— Успокойся, мы еще вернемся в Саламандастрон. Это я тебе обещаю.
26
Наступило прекрасное летнее утро. Легкий кий ветерок овевал побережье. После утомительного спуска с горы и длительного марша в пещеру выдр старики совершенно выдохлись, Дерви пришлось устроить несколько непродолжительных привалов. Еще не отзвучали приветствия и представления, когда вернулся Брог. Он подошел к Жесткому и поднял лапы, словно в отчаянии:
— Сезоны Соленого Моря! Жесткий, приятель, ты бы лучше потерял старуху Уныллу по дороге. Теперь у нас будет уже три плаксы у костра.
Жесткий похлопал шкипера по мускулистой спине:
— Надеюсь, они не затопят пещеру своими слезами. А сейчас, я думаю, надо расспросить Торлипа и Ухопарус, что они смогли узнать во время своего плена в горе. Может быть, и узнаем что-нибудь полезное, а, командор?
Брог угрожающе взмахнул хвостом, но Жесткий увернулся, и они направились к двоим только что упомянутым зайцам.
Костры вечером едва горели, Блинч, Фрукч и Унылла, все еще растроганно всхлипывая, затеяли выпечку хлеба для завтрака. Жесткий и Брог долго и внимательно слушали зайцев. Потом Ухопарус и Торлип отправились спать, а Жесткий и Брог все сидели и строили военные планы.
— Вот такое положеньице, командор. Что будем делать?
Брог подбросил в огонь несколько сухих сосновых шишек.
— Нам ясно, что у синих нет еды. Такую уйму войска прокормить не шутка! Транн вышлет отряд собирать съестное, никуда не денется. Понимаешь, о чем я думаю?
Жесткий мрачно улыбнулся:
— Да, Брог, я понял. Мы не можем напасть на гору, но можем заморить их голодом.
— Точно так, приятель. И вот как мы это сделаем. Руланго будет следить за ними с воздуха. А летать он может о-очень далеко. Как только он увидит отряд, сразу сообщает нам, куда он двигается.
Жесткий с жаром продолжил:
— Мы на них нападаем, отбираем провизию, отходим…
Нападаем там, где нас меньше всего ожидают… Выбираем самый выгодный момент…
Брог подпихнул выпрыгнувшую из костра шишку обратно в огонь.
— Армия воюет желудком. Посмотрим, как они повоюют пустым желудком. Мы можем им помешать и на море. Мы в море у себя дома, знаем о нем больше, чем эти синие о земле.
Жесткий и Брог ударили по рукам:
— Поучим их воевать, друг.
— И уроки наши будут для них не из легких.
Солнце катилось к полудню, когда дверь в заячью камеру взломали. Унгатт-Транн с безразличным видом уставился в пустоту. Он вошел в камеру, не спеша приблизился к окну и перегнулся через подоконник. Фрагорль, капитан охраны и караульные крысы стояли в проходе, понимая, что гнева властителя не избежать. Они надеялись только на то, что наказание будет не очень ужасным.
Транн снял шлем, закрыл глаза и медленными движениями лап помассировал виски. Наконец заговорил, сдавленно, с присвистом:
— Мне неинтересно, кто украл ключ. Мне плевать, кто сломал его в замке. Мне не нужны ваши объяснения и оправдания. Я не хочу знать, как удрали зайцы и куда они делись. Я хочу, чтобы шесть десятков зайцев были снова здесь.
Берите войска, прочесывайте побережье, ищите в глубине морской. Но сначала сходите вниз на берег и посмотрите, что произойдет с теми четырьмя, которые без спросу съели пару-другую рыбешек. И задайте себе вопрос, что ожидает тех, кто прохлопал шестьдесят ценных пленников. Все поняли?
Когда дикий кот вышел из горы, к нему подскочил капитан Карангул:
— Ваше могущество!
— Ну, что еще случилось? — недовольно повернулся к нему Транн.
— Обнаружены патрульные-дезертиры. Дикий кот чуть было не вздохнул облегченно.
