Примесь этого запашка Кетан всё время ощущал в воздухе, пока шёл по следу, но он во много раз усиливался, если повернуться носом к стене. Кетан понял, что источник смрада находится за стеной, и не собирался пройти мимо пристанища Тьмы, не разведав, в чём дело.
Он попытался мысленно прощупать подозрительное место и чуть не подскочил от неожиданности, высунувшись из укрытия. Те, кого он выслеживал, уже ушли, но что же они оставили после себя?
Он снова стал подкрадываться к стене. Пард полз на брюхе, сминая под собой высокую траву. Вот впереди показалось отверстие, стена здесь не выкрошилась от времени, кто-то нарочно проломил её именно здесь. Запах доносился оттуда, и пард двинулся за ним, чтобы узнать, что это.
Ему не хотелось больше прощупывать это место мысленным сигналом, чтобы не привлекать внимание того, кто нам находился, хотя ему показалось, что оттуда исходит не злоба, а, скорее, страдание. И вот, оказавшись у пролома, он смог заглянуть внутрь.
Точно посередине круглой, вымощенной тем же зелёным камнем площадки возвышался над землёй каменный круг, который не мог быть ничем кроме колодца. Прислонившись к нему, стоял, отбрасывая устрашающую тень, некто, кого Кетан в первый миг принял за одного из страшных латников, служивших наёмниками Гарт-Хауэллу.
Затем он почуял запах свежепролитой крови и заметил лужу у ног стоящего человека. Кетан только сейчас понял, что тот не стоит, а висит, поддетый на копья, укреплённые в трещинах мостовой. Тело привязали к древкам, и даже вокруг головы затянули петли, чтобы она держалась прямо. Мертвец был без шлема.
Срезанные с рук перчатки валялись на земле, руки связаны, а пальцы…
Кетан наморщил нос — пальцы были отрублены. По брызгам крови, оставшимся на краю колодца, можно было догадаться, куда они делись.
Кетан не стал приближаться к покойнику, а предпочёл обойти двор вдоль стены; сделав круг, он осмотрел представившуюся картину со всех сторон.
Вдруг сквозь гудение насекомых, тучей облепивших мертвеца, послышался слабый стон. Веки дрогнули, голова дёрнулась. Кетан замер с поднятой лапой.
Так и есть! Несчастный ещё жив. Кетан отчётливо ощущал, что в нём таится зло, в этом не могло быть сомнений. Однако надо было выяснить, почему его сообщники так с ним обошлись, за этим могло скрываться что-то важное. Ивик! Образ мага возник в его голове, оттеснив всё остальное. Кетан послал магу мысленное сообщение и понял, что тот ему ответил.
Показались птицы. Это слетались стервятники. Кетан внимательно следил за ними, ожидая, что появятся рассы. Но те, как видно, ещё не успели почуять поживу.
Кетан не хотел оставаться в каменной западне и, выскочив через пролом в стене, пустился в обратный путь, чтобы поскорее встретить своих. Для того, чтобы облегчить объяснение, он заранее, едва завидев скачущих навстречу всадников, поспешил принять человеческий облик. Впереди мчались с натянутыми луками кайоги, за ними к нему спешил его конь. Кетан знал, что кайоги даже после того, как они убедились, что племя оборотней принадлежит к светлым силам, все равно с трудом переносят его общество, и принимал это спокойно. Он помахал Обреду, и тот в ответ приветственно поднял над головой свой лук.
Вскоре показался и весь отряд. Лиро заставлял вьючных лошадей двигаться быстрой рысью, как ни старались те разжалобить своего погонщика, поэтому они лишь немного приотстали от всадников.
Впереди скакал Ивик, но Элайша следовала за ним по пятам, и Кетан подумал, что это вряд ли нравится магу. За ними скакала сестра Кетана, держась вровень с Труссантом, на спине которого сидела Юта, за ними мчались Фирдун и Гьюрет — оба в полном вооружении, а между ними — Хардин, однако он не производил впечатления пленника под стражей.
Ивик с некоторым усилием спешился. Рука, на которой он носил перстень, была прижата к груди, и Кетану показалось, что камень проснулся и заиграл, но не светлыми голубыми лучами истинной Силы.
— Ну, Кетан, что ты хочешь нам показать на этот раз? — спросил Ивик, подходя к юноше на негнущихся ногах.
— Загадку, — ответил Кетан, — и умирающего человека.
— Там раненый? — Эйлин мгновенно соскочила с Морны и уже надевала через плечо свою сумку. — Где он?
Конные кайоги остались снаружи объезжать дозором развалины, остальных Кетан повёл на двор к колодцу.
