— Пока можно будет больше награбить — синие, а там видно будет.
Лорд Каменная Лапа понимал, что поражение неизбежно. Зайцы храбро дрались, но что толку? Медунка Жесткий пробился к верхним помещениям, куда отступили остатки заячьего войска со своим вождем. Вокруг вился тяжелый черный дым, поднимавшийся из нижних проходов и помещений горы. Не обращая внимания на глубокую рану в лапе, боевой заяц отсалютовал лорду:
— Нас отрезали от остальных, сэр. Колотушка и его воины полностью уничтожены у главных ворот, ворота сожжены и разбиты. Колотушка держался до последнего, рубя эту нечисть и вопя «Еула-ли-а!», но силы были слишком неравными. Он упал, как раз когда я пробился к главной лестнице. Да сохранят Все Сезоны память о храбреце!
Разбитое копье Каменной Лапы упало на пол.
— А что Ухопарус и ее команда во втором ярусе?
Жесткий вытер глаза.
— Их окружили, зажали и захватили, сэр. Там было столько этих синих, что у них не было никакого шанса. Я получил по голове и упал, оглушенный. Они думали, что я покойник, но резаная рана на лапе и дырка в боку не смертельны. Крысы рванули дальше, с факелами обыскивая помещения в поисках пленных. Я очнулся и пробрался наверх. Надо что-то придумать, пока они не добрались сюда.
Храбрец Хлопотун взмахнул клинком:
— Мы встретим их на лестнице. Пусть мы погибнем, но захватим с собой в Темный Лес немало врагов. Кто со мной?
Каменная Лапа задержал лапу Хлопотуна:
— Нет. Послушайте меня. Я знаю, что вы лихие воины, но если мы все погибнем, то Саламандастрон будет потерян навсегда. Я знаю секретные проходы, ведущие в нижние пещеры. Там нас не найдут. И мы дождемся помощи, которая обязательно придет. Пошли!
Восемнадцать зайцев, жалкая горсточка, остатки гарнизона горы, последовали за своим лордом. Они гуськом тянулись за вождем, и в ушах их еще звучали его последние слова:
— Пока мы живы, нас не оставит надежда, друзья!
Вечернее небо на западе запылало, когда солнце окунулось в темное, как вино, море. Птиц по-прежнему не было видно и слышно. На еще не остывшем песке толпились синие, которым не довелось побывать в бою. Унгатт-Транн восседал в большом кресле Каменной Лапы, вынесенном из обеденного зала, наблюдая за черным дымом, поднимавшимся из прорезанных в скалах горы окон, и выслушивал доклады офицеров.
Первый из них, капитан Фрол, мрачный горностай, склонил голову:
— Потери первого отряда…
— Молчать! — скрипучим голосом крикнул Гроддил. — Его могущество не желает слышать о потерях, идиот! Докладывай о победе!
— Победа полная, о великий!
Гранд-Фрагорль, стоявшая справа от Унгатт-Транна, льстиво заговорила:
— Какой иной исход битвы мыслим для Унгатт-Транна, сына Смертельного Копья? Капитан Свинч, вы были во второй волне. Сколько убитых врагов у вас на счету?
Унгатт поднял лапу, предлагая Свинчу подождать с докладом. Другой лапой он обхватил шею Фрагорль, как бы в дружеском объятии. Но вместо дружеского объятия Фрагорль ощутила удушающую хватку. Подтянув жертву вплотную, дикий кот хрипло прорычал ей в ухо:
— Я Унгатт-Транн, и я прокладываю свой собственный путь. Еще раз назовешь меня сыном Смертельного Копья, и я тебя поджарю на медленном огне. Убрать это имя из списка моих титулов, я не хочу его больше слышать. — Он выпустил жертву, и та отшатнулась, схватившись за горло. Унгатт кивнул капитану, и тот доложил:
— Шесть десятков и дюжина убитых, о могущественный. Их недостойные трупы будут брошены в море при отливе.
Гроддил что-то прикинул в уме и задал вопрос:
— А сколько пленных? Ответил капитан Фрол:
— Шесть десятков пленных ожидают суда могущественного.