— И где их обнаружили? Кто их нашел?
— Они подошли к главным воротам. Двое патрульных солдат задержали их.
Дикий кот раздраженно перебил его:
— Значит, двое патрульных, вместо того чтобы обходить гору, грелись у костра возле главных ворот. Да еще и спали, наверное. Те двое придурков их разбудили, и они с перепугу арестовали дезертиров. Так?
— Да, ваше могущество.
— Где дезертиры?
— Согласно правилам, установленным вашим могуществом, дежурные патрульные убили их на месте.
Дикий кот царапнул песок, оставив на нем глубокую борозду, и прошипел:
— Ну почему вокруг меня одни идиоты?
— Что, ваше могущество?
— Ничего, капитан. Этих дежурных привязать к четырем рыбокрадам и казнить всех вместе. Пусть Фрагорль зачитает там, за что их… сон на посту, нарушение воинского долга… и так далее, и так далее. Мне есть чем заняться и без этого. Капитан, до того как ты поступил ко мне на службу, чем ты занимался?
Карангул показал поблекшую татуировку на лапе и дырку в ухе, в которой когда-то болталась латунная серьга.
— Я был пиратом, сир.
Построенные на берегу Синие Орды внимательно следили, как их вождь серьезно беседовал с капитаном.
— Никогда не доводилось встретить барсука?
— Только один раз.
— Воин, в расцвете сил, с двуручным мечом за спиной?
— Нет, ваше могущество, это была старая мертвая барсучиха.
Транн тут же утратил всякий интерес к беседе и зашагал к месту казни. Крысы слышали, как он бормотал, проходя мимо:
— Не вижу твоей физиономии… но каждую ночь ты передо мной. Никто о тебе не слышал. Но мы встретимся, да, встретимся, барсук. И перед смертью ты увидишь, как выглядит дикий кот.
Полуденное солнце перевалило за зенит, когда вернулся Руланго. Брог ждал его у входа в пещеру. Он тут же разгладил песок поровнее, чтобы птица могла нарисовать свои сообщения. Внимательно следил шкипер за рисунком, возникавшим перед ним на песке.
Из пещеры вышли Жесткий и Фрукч. Заяц что-то жевал с довольным видом. Мамаша Фрукч несла в лапах тарелку. Жесткий отправил в рот остаток и облизал лапу.
— Буково-ореховое, так, мэм? Ваш собственный рецепт, конечно. Понятно, почему Брог отлично выглядит, вы его так кормите…
— Так что у вас тут? — ткнул лапой в песок Жесткий.
Брог понизил голос:
— Знаешь, что этот дикарь сделал с шестерыми из своего войска? Связал их вместе, привязал к скалам и утопил в приливе. А все остальные синие, построенные на берегу, смотрели и слушали, как те вопят. Что может заставить зверей служить такому хозяину?
Жесткий водил лапой по песку.
— Кто знает? Страх, желание оказаться на стороне завоевателя, который всегда побеждает. Может быть, к нему присоединяются такие же злые и жестокие, как он сам…
Капитан Брог расправил плечи:
— Пора нам начинать действовать, Жесткий. Давай осмотрим свое войско. Что у нас там есть, кроме вилок и ножей?
27
В полдень третьего дня соревнования при дворе короля Бахвала Большие Кости готовились к началу Единоборства. Зрители подтягивались к арене, занимали места на склоне холма и на ветвях деревьев. Но веселого праздничного настроения не чувствовалось. Ведь предстояло серьезное событие. От исхода боя зависело, кто овладеет короной. Полуденное солнце сияло над торжественно притихшей толпой. Беглый шепот сопровождал Бахвала, когда он с секундантами проходил через расступавшуюся толпу.
Для этого случая горный заяц снял свой широкий пояс, обнаружив объемистое брюшко, которого еще никто не видел.
