Глянь на лапы!
— Да, сбил в кровь. У тебя с собой твои травки, Руро?
— Сейчас посмотрим… Подлесник, щавель, мох… — Добавив воды, она сделала компресс. — Его счастье, что Юкка направила нас вдогонку. Беддл, можешь сделать носилки?
Беддл не спеша стащил с себя рубаху, продел в рукава два копья. Потом он обратился к младшему спутнику:
— Груд, давай и свою.
Груд нехотя стащил с себя требуемую одежду. Беддл сурово напомнил:
— И следи за языком, или получишь по ушам дважды, сейчас — от меня, потом — от Юкки.
Бледный лунный свет пробивался сквозь кроны сосен. Небольшой костер, спрятанный между камнями, излучал приятное тепло. Резвый осознал, что над ним маячат силуэты белок. Он услышал тихий голос:
— Юкка права, жить он будет.
Выплыли из тьмы грубоватые черты самой Юкки Пращи.
— Любой другой старик твоего возраста погиб бы после таких упражнений.
Резвый облизнул губы и прохрипел:
— Я умру с оружием, в бою. А пока я просто болтаюсь тут и мешаю тебе, друг.
Юкка хмыкнула:
— Слышала я о тебе, лихой ты воин. Сейчас отдыхай.
Выпей бульона и спи. Утром поговорим.
Об отдыхе старый заяц не хотел и думать, но не успел он выпить и половины кружки грибного бульона, как его одолел сон.
Он проспал и утро, и день, проснувшись лишь к вечеру,
— Ну, как лапы? Да что тут спрашивать, болят, конечно.
Резвый сел и дал Руро сменить повязки.
— Если затянуть потуже, я снова побегу.
Руро покачала головой:
— Куда ты побежишь? Юкка с тобой хочет поговорить. Поешь и снова отдыхай.
Заяц попытался встать, но резкая боль в лапах свалила его.
— А где Юкка?
Ответил Беддл, принесший пищу:
— Она вернется, когда стемнеет. И принесет новости о твоей горе. Давай, давай, не валяй дурака, ешь. Надо питаться, чтобы жить.
Резвый схватил картофелину и пирожок с орехами.
— Спасибо, ты прав, друг, но это вы валяете дурака, откармливая старого зайца, во… Это там что, тертая морковка?
Юкка Праща вернулась уже после полуночи. Она села, переводя дыхание и потягивая бузиновое вино.
— Как наш заяц, спит?
Руро подкинула в костер сухое сосновое полено.
— Он проснулся, съел громадную кучу всего и снова заснул. Разбудить?
Предводительница отставила вино:
— Не надо, пусть спит. Не из-за чего его будить. Плохие новости.
— Значит, гора Саламандастрон захвачена?
Юкка протянула лапы к огню: с моря тянуло прохладой.
— Да, синие захватили ее. Я не смогла подобраться слишком близко, но издали видела, как эта нечисть карабкалась по склону. Они волокли свои знамена, чтобы их там вывесить. Печальный день для всего западного побережья, Руро.
Беддл сидел на корточках, готовя для Юкки еду.
— Может, надо было все-таки помочь старикам, Юкка?
— Не говори глупостей, Беддл. Сейчас нашими трупами играли бы морские волны. Лорд барсук и его зайцы были храбрые, бешеные звери, и они выполнили свой долг. Все было предрешено.
Капли дождя, просочившиеся сквозь кроны сосен, разбудили зайца на заре. Юкка сидела рядом, завернувшись в одеяло. Отвернувшись от Резвого, она возилась с закрытым в каменной печи костром, разгребая пепел и раздувая угли. Голос зайца ударил ее сзади, как бич:
— Скажи мне, что случилось с горой.
Юкка не повернулась, но ответила зайцу.
Когда весь лагерь белок уже был на ногах, Резвый стоял, придерживаясь за ствол сосны. Юкка сидела перед ним. У ног зайца стояла нетронутая тарелка с едой.