Удивленный лис обошел офицера по кругу.
— Гм… Семьдесят два мертвых и шестьдесят пленных.
Итого сто тридцать два, капитан. Но зайцев в горе было явно больше.
Фрол вытянулся по стойке «смирно», глядя прямо перед собой.
— Я не знаю точного числа защитников. Я могу лишь доложить, сколько их у нас, мертвых или живых. Унгатт-Транн встал с кресла и шагнул прямо на хвост лиса. Гроддил вздрогнул и замер в испуге. Голос дикого кота резал спину, как нож:
— Разведчики, наблюдавшие за горой, насчитали пол торы сотни старых зайцев, не менее. И еще вопрос, изуродованный ты мой: где барсучий лорд Каменная Лапа?
Гроддил подпрыгнул при этих словах, но промолчал. Хозяин ударил его, швырнув на песок, и продолжал вышагивать.
— Старая полосатая собака Каменная Лапа должен быть где-то в горе с кучкой своих приближенных. Он и его зайцы должны лежать передо мной в песке мордами вниз, живые или мертвые. Найди его, Гроддил. Возьми солдат и обшарь гору, каждый скрытый уголок. А теперь — вон с моих глаз!
Лис подозвал капитана Свинча и, взяв у него солдат, скрылся в горе Саламандастрон.
На пути в нижние погреба Каменная Лапа и его зайцы не встретили ни души. Они пробирались без огня, на ощупь, темными проходами. Вниз, вниз, в сеть пещер под горой. Вплотную к старому Брамвилу шагала повариха Блинч, выставив вперед поварешку, чтобы не наткнуться на стену. В темноте раздался ее призрачный голос:
— Милорд, вы уверены, что знаете дорогу?
Увесистая лапа барсука слегка надавила на ее плечо.
— Тихо! Нас могут услышать. Не беспокойся, я знаю ходы как собственную лапу. Теперь держитесь левее, ближе к скале.
Раздались всплеск и недовольный шепот Каменной Лапы:
— Я же сказал — левее, Блинч. Левая — это лапа, на которой у тебя браслет из ракушек. Мы уже почти пришли. Подождите здесь. Я сейчас вернусь.
Зайцы замерли во тьме, поджидая своего лорда и бормоча приглушенными голосами.
— Где он? Поскорее бы вернулся…
— Что там плещется впереди, Хлопотун?
— Что я тебе отвечу? Я так же вижу, как и ты.
— Гы-ы-ы, «так же вижу…» Хорошо сказал!
— Брамвил, помолчи, ты гудишь, как лягушка в бочке.
Впереди посыпались искры от ударов стали о кремень, вспыхнул огонь.
Лорд Каменная Лапа появился с факелом в руке:
— Сюда, друзья, ко мне!
Они зашагали за лордом. Вдруг он остановился, держа факел, как всем показалось, возле сплошной скалы.
— Здесь. Для меня тесновато, но для зайца достаточно свободно.
В скальной стене была едва заметная расщелина. Жесткий недоверчиво уставился на нее.
— Вы здесь пролезете, милорд? Кажется просто трещиной.
Проникнув сквозь узкий лаз, зайцы застыли, изумленно разинув рты. Они оказались в небольшой пещере с озерцом в центре как будто светившимся зеленоватым светом. С белесых известняковых сталактитов капала вода заставляя поверхность водоема переливаться блестками. У стен пещеры располагались гладкие уступы, на которых громоздились причудливые сталагмиты.
Каменная Лапа наполнил четыре больших фонаря растительным маслом из стоявшего у входа бочонка. Затем он зажег их от факела.
— Расставьте их на уступы по пещере.
Зажженные фонари добавили беглецам бодрости. Каменная Лапа усадил их полукругом перед собой.
— Прежде всего, посвятим несколько слов нашим дорогим товарищам, павшим в бою или попавшим в плен. Брамвил, прошу тебя.