Бахвал перепрыгнул бревно, швырнул плащ секундантам. Воткнув скипетр между бревен, он аккуратно повесил на него украшенную лавром корону. Кивнув судье, он с мрачной физиономией уселся на бревно. Покосившись на солнце, он подумал, как лучше встать, чтобы лучи не били в глаза. Публика шепталась. Дотти еще не было. Бахвал сидел неподвижно.
Со стороны реки лорд Броктри и другие секунданты вели зайчиху. Публика расступалась и пропускала их к рингу. Груб ступил на арену, за ним — Дотти и Гурт. Зайчиха была одета в скромную зеленую тунику. Она села на бревно напротив короля Бахвала, почти не удостоив его взглядом.
Прошлепав к середине арены, судья начал свою речь:
— Добрые звери, внимание! Сегодня день Единоборства, правила которого таковы: никакого оружия и снаряжения…
Бахвал встал и прервал его:
— Да ладно, кончай надрываться. Правила все уже наизусть знают. Давай начинать.
Судья убрался с ринга под одобрительный шум публики. Груб махнул зайчихе и вместе с остальными покинул ринг.
— Ну, не оплошай. Помни свою роль.
Дотти вскочила, прыгнула к прокарябанной в земле черте, наступила на нее и крикнула своему противнику:
— Давай, Бахвал, иди сюда, к черте, я уже жду!
Горный заяц медленно зашагал к Дотти, но лапу на черту не поставил. Видно было, что он стал осторожнее.
— Ты маленькая хитрюга, но меня тебе не одурачить.
Что-то вы с друзьями придумали, сдается мне. А что говорят правила? Э-э, сейчас напомню. Они говорят, что король имеет право выбрать, драться у черты или свободно двигаться по рингу.
Он улыбнулся, заметив на физиономии соперницы разочарование:
— Вот что, крошка, мы будем двигаться свободно. Ну-у-у, не надо так расстраиваться из-за пустяка.
Дотти вызывающе дернула обоими ушами:
— Как бы вам не пришлось расстраиваться, сэр!
Бахвал действительно какое-то мгновение выглядел расстроенным, рассматривая свою здоровенную левую лапу.
— Сама напросилась. Что мне за радость — уложить тебя здесь… Я никогда еще в жизни не ударил зайчиху!
Ну ладно, обещаю не бить тебя слишком сильно.
Дотти придвинулась к нему:
— Вот спасибочки. А я обещаю вообще не дать вам меня ударить. Ну, так долго мы еще будем шевелить языками, вместо того чтобы дать волю лапам?
Дотти была готова. Она видела, как пришла в движение мощная узловатая лапа. Упав под своего противника, она сбила его наземь, вскочила и рванулась прочь. Толпа заревела:
— Го-го, вида-а-ал? Как она его!
— Ух ты, и даже почти не стукнула! Га-га-га!
Бахвал вскочил, отряхивая пыль с хвоста, и бросился за зайчихой, как взбешенный бык. На этот раз она стояла как вкопанная до того момента, когда он оказался почти над нею. Она снова упала на спину, выбросив перед собой обе задние лапы. Собственный вес и инерция тела несли Бахвала вперед. Лапы Дотти вошли в его живот, Бахвал кувыркнулся через зайчиху и грохнулся на спину, подняв облако пыли. Дотти снова вскочила и понеслась прочь.
На этот раз противник вскочил не так живо, одной лапой он держался за живот. Он больше не торопился, а зажал Дотти в угол и сам хлопнулся на спину, нанеся длинными задними лапами удар по нахальной противнице.
Бум! Король взвыл от боли. Дотти подскочила, и лапы противника врезались в бревна ограждения. Зайчиха перескочила через лежащего Бахвала и направилась к центру ринга. Бахвал задержался, чтобы вытащить из лапы занозу, и, прихрамывая, направился за Дотти.
Бахвал с горящими от гнева глазами остановился напротив Дотти.
