А на самой вершине лежал белый снег. Если смотреть с главной улицы, то Дома с привидениями было не видно. Но все и так знали, что он там стоит. Он уже много лет простоял заброшенным. Как говорится, “даже старожилы не помнят”, когда там в последний раз кто-то жил. - Ничего не может быть круче, - важно заявил Терри. Он вообще жутко важничал перед Давидом, потому что был старше брата на целых две минуты.
- Да? А там в игровых автоматах новая игрушка.
- Да иди ты!
- Называется “Пьющие кровь”.
- Так чего мы ждем? Есть у тебя четвертак?
- Ага, стибрил у Алекса Эванса, пока он там ушами хлопал.
- Ну так пошли, блин.
Они взобрались обратно на велосипеды и погнали как сумасшедшие, не обращая внимания на единственный в городе светофор у подножия холма.
дитя ночи
По дороге в их с Тимми “терапевтический кабинет” Карла свернула не туда и оказалась в сумрачном коридоре, по обеим сторонам которого тянулись ряды дверей. Тяжелые дубовые двери, обитые стальными полосками. Все заперты.
Она достала из кармана крест, который теперь всегда носила с собой, и крепко сжала его в руке.
И вот что странно: остановившись у первой двери, она почувствовала, что с той стороны ее ждет Тимми. Она постучала в дверь кулаком, громко выкрикивая его имя.
Дверь распахнулась. Холодный ветер пронесся сквозь пятно темноты. Закружились сухие листья, красные, как кровь… Карла вошла в зеркальную комнату, в самый центр этого искривленного пространства снов, где они всегда встречались с Тимми. И Тимми уже сидел там, удобно устроившись на диванчике под старинным торшером из шелка и кружев… рельсы игрушечной железной дороги уходили под диван и терялись под декоративными кистями на обивке… рядом с табуретом располагался миниатюрный концентрационный лагерь… одна из сторожевых вышек лепилась к ножке Карлиного кресла.
Карла сказала:
- Я думала, что сегодня сеанса не будет. У тебя же концерт… в Аризоне, или в Техасе… или где там?
Она почему-то подумала про Стивена и про его выступления на заменах на вагнеровских фестивалях.
- Как ты уже знаешь, - сказал Тимми спокойно, - я иногда путешествую… не совсем традиционными способами.
Карла боялась того разговора, который сейчас начнется. Сегодня Тимми должен был продолжить рассказ про Освенцим и про его странные отношения с заключенным Руди Лидиком.
- Я сейчас злая, - сказала она.
- Почему?
- Что еще за новый коридор с запертыми дверями в средневековом стиле? Мне казалось, что мы открываем двери, а не запираем их у меня перед носом.
- Хочешь ключи? - Сама невинность.
- Ты… ты сейчас… как герцог Синяя Борода.
- Ты даже не понимаешь, как ты меня обижаешь, - медленно проговорил Тимми. Он закрыл глаза. Карла молча ждала продолжения. Он был в своем концертном костюме: черное обтягивающее одеяние в стиле киношных супергероев и бархатный черный плащ, расшитый звездами и полумесяцами. Его лицо было густо покрыто матовым белым гримом, а огромные черные глаза подведены малиновыми тенями. Сейчас он был похож на красивого гермафродита.
- Чем я тебя обижаю? - спросила она после долгой паузы.
- Ты разве не знаешь, кто был настоящий герцог Синяя Борода?
- Я что-то такое читала… кажется, он был садистом и убивал детей.
- Не называй меня Синей Бородой, - сказал Тимми. Карла поняла, что стоит на пороге какого-то очень значимого открытия. И решила пока не давить на Тимми. В какой-то определенной точке его прошлого они добрались до черного леса; идти дальше он не захотел или не смог. Неужели он знал Жиля де Рэ, безумного убийцу, который когда-то был верным соратником Жанны д'Арк и которого впоследствии сожгли на костре?
- Для тебя это что-то значит? - спросила она, с трудом скрывая волнение.
- Ты меня провоцируешь, Карла Рубенс.
Впечатление было такое, что ему очень больно. Только это была не мимолетная боль, которая если и ранит, то потом забывается. Это была безысходная боль веков. Пусть даже он мертвый, - подумала Карла, - все равно его можно задеть за живое. Пусть даже это “живое” сокрыто в самой глубине его существа. С той стороны черного леса. Пусть даже это - всего лишь боль, которая медленно тлеет, как жгучая магма под каменной коркой его бессмертия.
Ее взгляд блуждал от зеркала к зеркалу. В зеркалах пересекались рельсы, а игрушечные поезда преломлялись и множились, словно стеклышки в калейдоскопе. Она видела свои бесконечные отражения… но Тимми там не было.
Она сказала:
- Я - часть тебя, Тимми. Твоя женская половина. А ты - моя мужская половина. Теперь я это понимаю.
- А кто наша тень?
Она промолчала, но про себя подумала: Стивен. Стивен.
лабиринт
Стивен вышел из телефонной будки в токийском аэропорту Нарита. Здесь у них была пересадка на прямой рейс в Лос-Анджелес. Час ожидания.