Слабое беспокойное эхо сопровождало хриплый шепот пожилого зайца, разносилось над склоненными головами его товарищей.
Минуту молчания нарушали лишь капли, ударяясь о поверхность воды.
Лорд Каменная Лапа откашлялся и протер глаза, озирая последних уцелевших из полутораста верных бойцов.
— Итак, военный совет. Прежде всего у нас нет пищи.
Правда, как видите, полно свежей чистой воды. Простым голосованием решим вопрос, что делать дальше. Сидеть и ждать, пока нас спасут, или искать путь на волю?
Единогласно было решено искать выход из Саламандастрона. Лорд барсук одобрительно кивал головой:
— Ну что ж, здесь полное единодушие. Тогда к делу. Жесткий, как у нас с оружием?
Заяц сразу же доложил:
— Четыре легкие рапиры, луки со стрелами — восемь, полные колчаны. Всего полдюжины дротиков, но у каждого праща, в камнях недостатка нет. Восемь кинжалов и поварешка Блинч. Все, сэр.
Прежде чем высказаться, Каменная Лапа обдумал ситуацию.
— Если мы хотим выбраться отсюда, то с этим лучше не тянуть. Уверен, что солдаты Унгатт-Транна рыскают по всей крепости, заглядывая под каждый камень. Если мы задержимся здесь, то нас найдут и мы окажемся перед выбором: смерть в бою или плен и рабство. Если нас не найдут, то умрем с голоду. Не слишком богатый выбор, не так ли?
Блинч зачерпнула поварешкой воды и напилась.
— Тогда идемте. Милорд! Вы знаете, как отсюда вы браться?
Каменная Лапа покачал массивной полосатой головой:
— Ни малейшего представления. Может быть, кто-нибудь из вас знает старую балладу или поэму, которая подскажет выход? Давайте подумаем. Тихо! — вдруг при казал он.
Звук под Саламандастроном распространялся во всех направлениях. До них донеслись голоса.
— Эххх, это все равно что искать крупинку соли на морском берегу. Ничего не найдем. Только сами потеряемся.
За этим последовали болезненный вскрик и грубый голос капитана Свинча:
— Мыслитель, да? Ты тут, чтобы мыслить или чтобы выполнять приказы, Красный Лоб? В следующий раз я тебе врежу уже не плоскостью, а лезвием.
— Нам надо больше факелов, Свинч. Пошлите кого-нибудь…
— Х-ха! А как же ваши колдовские таланты, милейший Гроддил? Посветите нам своим колдовством. Пока мы с вашей магией ничего, кроме камня, не обнаружили.
— Ладно, ладно, Свинч. Имейте в виду, если мы ничего не найдем, нам обоим придется заплатить за неудачу его могуществу, и возможно, жизнью.
— М-да, ты прав, чертов лис. Красный Лоб, Зеленка, быстро сбегайте за факелами — и принесите жратвы. Придется задержаться. Ну что, неясно? Живо исполнять!
С изменением направления поиска голоса удалились и затихли. Наступила тишина.
— Ф-фу! Чуть не влипли! Куда бы они могли теперь направиться?
Каменная Лапа жестом приказал Хлопотуну говорить тише.
— Эти пещеры творят с голосом странные фокусы, так что непонятно, где его источник. Одно можно сказать наверняка: они вернутся. Дикий кот не успокоится, пока не найдет меня.
Желудок старого Брамвила заурчал. Он потер живот:
— Сейчас бы пирожок с грибами… румяный, с корочкой… Салату тоже неплохо…
Блинч потрепала его по плечу:
— Если бы мы были на кухне, я бы тебе испекла. И яблочный тоже, и с сыром…
— Да, желтого сыру с шалфеем и зеленым луком, — Увлеченно вступил Медунка Жесткий, но заметил взгляд лорда и осекся. — Думаем о еде, а надо напрягаться в Поисках выхода из положения. Прошу прощения, сэр! Виноват!
Лорд Каменная Лапа понимал своих зайцев.
— Я тоже хочу есть, но барсук легче переносит голод, чем заяц. Ничего, друзья. Давайте подумаем, как нам отсюда выбраться.