— Никто ничего не смог бы сделать, Резвый. Давай ешь. Я слышала, что у тебя неплохой аппетит.
Тарелка взвилась, посланная в воздух ударом заячьей лапы. Глаза его окаменели, в голосе слышалось презрение:
— Я не ем с трусами.
Юкка вскочила с пращой в руке:
— Никто не смеет назвать Юкку Пращу трусихой!
Заяц разорвал рубаху, обнажив свою сухую жилистую грудь.
— Тогда убей меня, Юкка, давай! Старый заяц не противник для такого воина, как ты. И посмотрим, сколько ты еще протянешь в лесах, пока тебя выследят синезадые Унгатт-Транна. Тогда ты поймешь, что умнее было бы вовремя помочь спасти Саламандастрон.
Трррахх!
Камень из пращи срезал ветку около самой головы зайца и прожужжал между деревьями. Белка стояла перед ним, сверкая бешеными глазами.
— Любой другой на твоем месте был бы уже покойником. Но я докажу тебе, что я и моя команда не трусы. Мы отправимся с тобой, даже если придется тебя нести. Я помогу тебе сколотить армию из зайцев и тех сумасшедших, которые отважатся бросить вызов Синим Ордам. И мы нападем на них, белки — чтобы захватить трофеи, оружие, ты — чтобы отомстить убийцам твоих братьев. Я, Юкка Праща, сделаю это не из добрых чувств к тебе, а ради своих интересов.
Заяц и белка стояли, сжигая друг друга взглядами. Резвый презрительно скривил губы:
— Ради чего хочешь! Но только сделай это!
Юкка тряслась от гнева.
— Сделаю, сделаю, не бойся, длинноухий! — рычала она. — Если Юкка Праща что-то обещает, то на ее слово можно положиться.
Заяц отвернулся и поковылял прочь, ворча:
— Ну, если дело делать, то надо действовать, а не тратить время на разговоры. Дела говорят громче слов, знаешь ли…
Всего племя Юкки состояло из пятидесяти крепких белок и двенадцати детишек и старичков. С этой дюжиной она оставила восемь воинов, остальные сорок два с нею во главе в течение часа были готовы к выступлению, с вооружением и провиантом.
Руро догнала зайца, ковыляющего по окраине леска.
— Подожди, друг, мы уже выступаем. Вот, возьми.
С этой ношей путь покажется легче.
Резвый не сопротивлялся, когда она перекинула через его плечо небольшой мешок, и с любопытством принял от нее короткое копье с толстым древком-рукояткой. У копья было отточенное обоюдоострое лезвие в форме ивового листа, у основания которого находилось перекрестье.
Руро показала ему свое копье, точно такое же.
— Полезные штуки. Юкка разработала их для ближнего боя, не для метания. А еще ты можешь опираться на копье, Резвый, взявшись за перекрестье. Только остерегайся лезвия. Хорошая палка для ходьбы…
Старый заяц не мог не согласиться: идти, опираясь на копье, было намного легче. Мимо прошла Юкка, мрачно пошутив:
— Если древний рухнет, крикнешь, мы его нанижем на копье и понесем, как охотничью добычу.
Резвый ожесточенно огрызнулся:
— Зато вы слишком быстро передвигаетесь! Должно быть, натренировались, улепетывая от противника, во, во!
Юкка не замедлила шагов, но уши и хвост ее напряглись от возмущения. Руро укоризненно покачала головой:
— Не надо дразнить Юкку Пращу. Никто ее еще не одолел в бою. Зря обижаешься, помни, что она делала лишь то, что выгоднее для ее племени. Любой умный зверь поступил бы на ее месте так же.
Резвый не хотел спорить с Руро, которая ему сделала столько добра и к тому же очень нравилась, и он сменил тему:
— А куда она нас ведет?
Руро указала на северо-восток:
— В Скалистый Лес. До темноты дойдем, наверно. Юкка хочет побеседовать с Ударой Костоломом.
— А кто это такой, во имя Всех Сезонов?
Мимо спешили другие белки, и Руро ускорила шаг.
