Ей хотелось стать
актрисой, но, окончив школу, она решила найти постоянную работу,
полагая, что способна сама заработать на жизнь. В последующие годы она
успешно работала, но постоянная потребность в любовных отношения>
которые могли бы принести ей удовлетворение, тяготила ее все больше И
больше. Первый половой акт, которого она очень боялась, произошел
двадцать лет с юношей спустя один год после их знакомства. Больше все-

Истерический характер
195
го ей хотелось быть любимой и оберегаемой. Ее сексуальность предназна-
чалась мужчинам, которые могли бы на ней жениться. Как мы уже гово-
рили, она вышла замуж, но брак быстро распался. Все остальные увлече-
ния также принесли разочарование.
Из этой краткой истории видно, сколь глубок страх пациентки. У нее
преобладали два эмоциональных состояния; испуг и одиночество. Анали-
тическая терапия, направленная на изменение глубинного паттерна по-
корности, должна была быть динамической. Я приступил к ней одновре-
менно с двух сторон, сочетая анализ характера с работой с мускулатурой.
Мне бы хотелось кратко рассказать о лечении, чтобы лучше раскрыть
природу данной проблемы.
Первые занятия были направлены на то, чтобы мобилизовать энергию
и преодолеть неподвижность плеч и безжизненность лица. Проблем с
дыханием у пациентки не было, но шея и спина не поддавались воздей-
ствию. Глядя на то, как легко двигалась грудь, я не ожидал, что высво-
бождение напряженности вызовет затруднения, но оказалось, что я недо-
оценил экспрессию, которая была столь характерной. Кроме того, спина
была чрезвычайно ригидна. Тем не менее уже после первых двух-трех
месяцев работы во внешнем облике пациентки произошли заметные из-
менения. Мышцы лица несколько расслабились, особенно когда они под-
вергались мягкому воздействию, кожа лица приобрела более естествен-
ный цвет и выглядела гораздо более живой. Пациентка осознала, что она
высоко поднимает плечи, и пыталась самостоятельно, вне терапии, опус-
кать их. Надавливание на напряженные мышцы причиняло слишком
сильную боль, и от него пришлось отказаться. Моя подопечная чувствова-
ла себя лучше. Хоть и не намного, но она стала более агрессивной.
Вслед за этим начальным периодом последовали девять или десять
месяцев, которые не принесли заметного изменения в состоянии паци-
ентки. Сначала я удивлялся отсутствию результатов; мне казалось, что они
должны были бы быть. Это не означает, что терапия оказалась непродук-
тивной. Разрешались некоторые внешние проблемы, и шло проникнове-
ние вглубь. Продолжался анализ внешнего вида и движений, который
сочетался с общим анализом характера. Одновременно прорабатывались
мышечные напряжения, а двигательная активность мобилизовывала энер-
гию. Некоторое улучшение все же наблюдалось. Иногда оно даже было
довольно заметным, но оказывалось всего лишь временным и несуществен-
ным. Если бы оно сохранилось, положение бы изменилось к лучшему, но
на это нельзя было рассчитывать. Эта фаза терапии окончилась, когда
структура характера и в психологическом, и в биологическом выражении
полностью раскрылась в своем подлинном виде как центральное наруше-
ние организма. В этот момент и я, и моя пациентка поняли способ ее
Физическая динамика структуры характера
уществования и функционирования, то есть структуру характера. Толь-
со теперь появилась конкретная возможность достичь тех глубоких изме-
{ений, на которые надеялась эта женщина.
В данном случае каждое усилие на протяжении этих девяти месяцев
приносило энергию в голову пациентки. Когда пациентка протягивала
руки и наносила удары по кушетке, плечи становились подвижными. В
этвет на это напряжение в шее, особенно в тыльной стороне, усилива-
ясь. Напряжения в шее и плечах составляли основной блок верхней ча-
гги тела. Очевидно, что, если бы энергия смогла пройти через шею в го-
лову, ощущение омертвелости исчезло бы. Работа с этими напряжения-
ми вызвала у моей пациентки пронзительный крик и рыдание. Она
почувствовала сильнейшую потребность и желание закричать, но на этой
фазе терапии крики не переживались как приносящее удовлетворение
облегчение. Мы оба видели, что существовало нечто большее, но не могли
добраться до него.
Напряжение тыльной стороны шеи захватывало и основание черепа.
Чувствовалось, что пациентка держалась <за свою драгоценную жизнь>.
