Сколько? — спросил он, повесив меч на пояс, но его помрачневшие товарищи не торопились сообщать более точную информацию. — Бегуны Луны?
Это было единственное эльфийское племя, которое более-менее регулярно появлялось в Квирайте. Обычно они приходили с юга, через Кулак Солнца, но они пересекали соль ночью, когда это намного холоднее и безопаснее. Но они вроде не должны были вернуться раньше, чем через одну пятнадцатую часть года, да и когда они приходили, квириты устраивали праздник, а для праздника мечи не нужны…
— Кто, Руари? Что сказала Акашия о том, что происходит на Кулаке Солнца? Кровь Рала, Руари — отвечай мне! Она послала мне слово? предупреждение? и ты решил не передавать его мне?
— Я забыл, просто забыл. Огонь и ветер, Павек — не знаю, кто это такие, но они еще на соли, и будут здесь не раньше заката, если раньше не растают и не умрут.
— Она вобще не обеспокоена или что-то в этом роде, — добавил Звайн в защиту друга. — Она только сказала, что кто-то есть на Кулаке, идет прямо сюда, как стрела, вышущенная из лука, и что мыОн запнулся, сглотнул и поправил себя, Акашия никогда не обращалась прямо к нему. — Что Ру должен сходить и привести тебя. Еще есть куча времени, мы никуда не опоздали.
— В твоих мечтах, Звайн. Куча времени для нее решить, что надо подвесить нас ногами вверх. Вы двое когда-нибудь научитесь быть взрослыми?
Это был не слишком честный вопрос. Звайн никогда не упадет еще ниже в глазах Акашии. Нравится это ему или нет, но мальчишке не помогут никакие жалобы, если дело дойдет до того, что Акашия решит выслать их всех троих вместе. А что касается Руари…
Руари и Акашия выросли вместе, и хотя Павеку всегда казалось, что она относится к полуэльфу скорее как брату, чем как к будущему поклоннику, Руари ни от кого не скрывал своей страстной любви. Прежде, чем стать героями, они были соперниками, по меньшей мере с точки зрения Руари. Надежды полуэльфа возродились, когда Акашия повернулась спиной к Павеку. Он пытался завоевать ее цветами и полезностью. Павек решил, что рано или поздно он добьется ее, но что-то пошло не так, и сейчас Акашия относилась к Руари нучуть не лучше, чем к нему самому. Любая женщина в поселке с радостью упала бы к ногам Руари. Любая, кроме той, которая была ему нужна.
— Не имеет значения, — сказал вслух Павек. — Пошли.
Так они и сделали, пересекая пустоши быстрым ровным шагом, а меч постоянно и непревычно колотил по бедру Павека. Павек не спускал глаз с горизонта, постоянно ожидая увидеть клубы пыли, которые выдали бы группу путешественников, приближающуюся к Квирайту. Однако воздух был спокоен и пуст, как и деревня, в которую они вошли пройдя мимо тщательно обработанных зеленых полей. Люди с удовольствием отрывались от своей работы, приветствуя Павека и Руари, и не замечая Звайна, отчего тот заметно помрачнел.
Может быть пришло время вернуться в Урик — не навсегда, конечно — и принять предложение Короля-Льва, но для Звайна. Мальчишке будет лучше, даже если он вернется к своей старой жизни уличного червяка, попрошайки и воришки, на Золотой Улице, чем жить, окруженным презрением в Квирайте. Но Павек знал, что он врет самому себе, и выбор между презрением и воровством вообще не выбор. Он должен придумать что-нибудь получше, или убедить себя, что судьба Звайна ему глубоко безразлична.
Он дружески толкнул было Звайна в плечо, чтобы поддержать его и убедить, что тот всегда может рассчитывать на него, но Звайн решил, что пришло время немного побороться, Руари присоединился, так что очень скоро они все уже полностью занялись своими шумными играми и незаметно добрались до самой деревни.
— Тебе потребовалось слишком много времени, чтобы добраться сюда!
Высокий женский голос вырвал их из игры и они остановились с пылающими от стыда лицами.
— Мы немедленно вышли, как только я услышал твое слово. Просто я был глубоко в роще, — быстро соврал Павек. — Им пришлось ждать меня, вот они и забрались в бассейн.
— А тем временем Квирайт мог бы быть уничтожен, — возразила Акашия, поверив лжи, решил Павек, но неубежденная ею.
И кроме того, решил он, вряд ли было возможно уничтожить Квирайт за полдня. Сначала необходимо было прорваться через баррикады и преодолеть рвы, которые они вырыли перед битвой с Экриссаром, а Акашия распорядилась еще и увеличить. Квирайт должен был быть окружен настоящими заграждениями, шедшими по краю зеленых полей, так она решила. К тому времени, когда они были закончены, деревня оказалась в кольце двух стен, высотой в рост эльфа, с частоколом на вершине внутренней, и рвом с острыми кольями на дне между стенами.
