Они же не знали, что мы привезли их бесценного идола.
- И что теперь? - спросил Стивен. Но он уже знал, что они будут делать. Он чувствовал силу, исходившую от бога огня. Притягательную силу… Неужели Боги Хаоса не понимают, что у него - особые отношения с этим древним огнем? Нет. Кажется, нет. Для них это только игра.
- Они будут петь всю ночь напролет. А утром устроят очередной набег на какое-нибудь враждебное племя, - сказал Пратна. - У них мало кто говорит по-тайски, но общий смысл я уловил.
- А мы что, пленники? - спросил Локк.
- Пленники! - фыркнул Пратна. - Скорее почетные гости. Нам посчастливится своими глазами увидеть последнюю и сокрушительную победу Ай Тоня. По идее, когда песня достигнет своей кульминации, должно случиться что-то из ряда вон выходящее…
- Надо отсюда бежать, - заметила Мьюриел.
- И как можно скорее. Наш “лендровер” стоит аккурат посреди деревни. То есть нам надо забрать этого твоего огненного божка и потихонечку смыться отсюда.
- Главное, чтобы не с боем прорваться, - проговорил Терренс, глядя на мертвое тело своего дородного друга.
- Слушайте! - прошептала Мьюриел.
Локк вскочил и принялся нервно ходить взад-вперед. Ну и пусть себе ходит! - подумал Стивен. Дрожащие отблески пламени от свечей плясали на двух половинках идола, на стенах подрагивали жутковатые тени. Завитки желтого света как будто растворялись в дымном полумраке. Пение снаружи нарастало волной.
Все громче и громче…
Стивен поднялся со стула, подошел к выходу и слегка приоткрыл занавеску. Море согнутых спин… люди стоят на коленях и простираются ниц. Рваный свет смоляных факелов. Грязные хижины, крытые соломой… ни одной прямой линии, ни одного правильного угла… на ступенях одной из хижин - портативный телевизор на батарейках. Идет какая-то энная серия “Пути к звездам”. Но никто не глядит на экран. А вот и “лендровер”, буквально в двадцати ярдах от входа. Водитель-охранник стоит на страже. У него даже не отобрали его автомат.
- Смотри! - кричит Мьюриел.
Он оборачивается посмотреть.
Теперь уже все Боги Хаоса поднялись со стульев и стояли полукругом перед алтарем с двумя половинками огненного божка. И они светятся странным голубоватым светом… и чем громче становится пение снаружи, тем ярче становится этот свет… или ему это только кажется? То, что они сейчас делают, - это же полное сумасшествие… так что вовсе не удивительно, что ему мерещится всякий бред, который воспринимается как реальность. И не только ему, но и всем остальным. Сумасшествие заразительно. Может быть, это старость и близость смерти… может быть, это вина за содеянное в ту ночь, шестьдесят лет назад… вина, которая все-таки проявилась спустя столько лет и повергла их всех в бездну безумия?
Две половинки идола…
Излом синей молнии прошел от одной половинки к другой… яркая линия света… еще одна, и еще… теперь все пространство между двумя половинами было прошито стежками синего огня… половинки божка задрожали и, казалось, придвинулись чуть ближе друг к другу… Мьюриел издала пронзительный вопль извращенного злобного экстаза, и все остальные тоже закричали: кто - удивленно, кто - в страхе, кто - в ликовании… Стивен почувствовал, как огонь из его детства вновь разгорелся внутри и оживил его своим жаром.
