Пусть родная деревня и скрылась под водой, пусть он больше нико
гда не увидит своей корзинки Ц но сейчас он был счастлив, потому что был д
ома. Слегка ароматизированная вода глухо бурлила в медном чеканном брюх
е, кольца и стружки белого, как горные снега, дыма плавали в воздухе; и несп
ешно текла беседа, такая, какую умеют вести одни лишь смоукеры, Ц основат
ельная, неторопливая, добродушная… За разговорами никто как-то не замет
ил, что маэстро Палисандро исчез. Тихонько проскользнув за холщовую порт
ьеру, заменившую Пы-хиному семейству отсутствующую дверь, он отправился
на экскурсию.
Вскоре внимание его привлекли раздававшиеся в одной из комнат голоса. Ма
эстро Палисандро (известный некоторым под именем Чаква Шамполамо) на цып
очках подкрался поближе.
Ц Самое печальное, что все наши труды пошли прахом, Ц говорил чуть надт
реснутый старческий голос. Ц Тот островок мира и благополучия, что мы со
здали, попросту смыло в реку времени.
Ц По-моему, вы несколько преувеличиваете, профессор, Ц отвечал ему нев
идимый собеседник. Ц Это у вас хандра, сплин: вы же знаете, как оно бывает в
дождливые периоды. Надо смотреть на вещи оптимистичнее: вот, например, на
мой взгляд, всё обернулось в лучшую сторону.
Ц Не уверен, совсем не уверен… Всё, чему мы учили наших подопечных, оказа
лось попросту необязательным приложением к грубым реалиям жизни. Они вп
олне могли бы обойтись и без этого…
Ц Мы создали какую-никакую, а культурную традицию, Ц строго возразил в
торой. Ц И потом, если так рассуждать, то вообще всё окажется необязатель
ным приложением к нескольким простейшим инстинктам. Знаете… Действите
льно жаль, что нам уже не так много осталось. Вы бы сами увидели, что бессле
дно ничего не исчезает, и наши усилия не пропали зря.
Ц А табак? То, что должно было принести в этот мир новую философию, станет
всего лишь очередной вредной привычкой!
Подметала тихонько постучался костяшками пальцев в стену и вошёл.
Ц Прошу прощения, господа, что прерываю вашу беседу! Боюсь, я позволил се
бе некоторую бестактность, но это не нарочно, поверьте… Разрешите предст
авиться: маэстро Палисандро, импресарио театра маргиналов. А вы, насколь
ко я понимаю, те самые легендарные наставники достопочтенного племени с
моукеров?
Ц Гхм… Ну уж, и легендарные… Ц Большой Папа удивлённо воззрился на высо
кую фигуру маэстро.
Ц О! Вы, должно быть, удивлены, как я оказался в вашем доме? На самом деле вс
ё просто: один из смоукеров дебютировал сегодня на театральных подмостк
ах, и я, так сказать, на правах старшего коллеги, напросился в гости.
Ц Дебютировал? Это кто же? Ц с интересом спросил Свистоль.
Ц Друзья называют его то Смоки, то Пыха Ц уж не знаю, какое имя настоящее
…
Ц Юный Пыха? Забавно! Такой серьёзный и основательный молодой человек! Н
икогда бы не подумал, что из него может выйти актёр…
Ц Может, и весьма неплохой! К тому же он, похоже, увлечён нашей примой…
Ц Ах вот в чём дело! Ц заулыбался шаман. Ц Ну, тогда понятно! Да вы присаж
ивайтесь, уважаемый, присаживайтесь! Не угодно ли сигару?
Ц С удовольствием, Ц склонил голову Подметала. Ц Но, право же, мне нелов
ко: совсем нечем вас отдарить. Впрочем, знаете что? Не сочтите за дерзость,
но я бы с удовольствием навестил вас снова, запасшись хорошим коллекцион
ным виски. Как мне кажется, напиток сей неплохо должен сочетаться с табак
ом. Надеюсь, вы ничего не имеете против виски?
Как и следовало ожидать, старцы ничего не имели против виски.
