Я отыскал телефонную будку, позвонил в лос-анджелесскую редакцию газеты «Лос-Анджелес экзаминер» и попросил к телефону одного из ведущих их репортеров. Нам приходилось сотрудничать в прошлом, поэтому, назвав себя, я спросил, не известно ли ему что-нибудь о докторе Гедеоне Фросте и его дочери.— Конечно, Шелл, — отвечал он. — Я как раз готовлю статью об исчезновении доктора. У тебя есть по этому поводу какая-нибудь информация? Я слышал, ты занимаешься его розыском.— Да, но пока мне нечего сообщить прессе: я не нашел ничего, кроме головной боли. А почему вы решили опубликовать такую статью?— Человек, который должен выступить на Хартселльской комиссии в Вашингтоне, неожиданно исчез. Тут пахнет похищением. Недавно Хартселл заявил, что Фрост обнародует сенсационные факты.— Это теперь ни для кого уже не секрет, — сказал я. — А ты откуда узнал?— Сам Хартселл только что об этом сообщил. Полагаю, не слишком-то охотно, но при подобных обстоятельствах ему ничего не оставалось. Если лошадь украдена, зачем запирать конюшню? Это сообщение появится в утреннем выпуске.— Я только что обнаружил, что дочь доктора Фроста замужем за Майком Сэндом.— И мы тоже. Замужем, но, возможно, уже близка к разводу, судя по тому, как развиваются последние события.— Разве не странно, что именно дочь доктора Фроста угораздило выйти замуж за самого отпетого негодяя на профсоюзном поприще?— В какой-то мере да. Думаю, тебе известно, что Фрост является одним из лучших экспертов по проблемам профсоюзного движения в стране.— Угу.— Ярый поборник прав трудящихся выступает против незаконных требований тех же трудящихся, и все такое. Вот как мне представляется вся эта история. Шелл, еще до того как Майк Сэнд сумел свалить Торгесена и занять его место в «Братстве грузоперевозчиков», Фрост поймал его на чем-то грязном и подозревал, что этот парень примет эстафету. Это беспокоило Фроста, и, возможно, он слишком много говорил о нем, что и заинтересовало его дочь. Точнее сказать, возбудило ее любопытство.— Ясно, она заинтересовалась им, ведь она вышла замуж за этого гада.— Правильно. Но это было потом. Сначала ее одолевало любопытство. Причем такое сильное, что она добилась-таки своего и познакомилась с этим зверем. Может быть, она любит животных, но тут явно что-то нечисто. И вдруг — бах, через шесть месяцев они поженились... тайно. И до сегодняшнего дня умудрялись держать свой брак в тайне. — Репортер помолчал. — Ты когда-нибудь встречался с Сэндом?— Нет еще. Но собираюсь.— Могу предположить, в чем причина разлада. Я несколько раз встречался с Сэндом. Он невысок и совсем не красив, однако чрезвычайно силен. Он излучает жизненную силу... и, говорят, похотлив, как кролик. Ненасытный подонок! Ну а дальше... сам понимаешь.— Судя по тому, как ты его расписал, он стоит того, чтобы на него взглянуть. Особенно мне. А где теперь Алексис Фрост, то бишь Алексис Сэнд?— Не знаю. Фрост прежде жил в Нью-Йорке, приехал сюда лет десять тому назад. Когда его доченька вышла замуж за Сэнда, то переселилась к нему в Вашингтон. Но где она теперь, мне неизвестно. Хотелось бы знать! Ты видел ее снимок в сегодняшнем дневном выпуске?— Да. Видел. Скорее всего она сейчас в Вашингтоне, а?— Все может быть. — Репортер минуту помолчал. — Это интервью взял у нее в Вашингтоне один репортер из «Ньюс геральд», так что, вероятно, она все еще там. Он может сказать тебе точно.И он назвал мне имя репортера.