Губернатор просиял.
— Хотя, — продолжал Лоуган, — тактический план еще не разработан. То, что вы просите нас сделать, похоже на стрельбу по крысам, бегающим среди китайского фарфора, причем приказано фарфор всячески беречь…
Губернатор пристально взглянул на Лоугана, его густые брови изогнулись дугой, став похожими на хвостики белок.
— Солдаты часто делают невозможное, они поднаторели в этом хорошо. Обязанность национальной гвардии заключается не только в участии в парадах и в веселом времяпрепровождении.
— Никак нет, сэр… Так точно, сэр…
— Так как все же? Боевые ирландцы проявят себя на заключительном этапе операции?
— Конечно. Еще как!
Губернатор звучно хлопнул Лоугана по плечу:
— Хороший ты парень, полковник!
Мэр повернулся к Лэнгли:
— Инспектор, вам нужно будет завести досье на фениев.
Лэнгли колебался. Роберта Шпигель сурово посмотрела на него и проговорила приказным тоном:
— И не позже, чем к полудню, инспектор!
Лэнгли в ответ посмотрел на нее таким же взглядом.
— Конечно, заведу. Почему, собственно, не завести? С помощью благовоспитанного полицейского психолога доктора Кормана я составлю портреты экстремистов, да такие, что даже у самого Джона Хики случится медвежья болезнь от страха.
— Если не ошибаюсь, — вмешался майор Мартин, — вы также, инспектор, усматриваете связь между смертью того информатора… Фергюсона — так, кажется, его звали — и фениями? Разработка такой версии прояснила бы дело.
Лэнгли посмотрел на Мартина и понял, что тот имел в виду. Он молча кивнул.
Клайн взглянул на Беллини:
— Хватит об этом. А ты, Джо, как? С нами?
Беллини озабоченно осмотрелся:
— Я… но…
— Джо, скажи честно, ты абсолютно уверен, что террористы не расстреляют кардинала и остальных на рассвете и не взорвут собор святого Патрика?
— Нет… но…
— Ты уверен, что твои спецназовцы не смогут успешно провести операцию по освобождению заложников?
— Я никогда ничего подобного не говорил, Ваша честь. Я просто никогда не подписываю… А с каких это пор стало необходимо подписывать подобное?
Мэр мягко потрепал Беллини по плечу и предложил:
— Может, мне нужно назначить кого-то другого, чтобы возглавить твоих ребят в этой операции против террористов, как ты считаешь, Джо? Или всю операцию возложить на полковника Лоугана?
Беллини лихорадочно соображал, но ни одна мысль не казалась ему приемлемой.
— Так да или нет, капитан? — резко спросила его Шпигель. — Времени мало. Этот чертов восход обязательно начнется в шесть ноль три.
Беллини взглянул на нее и выпрямился:
— Штурм возглавлю я лично. Но решу, подписывать бумагу или нет, только когда получу план собора.
Мэр облегченно вздохнул.
— Ну, что же. — Он взглянул на Лэнгли. — Теперь насчет вас. Вы, конечно, передумали подавать в отставку?
— По правде говоря, я подумываю о должности старшего инспектора, — огрызнулся Лэнгли.
Клайн тут же кивнул:
— Само собой разумеется, все участники операции получат повышение.
Прикуривая, Лэнгли заметил, что руки его дрожат. Он был уверен, что Клайн и Доул приняли правильное решение — штурмовать собор. Но если с политической точки зрения это решение, по его мнению, было верным, он нутром чуял, что задуманный ими штурм предпринимается вовсе не по громогласно объявленным причинам и не так, как следовало бы, а каким-то, черт его знает, не таким, как нужно, образом. Ну и что? В любом случае это в конце концов половинчатое решение.
Теперь мэр Клайн улыбнулся. Он повернулся к Шрёдеру:
— Берт, все, что от тебя нужно, — это выторговать побольше времени. Продолжай вести с ними треп. Ты проделываешь дьявольски трудную работу, Берт, и мы ценим ее… Ну как, капитан? — Он еще раз приветливо улыбнулся Шрёдеру. Он всегда улыбался, когда кто-нибудь не обращал на него внимания. — Берт!
Шрёдер взглянул на Клайна, но ничего не сказал. Мэр смотрел на него с некоторой опаской.
— А сейчас… сейчас, Берт, нужно, чтобы ты подписал докладную, где рекомендовал бы, как профессионал, имеющий многолетний опыт по освобождению заложников, приостановить всякие переговоры с экстремистами. Согласен?
Шрёдер испуганно оглядел комнату и издал какой-то нечленораздельный звук. Мэр, казалось, еще больше встревожился, но тем не менее продолжал:
— Ты объяснишь это тем, что во время встречи с Флинном он выдвинул еще целый ряд требований… совершенно сумасбродных требований. Договорились? И напиши это побыстрей, насколько возможно. — Клайн повернулся к остальным: — Вы все…
— Я не сделаю этого.
Все, как один, посмотрели на Шрёдера. Клайн недоверчиво переспросил:
— Что… что ты сказал?