Согласно наставлениям Большого Папы, Подметала обрезал кончик сигары с
пециальной машинкой и прикурил её от длинной спички, медленно вращая в п
ламени. Завязалась беседа. Изысканные манеры и незаурядный ум неожиданн
ого гостя оставили у шамана и Большого Папы весьма выгодное впечатление
. В конце концов Шамполамо откланялся, договорившись с хозяевами появить
ся через несколько дней снова и распить бутылочку «чего-нибудь этакого»
.
Ц На редкость приятный господин, Ц заметил Свистоль после его ухода.
Ц Так-то оно так… Ц задумчиво протянул Папа. Ц Только…
Ц Что такое?
Ц Гм… Уж больно внезапно он появился. Не знаю… У меня такое ощущение, буд
то невдалеке сошла горная лавина, понимаете? Вроде ты и в безопасности, а в
сё равно как-то не по себе!
Ц Хотел бы я, чтобы горные лавины предлагали мне распить коллекционное
виски, Ц хохотнул Свистоль. Ц Это же Вавилон, профессор! Мы с вами просто
привыкли к совершенно иной жизни; а здесь это вполне нормально.
Ц Наверное, вы правы…
Спустившись на землю, маэстро Палисандро подошел вплотную к Занавесу и о
сторожно потрогал пальцем острейший шип Ц очень аккуратно, чтобы не уко
лоться.
Ц Изящное решение, Ц прошептал он и чуть заметно улыбнулся. Ц Ах, как уд
ачно всё складывается! Теперь у меня есть отличный предлог, чтобы попаст
ь сюда в любой момент. Ц И он снова чуть надавил на шип. Ц Пожалуй, стоит н
авещать моих новых друзей почаще.


* * *

Утихомирив Ц вернее сказать, устроив окончательный и бесповоротный ка
юк последнему жмуру, Ц Иннот со всех ног бросился к поверженному другу. С
казать что-либо определённое было трудно: пульс вроде бы прощупывался, н
о Ц слабый, донельзя слабый. Тоненькая струйка крови сбегала из ноздри с
моукера; никаких других видимых повреждений не было. Покачав головой, ка
юкер набрал в ладонь снега и осторожно приложил к лицу Хлю: это было единс
твенное, что он мог придумать.
Обречённые застыли вокруг в молчании; двадцать пар глаз смотрели на друз
ей. Иннот поднял голову.
Ц Так… Кто-нибудь из вас знает, что с ним такое? Ц голос его звучал хрипл
о, будто со сна.
Ц Некроплазма, Ц ответили ему. Ц Вроде как оглушило парня. Он теперь не
скоро очухается.
Ц Что значит Ц не скоро? Ц раздражённо спросил каюкер. Ц День, два, три?
Неделю?
Ц Неделю Ц это уж как пить дать. А может, и вообще… Всяко бывает.
Ц Понятно… Ц Иннот мучительно соображал. Первоначально в его планы не
входило выручать кого-нибудь, кроме Хлю; выпущенные из барака, по его разу
мению, сами должны были о себе позаботиться. Отправляясь в неизвестность
тайными тропами колдунов, Иннот в немалой степени руководствовался дре
вними принципами «смелость города берёт» и «наглость Ц второе счастье
». Собственно говоря, последний с успехом можно было бы поставить эпигра
фом ко всей его карьере: лихие гусарские наскоки стали для каюкера, можно
сказать, стилем жизни. Но гусарство предполагает всё же некоторую (а точн
ее Ц весьма значительную) мобильность: тащить же в одиночку неподвижное
тело и одновременно сражаться он, конечно, не мог. Значит…
Ц Значит, так, парни! Ц Он внимательно осмотрел обречённых. Ц Есть разг
овор.
Ц Чего там, разговор… Ц проворчал широкоплечий коротышка с тёмным, гру
бым, словно вырубленным из морёного дерева лицом, выходя вперёд. Ц Как с
Территории срулить, знаешь?
Ц Нет, Ц честно признался Иннот. Ц Может, ты знаешь?
В задних рядах кто-то досадливо сплюнул:
Ц Зря ломанулись…
Ц Не мельтеши, Ц бросил за спину широкоплечий. Ц Я тоже не знаю. А как ты
сюда попал-то?