— Ох! — воскликнула Эйлин и уже рванулась вперёд, но Элайша удержала её за локоть.
— Возможно, ты видишь не то, что есть на самом деле, — сказала она строгим голосом. — Ведь это посланец Гарт-Хауэлла.
— Но он же ранен! — возмутилась Эйлин. — По обету Целителей…
— Хотя бы и по обету! — возразила Элайша. — Неужели ты хочешь навлечь на наши головы Тёмные Силы?
Девушка вырывалась, но Элайша её удержала. Вместо неё к привязанному воину подошёл Ивик, остальные остались ждать в отдалении.
Маг поднял перстень и направил его на прижатую к древкам копий голову несчастного.
— Заклинаю тебя звездой и волной и могильной землёй, — медленно произнёс мат. — Говори же и сообщи нам то, что тебе велел передать твой хозяин!
Сомкнутые веки не разомкнулись, но посиневшие губы на землистом лице приоткрылись, медленно роняя слова:
— Ты… идёшь… за смертью.
— Таков путь всех людей, начиная от часа рождения, — ответил маг. — Неужели Джаката думал, что нас можно запугать детскими страшилками?
Перстень на поднятой руке вспыхнул черным пламенем:
— Ты выполнил всё, что тебе приказал твой хозяин…
Но латник продолжал, словно не слыша обращённых к нему слов:
— Грядущий близок, и скоро настанет его час. А вы, глупцы, идите своей дорогой, она приведёт вас к гибели.
Тут челюсть у него отвисла, открыв жёлтые зубы, а изо рта вывалился почерневший язык.
Ивик стал водить перстнем, чертя в воздухе магические письмена, которые загорались кровавым блеском и, угасая, превращались в острые жала мрака. Ивик заговорил громким голосом. Письмена лениво парили в воздухе, словно противясь его приказанию, но в конце концов подплыли к мертвецу и прилипли к нему. Наблюдавшие это друзья Ивика отшатнулись перед вспыхнувшим пламенем, которое вырвалось из мёртвого тела и начало пожирать его со свирепой яростью, пока не спалило дотла, не оставив ничего, кроме чёрного пятна на камнях мостовой.
— Это был Салзацар — воин из гвардии Джакаты. Он стоял на часах в ту ночь, когда я бежал из плена, — произнёс дрогнувшим голосом Хардин.
— Он не принадлежал к нашему миру живых и, может быть, уже много лет, — сказала Элайша.
— Прочь! Прочь отсюда! — крикнул вдруг Фирдун. Схватив Эйлин, он потянул за собой её и Элайшу, которая всё ещё держала девушку за руку. — Прочь отсюда! Тут нарушена защита, и кто знает, что может случиться?
Кетан бросился к магу и, схватив его, оттащил в сторону, успев на бегу подтолкнуть Хардина. В следующее мгновение они уже оказались за стеной. Но, убегая, Кетан краем глаза увидел то, что подымалось из колодца. Кетану приходилось видеть смерть, он видал покойников, только что испустивших дух, и брошенные на земле истлевающие тела мертвецов. Но эти создания, вылетавшие как на крыльях из чёрного жерла, выглядели страшнее. Это были живые мертвецы. Множество живых мертвецов. Они возникали, как тени, над краем колодца и, перелившись через него, медленно разлетались по сторонам, устремляясь к стене.
Однако, даже разрушенная, она каким-то образом удерживала их внутри, не давая распространиться дальше. Постепенно тени густели, наливаясь плотью. Среди них попадались страшные чудовища, каких только могло измыслить грязное воображение магов Тёмного Царства. От них распространялось такое зловоние, что путники невольно отступили подальше.
Ивик оттолкнул Кетана, который всё ещё держал его в объятиях. Перстень мага продолжал пламенеть. На бегу он через плечо крикнул Фирдуну:
— Заклятье Унвина, сказанное на краю гибели! Ты должен знать его, мой мальчик!
Оба уже стояли перед стеной, и рука Ивика лежала на плече грифонийца. Сквозь щели и трещины они видели все прибывающую толпу чудовищных существ, которые, очутившись на открытом воздухе, все больше набирали силу.
Голос Фирдуна зазвучал так же громко, как голос Ивика, когда они в размеренном ритме начали говорить старинное заклинание. От этих древних слов земля, казалось, зашаталась у них под ногами. Маг произносил их в один голос с Фирдуном, а его пламенеющий перст по-прежнему был наставлен на стену.
Солнце над их головами померкло. Гьюрет с соплеменниками выбились из сил, удерживая коней, но не могли их успокоить. Кетан пошатнулся от внезапного толчка, когда упругое, пушистое тело кошки ударилось ему в грудь. Он удержался на ногах и стоял, одной рукой обнимая за плечи Эйлин, а другою бросившуюся к нему на руки Юту.