- Быстрее! Пока они не соединились! - выдохнул он и шагнул к алтарю, протянув руку к идолу. Но Терренс оказался проворнее. Он рванулся вперед и сбил по пути стул с телом Стрейтона, который тяжело опрокинулся на пол. Терренс схватил левую половинку божка, заорал от боли и выронил ее…
- Возьми тряпку какую-нибудь, идиот! - Мьюриел подкатила на своей инвалидной коляске к упавшей половинке божка и попыталась поднять его через подол платья. Подол загорелся мгновенно. - Вон там вода… - закричала Мьюриел, тыча пальцем в ведра у алтаря. Фрэнсис схватил ближайшее ведро и вылил его содержимое на горящую юбку Мьюриел. Бурлящая жидкость тут же зашипела и превратилась в алый пар. В воздухе расплылись завитки опиумного дыма. Мьюриел нагнулась, подняла половинку идола из липкой жижи, разлившейся по полу, и завернула его в подол платья в кровавых разводах. Сэр Фрэнсис схватил правую, светлую половину…
- Она ледяная! - крикнул он. У него тряслись руки.
- Быстрее, - заорал Пратна, - пока они заняты…
Он рывком отодвинул черную занавеску, закрывавшую выход.
Они вышли в душную ночь. Терренс шел первым, Фрэнсис - последним. Пратна сделал знак шоферу, который тут же вскочил с земли, чтобы открыть дверцы.
Пение вздымалось волной мощного звука…
Стивену казалось, что все происходит как будто в замедленной съемке. Он двигался, невольно подстраиваясь под ритм барабанов. Он бежал следом за Фрэнсисом, который прижимал к груди половинку идола, завернутого в задранную рубашку. Они забрались на заднее сиденье. Барабаны гремели, гремели, гремели…
И вдруг умолкли. Пение оборвалось в гулкую тишину. Вдалеке - цикады, лягушки, визги встревоженных обезьян.
Взревел мотор. Пратна схватил автомат и принялся палить наугад. “Лендровер” помчался по грязной дороге, уводящей в джунгли. Исао уже начинали потихонечку очухиваться от транса, хотя глаза у большинства были по-прежнему затуманены опиумным дымом. Всем скопом они навалились на отъезжающий джип - дергали двери, бросались прямо под колеса. Некоторым удалось протянуть руки в салон и схватить Терренса. Он резко дернулся, пытаясь вырваться, но его все-таки вытащили из машины. Стивен услышал душераздирающий крик и звук рвущейся плоти.
- Не оглядывайся! - голос Пратны был едва различим в воплях толпы. Но страшнее всего было их хоровое чавканье, сотня ртов - в унисон… волки, рвущие труп добычи… Стивен подумал, что это… но нет, этого не могло быть. Не могло быть и все. И все же…
- Да, - ответил Пратна на его невысказанный вопрос. - У них обычай - поедать печень убитых врагов-Рев толпы сделался тише. Фрэнсис достал из-под рубашки свою половинку идола.
- Магия, - пробормотал он. - Настоящая магия. Не шаманские бутафорские штучки, какие у нас практикует Мьюриел, чтобы пудрить мозги дуракам, да, Майлс? Вот такая вот магия и призвала в наш мир то существо из теней.
- Которое вы теперь уничтожите, - сказал Майлс.
- Которое мы теперь уничтожим! - выкрикнул Фрэнсис на грани истерики. - Ты разве не с нами, прислужник… мальчик?!
- Стрейтон… Терренс…
- Это вообще ничто, - сказал Фрэнсис. - Я чувствую только восторг. Понимаешь, восторг.
“Лендровер” мчался вниз по склону.
Стивен видел, что Фрэнсису хорошо и комфортно в компании Богов Хаоса. С ними он себя чувствует защищенным. Он внимательно изучал своих спутников, когда лунный свет - иногда проникающий сквозь просветы в густой листве - падал на их разгоряченные лица. Он знал, что они сейчас чувствуют. Он их видел насквозь. Мьюриел, охваченная дикой безумной радостью. Пратна, который больше всего на свете любит играть с жизнями тех, кто его окружает, и наблюдать за своими манипуляциями, пряча улыбку - довольную, как у ребенка, который заснул в обнимку с любимым плюшевым мишкой. И Фрэнсис, который первым из всех подчинил себе Стивена…
Но теперь-то я освобожусь, подумал Стивен. Теперь они играют с огнем, и этот огонь их спалит, потому что он только мой. Только мой.