— Предполагалось, что ты будешь образцом для всех, Павек, — продолжала она. — Твоя роща — самое сердце Квирайта. Если тебе все равно, что же тогда говорить о других? Они все следуют твоему примеру. И не только Руари иНо Акашия не назвала имя Звайна, даже ненароком. Мальчишка спрятался за спиной Павека.
— Не только эти двое, но и все остальные. Ты должен быть настороже все время.
— Но Телами не обеспокоена, — резко оборвал ее Павек, думая больше о Звайне, чем о результате, который его слова произведут на Акашию.
Он как будто ударил ее кулаком, во всяком случае на ее лице появилось выражение шока и боли.
— О, — сказала она тихо и загадочно. — О, я этого не знала. Бабушка никогда не появляется в моей роще и не приходит в деревню. Но я очень обеспокоена. Хотя и знаю, что пока он, — она ткнула пальцем в направлении Звайна, — этот маленький прихвостень Элиссара, бегает, прыгает и смеется, ничего плохого быть не может. Нам не о чем беспокоиться, пока он счастлив.
— Извини, если я сказал что-то не то, — сказал Павек, не обращая внимание на кулак Звайна, ткнувший его в спину. — Я знаю, это тяжело для тебя, без рощи Телами или без возможности поговорить с ней. Если есть что-нибудь, что ты хочешь спросить у нее, я могуИ опять он сказал что-то совсем не то.
— Мне не нужна твоя помощь, высший темплар Урика!
Челюсть Павека отвисла; она никогда не называла его так.
— Ну, чего молчишь, это же ты, не правда ли? Через Кулак Солнца идет женщина, идет прямо в Квирайт, как если бы она точно знает, где он находится, и в ее голове есть только одна мысль: Найти Павека, высшего темплара Урика. Не какого-то темплара, не темплара нижнего ранга из гражданского бюро, но высшего темплара. Почему бы тебе не сделать хоть что-нибудь полезное: например пойти навстречу и приветствовать ее.
Павек стоял, не говоря ни единого слова. Смущенный, он всплеснул руками, не зная что сказать. У него не было ни малейшего понятия, кто это может быть.Если бы здесь была хоть часть мерцающего зеленого тела Телами, он мог бы схватить ее и трясти, пока бы ее зубы не застучали, но теперь он пробормотал что-то непонятное в направлении Акашии и пошел к Кулаку, с Руари и Звайном, укрывавшимся в его большой тени.
Глава 5
Соляные духи все еще танцевали на Кулаке Солнца — недолго живущие спирали искрящихся кристалликов соли, которых порывы ветра подняли с поверхности пустыни и они крутились и сверкали, как настоящие языки пламени в умирающем свете заката. На востоке золотой Гутей уже появился над горизонтом. Павек раскинул руки, останавливая своих молодых компаньонов прежде, чем они перешли с твердой, обожженной солнцем земли пустыни на белую смертельную соль. Когда поднимется луна, света будет вполне достаточно, чтобы найти непрошенного посетителя, и нет никакой необходимости рисковать собой на Кулаке, пока солнце не сядет.
— Как ты думешь, кто это? — спросил Руари, пока они ждали.
Павек только покачал головой. Он не оставил за собой ни одной женщины, которая могла бы разыскивать его; и совершенно точно ни одна из них не знала, что он высший темплар. Этот не слишком приятный титул подарил ему Лорд Хаману, и следовательно — к большому неудовольствию Павека — именно Лорд Хаману послал ему гонца вместе с сообщением.
Он напряг глаза, глядя в направлении Урика — ничего. Ничего не видно, пока. Он в который раз утешил себя тем, что Телами должна знать обо всем этом, и что хотя она мучит, терзает и проверяет его без передышки, вряд ли ее зловредность дойдет до того, чтобы подвергнуть Квирайт настоящей опасности.
— Может быть она мертва, — предположил Звайн, и мелодраматически закашлялся, показывая каким образом она могла умереть.
— А может быть она заблудилась, — возразил Руари, — а может быть, что она уже умерла. Страж может дотянуться до нее издалека, Павек. Если ты не хочешь встречаться с ней, он может так препутать ей мысли, что она будет бродить до тех пор, пока ее кости не рассыпятся в прах.
— Спасибо за мысль, но я сомневаюсь, что это нужно, — коротко хохотнув сказал Павек. — Если бы одного желания не встретить ее было бы достаточно, Акашия уже сделала бы это.
Если бы Просто-Павек любил держать пари — а он не любил — он поставил бы все свои деньги, которых у него не было, что Акашия сделала все, что было в ее силах, чтобы направить силу стража против нежелательного гостя. Эта сила была огромна, но нельзя было сказать, что страж непобедим. Элабон Экриссан был не в состоянии найти Квирайт, а тем более напасть на него, пока не заполучил Звайна, и тот вместе с ним самим, Руари и Йоханом не попал в Квирайт, когда они вытаскивали Акашию из рук Элабона Экриссара. И как только Звайн очутился в Квирайте, он открыл свое сознание хозяину. Начиная с этого момента Экриссар совершенно точно знал, куда надо направить свой отряд наемников, и страж Квирайта ничего с ним поделать не мог.
