— Ты всеми правдами и неправдами добивалась, чтобы он поступал так, как нужно тебе, а я никого не хочу неволить.
— Довольно! — воскликнул Ивик, высоко воздев руку с перстнем. — Мы только напрасно теряем время на бесполезные пререкания. Исчезни, Эйталь! Ступай туда, откуда пришла! Такой выбор делается раз и навсегда.
— Нет! — закричала она пронзительным голосом. — Ты не можешь бросить…
Луч волшебного камня ударил, когда она рванулась, чтобы кинуться магу на шею. Фирдун чуть не оглох от её пронзительных воплей, и уже готов был наброситься на Ивика за то, что тот причинил такое страдание живому существу.
Но тут видение исчезло, и вместе с ним растаяли чары, которые опутали Фирдуна. Ивик ещё тяжелее опирался на свой посох. Элайша протянула руку, но так и не решилась к нему прикоснуться.
Затем Ивик выпрямился и громким голосом, в котором чувствовались прежняя сила и мощь, властно вопросил:
— Не пора ли кончать эти игры, Джаката? Ты бросил вызов, так исполни свою угрозу!
Тёмный чародей прекратил своё странное хождение перед вратами. Небрежно держа жезл двумя пальцами, он помахал им в воздухе и улыбнулся улыбкой исчезнувшего призрака:
— Ты долго пожил, Хранитель. Я думаю, твой век кончен. Я отомкнул врата и..
При этих словах все взоры обратились к арке. В воздухе послышалось гудение, невидимый гнёт лёг на плечи присутствующих от предчувствия того, что должно сейчас случиться. В проёме арки стеною стояла тьма, непроглядная, словно беззвёздная и безлунная ночь или чёрная преисподняя — гнездилище величайшего зла.
— Фирдун!
Ивик даже не посмотрел в его сторону, но Фирдун тотчас же приготовился к действию. Настал миг, когда он должен показать все, на что способен.
С первого же слова его голос вступил одновременно с голосом мага. Перстень Ивика чертил в воздухе знаки, и одновременно с ним каждое движение повторял Фирдун. Он словно вышел из своего тела, слившись с чем-то, что было больше и сильнее всего, что он когда-либо встречал в жизни, и это происходило с ним, не способным соединять свои усилия с другими для совместной передачи мыслей!
Заклинание продолжало звучать. Сгустки мрака в проёме врат заходили клубами. Джаката не напрасно творил чары — то, к чему он взывал, было уже на пороге! Фирдун не мог ничего различить во тьме, но в ноздри пахнуло зловонным смрадом, и вокруг заходили волны чёрной силы. Но он сдерживал их, и слова сами текли с его уст, превращаясь в огненные точки, сливавшиеся в письмена.
Вновь накатила волна злобной силы, и Джаката начал расти и раздаваться вширь. Он раскинул руки, словно обнимая черноту, облекая себя её силой. Казалось, он стремится слиться с нею воедино или стать её зримым воплощением.
Вдруг тьма выхлестнулась из врат черным языком, стараясь лизнуть Ивика, на которого Джаката указывал своим жезлом. Маг покачнулся, но голос его не умолк, а Фирдун продолжал вторить каждому слову. Звёздочки слов собрались уже целым роем, и тут с одного края вырвались вспышки лилового пламени, которое умела вызывать Элайша.
Выросший в исполина Джаката расхохотался, запрокинув голову. А за его спиной, в преддверии врат, все густела тьма, иногда в ней происходили разрывы, но она тут же снова сгущалась, как будто там накапливалась сила, готовая прорваться во внешний мир.
Вокруг Джакаты образовался венец из шевелящихся щупальцев, тянущихся вперёд из тьмы. Слова-звезды между тем собрались в плотную массу, которая приняла форму копейного острия. Джаката ринулся туда, где стоял Ивик, но не допрыгнул. Исполин споткнулся и зашатался. Маг выставил навстречу перстень.
Шатаясь, тёмный маг застыл, остановленный копьём, нацеленным на его грудь. Сила копья отбросила тёмного чародея назад. Извивающиеся вокруг щупальца, напрягшись, вцепились в столбы арки, как бы стараясь протолкнуть во врата то, что жадно стремилось проникнуть сквозь них из запредельного пространства.
Часть словозвезд просыпалась на землю при столкновении, но Ивик во второй раз начал произносить заклинание, а Фирдун, слабеющий с каждым мигом, подхватил его слова.
И вдруг щупальца сорвались со столбов и мгновенно сомкнулись вокруг Джакаты. В их удушающем объятии он вновь превратился из исполина в обычного человека, его красивые черты исказились судорогой страдания и страха. Щупальца втянули его за собой во тьму проёма. Словозвезды на этот раз не выстроились в наконечник копья. Сплотившись, они приняли форму решётки, которой закрывают крепостные ворота. Продольные прутья становились все толще и толще, на них легли поперечные брусья, намертво слившись воедино.
