полоски рельсов, на другую сторону, которая казалась
лесистее. Но березняк быстро кончился, почти сразу за ним пристроился
дачный поселок, и Перов миновал его по глинистой полуразъезженной доро-
ге, которая длинным изгибом взбиралась на небольшой холм. С высоты его
открылось широкое холстяное поле полегших овсов и темная полоса леса на
горизонте. Пахнущий пылью пространства, разогретой землей и вянущей тра-
вой воздух был недвижен, и тишина небес звенела стрекотом кузнечиков и
пением затерянного в высоте жаворонка. Наконец, поле кончилось, и Дмит-
рий свернул с дороги, запетлявшей по поросшей свежезеленым подлеском
опушке, в глубь леса.
В густом глухом ельнике он встал на колени, подполз под стелющиеся
развесистые лапы, лег спиной на сухую хвою и закрыл глаза.
Все.
В лесу раскрылись ночные цветы, и рыбы спали в темной воде, только в
поле стояло одинокое дерево.
Дмитрий лежал, поджав колени под подбородок, под широкими лапами ста-
рой ели так долго, что постепенно совсем утратил ощущение собственного
тела, которое стало частью земли, частью природы. Дмитрий слышал, как
растет трава и оседает ночная роса, как вытягивают подземные воды корни
деревьев. Хохотнул филин, схвативший добычу, шумно засопел и завозился в
кустах еж, ветер взъерошил верхушки деревьев, и застонали, заскрипели
стволы, осыпались ягоды и шишки и посеяли свои семена. Лес стоял, подняв
вверх руки-ветви, и ждал восхода. В глубине космоса рождались и гасли
звезды, их свет, пролетев сквозь бездну пространства, через тысячи лет
достигал Земли, где каждое существо и растение росло, цвело и продолжало
свой род мгновение за мгновением. Природа жаждала жизни, боролась за
жизнь и вселенски равнодушна была к смерти Дмитрия, который сам отказал-
ся от дара жизни, лес хоронил его в своих недрах и тело его скоро станет
добычей червей, насекомых, птиц и зверей...
Такой вот приснился, а потом написался почти в повесть рассказ после отпуска,
после встреч и рассказов тех, кого судьба сделала участниками перестройки.
Глава двадцать девятая
--===Колония===--
К О Л О Н И Я
Глава двадцать девятая
Из холодной, по-сентябрьски промозглой Москвы мы опять вернулись в лето. За
наше двухмесячное отсутствие прошел сезон дождей, омытая полупустыня утолила
жажду, зазеленела, зацвела.
Днем было жарко, до тридцати пяти, но уже не ощущалось в атмосфере
прежнего иссушающего безумия, а к вечеру веяло настоящей прохладой, да и
проходящее время от времени грозы как бы разряжали высокое напряжение
небес. Ганеш радовался нашему приезду, как ребенок, радовался подаркам,
привезенным нами из Москвы.
Не успели явиться-разгрузиться, как ворвался Виталий Вехов, извините,
что не мог приехать в аэропорт, разрешил нам только принять душ и перео-
деться и увез к себе в шоу-рум. Нас ждал царский обед из соседнего рес-
торана - Виталий жил пока один, Любаша и Денис должны были вернуться на
днях.
Горы зелени, густой, как желе, суп, аппетитные жареные куры, пресные
лепешки, который мы макали в острый соус, куски сочного шашлыка, лю-
ля-кебаб, ароматные танго, мороженое - да все это под стаканчик доброго
виски со льдом... Москва казалась голодной губернией, где удачей счита-
лась добытая пачка пельменей.
И город казался нам красивым, зеленым, с ровными, неразбитыми дорога-
ми. Вместе с Виталием поездили по музеям, книжным развалам, заглянули в
полюбившиеся эмпориумы, где купили себе две картины. На одной - город с
крепостью, индуистскими храмами и мечетями, разноцветной толпой на ули-
цах под раскаленно-желтым небом. Как память о жаре. Вторая - совсем не-
большая, тоже с храмом вдали, куда спешат укрыться от грозы женщина в
сари с ребенком за руку.
Я получил месячную зарплату, и мы с каким-то ощущением свободы разбо-
гатевших людей покупали то розовое платье Елене, то красную майку с зе-
леным крокодильчиком на кармашке мне, то альбом Пикассо, то резную фи-
гурку из сандалового дерева. Заходили, выбирали и покупали. Или возвра-
щались на следующий день и меняли розовое на зеленое, добавляя еще и фи-
олетовое. Ко всем цветам Елениных нарядов подобрали бусы из фиолетовых
аметистов, из темно-красных гранатов, из голубой бирюзы, из розовых ко-
раллов, из изумрудного малахита.
И вливался в душу покой, уходили, как облака за горизонт, проблемы
далекой Москвы, дети, квартира...