Он жадно вглядывался в их лица. Наверняка они должны чувствовать хоть какую-то вину. Но нет… они лишь упивались своим детским восторгом. И он один чувствовал груз их общей вины. Один - за всех.
Но скоро мы все сгорим. И искупим свою вину. Мы очистимся в пламени. Скоро… но сейчас я отдамся радости… Он закрыл глаза и отгородился от темного леса.
лабиринт
Брайен вошел в бархатную темноту. Там была широкая лестница с резной балюстрадой из красного дерева. Откуда-то издалека - музыка. Наверное, запись… чистый детский голос под перелив клавиш и легкую перкуссию. Брайен прислушался, замерев на мгновение.
Уже скоро закат. Я знаю. Это как в фильмах ужасов, я обречен. Это самоубийство.
Но он даже не попытался уйти.
Голос. Где-то наверху…
Выставив перед собой дешевенькое пластмассовое распятие, Брайен пошел вверх по лестнице. Ступени были покрыты мягким ковром, который глушил звуки шагов. На площадке Брайен остановился, чтобы рассмотреть книжный шкаф, изукрашенный причудливым резным узором в восточном стиле и выложенный перламутром… и тут его осенило. Он узнал этот голос. Он его слышал однажды, по телевизору, когда переключал наугад каналы. Тимми Валентайн. Брайен даже помнил его лицо: очень бледная кожа, густые темные волосы, огромные ясные глаза, полуулыбка - мрачная и обольстительная…
Так где же играет музыка? Он подергал пару дверей - заперто. Вот есть открытая… кладовка с постельным бельем. Еще одна дверь, крутая лестница вверх. Брайен не стал долго раздумывать - он пошел туда.
Тихий стук мягких лапок…
Он обернулся. Что там, в тенях на первом этаже, - кошка? Он еще крепче сжал крест. Пластмасса намокла от пота и стала липкой, худой изможденный Иисус из нержавеющей стали скользил на ладони.
Он поднялся наверх и увидел сплетение сумрачных коридоров. Бессчетные двери. Он открыл одну и увидел…
Море, запах свежих водорослей, соленый ветер в лицо…
Он быстро захлопнул дверь. Шум моря затих. Воспоминания, подумал он. Кусок моей памяти, извлеченный каким-то непостижимым образом и воплощенный вовне. Время застыло.
Он открыл еще одну дверь. Какая-то пыльная комната. В комнате - люди. Полупрозрачные призраки… его брат, небритый, расхристанный, пьяный… наклоняется над Лайзой… девочка сейчас закричит…
Он закрыл дверь, обрубая воспоминания. Он бы никогда ничего не узнал, если бы не вломился тогда в ту комнату…
Он свернул в другой коридор. Здесь было темнее. Теперь он вырвался из владения своих собственных воспоминаний. Человеческие руки - из стен. Ладони горят огнем. Кривые зеркала, как в комнате смеха. Он видел свои отражения, толстые, тонкие… потом он увидел себя стариком, гниющим заживо, в инвалидной коляске, его кожа сползала лохмотьями…
Налево. Еще раз налево.
- Лайза!
Ему ответило слабое эхо. Он пошел быстрее. Ему не хотелось смотреть на свои отражения. Еще несколько лестниц, затянутых паутиной. Тараканы ползут по стене.
Куда теперь?
Что-то легонько коснулось его плеча. Он оглянулся. Скелет на ниточках - идет за ним следом, передразнивает каждое его движение. Он побежал вверх по ближайшей лестнице, скользя на паутине. Скелет не отставал ни на шаг. Брайен развернулся и помахал крестом у него перед носом. Скелет повторил его жест. Брайен ткнул его кулаком в грудину. У него было стойкое ощущение, как будто его рука проходит сквозь живую плоть. Скелет заискрился, потом потускнел и растворился во тьме…
- Иллюзия! - сказал Брайен громко. - Это всего лишь иллюзия!