— Хватит разговоров, друг. Мы сейчас отстанем от отряда. Давай побережем дыхание для марша.
Весь день они провели в быстром беспощадном марш-броске. Возможно, из-за того, что Юкку рассердили необдуманные замечания зайца. Воды на равнине не встретили нигде. Солнце нещадно припекало, не ощущалось ни ветерка, буроватая трава не шевелилась. Видно было, что она засохнет, не дождавшись наступления лета. Сухо скрежетали кузнечики, высоко в небе надрывались жаворонки. Подражая белкам, заяц сунул в рот и сосал плоский камушек, помогающий удерживать во рту влагу. Задние лапы болели от ходьбы, передние — от копья-палки. Чтобы крестовина не резала лапу, он подкладывал пучки травы, но они мало помогали.
Ближе к вечеру Резвый споткнулся и упал. Никто еще не успел этого заметить, а Руро уже помогла ему подняться и опереться на палку, с другой стороны поддерживая его сама. Старый заяц, скрипя зубами, ковылял позади белок.
— Далеко еще, Руро?
Она махнула лапой вперед:
— Вон уже виднеется Скалистый Лес. Мы хорошо шли, думаю, до темноты придем. Можешь идти, друг? А то ведь можно и отдохнуть, ведь лес уже виден.
Резвый незанятой лапой смахнул пыль с глаз.
— Если белка может, то заяц тем более. Я в прекрасной форме, дорогая моя, — хорохорился длинноухий.
Скалистый Лес оказался нагромождением громадных камней, по которым были разбросаны корявые деревья и чахлые кустики. На разведку был выслан Беддл, который вернулся, когда отряд уже подходил к цели.
— Я заметил Удару, но он сразу исчез в зарослях. Хорошая новость: лесное озерцо не пересохло. Уйма воды!
Юкка подняла лапу, чтобы пресечь радостный галдеж белок.
— Внимание, тихо, все слушайте меня! Мы во владениях Удары Костолома. Ведите себя скромно, сидите тихо и не буяньте, пока я не вернусь. Это тебя тоже касается, заяц.
Одним прыжком она исчезла между валунами. Заяц послушно сидел вместе со всеми белками, но любопытство не переставало его мучить.
— Руро, теперь ты скажешь мне, кто такой Удара Костолом?
Белка устало растянулась, прикрыв глаза хвостом.
— Скоро узнаешь, друг мой.
Юкка действительно скоро вернулась.
— Удара появится после заката. Воду из озера можно пить, но не плавать и не мыться. Я сама прослежу. На деревьях кое-где есть яблоки и груши. Верхние можно срывать, на нижних ветках — не трогать. Все понятно?
В ответ раздалось нестройное «Да!» и «Понятно!». Груд опять ворчал на ходу что-то, привлекшее внимание Юкки. Она схватила юнца за ухо и не слишком нежно дернула.
— Я все слышу, негодник. Видишь этот кусок коры? Заткну им твой рот, если еще раз услышу.
Беличий отряд послушно отдыхал под тенистыми деревьями. Чуть поодаль сидела Юкка, ожидая, когда совсем стемнеет. Только тогда должен появиться таинственный хозяин. Резвый заснул, размышляя, кем бы мог быть этот страшный зверь.

10
Синие Орды завоевывали Саламандастрон. Унгатт-Транн сидел в своей душной комнате и следил за пауками. Пауки — существа свирепые, независимые, смертельные. Они нравились Унгатту. Многому он научился, лежа в своей каюте и наблюдая за ними. Не давала ему покоя мысль о полосатой собаке. Беспокоила его не та, старая, которая управляла горой, а отравлявшая его сны, большая, мощная, угрожающая, с ликом, всегда окутанным дымкой. Это был враг, и он приближался. И теперь, когда бы Унгатт-Транн ни закрыл глаза, он снова и снова видел призрачного барсука заполнявшего пространство. Это означало, что барсук собирал армию.
