— На ноги, Просто-Павек, иначе жуки вернутся прежде, чем ты успеешь поднять даже маленькую палочку!
Павек вскочил на ноги. Телами была права, как обычно. Он ничего не мог добиться, думая о мертвых защитниках Квирайта — или об Акашии, которую он мог бы защищать лично, если бы она ему это позволила. Расстегнув пояс и оставив оружие на берегу, Павек вошел в пруд.
Конечно одного дня было недостаточно, чтобы заставить ручеек течь так же быстро как раньше, но прежде, чем солнце опустилось за деревьями, он сумел убрать достаточно прогнивших сучьев, чтобы вода начала просачиваться через дамбу.
— Если немного повезет, — сказал он призраку с зеленой кожей, по прежнему сидевшему на ветке, — напор воды сделает остальную работу за нас.
— Ты очень ленивый мужчина, — ответила она с одобрительной гордостью.
На этот раз тропинка быстро вывела его на поляну, которую он считал своим домом. Там был бассейн с проточной водой, песчаный берег и шаткий навес, в котором он хранил мотыгу рядом с мечом. Он уже бросил свою потную одежду в бассейн и сам собирался отправиться за ней следом, когда листья на близлежащих деревьях заколыхались и трава пригнулась к земле.
— Кто-то идет, — сказала Телами от каменного края бассейна.
Павек наклонился и провел руками по траве. Потом вскинул голову, слушая сообщение листьев. Телами знала, кто идет, и через пару мгновений он тоже узнал. — Не кто-то, — поправил он ее. — Руари и Звайн.
— Идут или бегут?
Он вторично коснулся травы и ответил. — Бегут.
У Руари была его собственная роща, вполне подходящая для начинающего друида. Там были деревья и кусты, обычные дикие животные, которые тянулись к полуэльфу, и бассейн с водой, немногим больше самого Руари. И конечно роща была слишком мала, чтобы стать местом развлечения для сразу двух энергичных юношей, так что Звайн проводил большую часть времени валяясь в тени, тем более, что у него не обнаружился талант к магии друидов.
Павек не удивился, что они пришли навестить его. Чаше всего они оба бывали уже в воде бассейна Телами, когда он возвращался из глубин рощи. Удивительно было то, что они оба бежали. Рощи друидов были маленькой частью Квирайта, а между рощами земля была выжжена кровавым солнцем, как и в любом другом месте в Пустых Землях. Так что обычно квириты ходили, как и все остальные жители Атхаса, если не было очень серьезной причины для бега. Он сбросил грязь со своей майки, прежде чем бросить ее в бассейн, а потом отправился к опушке, следуя за прижавшейся к земле травой.
Он не успел сделать и десяти шагов, как из-за кустов возник Руари, пробежал справа от Павека и во всей одежде прыгнул в бассейн. Звайн появился спустя несколько ударов сердца — очень мало ударов сердца Павека. Лицо у мальчишки было красное и он тяжело дышал, как будто за ним гнались. Руари был не в состоянии бежать как эльфы племени его матери, Бегуны Луны, но ни один обыкновенный человек не мог догнать его в честном беге: непреложный факт, который Звайн, однако, отказывался признавать. Вытянув руку, Павек успел схватить парня прежде, чем он сиганул в ледяную воду.
— Садись и жди, пока дыхание не успокоится. Иначе ты можешь заболеть.
Где-то между Уриком и рощей, между тогда и сейчас, Павек стал кем-то вроде отца, которого никто из них троих не знал, для обоих юношей, хотя не слишком много лет отделяло его от Руари, а Руари на ту же пригорошню лет был страше Звайна. Это преображение поражало Павека больше, чем любые чудеса друидов, особенно в тех редких случаях, когда один из них на самом деле слушал то, что он ему говорил. Звайн уткнулся в большое тело Павека и упал бы на землю, если бы бывший темплар не поддержал его, обхватив рукой за ребра.
— Он сказал, что не будет бежать, — жалобно выдавил из себя Звайн между попытками вдохнуть воздух.
— И ты поверил ему? Он известный враль, а ты известный дурак!
— Он дал мне фору, двадцать шагов. Я думал… я думал, что смогу побить его.
— Понимаю, — ласково сказал Павек, нежно гладя Звайна по потной макушке.
Не слишком много времени назад ему пришлось примерно так же поговорить с Руари, который лелеял в себе безумную мечту стать лучше своих эльфийский кузенов в их играх. И теперь жизнь полуэльфа изменилась к лучшему. Как и Павек, он стал героем. Все в Квирайте знали, что он защищал Павека, пока тот призывал Короля-Льва. А потом, когда все наемники Экриссара были уничтожены, он пришел на помощь Акашии, помогая ей направлять силу стража в мистическом бою против самого Элабона Экриссара, когда побежденная Телами свалилась без сил.
