Здесь, в настоящем, старухам не будет милосердной смерти от удушения. Они горят заживо… они так ужасно кричат…
Он вспоминает другое сожжение на костре. Священник спешит на утреннюю мессу. Следом за ним - процессия юных хористов. Один из них держит над головой распятие. Мальчик-вампир глядит на страдающего Иисуса в россыпи драгоценных камней, лицо Христа искажено от боли, каждая капелька пота - жемчужина, терновый венец вырезан из изумрудов, глаза из сапфиров подняты к небу, дерзкие, вызывающие… так много боли. Мальчик-вампир смотрит как завороженный, и даже не сразу соображает, что он не испугался распятия… что крестная сила не отталкивает его.
В воспоминании восходит солнце, хотя в настоящем оно садится. Первые лучи касаются его бледной кожи. И не обжигают. Что происходит? Целую тысячу лет он прятался от света в живительной темноте земли. Я создание тьмы, размышляет он. Свет солнца меня убивает. Это непреложный закон.
Он по-прежнему смотрит на сияющее лицо Иисуса.
Палач в черной кожаной маске сгребает пепел лопатой, чтобы развеять его по ветру. Он не обращает внимания на мальчишку, который стоит в углу площади. Точно так же, как крестьяне теперь не обращают внимания на одичавшего мальчика в вонючей клетке. Сегодня нет ветра, поэтому пепел не разлетается, а просыпается обратно на землю. Мальчики-хористы запевают Kyrie . Маленькая процессия заворачивает за угол, и мальчик-вампир больше не видит лица Иисуса…
Почему я вспоминаю об этом теперь? - думает он, глядя на горящих заживо старух.
А потом он вспоминает еще одну вещь: человек, сожженный тогда на костре, любил меня. Маньяк, извращенец, безумец. Но потом появился я, и он сумел полюбить. Так он обрел спасение.
А что его извращенная любовь дала мне? Она забрала у меня страх темноты.
Ночь, день - теперь для меня все едино. Нет больше ни дня, ни ночи. Только унылые серые сумерки. Постепенно я вспомню человеческую речь. Вновь научусь говорить слова. И они меня освободят. Я выйду из леса, и найду какую-нибудь женщину, и назову ее мамой.
В самом сосредоточии темноты, в самой черной ее сердцевине, зреет зерно, имя которому - сочувствие. Вот она: правда, которую он узнал в пепле сожженного безумца.
23

наплыв: зал игровых автоматов: лабиринт
Уже темнело. Терри засунул в карман джинсов еще одно распятие, надел куртку Пи-Джея и рассовал по карманам чеснок. Из дома он вышел через заднюю дверь. Пи-Джей уже ждал его во дворе, с велосипедами.
- Ты куда собрался? Ты осторожнее. - Шанна Галлахер на миг оторвалась от мытья посуды. Но Терри только тряхнул головой.
Пока у них есть распятия и чеснок, им ничто не грозит.
Это все знают.
Они забрались на велосипеды и вырулили на главную улицу. Там горел только один фонарь. Плоская тень дорожного знака “СТОП” падала на витрину аптеки Пи-Джеева папы.
- Стой! - крикнул Пи-Джей. - Слышишь? Шаги. Они резко затормозили. Остановились на углу. Да, шаги. А потом - грохот космического корабля из видеоигры.
- Автоматы работают? - удивился Терри. - Но они же закрыты вечером в воскресенье.
- И кто этот дядька? - Пи-Джей показал пальцем на высокого сухопарого мужчину в черном костюме, который рассматривал парики в витрине супермаркета.
Мужчина встрепенулся и повернул голову… неужели он их услышал за целый квартал?!
- Это мистер Кавальджан, сотрудник похоронного бюро, - сказал Терри. Теперь я его узнал. Он приехал из Ключей, чтобы…
- Он тоже один из них. Посмотри на его лицо. Как оно неестественно светится.
- Господи. И теперь некому даже похоронить этих тварей.
Терри взглянул вперед. Рельсы. Крошечная станция - старомодный павильон в восточном стиле, а дальше - дорога на гору. В бордово-серых сумерках все казалось каким-то тусклым и бледным.