Трое Богов Хаоса на фоне стены из сплошного стекла и широкой летящей дуги наритского монорельса. Локк и Пратна сидят в пластмассовых креслах, Мьюриел - в своей инвалидной коляске. Такие старые, древние. Словно три норны, которые только и ждут, как бы ловчее обрезать нить Стивенской жизни. Он сказал:
- Я звонил в Лос-Анджелес. У меня немного знакомых из мира поп-музыки, но у моих знакомых есть свои знакомые, так что мне удалось узнать имя исполнительного продюсера “Stupendous Sounds Systems”, крупной звукозаписывающей компании и продюсерского центра. Некая Мелисса Пальват. Ей предложили занять это место совсем недавно. После таинственного исчезновения ее начальника, Эрика Кенделла.
Три норны разом кивнули.
- Сколько у нас еще времени? - спросил Пратна.
- Сорок пять минут до вылета.
- Назначай встречу, - распорядился сэр Фрэнсис Локк, как будто время повернуло вспять, как будто и не было этих шестидесяти лет, как будто Стивен по-прежнему был маленьким мальчиком, прислужником на церемонии старших, который машет кадилом и с ужасом наблюдает, как на алтаре часовни Святой Сесилии режут девственницу.
Он развернулся, чтобы идти к телефону. Он уже понял, какие они пустые и лицемерные люди. Они никогда не затронут то, что горит в его сердце. Никогда. Никогда.
искатель
Брайен Дзоттоли позвонил в “Stupendous Sounds Systems” из телефонной будки голливудского мотеля и попросил соединить его с отделом связей с общественностью.
- Знаете, я его самый большой фанат. Вы не подскажете, в каких городах будут его оставшиеся концерты, и в какие дни, и к кому обратиться, чтобы точно купить билеты?
С нью-йоркским агентом Тимми он говорил, запинаясь и как бы в сильном возбуждении:
- Понимаете, я писатель. У меня есть идея для очередного романа. Главный герой - двадцатилетний музыкант, рок-звезда… только он не простой человек, а вампир…
- Вы что, денег хотите? - спросил агент. Брату Брайен сказал только:
- Марк, я ее нашел. Она мертва. И это, мудила, твоя вина. Только твоя.
Брат разрыдался, и Брайен повесил трубку. Лицемер и ханжа, подумал он. Гребаный лицемер.
Потом он поехал в магазин и купил еще метел.
17

записки психиатра
Теперь нас двое в лесу, мы бежим по опавшим листьям… мир его снов поглощает мои сновидения. Или мои сновидения входят в мир его снов. Я не знаю.
Что-то мне подозрителен этот рассказ про Освенцим, какой-то он слишком уж мрачный и, скажем так, грандиозный по замыслу. Я снова задумываюсь: может быть, он выдумывает свое прошлое… опять же, вампир в концентрационном лагере - слишком удачный сюжет, наложение в “самую точку”, настолько явно направленное на самомифологизацию…
Бывает ли у вампиров мегаломания ?
Сходят ли архетипы с ума?
Нет ничего, кроме леса. Только теперь нас там двое. Он бежит рядом. Он чует добычу. Далеко-далеко. Даже сквозь запах прелых листьев. Нас распирает от дикой, безумной радости. Мы - ветер и тьма. Мы - вместе, и нам больше ничего не нужно.
Каждое утро я просыпаюсь и чувствую запах леса. Я вся пропитана этим запахом. Но я уже не боюсь. Теперь я там не одна. Там со мной - он. Мои сны - его явь.
Иногда, когда мы бежим по лесу, я чувствую присутствие третьей сущности. Мне страшно признать, что она существует. Но меня тянет к ней, тянет… Когда-нибудь мы сольемся в объятиях. Я знаю, что это - та часть меня, с которой я еще не готова встретиться в открытую.
Кто это?
А потом, когда тени сгущаются и дрожат в кронах деревьев, лес наполняется музыкой - мощной, свободной, вагнеровской. Я почти узнаю ее. Но - почти.
Смотри, там вдалеке… лес горит?
зал игровых автоматов
Восход солнца над морем; огромная открытая сцена - пока в тени. Пустой стадион на берегу океана в ряби алого света. Взглянув вниз, Стивен Майлс видит на сцене женщину. Стройная изящная афроамериканка в дорогом стильном костюме. Она хлопает в ладоши, и на заднике сцены возникают картинки, которые сменяют друг друга с калейдоскопической быстротой: поезд подходит к перрону, гроб взрывается пламенем, лабиринт рельсов, сплетение железнодорожных путей… слайды из лазерного проектора. Ощущение ожившей видеоигры. Солнце - алый шар в бледном небе - замечательно вписывается в картину.
Стивен спускается вниз, к авансцене.
Женщина замечает его и улыбается:
- Ага, здравствуйте. Вы тот самый дирижер, правильно? - Она оборачивается и кричит куда-то в глубь сцены: - Где кровь? Дайте кровь!