Натиск зла разразился последним могучим порывом, едва не сбившим с ног всех, кто стоял перед вратами. Фирдун упал на колени, но из последних сил продолжал делать то, что считал своим долгом. Его призвали поставить защиту, и он не отступил в решающий момент.
Он видел, как зашатался Ивик, державшийся на ногах лишь благодаря своему посоху. Затем из магического перстня в последний раз брызнули огненные звезды, и весь пучок выстрелил в самую середину сплетённого из света щита. Раздался такой оглушительный грохот, что от него заложило в ушах и все попадали на землю.
Наступило безмолвие. Кетан, упавший при последнем порыве ветра ничком на землю, слышал только своё прерывистое дыхание. С большим усилием он приподнял голову.
Врата… Но никаких врат больше не было. Не существовало больше ни арки, ни города, возникшего из прошлого. Даже чёрная глыба, которую они видели впереди, подъезжая к этому месту, сравнялась с землёй и исчезла. Там, где она высилась, сейчас плескались о берег белопенные волны. Воздух очистился, и в нём чувствовалось свежее дыхание моря, а в небесах, словно играя, кружили белокрылые птицы, то взмывая к облакам, то опускаясь к самой воде.
Между Кетаном и краем земли лежали его спутники. Оказывается, Кетан был не первым, кто очнулся. Ползком, с напряжением преодолевая каждый дюйм, Эйлин уже направлялась к двоим, лежавшим совсем рядом. Кетан увидел, что Ивик лежит, прикрыв голову согнутой рукой, а возле него неподвижно застыла Элайша, успев дотянуться и положить ладонь ему на плечо, словно, теряя сознание, она ещё пыталась его защитить.
А вот и Фирдун! Он уже приподнялся, упёршись руками в землю, и собирался встать. А немного дальше лежит ещё кто-то. Кто же это?
«Неужели я сплю и снова вижу сон?» — подумал оборотень.
Но нет! Ведь город исчез, исчезли врата, и осталось лишь то, что есть на самом деле.
Приподнявшись, Кетан на четвереньках потащился к победителям, которые сумели выжить в сражении. Вот только все ли остались живы?
Эйлин, стоя на коленях, уже трудилась над Ивиком, силясь перевернуть на спину бесчувственное тело. Элайша подняла голову, кое-как встала и начала ей помогать.
Но в этот миг другой голос позвал Кетана, этот зов был сильнее всякой магии. Магии можно выучиться, а голос всколыхнул в нём чувства, дремавшие в самой глубине его существа.
Не надеясь на свои силы, он, не пытаясь встать на ноги, пополз на четвереньках. Каждый шаг он преодолевал с огромным усилием, грудь ходила ходуном, голова тряслась, но он упрямо продолжал ползти, борясь с чудовищной слабостью. Краем глаза он сквозь туман видел, как поднимается Фирдун, но всё его внимание было сосредоточено на другой.
Казалось, она спит, свернувшись калачиком. Лицо её было обращено в его сторону, и он узнал ту, что являлась во сне, только сейчас на её челе лежал луч света, как будто зажглась ясная звёздочка.
Кетан подполз ближе. Им владела одна тревожная мысль — неужели жизнь вытекла из неё вместе с последними силами? Наконец он дополз и, упав рядом, протянул руку, чтобы дотронуться до её щеки. Ах, госпожа моя! Красавица в чёрных мехах! Прекрасная дама…
Медленно её глаза открылись, и Кетан встретил непонимающий взгляд. Она медленно провела ладонью по своему облегающему платью, словно ожидала ощутить что-то другое.
— Юта!
Кетан приподнял её голову и привлёк к груди.
— Юта!
Он догадался, что это была она.
На её лице отразилось удивление, затем оно озарилось счастьем.
— Окончено время моего изгнания! — промолвила она почти беззвучно, но оборотень расслышал этот шёпот.
Она заглянула ему в глаза:
— Нет, Великий Воин, я не из племени оборотней. Давным-давно надо мной свершилось превращение. Но как же… — Рука её поднялась и коснулась сияющей звёздочки на челе. — Итак, обещанное свершилось!
На глазах у неё блеснули слёзы и, не удержавшись, скатились по щекам:
— Я знала про обещание. Но как же долго, как долго пришлось ждать!
— Прошлое миновало, — сказал Кетан, теснее прижимая её к груди. Ему хотелось как можно крепче держать и не отпускать обретённое сокровище. И наконец его губы приникли к её устам. Какое им теперь дело до всего, что было в прошлом!
— Юта! — повторил Кетан. Ему хотелось пропеть её имя, но он не был бардом. Её руки обнимали его, её губы страстно отвечали на его жаркие поцелуи. Оба, как зачарованные, пребывали во власти магической силы, которая не имела ничего общего с колдовством, пока их не пробудил к действительности горестный возглас.
Эйлин держала магический цветок над распростёртым телом Ивика. Он лежал с открытыми глазами. Сначала он посмотрел на неё, затем на Фирдуна, а потом обратил взгляд на ту, которая держала у себя на коленях его голову.