Я поблагодарил его, повесил трубку и позвонил в Вашингтон. В редакции «Ньюс геральд» мне дали домашний номер этого репортера, и я застал его дома. Он сказал, что миссис Сэнд проживала в «Статлере», когда он брал у нее интервью.Я позвонил в «Статлер». Да, миссис Сэнд снимает здесь номер, нет, в данный момент ее нет дома.Я позвонил в Лос-Анджелесский международный аэропорт и переговорил с клерком, принимающим предварительные заказы. Он сверился со списком пассажиров, улетевших утром в понедельник рейсом в Вашингтон. Реактивный воздушный лайнер Американской авиакомпании вылетел в одиннадцать утра в Вашингтон, где и совершил благополучно посадку в восемнадцать тридцать по местному времени. И среди пассажиров действительно была Алексис Фрост.Мне посчастливилось зарезервировать билет на рейс «Меркурия», отправлявшегося в Вашингтон из аэропорта в Инглвуде в двадцать сорок пять. Как мне повезло!Здание аэровокзала Международного аэропорта было мягко освещено, и через огромные стеклянные окна открывался красивый вид на взлетно-посадочную полосу. Я сидел в зале ожидания на втором этаже за столиком у одного из окон, потягивая бурбон с водой, и приятное синее пламя растекалось у меня внутри.Было достаточно веских причин для моей поездки в Вашингтон, даже если Алексис там не окажется. А если окажется, тем лучше. Я дважды пытался связаться из аэропорта с номером Алексис в «Статлере», но безрезультатно. Я позвонил также Келли и сообщил, что лечу в Вашингтон и кое-что еще, менее официальное. Рейс в двадцать сорок пять по местному времени и в двадцать три сорок пять по вашингтонскому. За десять минут до вылета самолета я в третий раз попытался дозвониться до «Статлера». И на сей раз мне это удалось.Но ответила мне не Алексис, а мужской голос.— Здравствуйте, — сказал я, — я хотел бы переговорить с Алексис Сэнд.— Скотт? Это Шелл Скотт?!Черт побери, подумал я. Я не представился, но голос показался мне знакомым. И я вспомнил, где его слышал. Он, должно быть, тоже запомнил меня. Человек на другом конце линии был Чет Драм.И все встало на свои места. Чет Драм находится в номере миссис Сэнд в «Статлере» за несколько минут до полуночи. Теперь все сходится. В этом даже есть некая тошнотворная красота. Моя рука стиснула телефонную трубку, как только я подумал о том, что происходило в течение последних трех дней.А когда я к этой картине добавил Честера Драма, все приобрело совершенно иной смысл. Драм и Рейген. Драм и Хольт.Драм во Фронт-Ройале. Драма освобождает из тюрьмы сын Торгесена. Драм и миссис Сэнд. Драм и Алексис Фрост.— Опять собираетесь попугать меня повесткой в суд, Драм? — спросил я не слишком-то любезно.— Если не скажете, кто ваш клиент.— Я уже говорил вам, что не могу разглашать подобные сведения. Никому, а тем более вам.— В этом есть смысл, если ваш клиент — мерзавец по имени Рейген. У этого парня крыша поехала.— Драм, вы что, заболели? Если миссис Сэнд с вами, передайте ей трубку.— Пораскиньте мозгами, Скотт, и объединяйтесь с нами. У нас и так достаточно неприятностей, кроме...— Следует понимать, что «мы» — это Сэнд, Торгесен и остальная шайка-лейка, так?— Вы, я вижу, не в себе?— Как раз пришел в себя. Полагаю, вам не надо объяснять, как поступить с вашей повесткой в суд.— В чем дело, вы не верите в конституционную демократию?— Только не в вашу.— Скотт, я устал от вас.Моя железная выдержка чуть-чуть меня подвела. Всего на одну десятую.— Тогда, черт бы вас побрал, оставьте телефон в покое и пригласите миссис Сэнд! Вытряхните ее из постели, если надо, но дайте мне поговорить с этой женщиной!