Он побежал быстрее, ступеньки у него под ногами скрипели в такт его бешеному сердцебиению…
Еще одна комната, открытый гроб… в гробу - бородатый мужчина в черной футболке. Его лицо, кажется, светится в полумраке. Брайен хватает кол, выточенный из рукоятки метлы, и нацеливает его в сердце, и бьет молотком… злобно, свирепо… бьет. Труп открывает глаза и обнажает клыки. Клыки влажно сверкают, из мертвого горла рвется сдавленный стон, в котором - ужас. Нечеловеческий стон. Изо рта хлещет кровь, обжигающе ледяная. Брайен кричит, когда она попадает ему на рубашку. От холода тоже бывают ожоги. Нежизнь покидает глаза мертвеца, и его кожа становится зеленоватой…
Еще двери… еще гробы. У него осталось всего семь, может быть, восемь кольев. Он быстро расправился с трансвеститом, который с видом притворной скромности лежал в розовом гробу. Трансвестит хныкал, как обиженный щенок, когда алая кровь текла у него изо рта и из раны в груди, заливая накрашенное лицо. Брайен засунул ему в рот распятие и головку чесноку.
- Лайза! Я иду к тебе, Лайза! - кричал он, дрожа как в лихорадке. Он прикончил уже шестерых вампиров. Руки болели от того, что он столько стучал молотком, но Лайзы по-прежнему нигде не было…
В окне - черное звездное небо.
Солнце село. Брайен понял, что лишился единственного преимущества…
И что теперь?
Он бежал по ветвящимся коридорам, выкрикивая ее имя. Горло саднило. Он был весь в крови. Столько крови… старой и липкой крови.
Ему под ноги падает труп. Судорожно дергается на полу. Старуха. Похоже, бомжиха их тех, кто побирается по помойкам при больших магазинах и ресторанах. Запах пива мешается с запахом старой немытой плоти. Труп пытается встать на ноги. Может быть, это его первая ночь, и он еще толком не знает, что ему делать. Брайен не стал дожидаться, чтобы выяснить, так это или нет. Он бьет старуху по лицу пластмассовым распятием… и мертвая плоть шипит в тех местах, где ее касается крест, и чернеет, и он выливает старухе в лицо целый бутылочек святой воды, и она начинает выть, и голос такой жалобный-жалобный - хриплый, надломленный.
- На помощь… на помощь… не бейте меня, пожалуйста… у меня нет денег, мистер…
Снова и снова. Но Брайен видел, как сверкают ее клыки, и знал, что она такое, и он держал ее крестом на полу, пока не достал еще один кол. На этот раз вампирка сопротивлялась и громко кричала о помощи, но ему все-таки удалось вогнать кол ей в сердце, и кровь брызнула алым фонтаном, ударила ему в лицо, облила всю рубашку и все штаны… вампирка затихла. Она умерла навсегда, безвозвратно… и он еще долго смотрит на ее лицо… сморщенное старушечье лицо, жидкие седые волосы… старенькое грязное платье все залито кровью…. и вдруг вспоминает, что еще неделю назад он был вполне нормальным человеком, писателем, славным парнем, который и мухи не обидит, не говоря уже о том, чтобы убить старую женщину рукояткой метлы… и он не может себя сдержать, он плачет… прямо здесь, в сумрачном коридоре на чердаке, который был настоящим и в то же время - ненастоящим… Я схожу с ума, - думает он. Я схожу с ума, я схожу с ума…
Шаги за спиной?
Он оборачивается туда. Ничего. Слезы заливают глаза, он почти ничего не видит… но все же встает и идет вперед. Он не знает, куда идет. У него остался только один кол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54