Шпигель быстро вскочила с кресла, толкнув его к Доулу. Тот отшвырнул кресло в сторону и обратился к Шрёдеру:
— Сказано, конечно, откровенно. Но последнее слово будет, черт побери, не за тобой!
Шрёдер поднялся со стула и, облокотившись о стол, заявил:
— Я послушал вас всех, вы все тут с ума посходили.
— Тащи сюда дублера для ведения переговоров, — сказала Шпигель, обращаясь к Лэнгли.
— Нет! — вскричал Шрёдер. — Нет, никто, кроме меня, не сможет разговаривать с Флинном… Он больше ни с кем не хочет говорить… Вы сами увидите… Я позвоню ему сейчас же… — Он бросился к телефону, но Лэнгли отодвинул аппарат в сторону. Шрёдер сел на свое место.
Клайн был ошарашен. Он пытался что-то сказать, но не смог выдавить из себя ни слова.
Шпигель обошла вокруг стола и встала над сидящим Шрёдером. Мягким и спокойным голосом она принялась увещевать его:
— Послушайте, капитан, выберите минутку до того, как Беллини кинется на штурм, и напишите докладную в обоснование своего решения. Если же этого не сделаете, то я специально прослежу, чтобы вопрос о вашем служебном соответствии обсудили в управлении полиции, отстранили вас от должности и уволили без права на пенсию. Тогда вам до скончания века придется служить охранником в банке где-нибудь в Дубьюке или в подобном захолустье, да и то если вам по счастью разрешат носить оружие. Ну а теперь давайте подойдем к этому делу по-умному.
Шрёдер встал и глубоко вздохнул. Говорить он начал хорошо поставленным голосом, как опытный специалист по ведению переговоров:
— Да, согласен: давайте действовать по-умному. Извините меня, я что-то перенервничал… Давайте обсудим, что действительно сказал мне Брайен Флинн, а не то, что вам хотелось бы услышать от него. — Он посмотрел на Беллини и Лоугана: — Похоже, что те сорок пять порций говяжьей тушенки вовсе не военная хитрость — там и впрямь сосредоточено столько боевиков, что им и этот ужин маловат. Я их видел. Ну и огнеметы… позвольте пояснить, что такое огнеметы… — Дрожащей рукой он зажег спичку и продолжал спокойным, размеренным тоном, хотя все присутствующие почувствовали в его голосе неприкрытую тревогу: — Флинн собрал под свое начало самую большую, прекрасно вооруженную группировку хорошо обученных инсургентов, которая была в нашей стране со времен Гражданской войны. Поздно теперь предпринимать что-либо, разве только обратиться к Вашингтону и сказать, что мы идем на уступки и готовы уступить во всем, что в нашей власти…
Глава 52
Лэнгли разыскал Бурка, лежавшего на кровати в комнате для священнослужителей.
— Они все же решить брать собор штурмом.
Бурк вскочил. Лэнгли говорил с возрастающим возбуждением:
— И очень скоро. Не дожидаясь воззвания Папы, раньше, чем забухают церковные колокола, а монсеньер Доунс очухается…
— Говори медленно и внятно.
— Шрёдер говорил с Флинном у входа в ризницу. Сказал, что видел примерно сорок — пятьдесят вооруженных фениев.
— Пятьдесят?
— Но он их не видел, точно знаю, что не видел.
— Погоди, давай подробнее.
Лэнгли ходил большими кругами по маленькой комнате.
— Вашингтон почуял, что корабль тонет. Клайн и Доул хотят вскочить в фургон, едущий на ярмарку. Понимаешь? И завтра они оба либо станут героями, либо сбегут в Мехико, напялив темные очки и нацепив бутафорские носы…
Бурк нашел на ночном столике упаковку аспирина и проглотил сразу три таблетки. Лэнгли присел на стул.
— Шпигель хочет тебя видеть. — Он кратко ввел Бурка в курс дела и добавил: — Пока они не решат, что делать со Шрёдером, переговоры будешь вести ты.
Бурк удивленно посмотрел на него.
— Переговоры! — Он рассмеялся. — Бедный Берт. Он собирался провести свою лучшую игру… Он и впрямь настроился на нее. — Бурк прикурил сигарету. — Так значит… — Он выпустил струю табачного дыма и проследил, как кольца поднимаются вверх и растворяются в воздухе. — Мы начинаем штурм…
— Нет! Мы освобождаем заложников! Теперь ты должен называть эту аферу операцией по освобождению заложников и очень осторожно подбирать слова, потому что вокруг слишком многое неясно и никто не говорит того, что думает на самом деле. А сами они никогда ничего не делали, зато врут почище, чем мы с тобой. Вставай, пошли, а то тебя заждались.
Но Бурк не тронулся с места.
— А Мартин натрепал им, что я могу предоставить Стиллвея?
— Да, в комплекте с чертежами. Для меня это оказалось новостью, а как для тебя?
— А он не упоминал имени Терри О'Нил?
— Нет, а что, должен был? — Лэнгли посмотрел на часы. — Разве это имеет какое-то значение?
Бурк посмотрел в окно, из которого открывался вид на Мэдисон-авеню.
— Мартин убил Джека Фергюсона, ты знаешь…
— Нет, его убили фении. — Лэнгли остановился сзади него.