Думаю, в этот момент я уже сорвался на крик.Послышался страшный скрежет, и на какое-то мгновение я с ужасом подумал, что сейчас у меня лопнет барабанная перепонка. Сначала мне показалось, что Драм повесил трубку. Но через мгновение тихий голос, который я слышал в собственной квартире ранним утром в понедельник, стал ласкать мое чуть было не оглохшее ухо.— Мистер Скотт?Алексис. Именно это мне и нужно было узнать. Она там. С этим Драмом.— Да, это Шелл Скотт, миссис Сэнд. Или Алексис Фрост.Дама, которой ничего не известно о Майке Сэнде.— Я... могу все объяснить. Наш брак держался в тайне, пока какой-то репортеришка не застукал меня здесь ночью в понедельник.— Черт, я и сам все могу объяснить!— У вас есть новости о моем отце? — спросила она.— Нет. Но если бы и были, неужели вы думаете, что я вам их сообщил бы?— Не понимаю, к чему вы клоните.— Не понимаете, да? Тогда ладно, поскольку вы говорите, что можете все объяснить, расскажите мне о двух мерзавцах, которые преследовали вас, когда вы отъезжали от моего дома утром в понедельник. И которые пару раз стреляли и меня.Алексис задохнулась:— Вы лжете!И это все решило. Во всяком случае, у меня больше не оставалось времени. Зато в Вашингтоне у меня времени будет предостаточно. Поэтому я сказал:— До свидания, миссис Сэнд. До скорого свидания.Я повесил трубку и рысью помчался к самолету.Я едва на него успел. Но все-таки успел. Я пристегнул ремень, и мощные реактивные двигатели понесли самолет по взлетной полосе. Через четыре с половиной часа я буду в Вашингтоне. Это пустяковое время. Но недостаточно быстро для меня. «Милая Алексис, — думал я, — вам многое придется мне объяснять. Да еще этот Драм. У меня есть что ему сказать».Я вспомнил, когда мне впервые довелось услышать имя Драма в этой неразберихе — в понедельник ночью, под окном офиса Рейгена. Всего две ночи назад. Смешно, но тогда это имя для меня мало что значило.И как много оно значит для меня сейчас!Я был на пути в Вашингтон, в штаб-квартиру «Братства грузоперевозчиков», к Майку Сэнду и ко всем остальным. На пути к Алексис Фрост... к миссис Сэнд.И к моему другу. К моему приятелю. К вранью, которое мне предстоит выслушать. К Чету Драму. Драм угодил за решетку Фронт-Ройал, штат Вирджиния, 16 ч. 00 мин., среда, 16 декабря Камера предварительного заключения располагалась на втором этаже полицейского участка во Фронт-Ройале.— Поместите его рядом с той, — приказал Линдсей надзирателю, толстому человеку с красным лицом и жидким венчиком рыжих с проседью волос.— И в чем меня обвиняют? — поинтересовался я.— Мы имеем право задержать вас на некоторое время без предъявления обвинения, — пояснил Линдсей.— Я могу позвонить?— Нет, только после того, как мы вас зарегистрируем, — сообщил мне надзиратель.— Какого черта! — возразил Линдсей. — Идите и звоните сколько угодно.Я позвонил в кабинет сенатора Хартселла. Сенатора не было на месте, и я сообщил милашке секретарше, что Таунсенд Хольт убит в доме Торгесена во Фронт-Ройале и что я задержан без предъявления обвинения. Она сказала, что они немедленно направляют сюда одного из юристов комиссии. В голосе ее звучало негодование.Пять минут спустя я уже сидел на койке в камере предварительного заключения, размером десять на десять. Три стены были сделаны из металлической сетки. В четвертой было настолько маленькое окошко, что даже решетки не требовалось. Через него в камеру пробивалось бледное полуденное солнце. В смежной со мной камере, за решетчатой стеной, на койке лежал Чарли Дерлет и курил сигарету.