Кетан наконец поднялся с колен и помог встать Юте. Рука об руку, пошатываясь, они поплелись туда, где собрались остальные. Тогда Ивик остановил свой взгляд на подошедшей паре.
— Молодец, охотница и смелая странница! Ты послужила Свету, и это победило тяготевшее над тобою тяжкое заклятие, — он говорил так тихо, что голос был еле слышен. — Ловко же ты управилась со слугою Тьмы!
— О, Господин! — воскликнула Юта, упав перед ним на колени. — Время изгнания…
Маг только улыбнулся:
— Кончилось. Ты заслужила помилование на всю оставшуюся жизнь. И ты нашла своего избранника, а он — тебя. Так что всё стало, как тому и следует быть. — Он снова перевёл взгляд на Эйлин. — Не печалься, дочь Луны! Для всех живущих когда-нибудь приходит конец. Любая Сила требует расплаты. Настала и мне пора расплатиться с долгами.
— Не будь так уверен! — послышался голос Элайши. — Ты всегда слишком спешишь, государь мой! Слишком уверен во всём, что касается долга, во всём, кроме того, что таится в тебе, погребённое на самом дне! Настало время, когда семя должно пробиться к свету, чтобы расти и цвести.
Не спрашивая разрешения, она быстрым движением отняла его голову от своего плеча и передала в объятия Эйлин. Провожаемая удивлёнными взорами своих товарищей, она отошла от них на несколько шагов.
Остановившись, она воздела руки, на которых вспыхнули лиловым пламенем волшебные браслеты:
— Я взываю и прошу ответа! — обратилась она к небесам не смиренным, но требовательным голосом.
На глазах у присутствующих в небе проступили очертания замка; он не казался тенью, как исчезнувший город из прошлого, замок переливался всеми цветами радуги. Он медленно опускался, вырисовываясь все отчётливее и словно наливаясь тяжестью, а когда окончательно опустился, Кетан почувствовал, как земля под ногами дрогнула и раздался звук тяжёлого удара.
Тогда Элайша обернулась к ним и сказала:
— Несите моего господина!
Кетан и Фирдун подняли Ивика. Он был не тяжелее ребёнка, его иссохшее тело почти ничего не весило, а лицо сделалось серым, словно внезапно подкравшаяся старость отбросила свою мрачную тень. Кетан и Фирдун старались нести мага как можно бережнее. У ворот замка их встретила Элайша и показала, куда его отнести, а сама осталась там стоять, как бы удерживая воздушное сооружение. Дождавшись, когда мага уложили, она бегом бросилась к Ивику.
— Так, значит, марево, моя радость? — спросил он её. В ответ она рассмеялась:
— Каждый выбирает, что ему ближе. Оно всегда служило мне верой и правдой.
Пока мага переносили, он продолжал держать в руке свой посох. Сейчас он поднял свободную руку, жестом останавливая Кетана и Фирдуна, и тут они увидели, что камень в его перстне даёт трещины и рассыпается на глазах.
— Фирдун, — заговорил маг окрепшим голосом, — ты хорошо исполнил свою службу и сослужишь ещё лучше. Уходящий Хранитель в положенный срок передаёт своё дело тому, кому назначено стать на стражу. Так прими же вот это! — И он протянул Фирдуну свой посох.
Больше всего Фирдуну хотелось ответить отказом. Но в его душе теперь жило что-то, что заставило юношу согласиться.
— Ты истинный отпрыск рода Грифона, — продолжал Ивик, — и ни в чём не уступаешь своим предкам, только тебе назначена другая стезя. И я не сомневаюсь, что ты пройдёшь её достойно. Но вот моё время и вышло, и, кажется, моя дама уже теряет терпение.
Он с улыбкой взглянул на Элайшу, которая вновь обняла его и прижала к груди.
— Возвращайся же в Гнездо, дабы и там, и в Лормте услышали наш рассказ. Кое-где ещё остались заповедники Тьмы, но, пока врата на замке, Силы Тьмы не получат через них подкрепления. Да хранит вас Великая Сила!
Глаза Ивика закрылись, и он поник без сил в объятиях Элайши, а замок оторвался от чёрных песков и стал плавно подниматься в воздух. Его стены так ярко сверкали, что оставшиеся невольно зажмурились, а когда они открыли глаза, видение исчезло.
Эйлин отирала ладонями струившиеся по щекам слезы. А Фирдун стоял, крепко сжимая обеими руками магический посох. Лицо его приняло суровое и отчуждённое выражение, как будто он перестал быть одним из них, а целиком сосредоточился на возложенном долге, который навсегда заслонил от него веселье и радости жизни. Посмотрев внимательно, Эйлин подошла к Фирдуну, так же прямо держа перед собой лунный жезл, как Фирдун держал посох. Лепестки цветка оставались раскрытыми, хотя день клонился к вечеру.
— Ни одна стезя не обязывает к одиночеству, — промолвила она, и лунный цветок на её жезле замерцал, источая лучи света. — Есть множество способов нести стражу, исполняя долг Хранителя. Так не торопись же, Фирдун, прежде времени закрывать за собой двери!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83