- По-моему, мы сегодня не доберемся до Дома с привидениями, - сказал он.
- Они сами к нам спустятся, - добавил Пи-Джей. Они рассмеялись, чтобы унять тревогу.
- Боишься? - спросил Пи-Джей.
- Нет. То есть да. - Но Терри вдруг с удивлением понял, что он не так уж и сильно боится. То есть, учитывая обстоятельства, он сейчас должен был похолодеть от ужаса. Но, наверное, он все “истратил” в ту ночь, когда папа вернулся домой. Теперь он был выжат. В нем уже ничего не осталось, что могло бы бояться. - Ну что, в автоматы?
- У тебя есть четвертак?
- Я тебе должен доллар, - сказал Терри. - Но у меня только пятьдесят центов.
- Можем сыграть в “Пьющих кровь” на пару. Они подъехали к игровому залу и оставили велосипеды у кирпичной стены.
- Холодрыга какая, - заметил Пи-Джей.
Терри взглянул на кружащиеся в воздухе снежинки.
- Ну что, ты готов?
- Может быть, мы не пойдем завтра в школу?
- В школу, - тупо повторил Терри. Он и забыл, что есть такие простые вещи, как школа.
Они вошли в павильон игровых автоматов.
- Ты держи крест в руке, - сказал Пи-Джей.
- Сам знаю, не идиот.
Переливчатые огоньки в мягком сумраке. Алые вспышки, желтые мерцающие “глазки”, синяя спираль, растворяющаяся в темноте… автоматы работали. Но народу не было. Сначала Терри вообще никого не увидел, а потом заметил промельк движения за “Пэкманом”. Кто там?
- Алиса!
Девочка рассмеялась. Теперь он увидел, что это и вправду была Алиса. Розовое мерцание “пэкмановского” лабиринта отсвечивало на ее бледном как мел лице. Губы у нее были в крови.
- Не подходи ко мне. - Пи-Джей выставил перед собой распятие.
Алиса захныкала и нырнула за автомат. Оттуда раздавались какие-то странные звуки… как будто кто-то чавкал. Терри шагнул вперед, держа распятие в вытянутой руке. На полу за “Пэкманом” лежало тело, над которым склонились какие-то люди. Терри сразу узнал мертвеца. Это был мистер Швабьер, владелец игровых автоматов. Весь пол был в крови.
- Господи. Мама. Папа.
Они не оторвались от своей страшной трапезы. Тварь, которая раньше была Алисой, истерически расхохоталась. Потом наклонилась и принялась со смаком вылизывать рану в промежности мистера Швабьера. Ее язычок скользил туда-сюда, как змеиный язык. Терри увидел клыки у нее во рту. Вампирские клыки. Они отсвечивали синим в отблесках огоньков “Бури” - автомата, который стоял рядом с “Пэкманом”.
- Сыграем в “Пьющих кровь”? - Знакомый голос. Терри резко обернулся. Дэвид сидел прямо на игровом автомате, свесив ноги на экран…
- Дэвид!
- Привет, старший братец. Ну что, сыграем?
- Пи-Джей, держи крест!
- Да ладно вам… два придурка. Я вижу, когда мне не рады. - Он исчез. Вот просто взял и исчез. Словно в воздухе растворился. - Ку-ку. - Голос раздался откуда-то сзади. Терри рывком обернулся. На бледном лице брата плясали разноцветные отсветы огоньков игровых автоматов. - Ты думал, что ты всю жизнь будешь мне типа как старшим… Думал, ты самый крутой?! Так вот, Терри, обломись. Я буду бессмертным, а ты умрешь.
- Тебя нет, - сказал Терри, чеканя слова. - Ты просто тварь из ночной темноты. Призрак.
Дэвид как будто мерцал, то исчезая, то опять появляясь. Точно как призрак из старых фильмов.
- Я тебе кое-что скажу. Теперь мы настоящая семья, и нам всем хорошо. Папа всегда дома. И теперь он нас различает. Ты всегда был везунчиком, но теперь ты в глубокой заднице. Мы все вместе, а ты один.