Челюсть тоже была довольно напряжена. Работа с мышцами этой облас-
ти вызывала столь сильную боль, что снизить напряжение было практи-
чески невозможно. Глаза были тусклыми; это тоже производило впечат-
ление безжизненности. Когда она широко открывала их, то переживала
сильный испуг, но не осознавала ни того, что его вызывает, ни того, что
это действие вызывает непроизвольный крик ужаса. Ужас присутствовал,
но в этот момент он был недосягаем.
Как я уже говорил выше, наряду с интенсивной телесной терапией,
обеспечивавшей приток энергии, я провел экстенсивный анализ характе-
ра пациентки. Раньше мы говорили об интерпретации структуры тела в
целом. Здесь помимо безжизненного выражения лица важную роль игра-
ла экспрессия рта. Я не мог избавиться от впечатления, что он похож на
рот рыбки, когда она втягивает в себя воду. Это и впрямь было сосатель-
ное движение, но его надо было проинтерпретировать в характере паци-
ентки. Я провел следующую параллель. Это была рыбка, которая хотела,
чтобы ее поймали, но боялась этого. Таково типичное поведение челове-
В данном случае речь идет об анализе и лечении, которые я проводил до того,
как начал систематическую биоэнергетическую работу, основываясь на принципе
<заземления>. Я уверен, что новые принципы и методы могли бы изменить вес>
процесс терапии. Но это было невозможно, пока я не завершил исследование на-
пряжении в сегментах и не достиг достаточно глубокого понимания структуры х
рактера. Данный случай включен сюда, потому что он стал частью этого исследова-
ния и многое добавил к моему пониманию истерической структуры характера.
Истерический характер-1
197
ка истерической структурой характера, особенно в сексуальных отно-
шениях. Райх описывал это так: <Когда сексуальное поведение прибли-
жается к достижению цели, истерический характер неизменно отступает
или занимает пассивную, тревожную позицию>.
Все это ярко проявилось во время одного занятия, когда мое раздраже-
ние позицией пациентки заставило меня, обращаясь к ней, резко выска-
заться. Я указал на то, что ее эмоциональная жизнь омертвела. Она хотела
любить и быть любимой, но, что бы она ни делала, всегда занимала пассив-
ную позицию. Она хотела уважения, но не отстаивала своих прав. Я рас-
смотрел различные ситуации в ее жизни, чтобы показать ей, как она боит-
ся всего того, чего ей хочется. Она действительно была бедной рыбкой!
Пациентка сделала несколько слабых попыток защититься. Она не
разозлилась, как я надеялся, а съежилась на кушетке в позе смирения.
Это было выражением ее обычной покорности и типичной реакцией в
ситуации переноса. Здесь становится очевидньхм, что то, что мы называ-
ем сопротивлением психоаналитической интерпретации или переносом
в о-гношениях между пациентом и терапевтом, есть не что иное, как
специфическая установка характера пациентки, детерминированная его
структурой. В этот момент можно было пробить брешь в бесчувственно-
сти пациентки, но она не смогла или не захотела закричать. Несмотря на
это, я не мог смягчить свое отношение к ней. Разумеется, она не запла-
кал>- Она ушла с этого занятия в состоянии шока.
Ближайшие события показали, что такое сильное действие и возмож-
но, и необходимо. Оно позволяет выявить глубоко укоренившееся эмо-
циональное заболевание. В этом отношении терапевт похож на хирурга,
он рискует, как хирург. Если есть показания, а симптомы установлены
правильно, такое действие может сохранить жизнь.
Во время следующей встречи, неделей позже, я попытался несколько
облегчить воздействие. Пожалуй, безжизненность, которая проявлялась на
лице, проникла глубже. Я продолжил прежнюю работу с мышцами. Ког-
да Я увидел пациентку неделей позже, она посерела. Я встревожился.
Пациентка сказала мне, что хотя и взялась за новый проект, но совсем не
чувствует энтузиазма. Тем не менее она пришла к важному пониманию.
Она теперь знала, что ее позиция выражалась следующим образом: <Луч-
ше Я умрУ> чем окажу сопротивление>. Я надеялся, что это понимание
мояет стать решающим в борьбе с панцирем характера, и не ошибся.
Однако в тот момент перед нами стояла проблема преодоления реально-
го умирания пациентки. Что касается меня, то я понял, что недооценил
проблему. Безжизненность пациентки была гораздо глубже, чем мне пред-
ставлялось. Экспрессия лица и головы была далеко не полным проявле-
нием этого процесса.
ш
Физическая динамика структуры характера
Истерический характер-1
199
Я располагал несколькими техниками, способными остановить и по-
вернуть тенденцию к умиранию вспять. Одно обстоятельство, с которым
а столкнулся, когда пациентка осознала проблему, могло мобилизовать ее
:илы. Наиболее важным в этих техниках было использование рвотного
рефлекса. По прежнему опыту я знал, что он может быть очень ценным.