Ц Той тропкой только в одну сторону ходят… Ц досадливо крякнул каюкер.

Ц Бормотология, стало быть… Сам-то откуда? Ц Коротышка присел на корто
чки рядом с Хлюпиком, пощупал ему виски, оттянул веко.
Ц Ты врач?
Ц Даже не знахарь, Ц усмехнулся широкоплечий. Ц Ну ладно, давай знаком
иться, что ли: меня Хуцем кличут. Цупаж Хуц.
Ц А я Иннот. Вот, за дружком пришёл.
Ц Как Ц пришёл? Сам, что ли? Ц недоверчиво ухмыльнулся кто-то.
Ц А ты как думал?
Ц Свистишь!
Ц Да? А вот эту штуковину… Ц каюкер показал бумеранг, Ц мне жмуры выдал
и, так, по-твоему?
Ц Э, мон, постой… Ты и впрямь, что ли, сам? Ц Хуц с неприкрытым интересом вг
лядывался в лицо Ин-нота.
Ц Говорю же… Ц проворчал каюкер.
Ц Ну, ты… Да! Это ж надо… Нашёл, стало быть, колдуна, и он тебя Ц сюда… Забаш
лял, должно быть, немерено… Ц Хуц в восхищении покачал головой.
Ц Не так всё было, ну да неважно…
Ц Ладно, допустим… Ну, вот ты здесь. А назад-то как?
Ц По верху не уйти Ц так мне этот сказал…
Ц Кто?
Ц Гукас… Да где он? Ц Каюкер вскочил. Гукас исчез.
Ц Сбежал, гад…
Ц Плохо… А насчет того, чтобы по верху Ц это верно, не уйти. Элементаль со
жжёт.
Ц Значит, дорога у нас одна Ц в некрозориум.
Ц Гм… Ц Хуц прочистил горло. Ц Паренёк ты, конечно, боевой…
Ц Но?
Ц Но там жмууры… Ц жалобно проныл кто-то.
Ц Я любого жмура в два счёта уделаю! Ц сурово оборвал каюкер. Ц И вот чт
о: кто со мной Ц тот со мной, а остальным Ц счастливо оставаться.
Он взвалил бесчувственного Хлюпика на плечо и решительно шагнул к кирпи
чному зданию.
Ц Постой, мон, Ц остановил его Хуц. Ц Мы все идём, зря ты так…
Ц Тогда давайте в темпе джанги! И пусть кто-нибудь из вас возьмёт моего д
руга. Думаю, мне сейчас понадобятся обе руки.
Цупаж Хуц, по-видимому, имел среди обречённых немалый авторитет: Иннот сл
ышал, как он яростным шёпотом принялся подгонять самых нерешительных. Хл
юпика подхватили под мышки похожие друг на друга как две капли воды рябо
ватые мужички и потащили следом за каюкером. Иннот, держа бумеранг нагот
ове, решительно шагнул в чёрный провал ворот некрозориума. Он глубоко вз
дохнул и невольно скривился, переходя на энергетическое зрение: мерзкие
эманации страданий и безысходности пропитали здесь, наверное, каждый са
нтиметр поверхности. Снова возникло чувство течения, потока, устремляющ
егося куда-то вниз; в мозгу замелькали бессвязные образы: грязная труба, п
олная мутных канализационных вод… Осклизлые подземелья, мерцающие мёр
твым гнилостным светом… Река, несущая вздувшиеся, опухшие до неузнаваем
ости трупы людей и животных… Иннот тряхнул головой, пытаясь унять расшал
ившееся воображение. Остальные, по-видимому, тоже чувствовали себя нева
жно.
Ц А ну-ка, подтянитесь! Ц то и дело шипел Хуц. Через несколько десятков м
етров темнота сменилась бледными зарницами. «Неужели элементаль, Ц под
умал каюкер, Ц ещё один!» Но это был не элементаль. Под потолком, повиснув
в неопрятной мешанине проводов, рассерженной осой гудела тёмная газосв
етная трубка. Синеватое свечение копилось в её концах Ц и время от време
ни проскальзывало по всей длине, выхватывая на миг из мрака голые, заляпа
нные чем-то трудноопределимым стены. За поворотом тоже моргало, но в друг
ом ритме, чаще.