Алиса сверкнула клыками:
- И знаешь, кто еще с нами? Кто хозяин замка на холме? Никогда не догадаешься!
- Очень надо!
- Тимми Валентайн, - выдохнула Алиса с тем же восторженным благоговением, с каким она всегда произносила имя своего кумира.
- Полный бред, - фыркнул Тимми. Но больше из-за привычки дразнить сестру. На самом же деле он призадумался. Может быть, его песню “Вампирский Узел” играют в заставке “Пьющих кровь” далеко неспроста. - Ты не моя сестра, - сказал он, стараясь убедить сам себя. - Это какой-то фокус.
- Ты ничего не знаешь, ты… смертный! - Голос Алисы звучал как мяуканье дикой кошки. - Тимми там, в замке на горе, и он говорит, что теперь этот город называется Вампирский Узел, и что скоро здесь будет сражение.
Мама и папа оторвались от мертвого тела и взглянули на Терри. Мама сказала:
- Здесь так хорошо. Никаких больше девок из Бойса.
- Настоящая счастливая семья, - сказал папа. - Я обещаю, я тебя больше не напугаю, я даже не сделаю тебе больно… маленький укол в шею, как будто блоха укусила… и все будет хорошо.
- Да пошел ты, папа.
Но ему хотелось… ему так хотелось…
- И мы будем играть в “Пьющих кровь”, - добавил Дэвид. - Всегда.
Они все протянули к нему руки, как бы умоляя вернуться в семью. Навсегда. Их лица были такими бледными, такими прозрачными, что отсветы розового лабиринта “Пэкмана” лежали на них различимой светящейся паутинкой.
- Нет! Вы меня не возьмете! - Терри бросил распятие маме в лицо.
Она завыла, люди не могут так выть… как гудок поезда прямо в ухо… а Терри уже бежал, на ходу выуживая из кармана еще одно распятие. А Пи-Джей кидался в них чесноком…
Алекс Эванс, стоявший у кассы, сказал:
- Ты украл у меня четвертак, урод. Из коробки со школьным завтраком, - и злобно сверкнул клыками.
У дверей улыбалась Черри Кола, городская сумасшедшая. При жизни у нее не было зубов, но теперь из ее гниющих десен торчало два острых клыка…
Пи-Джей ударил ее распятием. Терри увидел, как у нее на лбу вспыхнул кровавый шрам. Противно запахло жареным мясом и раздался тонкий свистящий звук, как будто прорвало трубу. За спиной истерично хохотала Алиса, а Дэвид метался от автомата к автомату и колотил по ним, как взбесившийся каратист - как Фонзи в “Счастливых деньках”, - и четвертаки рассыпались по полу, и космические корабли таранили друг друга в открытом космосе, и банан скакал по розовому лабиринту, и кровь текла по экранам, подкрашивая их свечение красным…
Дверь. Велосипеды. Быстрее.
Мистер Кавальджан, сотрудник похоронного бюро из Ключей, вышиб дверь супермаркета, и сирена вопила, но никто не пришел, и мистер Кавальджан тащил по асфальту труп, и там были другие мертвые, на улице… таращились невидящими глазами… все мертвые. От них воняло ужасно, это чувствовалось даже на ветру… их глаза горели, как угольки… тлеющие в темноте…
Дом! Задняя дверь!
И тут Терри увидел…
Какой-то мальчишка бился в дверь и кричал:
- Впустите, мистер Галлахер. Впустите меня. Мне так страшно, они опять за мной гонятся… о, пожалуйста, мистер Галлахер.
Мальчишка был рыжим, веснушчатым… Точная копия Терри. Только это, естественно, был не Терри. Это был Дэвид. И Терри понял, что он задумал, и закричал что есть мочи:
- Не впускайте его, не впускайте. Это не я. Он притворяется, он хочет вас обмануть…
Дверь открылась.
У Терри упало сердце. Все, это конец, - мелькнула страшная мысль. Их последнее убежище… сейчас его тоже захватят. Это конец света.