Бурк обернулся:
— Сегодня ночью свершится немало всяких махинаций.
Лэнгли, кивнув, заметил:
— Ты прав, черт возьми. Клайн раздавал обещания повышений по службе, как значки во время избирательной кампании. Бери любой, но плати за это. — Он опять принялся расхаживать взад-вперед по комнате. — Ты должен подписать одну бумажку, где говорится, что все, что делают Клайн и Доул, ужасно. Согласен? Заставь их дать тебе должность капитана. А мне — старшего инспектора. И пусть переводят нас из оперативно-розыскного отдела в подразделение по борьбе с подделками произведений искусства куда-нибудь в Париж, Лондон или Рим. Обещай мне, что не забудешь навестить Шрёдера в захолустье…
— Попридержи язык!
Лэнгли отмахнулся и продолжал:
— Помни, Мартин в игре, Шрёдер выбыл из нее. Лоуган заодно с Клайном и Доулом, но без Беллини, а ты — ты будешь со мной. Остерегайся Шпигель. Она в исключительно прекрасной форме — вот уж стерва так стерва! Потрясающая дамочка. Фении — безумны, мы же в здравом уме… Епископ Доунс благословит нас всех… Что еще. — Он обвел все вокруг диким взглядом. — Есть здесь где-нибудь душ? Все так опротивело. Ты еще здесь? Пошел вон! — Лэнгли рухнул на кровать. — Уматывай!
Бурк ни разу в жизни не видел, чтобы Лэнгли так расклеился, — ему даже сделалось не по себе. Он начал было что-то быстро говорить, но тут же понял, что все это ни к чему, повернулся и вышел.
* * *
Бурк вместе с Робертой Шпигель поднимался по лестнице, прислушиваясь к ее оживленной болтовне. Вслед за ними молча шел Мартин.
Пройдя лестницу, Бурк открыл люк и вылез на крышу дома настоятеля. Дул северный ветер, и заледеневшие лужицы воды отражали огни высотных зданий, окружающих территорию собора святого Патрика. Шпигель отпустила охрану — снайперов из спецназа — и, подняв воротник пальто, направилась к западному скату крыши. Положив руки на низкую металлическую ограду, идущую вдоль всего периметра крыши, она принялась внимательно разглядывать величественный кафедральный собор, возвышающийся за узеньким двориком.
Улицы у самого собора опустели, но в отдалении, за ограждениями, гудели сирены, люди кричали и пели, играли на волынках и других музыкальных инструментах. Взглянув на часы — было 4.00, — Бурк подумал, что бары уже закрылись. Празднование выплеснулось на улицу, добрая сотня тысяч людей, а может, и больше, высыпала на улицы и упорно продолжала веселиться — эта ночь возбуждающе действовала на них.
Шпигель что-то говорила, и Бурк пытался внимательно слушать, но он замерз без пальто и плохо разбирал, что она говорила. К тому же сильный ветер уносил ее слова. В конце она сказала:
— Мы объединили свои усилия, лейтенант, но до того, как разойтись, должны что-то предпринять. Нам не нужны больше новые сюрпризы. Понимаете?
— Отряд по борьбе с подделками произведений искусства, — занятый своими мыслями, невпопад ответил Бурк.
Шпигель посмотрела на него в недоумении:
— О-о… но тут все в порядке. Будете либо в этом отряде, либо уборщиком в душевой гимнастического зала школы-интерната.
— Куда же девался Шрёдер? — спросил Бурк.
— Он понимает, что нам не хочется терять его из виду, а то он наболтает черт-те что прессе, и не желает находиться под стражей, что унизило бы его достоинство. Поэтому он предпочел остаться в команде Беллини.
Бурк почувствовал, как его пронизало какое-то странное ощущение неловкости и беспокойства.
— А теперь мне предстоит вести переговоры с террористами?
— По правде говоря, да, — ответила Шпигель. — Но для непосвященных Шрёдер пока числится на прежнем месте. У него есть политические связи. Он будет продолжать исполнять свои обязанности, с некоторыми коррективами, конечно, а позднее… отправится в тюрьму.
В разговор вступил молчавший до сих пор Мартин:
— Капитан Шрёдер сейчас должен снова сходить в ризницу и поговорить с Флинном. В такой критический момент нам нужно сделать вид, что все остается без изменений. Ни Флинн, ни пресса не должны заподозрить, что у нас возникли проблемы.
Взглянув на Мартина, Бурк в сложенных ладонях прикурил сигарету. Тактика майора стала ему ясна. Он думал о том, почему Шрёдер прилип к Беллини и почему Берт должен снова идти к дверям в ризницу на встречу с Флинном. Подумал он также и о том, что у Флинна никак не может быть пятидесяти хорошо вооруженных боевиков, а значит, Шрёдер либо ошибся, либо дал себя провести и легко попался на удочку. Похоже, так решили все. И он знал также, что Шрёдер не из тех, про которых еще Шерлок Холмс говорил: «Нельзя допускать невозможного, какие бы невероятные вещи ни случились, в любом случае нужно докапываться до правды».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77