Прошедшие два сезона солнца пошли на пользу Руари и другим путем. Теперь полуэльф не напоминал больше долговязого эрдлу во время первой линьки. Он перестал расти вверх, зато нарастил немного человеческого мяса на свои узкие эльфийские кости. Его волосы, кожа и глаза стали отливать цветом меди. Не было женщины в Квирайте — юной или старой, дочери или жены — которая не попыталась бы привлечь его внимание, и женщины племени Бегунов Луны не отставали от них. Руари превратился в одну из тех редких личностей, которые могут успокоить толпу просто идя через нее.
Ничего удивительного, что Звайн был болен от зависти; сам Павек иногда чувствовал в себе нечто подобное. Они оба были типичного в Урике сложения: здовенные и смуглые, годные скорее на то, чтобы двигать камни, а не покорять женские сердца. Звайн со своим совершенно обыкновенным лицом мог затеряться в любой толпе, преимущество, которое, по мнению Павека, он сам потерял незадолго перед тем, как ушел из темпларского приюта. Глупейшая драка с другим воспитанником оставила его со шрамом, который шел от наружного уголка его правого глаза вниз, через сломанный нос, пока не заканчивался у его верхней губы. Спустя годы выяснилось, что шрам болел, когда налетал ветер с севера, а его улыбка превратилась в кривую ухмылку. Эта ухмылка сослужила ему хорошую службу, пока он носил желтое, но среди мирного народа Квирайта она была совершенно ни к месту.
Руари вынырнул на поверхность, расплескивая воду, которая намочила даже Павека и Звайна, стоявших в нескольких шагах от бассейна.
— Трусы! — насмешливо крикнул он, и этого оказалось вполне достаточно, чтобы Звайн немедленно бросился вперед.
Павек отпрыгнул назад. Надо подождать, пока эта парочка устанет от своей идиотской возни, и только потом можно будет спуститься в бассейн. Бассейн с проточной водой все еще нервировал человека, который раньше видел воду только в фонтанах по колено глубиной, запечатанных цистернах или в ведрах, поднимавшихся из древних бездонных колодцев. Звайн, однако, любил воду; он научился брызгаться и плавать, как если бы вода была естественной частью этого мира. Павек тоже любил воду, при условии что она не поднималась ему выше колена, а что касается глубины, он так и не научился плавать.
Как-то раньше Павек бросил в самое мелкое место бассейна большой камень, каторый с тех пор стал его любимым местом в бассейне, он садился на него и наслаждался водой, текущей мимо. Иногда — один раз из трех — его компаньоны оставляли его одного. Но сегодня был не самый удачный день для Павека. Команда из двух мальчишек добралась до него и принялась поливать его холодной водой, пока он не стал брызгаться в ответ. Тогда Звайн, как самая настоящая водяная змея, схватил его руками за лодыжку, начал тянуть его в темную и очень глубокую воду в центре бассейна.
Он закричал, забил руками и вернулся обратно туда, где было мелко, что просто ознаменовало начало очередного раунда неистового развлечения. Павек верил, что они не собираются его утопить — пожалуй в первый раз в жизни он доверил кому-то другому собственную жизнь. И еще он доверял Телами. Остальные двое были не в состоянии проникнуть в мысли духа старого друида, но Павек мог слышать, как искры ее смеха носятся по бассейну. Она, конечно, не будет мешать юнцам поливать его водой и стремиться вывести из равновесия, но она поможет ему, хотя бы сделав глубокую воду под ногами твердой, если он хлебнет воды или поддастся панике.
Наконец их развлечение закончилось, когда они настолько устали, что даже не могли стоять и уселись обсыхать на камень.
— Ты должен научиться плавать, — посоветовал ему Руари.
Павек потряс головой, потом откинул свои грубо остриженные черные волосы с лица. — Я предпочитаю сохранить нынешнее положение дел, ведь теперь у тебя есть шанс против меня. Если же я научусь плавать, то ты утонешь — и прекрасно это знаешь.
Коротко усмехнувшись Руари воткнул ему локоть между ребер. — Попробуй. Ты умеешь только страшно говорить — сделать ты не можешь ничего.
Павек вернул жест, спихнув более легкого полуэльфа с камня в воду. Руари ответил стеной воды, которая была намного менее добродушна, чем его прежние проделки, но и удар Павек был не очень слабым. Они провели вместе много времени, не раз спасали друг другу жизнь, и тем не менее Павек не знал, друзья они или нет. Дружба не была одним из тех уроков, которые Павек получал в темпларском приюте для детей-сирот, в котором он вырос, или в гражданском бюро среди темпларов низкого ранга. Впрочем полуэльф тоже не очень-то разбирался в том, что это такое. Иногда они не могли сказать двух слов и дважды вдохнуть воздух, как начинали орать друг на друга.
Однако когда опять Руари подскользнулся и начал падать с камня в воду, рука Павека схватила его прежде, чем полуэльф успел пораниться.