А потом снова раздался вой…
Шанна Галлахер вышла на крыльцо в одной ночной рубашке. Она вся дрожала, и только тогда Терри понял, что на улице резко похолодало. Может быть, завтра будет снег. Миссис Галлахер держала перед собой распятие со стены над камином. А мальчик, который когда-то был Дэвидом, истошно кричал… а потом растворился в ветре… и вот уже наверху, в темном небе… не то ворон, не то летучая мышь… чернота, летящая сквозь черноту.
Терри с Пи-Джеем медленно подошли к дому.
Пи-Джей обнял маму:
- Я так за вас испугался.
- Неужели ты думал, что я не могу различить Терри и Дэвида?! - сказала Шанна Галлахер. - Я же чистокровная шошонка. - На этом она закрыла тему. - По радио передали, что в этом году ожидаются ранние снегопады. Телевизор не работает. Я сделала вам горячий шоколад.
- Мама, - сказал Пи-Джей.
Терри увидел, как они любят друг друга, и почувствовал себя несчастным и одиноким, и вспомнил, как его семья собралась вокруг тела мистера Швабьера, и подумал, что он и не помнит, когда они в последний раз собирались все вместе обедать…
И когда папа сказал, что они примут Терри к себе, искушение было слишком велико.
наплыв: огонь
За окном проплывают равнины, и Стивен представляет себе, что это разливы желтого огня.
наплыв: искатель
Брайен Дзоттоли ведет машину и старается не думать ни о чем, кроме мести.
наплыв: лабиринт: наплыв
- Как-то холодно здесь, - сказал Пратна, и Фрэнсис подумал, что друг скучает по знойной зелени своего сада сладострастия…
огонь: наплыв: лабиринт
Стивену снилось, что он дирижирует “Замок герцога Синяя Борода”. Глубокий бас Синей Бороды совершенно не сочетается с возрастом исполнителя - иного мальчика с огромными темными глазами и длинными волосами цвета иссиня-черного пламени. Карла поет Юдифь.
Последняя дверь открывается со скрипом, а за ней…
записки психиатра
…человек, горящий на костре…
наплыв
Пи-Джей завозился в темноте.
- Что такое?
Темно. Темно. Снаружи - ветер. Тоненько подвывает, дергает ставни, катится вниз с горы. В комнате душно и жарко. Пахнет потом ночных кошмаров.
- Мне страшно идти в туалет одному, - шепчет Пи-Джей. Вот уже до чего дошло.
- Но мы же дома. Здесь мы в безопасности.
- Помнишь голову миссис Брент на крючке на двери? Я раньше себе представлял, что сам лично сделаю с ней что-то подобное… отрежу ей голову, сниму скальп…
- Я тебя провожу в туалет.
- Только не думай, что я трусишка и все такое.
- Ага.
Они поднимаются с постели. Уже на пороге Терри слышит стук в окно. Ничего я не слышу, говорит он себе решительно.
В туалете он прислоняется задницей к батарее и наблюдает за тем, как Пи-Джей отливает.
- А помнишь, как мы всегда соревновались, ты, Дэвид и я, у кого дальше струя? - говорит Пи-Джей. - На пустыре за картофельным полем мистера Уинтера.
- Ага.
Снова тот стук… теперь настойчивее и громче… Но это может быть все что угодно. Чашка в раковине на кухне…
- Может, побудем пока здесь, - говорит Терри.
- Ага, я тоже слышал.
- Может быть, это просто…
- Нет, он из спальни идет.
- Дэвид?
- Не знаю. Тук-тук-тук.
- Кто там? - спросил Терри, и они с Пи-Джеем нервно рассмеялись. - Давай здесь побудем, - повторил он.
- Здесь тоже есть окно.
- Тогда на площадке, на лестнице. Тук-тук-тук.
- На площадке.
- Пи-Джей… когда я увидел там, в автоматах, своих родителей…
Тук-тук-тук.
- Пойдем на площадку. Они выбрались в коридор.
- Туда, за шкаф. - Пи-Джей достал из шкафа несколько больших полотенец и два одеяла, чтобы не сидеть на голом полу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54