— Получай, нахалка! — Он выбросил левую лапу. Дотти пригнулась, услышав свист воздуха над головой. Не разгибаясь, она вспомнила уроки близнецов: раз, два, три! — забарабанила она по животу, выпирающему у нее перед глазами. Правая лапа Бахвала врезалась ей в скулу. Из глаз посыпались звезды, шум толпы вдруг отдалился. Левая Бахвала скользнула по голове и сжалась на шее у Дотти.
— У-у-у, так ее, ваше величество!
Ревущая тьма заполнила мозг Дотти, когда Бахвал усилил захват. Смутно различила она, как близнецы кричат в один голос:
— Хлебная корзинка! В хлебную корзинку!
Она поняла, что от нее требуют. Изо всех оставшихся сил она врезала правой лапой в королевский живот. Противник ослабил хватку, и Дотти оказалась сзади. Сильным ударом она сбила его с ног, и он рухнул, уткнувшись носом в землю.
Через мгновение Бахвал вскочил, выплевывая землю и протирая глаза. Еще не выпрямившись, он рванулся на зайчиху тараном, вперед головой. Надо было действовать быстро. Дотти втянула живот, отпрянула. Голова горного зайца скользнула по ее бедру, и зайчиха нанесла двойной удар сверху, по его затылку.
Раз! Два!
Так и не выпрямившись, Бахвал пронесся по инерции еще три шага — и рухнул.
Толпа замерла. Дотти подошла к поверженному королю. Тишину прорезал голос из толпы:
— Прикончи его!
Дотти обернулась на крик:
— Попробуй сам! Давай, вперед. Этот заяц — могучий боец. Он тебя сам прикончит, даже сейчас, не вставая.
Нагнувшись, она попыталась поднять Бахвала, но свалилась рядом. Горный заяц приоткрыл один глаз и криво улыбнулся:
— Спасибо на добром слове, крошка!
Лорд Броктри и Груб подвели Бахвала к ограждению. За ними хромала Дотти, поддерживаемая Гренн и Юккой. Победительница и побежденный сели рядом, освежаясь водой из одного ведра. За ними стояли Броктри и Груб, сдерживая толпу, распираемую восторгом. Каждый хотел прикоснуться к бойцам.
— Ну, здорово! Век не видал такой потасовки!
— Да-а, об этой схватке будут рассказывать еще долгие сезоны!
— Храбро дрались! Ничего подобного в жизни не видел.
Бахвал положил лапу на плечи Дотти:
— Ты меня победила по всем статьям. Никто больше тебя не достоин моей короны. О, какая ты роковая красавица!
— А вы храбрый и могучий воин. — Она передала корону и скипетр лорду Броктри. — Вот, милорд, эти штуковины. Хотела бы я знать, на что они пригодны.
Бахвал удивился:
— Ты что, не хочешь их получить?
Дотти покачала головой:
— Пожалуй, нет. Ведь задумка была не сделать меня королевой. Нам нужен как раз такой лихой воин, как король Бахвал, у которого в распоряжении настоящая армия.
Бывший король задумчиво пожал плечами:
— Вообще-то у меня тоже был кое-какой замысел.
Я отправился бы на поиски своего врага.
Броктри похлопал Бахвала по плечу:
— Ваше время пришло. Вы сможете помочь нам со своим войском освободить Саламандастрон от полчищ Унгатт-Транна.
— Унгатт-Транн, дикий кот! Это как раз тот враг, которого я должен найти и уничтожить!
Дотти удивленно уставилась на горного зайца:
— Не может быть! Вы шутите, сэр!
— Какие шутки, крошка! Пощупай мою спину.
Сквозь мех на спине Бахвала прощупывались зарубцевавшиеся шрамы.
— Это его работа?
— Меня лупили моим собственным мечом, пока он не сломался. Они прогнали зайцев из Северных Гор. Бил по приказу самого Унгатт-Транна лис Карангул. Вряд ли он спал бы спокойно, если бы знал, что я еще жив. Он думал, что забил меня до смерти.
Дотти ощутила прилив жалости. Она сжала большую лапу Бахвала, покрытую шрамами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32