Стивен смотрит. Море наливается алой кровью, и кровь растекается по всему берегу. Потом она вспыхивает огнем. Он едва не кричит от страха, но это всего лишь световой эффект… красные подтеки мерцают блескучими искорками и исчезают… на морском берегу - ни единого язычка пламени… но сердце бешено бьется в груди, отзываясь на радостную и жестокую пляску огня.
Однако нельзя забывать, что он пришел сюда не просто так. Боги Хаоса уже почти месяц следят за мальчиком-вампиром, переезжают из города в город, следуя расписанию его концертов. Сегодня будет его последнее выступление в этом году. На стадионе Марина в Бока-Бланке, во Флориде. Постановка, задуманная принцем Пратной, должна состояться сегодня вечером. Иначе им придется придумывать новый план.
- Подумать только, знаменитый классический дирижер… и что такой человек делает среди бесноватых панков?
- Знаете, Вагнер с Бетховеном были самыми что ни на есть настоящими панками. - У Стивена это стандартная шутка. Как говорится, на дурацкий вопрос и дурацкий ответ.
- И у вас есть какое-то сообщение от тайского принца? Охренеть можно, прошу прощения за свой французский…
- Он хочет лично с вами переговорить. У вас есть сейчас время?
Стивен отвернулся от кровавого восхода. На стадионе был оборудован специальный проход для инвалидов, который огибал чашу арены по краю и подходил к авансцене наподобие рампы в японском театре кабуки. И сейчас по нему шли три норны. Первой ехала Мьюриел на своей инвалидной коляске. Она крепко сжимала в руках два бархатных мешочка с двумя половинками бога огня и грома. Следом за нею плечом к плечу шли Пратна в алом шелковом тайском кафтане и сэр Фрэнсис Локк в строгом черном костюме, в какие обычно обряжают покойников. На фоне роскошного флоридского восхода его мрачный наряд смотрелся совершенно не к месту. Как будто сотрудник похоронного бюро без приглашения ввалился на званый вечер.
Да и вся процессия в целом смотрелась, надо сказать, нелепо. Но и внушительно тоже.
- Господи, - выдохнула Мисси, потом рассеянно вытащила из кармана и надела авангардистские солнцезащитные очки. Стивен обратил внимание, что оправа была вылита в форме голого и мускулистого мужского торса. - Странная у вас компания, мистер панк-дирижер!
Стивен смерил ее взглядом, выразительно приподняв бровь.
- Мисс Пальват! - обворожительно улыбнулся принц.
- Ничего себе! Вы случайно не родственник короля из “Король и я”?
- Очень дальний. - Улыбка Пратны стала еще лучезарнее. - Насколько я знаю, вы - исполнительный продюсер… э… корпорации Stupendous… и вы, как я понял, непосредственно занимаетесь с этим… Тимми Валентайном.
- Ну да. Только почему это вам интересно?
- У нас, может быть, разные вкусы, - сказал Пратна. - Но у нас есть одна общая страсть. Деньги.
- Деньги?
- Вы хоть понимаете, моя милая мисс Пальват, что если устроить большой тур по Азии, то это будет воистину золотая жила?
- А вы кого представляете, ваше величество? Я правильно к вам обращаюсь, “ваше величество”?
- “Ваше высочество” будет вполне достаточно, - сказал Пратна своим властным тоном, надменно-презрительным и любезно-снисходительным одновременно, на который способны только истинные аристократы, уже в силу рождения поставленные выше всех “простых смертных”. - Что же касается остального, я думаю, мы еще не готовы назвать себя и кого мы представляем, но у нас есть для вас очень заманчивое предложение…
- Знаете что? Приходите сегодня вечером за кулисы. Там мы все и обсудим. Вот… - Она достала из кармана стопку картонных карточек и отсчитала четыре штуки. - Это VIP-пропуска за кулисы.
Стивен вздохнул с облегчением. Они своей цели добились.
Они задержались на стадионе еще на полчасика. Просто - ради приличия. Чтобы доставить удовольствие Мисси Пальват, которая взялась показать им некоторые из спецэффектов, задуманных на сегодняшний концерт.
- Да, и еще у нас будет эта роскошная комната ужасов со всякими призраками и вампирами. А потом он выедет на сцену на таком небольшом, типа игрушечном, паровозике, и еще мы поднимем его вместе с роялем над сценой… как бы на гелиевых воздушных шарах, хотя, конечно же, не на шарах…
- Вот бы так сделать в оперном театре, - сказал Стивен, вспомнив огонь, которым зажглось море. - Представьте финал вагнеровского “Кольца Нибелунгов”…
- Лазерная голография, - благоговейно проговорила Мисси. Солнце взошло. Рабочие сцены уже вовсю стучали молотками, закрепляя декорации и технические леса для прожекторов. С дороги за стадионом доносился шум автомобилей, который мешался с шепотом морского ветра. Вроде бы ничего особенного, но было что-то тревожное в этом гуле, составленном из таких разных звуков. По команде Мисси видеотехники выдали очередную серию голографических образов, которые как бы рождались из моря: поезд, несущийся прямо на зрителей, из кабины машиниста выглядывает смеющийся Тимми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54