— Чарли! — позвал я.Чарли Дерлет потер ладонью свою лысую голову, сел и растер ногой окурок.— Не желаю с тобой разговаривать!— Ты приехал сюда вместе с Хоуп? К Торгесену?Сперва Чарли мне не ответил. Потом сказал:— Хольт был уже мертв, когда я туда пришел. Я услышал звуки приближающегося автомобиля, испугался и убежал.— Вероятно, это была Хоуп. Она тебя видела.— Сперва я подумал, что это копы. Мне чертовски не повезло — я вывихнул ногу. Чуть было не замерз там до смерти. Но это были не копы. Там сзади есть дорога. Я пытался подобраться по ней к своей машине. Потом увидел Хоуп. Она шла не туда, куда надо.— А по следам на снегу она не могла сориентироваться?— Не знаю. Возможно, там было много разных следов. Я окликал ее, но она меня не слышала. Потом копы меня подобрали.— А что ты тут делаешь?— Трачу свое драгоценное время с тобой, жалкий детективишка, — ответил Чарли.— Это ты обеспечил тягач, чтобы вытащить Очкарика и Ровера с Мемориал-парквей ночью в понедельник, верно?Он встал и глумливо усмехнулся через железную сетку:— Ты спятил!— Неужели? Ты считаешь, они подготовили того, кто будет собирать обломки, когда карточный домик Майка Сэнда рухнет?Чарли все еще усмехался.— Хольт обеспечивал Рейгена и Лос-Анджелесское отделение «Братства» некоторой информацией. Ты об этом знал? Если не знал, спроси Хоуп. Однако Хольта убили, и если только убил его не ты, Чарли, то это означает, что тут, на Востоке, существует не единственная группировка. Если они убрали Хольта, почему ты считаешь, что следующим не можешь оказаться ты?— Одно скажу: ты спятил.Однако Чарли начал проявлять беспокойство.— Аббамонте послал тебя сюда на дело. Что ты должен был сделать, я не знаю. Но либо у кого-то другого были другие планы и он прихлопнул Хольта до того, как ты к нему явился, либо Аббамонте специально придумал для тебя какое-то задание, чтобы тебя подставить, если, конечно, это не ты его убил. Выбирай, что тебе больше по душе.— Ха-ха-ха! Подставил меня! Недурно.— Конечно. Мы ведь с тобой сейчас находимся в отеле. И у тебя определенно номер люкс.Лицо Чарли перекосилось от замешательства и сомнения.— Послушай, сыщик, — сказал он осевшим голосом, — пошли слухи, что Торгесен заигрывает с Таунсендом Хольтом. У Торгесена есть компромат на Майка Сэнда. Я приехал туда, чтобы найти его. Вот и все.— Для Аббамонте?— Никто меня не подставлял! — заорал Чарли.Больше он не станет отвечать ни на какие вопросы. Я уселся на койку и закурил последнюю сигарету. Бледное солнце опустилось за горизонт, стало прохладно. Ближе к пяти часам в дальнем конце коридора показался красномордый надсмотрщик. С ним рядом шел молодой парень, которого я никогда прежде не видел. Бледный блондин в добротном костюме классического фасона. Они прошли мимо камеры Чарли и остановились возле моей. Зазвенели ключи, и дверь в мою камеру отворилась.Молодой блондин протянул мне руку. Я пожал ее:— Вас прислал сенатор?— Верно. Я Эриксон. Пойдемте, Драм. Вы свободны.Чарли посмотрел на меня и на Эриксона и расхохотался.— Сосунок! — бросил он.Я замешкался и не огрызнулся. Тогда я не совсем понял, что он имел в виду.Внизу надсмотрщик вернул мне все мои вещи, кроме «магнума» 44-го калибра. Он о нем ничего не знал. Полицейские пригнали мой автомобиль во Фронт-Ройал, и теперь он поджидал меня рядом с участком. Эриксон сказал, что он приехал на поезде.Не успели мы дойти до моей машины, как я увидел Хоуп, идущую по засыпанному снегом тротуару.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41