Ко мне на переговоры пришел молодой, стройный, симпатичный парень с
застенчивой улыбкой, предложил свои услуги как адвокат и пригласил к се-
бе домой на ужин. Вернее не к себе, а к дяде, который занимался бизне-
сом, связанным с народными промыслами. Звали парня Ричард, или попросту
Ричи. Дядя Ричи оказался миллионером, богатым владельцем роскошной виллы
в престижном зеленом и тихом районе, а дом его - настоящим музеем резных
деревянных и каменных скульптур.
Мы провели вечер в приятной беседе с Дядей, сам Ричи скромно молчал.
Говорили о вегетарианстве, тема сама собой возникла, потому что хозяин,
естественно, вежливо осведомился, какой диеты мы придерживайся. Я выра-
зил сомнение, что только растительной пищи достаточно для поддержания
высокого жизненного тонуса, в ответ Дядя рассмеялся и указал на Ричи,
который оказался вегетарианцем и обладателем черного пояса по каратэ.
Дядя привел изречение из священной книги вед: "Человек - то, что он
ест". Подразумевалось, что питающийся только растительной субстанцией
чист, поедающий же трупы животных не может быть таковых. Вспомнили, что
долгожители Кавказа едят мясо лет до сорока, потом становятся травоеда-
ми.
Мне подумалось, а потом представилось, что каждый из нас, живых, сос-
тоит из "кирпичиков", построен из них. То, что мы едим, из этого мы и
построены. Тут Дядя истинно прав. С годами какие-то "кирпичики" стано-
вятся слишком тяжелыми для поддерживающих их снизу, вся связка ослабева-
ет, рушится свод, лопается сосуд, воспаляется пузырьки легкого, как было
у меня когда-то... Не ценил, не понимал я тогда значения "кирпичиков"...
А другая страна, другой климат? Здесь же иные "кирпичики", и если я
каждый день ем иное, то и в организме идет своя "перестройка", то есть
акклиматизация, и неизвестно, заменит ли новый местный "Кирпичик" преж-
ний отечественный...
Мои размышления прервала Елена. Она тихо сказала мне по-русски:
- А я про наших думаю, как они там, бедные? Крахмальная колбаса, мо-
роженое мясо, синие куры, которых вскармливали черт знает чем, фиолето-
вые сосиски, супы из пакетов - где она у нас хорошая пища?.. А если и
переходить в вегетарианцы, то как, если в августе в овощных магазинах ни
огурца, ни помидорчика?.. Бедная Юленька, бедный мой Алешенька...
Я поинтересовался режимом жизни, питания и работы миллионера. Дядя
оказался весьма умеренным и воздержанным. Рис, овощи, гольф, отход ко
сну не позже одиннадцати, ранние пробежки по утрам и последние достиже-
ния современной европейской медицины. Да-да, не местные кудесники-чудот-
ворцы, слава о которых широко распространена по всему миру, особенно в
СССР, а профессиональные медики с дипломами и новейшим оборудованием. И
еще на время жары Дядя уезжает в предгорья Гималаев. Вот, собственно, и
вся философия миллионера - деньги нужно тратить на здоровье, которое не
выиграешь в лотерею и не купишь в самом фешенебельном магазине.
Ричи отвез нас домой и по пути мы с ним разговорились. Оказалось, что
Ричи принадлежит к касте верховных жрецов индуизма - брахманам, отец его
имеет крупное доходное дело в Африке, старший брат работает с компьюте-
рами в космическом центре в Штатах. Отец и брат предлагают ему создать
свое дело в Японии, например, но Ричи решил пойти своим путем и стать
самым высокооплачиваемым адвокатом у себя на родине. Окончил Лондонский
университет и высшие спецкурсы юристов. Независимый, не знающий, куда
девать бьющую через край энергию, Ричи занялся каратэ и достиг с помощью
японского сенсея - учителя категории черного пояса. Сейчас он открыл
школу каратэ для детей. Вот тебе и скромница Ричи.
- Гляди-ка какой! - восхищалась позже Елена. - И каратэ, и Лондон, и
адвокат, и богатый наследник... Все-таки здорово, что мы, спасибо
судьбе, оказались приобщенными к цивилизации...
Не мы одни.
Через несколько дней я вернулся с работы и нашел Лену в задумчивой
растерянности.
- Валера, - сказала она, - мне нужны деньги.
- Где деньги лежат ты сама знаешь, а зачем они тебе, надеюсь, ска-
жешь?
- Сегодня позвонила одна женщина, русская, то есть советская, гово-
рит, что наша соседка, рядом живет, адрес оставила и попросила денег
взаймы.
- А что она гражданка СССР ты уверена? Вдруг какая-нибудь эмигрантка?
- Вроде бы нет. Вот ее телефон. Ты ей позвони, пожалуйста, выясни в
чем дело.