Прошли часы, все так же капала вода, иногда вздыхал кто-нибудь из зайцев, не в силах ничего сообразить. Каменная Лапа молчал, зная, что задача не имеет решения. Они заперты в собственной горе и могут в ней бесславно погибнуть.

11
Ни крошки больше!» — твердо решила Дотти, но почти сразу же передумала и стала отщипывать засахаренные почки сирени с краев миндального пирожного. Рогг Длинная Ложка, без сомнения, мастер во всем, что касается съестного. Нет ему равных в варении, печении, жарении, приготовлении всяческих вкусностей, которые могут отыскать его кроты. Зайчиха посмотрела на лорда Броктри, уплетающего за обе щеки что-то из большого котла деревянной ложкой.
— Ушами клянусь, сэр, вы выглядите вполне удовлетворенным.
Барсук счастливо улыбнулся, снова засунув в рот ложку.
— Изумительно, мисс. Я бы эту кротовую свекло-картофельно-репную запеканку ел до утра.
Груб вынул нос из кружки с каштаново-лютиковым пивом и сдул пену с усов.
— Д-дааа, блеск! Я бы ни за что не ушел из дому, если бы наши умели так готовить.
Сытный ужин быстро сморил гостей, и даже неугомонное веселье с песнями и танцами не было помехой сну. Дотти устроилась во мху около выступа в стене, на который склонили головы Груб и Броктри. Ночной покой был нарушен незадолго до зари, когда барсук устроил переполох.
На него навалился кошмар, но ясный, как день. Он увидел качающуюся комнату, всю в пауках и в паутине. Ясно услышал жужжание мух. Неистово ворочаясь во сне, барсук старался избавиться от неприятного видения. Но тут появился еще и свирепого вида дикий кот, голос которого скрежетал, как ржавая пила:
— Повернись ко мне лицом, покажись. Ты должен прибыть на мою гору и встретиться со своей судьбой. Я — Унгатт-Транн, ужасный зверь. В тот день, когда ты увидишь мои глаза, ты умрешь от моей лапы!
Еще в тисках кошмара, Броктри вскочил и, схватив меч, зарычал громовым голосом:
— Это моя гора! Я — лорд Броктри из Брокхолла.
Мой меч проникнет в твой разум и коснется твоего сердца в тот день, когда мы встретимся, Унгатт-Транн. Еула-ли-а!
Испуганные Дотти и Груб вскочили на ноги. Груб бросился на Дотти и оттолкнул ее подальше от опасного меча, свистнувшего в воздухе и расколовшего пополам скальный выступ. На полу тоже осталась борозда от клинка.
— Прочь, прочь, все назад! — кричал Груб кротам, размахивая лапами и хвостом. Те появились в своих ночных одеяниях, желая узнать, что происходит. Рогг Длинная Ложка не растерялся. Быстро схватив со стола горшок, он метко плеснул холодным мятным чаем барсуку в глаза. Броктри вздрогнул и сел на покалеченную полку. Он снял лапу с рукояти меча и вытер физиономию. Удивленно уставился он на окружающих.
— Комната… комната раскачивалась… и пауки… паутина, мухи везде…
И вот он снова схватил меч и, приняв боевую стойку, грозно обвел глазами присутствующих.
— Где дикий кот? Кто видел его? Быстро говорите!
Сохраняя невозмутимость, Груб выступил вперед и остановился прямо перед мечом:
— Опусти оружие, друг! Это был только сон.
Ошеломленный Броктри опустил меч и снова сел.
— Ничего не понимаю, Груб. Он был здесь. Его зовут Унгатт-Транн, и он хочет сразиться со мной.
Рогг жестом своей длинной поварешки выпроводил всех кротов и кротят.
— Во-он, во-он, спать. Хурр-хурр. В постель, ско-оренько, ско-оренько.
Дотти пояснила Роггу, чего искал Броктри в Саламандастроне. Когда барсук подробнее поведал о своем кошмаре, крот успокаивающе поднял лапу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32