Раньше Унгатт-Транн смеялся над глупыми суевериями. А теперь он ловил себя на том, что прислушивался к загадкам искалеченного лиса, для которого в царстве видений не было тайн. И это его злило. Он крепко закрыл глаза и громко заговорил, изо всех сил пытаясь не упустить зыбкий образ врага.
— Покажи, покажи мне свою морду, появись у моей горы, не увиливай от судьбы. Я Унгатт-Транн, устрашающий, и ты умрешь от моей лапы, когда увидишь мои глаза.
Над ним на корме стояли Гроддил и Гранд-Фрагорль, наблюдая, как Саламандастроном овладевают Синие Орды, нескончаемые, как волны морские. Оба они слышали голос дикого кота, но слов разобрать не могли. Поэтому они заспешили вниз, опасаясь, что могли не расслышать зова хозяина. Лис-колдун осторожненько постучал и проскулил:
— Могущественный, вы нас изволили позвать?
Унгатт-Транн упругой походкой появился из двери и направился на палубу. Броня подчеркивала силу и рост мощного воина. Его глаза-щелочки устремили взгляд на берег.
— Как идет завоевание моей горы?
Гранд-Фрагорль сдержанно ответила:
— Еще не стемнеет, как вы уже сможете вступить в нее, о сотрясатель земли. Ворота уже почти взломаны.
Дикий кот подошел к борту. Оба сопровождающих следовали на почтительном расстоянии.
— Лодку мне. Направляемся на берег.
Один из наиболее выдающихся капитанов крысиной армии — крыса по имени Кошмарина поджидала их на линии прибоя. С нею стояли двое вновь прибывших, здоровые молодые крысы, одна — с луком и стрелами, другая — с абордажной саблей за поясом. Унгатт безмолвно смерил их взглядом. Обе — корабельные крысы. Он спокойно стоял в сторонке, говорили Кошмарина и Фрагорль. Кошмарина отсалютовала копьем:
— Здесь две крысы с моря. Привлеченные славой устрашающего, они желают присоединиться к Синим Ордам.
Фрагорль кивнула и повернулась к крысам:
— Знайте, что вы должны служить лишь одному хозяину, Унгатт-Транну, сыну Смертельного Копья. Клянитесь под страхом смерти!
Крысы переглянулись. Затем та, что с саблей, слегка наклонила голову и ответила за обеих:
— Я, Рвущий Клык, и мой брат, Свирепый Глаз, клянемся служить Унгатт-Транну.
Фрагорль пошепталась с диким котом и снова обратилась к братьям:
— Вы понравились могущественному. Умелые воины всегда желанны в Синих Ордах. Оставьте оружие и следуйте за нами.
Рвущий Клык и Свирепый Глаз делали то, что им приказывал Гроддил. Сначала они полностью погрузились в воду. Выкарабкавшись на берег, крысы стали на колени перед лисом, который велел им закрыть глаза и осыпал синим порошком из большого мешка. Тем временем Фрагорль декламировала клятву-посвящение.
Синие небо и море,
Сила у них своя.
Врагам Упгатт-Траииа на горе
Синие вы и я.
Так покажите силу,
Вступая в наши ряды,
Врага вгоните в могилу,
Воины Синей Орды!
Повернувшись на пятке, дикий кот направился к горе, фрагорль последовала за ним, а лис задержался, чтобы ознакомить рекрутов с их обязанностями.
— Вотрите порошок в мех и остерегайтесь воды, пока солнце не взойдет три раза. После этого вы навсегда останетесь синими и сможете отправиться под командование капитана Кошмарины.
Шум боя раздавался над горой. Братья-крысы открыли глаза и стерли остатки порошки с век. Они посмотрели вслед трем удаляющимся фигурам. Свирепый Глаз потянулся за луком и стрелами, другой лапой втирая порошок в мех.
— Вроде мы теперь тоже синие, братец?
Рвущий Клык действительно выделялся своим клыком. По какому-то капризу природы из центра верхней челюсти у него рос здоровенный кривой зуб, так что улыбка его напоминала кошмарную гримасу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32