— Эй вы, два тупоголовых канка, — сказал Звайн, когда они наконец уселись на камне. — Вы может хоть что-нибудь сделать, не рыча друг на друга?
Звайн был далеко не первым юношей, человеком или не человеком, который призывал к его здравому смыслу. Не обменявшись ни единым словом и ни единым жестом, Павек и Руари показали, что им не надо сражаться друг с другом, если они могут вместе помучить своего более молодого и легкого товарища. Это была необдуманная, спонтанная реакция, и хотя Павек не использовал всей своей силы, чтобы помучить Звайна, тот не мог сравниться ни с одним из них по отдельности, не говоря уже об обоих сразу. После нескольких мгновений отчаянного сопротивления, Звайн сердито бросился бежать, отступив в самую дальнюю часть бассейна, где уселся, расставив ноги и опустив голову между колен.
У мальчишки не было своего собственного места в тесной структуре общины Квирайта. В отличии от Павека и Руари, он не был героем самых темных часов Квирайта. Напротив, следуя путем разрушения и обмана, Звайн стал агентом Элабона Экриссара еще до того, как Руари, Павек и Йохан ушли из Урика. Он открыл свое сознание хозяину, как только они оказались в деревне. И хотя Звайн был скорее жертвой, чем палачом, рассерженная и встревоженная Телами не простила его. Как бы он не был молод, она заставила его прожить какое-то время здесь, в роще.
Так что он пережил здесь и ночи наедине с гневом стража, и долгий день нападения Экриссара. Руари говорил, что Звайн до сих пор боится темноты и так кричит во время ночных кошмаров, что будит всю деревню. Акашия до сих пор хотела отправить мальчишку на верную смерть в соляную пустыню, которую называли Кулак Солнца. У Каши были свои ночные кошмары, и Звайн был их частью, хотя в то время был оболванен и лишен своей воли. Но герои Квирайта сказали нет, особенно Павек, которого она как-то обвинила в отсутствии совести.
Так что Звайн остался, благодаря состраданию и прощению. Он не мог выучить науку друидов — даже если бы страж не относился к нему с подозрением, как раньше, ночи в роще выжгли бы из него любой талант, даже если бы он и был. Фермеры делали отгоняющий зло жест, когда тень мальчика падала на них; они не разрешали ему даже ступать на их поле. Они оставили его Руари, у которого и так были свои собственные проблемы, и Павеку, который проводил большую часть времени в роще, стараясь не встречаться с Акашией.
Бродячий порыв ветра проскочил над бассейном и толкнул Звайна в плечо. Мальчишка съежился, Павек тоже. Была всего одна-единственная хорошая причина для Павека вернуться в Урик и принять предложеное Королем-Львом богатство и власть, как темплару высшего бюро: в Квирайте Звайн был несчастен, и ничего поделать с этим было невозможно. Было тяжело, когда мальчишка вопил и мчался за Руари, но смотреть за тем, как это человеческое существо съежилось, нахохлилось и уселось поглубже в траву было больше, чем Павек мог вынести.
— Пошли, — сказал он, вставая на ноги и подбирая свою майку, брошенную на землю. Руари что-то проорал из бассейна, но Звайн не сдвинулся с места, оставшись сидеть где был. — Скажи ему, можешь? — попросил он полуэльфа, выжимая свою майку, прежде чем надеть ее через голову.
Руари заворчал, но сделал то, что его попросили, уселся на траву рядом до Звайном, они что-то прошептали друг другу, оживив подозрения Павека, пока тот завязывал шнурки своих сандалей. Внезапно эти подозрения показлись совершенно оправданными, когда он увидел, как они встают вместе с одинаковым виноватым выражением лица.
— Не отставать, — проворчал он и пошел по направлению к опушке. Еще один оживленный обмен шепотками, и Руари прочистил свое горло. — Не мог бы ты захватить с собой меч…
Павек резко остановился. — Зачем? — Но не дожидаясь ответа направился к навесу. — Я все равно не буду учить тебя владеть мечом, Ру. Я говорил это тебе тысячу раз.
— Я знаю. Это не для меня, — неожиданно вежливо согласился Руари. — Каши хочет, чтобы ты принес его. Могут быть проблемы. Кто-то находится на Кулаке Солнца.
— Милосердие Хаману! — выругался Павек, и добавил еще несколько слов, очень колоритных, которыми он не пользовался с того времени, как оказался в Квирайте. Он быстро оглядел ближайшие деревья, где, однако, не было никакого признака Телами. Она была частью стража; она могла ощутить то, что происходило на смертельно опасной соленой пустыне так же легко, как она ощутила, что сюда бегут Звайн с Руари. Он подумал, что она обязательно сказала бы ему, если бы была какая-нибудь настоящая опасность. — Кто? Где? Налетчики?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45