Я позвонил и на следующий день заехал. Не то, чтобы рядом, но по пу-
ти.
На звонки не открывали так долго, что я начал сомневаться, есть ли
кто дома. Наконец, дверь приотворилась:
- Вы кто?.. Валерий?.. Извините, я спала, сейчас...
Дверь захлопнулась и отворилась опять минут через двадцать. Передо
мной стояла то ли старуха, то ли больная, то ли сильно потасканная
жизнью женщина, нечесаная, без следов косметики, в наспех напяленном не
глаженом платье и шлепанцах на босу ногу.
В комнате, куда она меня провела, царили полумрак, запустенье и бед-
лам. Нежилое помещение, пропитанное запахом пыли, пота и алкоголя. На
столе стояли остатки завтрака, а может, и вчерашнего ужина, пустая бу-
тылка из-под джина, захватанный стакан и валялся затрепанный "Огонек",
раскрытый на странице с кроссвордом.
Постепенно, в трудном, обрывочном, с паузами разговоре выяснилось,
что женщину зовут Лидия, что муж Лидии - представитель какой-то органи-
зации, уехал в отпуск, сказав, что ненадолго, оставил ей немного денег и
не возвращается. По-английски она не знает ни слова. Из-за прошедшей не-
давно грозы сгорел щиток с предохранителями - в доме нет света, не рабо-
тают холодильники, бегают мыши и летают тараканы, да-да, есть тут и та-
кая нечисть, звонить в торгпредство она боится, муж строго наказал си-
деть и не высовываться, не то он нагоняй получит, друзей у них здесь
нет, а деньги кончились, вот она и решила обратиться к нам, потому что
нашла у мужа список телефонов и по номеру догадалась, что мы - соседи,
еще муж оставил ей телефон какого-то местного, она ему звонила, но там
по-русски не понимают и вешают трубку.
Я набрал номер, выяснил, что это телефон брокера, фирмача, который и
подыскал эту квартиру под представительство и получает деньги за то,
чтобы советским саабам жилось без хлопот.
Дал нагоняй жулику, через полчаса он явился сам со монтером, тот по-
менял предохранители и в доме зажегся свет, завертелись вентиляторы,
поднимая неметеную пыль, заурчали холодильники.
Отыскал слугу хозяина, веселоглазого мальчишку, дал ему крошей, тот
вылизал квартиру, перемыл посуду, притащил с рынка овощи, фрукты, горя-
чих пирожков с мясом, с картошкой, с рисом, жареных кур, ящик с бутылоч-
ками содовой и пепси-колы...
Лидия растерянно улыбалась, приглаживала серые патлы, расправляла
складки на платье, нервно закурила и вдруг расплакалась:
- Вы извините, ради бога, я вам так благодарна...
- Как же так получилось, - как можно мягче спросил я, - что ваш муж
уехал и оставил вас одну? Кстати, как его зовут?..
- Яша... Кульков Яков Сергеевич... Хотите выпить?
- Она слегка развела себе джин тоником, махнула разом полстакана и
через пять минут стала пьяненькая:
- Яков Сергеевич, он... Ой, не знаю, говорить ли?.. Вы меня не выда-
дите?.. Да-а-а, все равно, все надоело...
- Не выдам, обещаю.
- Яша женатый был и дочка у него растет, а я разведенная и в годах,
свой век коротала одна, вот и сошлись мы с Яшей как-то на субботнике...
Выпили и ко мне поехали... Служебный роман получился... Как в кино. Не
часто, но встречались, да как ни таились мы, но кто-то пронюхал, вот и
выгнала жена Яшу из дома. Он ко мне пришел, куда деваться?.. А уже тогда
ему командировка заграничная светила, вот он и уговорил жену написать
ему на работу заявление, что она желает образовать новую семью и претен-
зий к нему никаких не имеет. Развелись они, а со мной он брак оформил -
неженатых-то заграницу не пускают. Меня же он предупредил, что женится
только на три года, но что валюту будет честно делить на три части - же-
не, мне и ему... В отпуск тебе, говорит, не резон ехать - за билет поло-
вину стоимости платить надо, я и осталась, а чего мне дома-то делать?..
Только денег он мне не дает, лишь обещает... А я старая... Думала на ос-
таток жизни подзаработать, разве на пенсию сейчас проживешь?
Глава тридцатая
--===Колония===--
К О Л О Н И Я
Глава тридцатая
Наша страна, то есть страна нашего пребывания, готовилась к празднику, который
в Юго-Восточной Азии считается Новым Годом. Великий Рама, победивший с помощью
царя обезьян злых демонов, вернулся с острова Цейлон в родной Индостан, и
ежегодно в ту ночь, когда, по преданию, его нога ступила на родную землю,
миллионы, десятки миллионов ракет, петард, шутих взорвались, взлетели в небо
гигантским салютом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44