Осторожно ступая, каюкер двигался по длинному, заметно идущему под уклон
коридору. Уже несколько раз тот сворачивал; и с каждым поворотом всё силь
нее становилось давление, незримый гнёт, тяжкой ношей ложащийся на плечи
. Токи энергий вокруг тоже изменились, стали заметно сильнее Ц беглецы с
ловно приближались постепенно к какой-то дыре, засасывающей всё и вся. Тр
удно сказать, как долго длилось сторожкое путешествие в полумраке: может
, пять минут, а может, полчаса… Наконец за очередным поворотом Иннот ощути
л некое присутствие. Что-то ждало там; что-то мерзкое и вместе с тем не похо
жее ни на жмуров, ни на живых людей… Ровный неподвижный отблеск ложился н
а пол: наверное, за углом была единственная нормальная лампочка. Каюкер, д
ержа бумеранг наготове, шагнул навстречу свету… и замер. Обречённые один
за другим выворачивали из-за угла, поднимали взгляд Ц и тоже останавлив
ались, не в силах более пошевелиться.
Коридор заканчивался тупиком. Низенькая железная дверца была вмурован
а в кирпичи, а прямо над ней, ярко освещенный, в аккуратной застеклённой ра
мочке висел портрет Великого Эфтаназио.
Это лицо сразу и бесповоротно приковывало к себе взгляд. Довольно зауряд
ная, даже простоватая внешность, казалось, только подчёркивалась жидким
и волоконцами бородки и свисающих на плечи волос. Бескровные, намеченные
скупыми штрихами губы, маленький нос-пуговка, развитые, сильно выдающие
ся высокие скулы, тяжёлые веки, глаза… Вот взглядом с Великим встречатьс
я как раз и не стоило. Рискнувший сделать это в первый миг содрогался от не
коего не вполне понятного омерзения, словно не карандашный рисунок на ли
сте бумаги был перед ним, а сочащиеся гноем и сукровицей дыры… А после уже
не мог отвести глаз.
Сделав над собой титаническое усилие, Иннот полностью перешёл на энерге
тическое видение Ц но облегчения это не принесло, ибо страшные зенки пр
исутствовали и здесь. Именно в них упиралось остриё незримого водоворот
а, токи энергий, и сила этих токов, этих течений была такова, что разом выса
сывала человека, оставляя лишь бесчувственную оболочку…
«Бросай бумеранг! Ц грянул в ушах Иннота хор испуганных голосов, каждый
из которых был его собственным. Ц Бросай скорее, иначе будет поздно!» Но
каюкер даже не пошевелился…
«Ты чё творишь, чудила?! Ц Этот голос, бесспорно, мог принадлежать только
одному персонажику. Сол Кумарозо каким-то непостижимым образом умудрял
ся сохранять свою индивидуальность, даже будучи невидимым. Ц А ну, запус
тил этой своей хреновиной в портрет, живо!» Ц «Не могу, Сол! Рука не идёт!»
Ц хотел было крикнуть в ответ Иннот, но тут Кумарозо сообразил, видно, в ч
ём дело, Ц и полилась музыка.
Эту мелодию Иннот вспомнил и узнал сразу: именно её сыграл Сол на достопа
мятном выступлении перед конкурсной комиссией фестиваля, которое они с
Дворнике наблюдали на экранчике старенького телевизора… Всё та же прон
зительная и насмешливая нота, которая всё длится и длится, не кончаясь, Ц
и следом за которой приходит музыка джанги.
Бумеранг, курлыкнув, чёрной птицей рассёк пространство и врезался в порт
рет Великого Эфтаназио Ц прямо в лоб, в точности так, как Иннот расправля
лся со жмурами. На краткий миг всё застыло: бумеранг словно прилип к карто
ну, осколки стекла неподвижно зависли в воздухе, секунды споткнулись и з
амерли, прервав свой безостановочный бег…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51