Кроме того, энергию мобилизовывала работа продольных мышц спины,
особенно в области диафрагмы, которая непосредственно связана с энер-
гетическим центром тела. Мышечная работа с напряжениями шеи, осно-
вания черепа и верхней части грудной клетки обычно вызывает позитив-
ные чувства. Спастичность мышц в основании черепа особенно вызывает
чувство безнадежности. Я продолжал эту работу несколько недель, и со-
стояние пациентки постепенно улучшилось. Это была тяжелая борьба, но
мы добивались успеха.
В это время у пациентки возникли первые спонтанные движения. Они
появились в результате работы с лестничными мышцами и представляли
собой волну, придвигающуюся от груди к животу, где она замирала. Это
была попытка соединить верхнюю и нижнюю части тела, разъединенность
которых являлась важным фактором в ее структуре характера. Мне уда-
лось глубже понять и другую грань этой проблемы. Многие движения и
действия моей пациентки выглядели механическими. У меня возникло
глубокое впечатление, что эта женщина заставляет себя <продираться>
через ежедневную рутину жизни, в том числе и через терапию. Внутрен-
ние импульсы ее действий были слабыми. Хотя такое <насилие над со-
бой> было и оставалось необходимым, поскольку спонтанное течение
энергии наружу блокировалось, но оно само по себе являлось частью бло-
ка, Механические, вынужденные движения выдавали внутреннюю пози-
цию изоляции, отсутствия контакта с жизнью и миром, эмоциональную
безжизненность. Тем не менее я очень ободрился, увидев искру спонтан-
ности у моей пациентки.
Несмотря на опыт последних недель, я все еще чувствовал, что мне
необходимо лучше понять панцирь характера пациентки, чтобы добиться
ощутимого прогресса. Я отказался от непосредственного надавливания на
мышцы, поскольку это вызывало у нее сильную боль. Ее тело, особенно
спина и плечи, выглядели такими хрупкими, что, казалось, могли не вы-
держать, если применить силу. Каким же образом я мог дать ей возмож-
ность попытаться перенести более сильную боль, если воздействовать на
крайне напряженные и зажатые области можно было только мягко? В
некоторой степени боль была связана со страхом, который можно было
уменьшить аналитическим путем. Если бы мне удалось дать ей почувство-
вать, что необходимо принять боль как часть терапии, достичь можно было
бы многого.
В основу новой интерпретации лег элемент хрупкости. Она боялась,
что ей сделают больно, потому что чувствовала, что любая обида может
сломить ее. Что-то, казалось, делало ее стеклянной.
Другим аспектом ее характера было ощущение изоляции, отсутствия
контакта с жизнью. Это проявлялось в способе движения, которое, хотя
и было приспособлено к реальности, но лишено эмоционального контак-
та с ней. Я уже говорил, что оно было механическим, автоматическим и
безжизненным. Казалось, она двигалась в вакууме.
Выражением своего рта она напоминала мне рыбку. Здесь был двой-
ной смысл. С одной стороны, она тянулась к жизни, а с другой стороны,
очень боялась, что ее поймают. Теперь можно было соединить все эти
аспекты в единый портрет. Моя пациентка была рыбкой в стеклянном
стакане. Когда эта мысль пришла ко мне, я увидел, что она объясняет все:
хрупкость, изолированность, безжизненность, несмотря на то что она
двигалась и жила, состояние пойманности и страх. Чтобы разбить стек-
лянный стакан, который изолировал ее от жизни, надо было сделать ей
больно, и она должна была принять боль. Тут я осознал, какой мучитель-
ный страх скрывается за этой болью. Пациентка согласилась, что, когда
ей предстоит какая-то реальная физическая боль, она реагирует на это
гримасой страха.
Эта интерпретация для нее была наполнена смыслом. Однако драма-
тического эффекта, которого я ожидал, не последовало. Она согласилась,
что боль представляла собой <какую-то необходимость>, но продолжал
существовать барьер. Со своей стороны, я вспомнил замечание Достоев-
ского из эпилога к <Преступлению и наказанию>: <Он даже и не знал
того, что новая жизнь не даром же ему достанется, что ее надо еще доро-
го купить, заплатить за нее великим, будущим подвигом...> Чтобы паци-
ентка захотела принять сильную, почти на грани физической возможно-
сти боль, я стал говорить о грехе и его искуплении. Я высказал предполо-
жение, что пациентка грешила, и сразу же столкнулся с реакцией злости.
Почему я назвал ее грешницей? Что она сделала? Я ответил, что идти по
земле без любви, не проявляя свою любовь,-это грех. Разве это не вели-
чайший из всех грехов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59