И Лорд Хаману скорее всего знал о существовании Квирайта. Уничтожив Экриссара и его отряд, он немедленно спросил о Телами и даже мягко поддразнил ее, заметив бедственное положение деревни. Но даже Король-Лев не знал совершенно точно, где находится Квирайт, пока Павек при помощи своего медальона не призвал его. Сознание короля-волшебника было, возможно, самым неестественным объектом, которое Павек только мог себе представить, но определенно Лорд Хаману не забыл ни их, ни место, где они живут.
Солнце село. Последние соляные духи опять превратились в кристаллики соли, которые которые будут спать до рассвета. Бесчисленные фиолетовые и красные тени умирали на небесах, пока пробуждались вечерние звезды. Павек распознал их очертания, но взял из самой земли достаточно силы, прежде чем выйти на соль и пойти по Кулаку.
Павек верил, что в этом мире есть два места, чье местоположение он не забудет никогда. Квирайт, за его спиной, был одним из них. Мысленным взором он увидел зеленокожую Телами и успокоил биение своего сердца медленными, постоянными ритмами жизни той, которая прожила на Атхасе больше времени, чем Дракон. Другим местом был Урик, и однажды Павек сумел призвать стража Урика, к огромному удивлению Телами.
Согласно традициям друидов стражи были частями мест — лесов, рек, гор и других природных феноменов, но не построенных людьми городов. Павек совершенно не собирался спорить с традициями, но Урик стоял на холме, который также был местом, ничуть не худшим чем роща Телами, и сила, которая выделяла страж Квирайта от более меньших духов пустошей, была рождена поколениями друидов, которые жили и умирали здесь. Павек не был настолько наглым, чтобы равнять уличных червей Урика с друидами, но он таки поднял там стража, и с тех пор не думая знал, где за горизонтом находится великий город.
Путь между Уриком и Квирайтом был в сознании Павека похож на край меча: прямой, острый и без изгибов. Насколько он мог ощущать, сейчас только он один шел по нему; но если и была женщина, которая идет навстречу, они скоро повстречаются.
Тепло испарилось с соли чуть ли не быстрее, чем свет солнца. Они успели зайти совсем недалеко, когда почва под ногами стала холодной, и они были благодарны толстым подошвам своих сандалей. Немного позже, когда небо потемнело и стало темно-фиолетовым, а звезды сравнялись с луной яркостью, Павек услышал звуки, которые он и боялся услышать. Звайн тоже услышал их, и, как и при виде презрения Акашии, он спрятался в полуночную тень Павека.
— Колокольчики Льва, — прошептал мальчик.
Павек проворчал, соглашаясь. Большинство народа, осмелившихся войти в пустыни Пустых Земель, старались не привлекать к себе излишнего внимания как хищников-животных, так и хищников-людей. Совсем иначе себя вели слуги Лорда Хаману. Они везли с собой колокольчики — десятки, даже сотни керамических, каменных или сделанных из редкого металла колокольчиков — которые объявляли всем вокруг о том, что через пустыню едет личный слуга Короля-Льва. За те десять лет, которые Павек провел в приюте, и десять последующих в гражданском бюро, он знал только об одном случае, когда официальный посланец Урика был ограблен и убит.
Лорд Хаману лично возглавил охоту на этих отщепенцев и привез большую часть их — выводок беглых рабов вместе с женами и детьми — обратно в Урик в зарешеченных клетках. Благодя своему всем известному милодердию, Король-Лев мог бы убить этих преступников тысячями разнообразных и ужасных путей, но Король Урика не стал проявлять свое милосердие тогда, когда дело касалось его посланника. Пленники имели столько воды, сколько они хотели, но никакой защиты ни от солнца, ни от Урикитов, и никакой еды, не считая самих себя, так что они одни за другим умерли от голода. Насколько Павек помнил, прошло две пятнадцатые части, прежде чем умер последний, но клетки еще около года висели на стенах города предупреждением для будущих негодяев, пока веревки не сгнили и истерзанные кости наконец-то не успокоились в земле.
Так что Квирайт мог выбирать: или хорошо принимать непрошенных гостей, или страдать от последствий. Павек тяжело сглотнул и пошел дальше.
Руари увидел их первым: его эльфийские предки подарили ему острое ночное зрение и высокий рост, что давало ему преимущество в компании чистокровных людей.
— Кто же они такие? — спросил он не веря собственным глазам, негромко добавив несколько проклятий. — Это не может быть канками.
Но они ими были. Семь канков шли прямо на них, и на всех семерых сидели всадники, одетые в одежду путешественников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45