Небо потемнело над круглым двором, окружённым разваливающейся стеной, а над её неровным краем нависали, силясь выбраться наружу, все новые серебристо-белые страшилища. Но казалось, что они наталкиваются на невидимую преграду. Воздетая над головой рука Ивика пылала как факел, огонь которого клонился в сторону выщербленной стены.
Голос мага гремел, как гром, а слова Фирдуна низвергались, как молнии, среди грозного бушевания магических сил. Но видно было, что какая-то мощная преграда не даёт мерзостным исчадиям ада вырваться за пределы породившей их сферы.
И вот два голоса, как один, громко назвали одно и то же имя. Кетан зашатался, но только ещё крепче обхватил Эйлин, которая, вся дрожа, тихо стонала. Когти Юты глубоко впились в его плечо. Кошка прижала уши и яростно шипела.
Кажется, под ногами заколебалась земля! Когда всё кончилось, Кетан не мог наверняка это вспомнить. Он только знал, что стихия магических сил вырвалась в этот миг на свободу и бушевала, как в начале нынешнего похода, когда такая же гроза потрясала самые основы мироздания.
С вышины на клубящиеся внизу мертвенно-бледные призраки обрушились тучи. Они опустились, словно крышка, закрывающая кипящий котёл. Ивик упал на колени, но сзади его поддерживала Элайша, а Фирдуна отбросило назад, он налетел на Хардина и оба упали наземь.
Перед ними на том месте, где только что высились остатки разрушенной стены, вздулся большой чёрный пузырь. Но это длилось одно мгновение. Затем он лопнул, и всех, кто стоял вокруг, отбросило взрывной волной.
— Кетан!
Он упал навзничь, а когда посмотрел на небо, увидел, что оно вновь синело безмятежной лазурью. Только одно белое облачко летело по ней, как пушинка. Эйлин все ещё держалась за него, спрятав лицо у него на груди.
Кетан глубоко вздохнул и почувствовал наконец, что дышит свободно. Шершавый язычок лизнул подбородок, он поднял глаза и увидел склонившуюся над ним Юту. У него было ощущение какой-то пустоты, как будто что-то исчезло, выброшенное внезапно могучей рукой за пределы этого мира, а то, что являлось привычной частью, по капле втекало в образовавшийся провал тонкой струйкой, заполняло образовавшуюся дыру.
— Ивик! Милый наставник!
Кетан приподнялся и сел, заставив подвинуться Юту и Эйлин. Элайша сидела на земле, прижав к груди голову мага, лицо её избороздили морщины, в один миг она постарела на годы. Но человек, которого она баюкала на груди, пошевелился, глаза его открылись и взгляд ожил.
Неожиданно он улыбнулся той нежной улыбкой, которую с детских лет запомнил Кетан, когда маг гостил в замке Зелёной Башни.
— Нет, Элайша! Это ещё не конец. Время согнуло меня, но ещё не сломало. Давай-ка посмотрим, чего мы достигли благодаря помощи Древних Учителей! — С этими словами он высвободился из её объятий, сел и огляделся вокруг.
Повинуясь его призыву, все взглянули в ту сторону, где стояла твердыня Тьмы.
Она исчезла, как не бывала!
Там, где громоздились развалины круглой стены, не осталось и камешка, а то, что было за нею, превратилось в блестящую ровную поверхность, словно там бросили на землю хорошо обожжённую в гончарной печи глазированную круглую тарелку зелёного цвета.
Ивик захохотал, как безумный.
— Вот это затычка так затычка! Слава Великим Именам! Из-под неё уж никакая Тьма не вырвется наружу!
Однако по его виду было заметно, что ему дорого стоили недавние усилия. Попытавшись встать на ноги, он споткнулся на ровном месте, но Кетан успел его поддержать. Фирдун всё ещё лежал плашмя на траве, возле него сидел Хардин.
Эйлин бросилась к ним, протягивая перед собою жезл, но Элайша опередила её.
— Силу, сестра! — распорядилась она.
Они опустились на колени по обе стороны лежащего, Эйлин положила ему на грудь лунный цветок, затем они с Элайшей крепко взялись за руки.
С закрытыми глазами они склонились над Фирдуном, и на их лицах было написано напряжение. Кетан взглянул на мага.
— Он истощил свои силы? — спросил он, и холодная дрожь пробежала по его телу при одной мысли о том, что это значит. Он слышал об опасности, которой чревато чрезмерное использование Силы, и знал, что она может сжечь дар человека, оставив его совершенно беззащитным.
Ивик подошёл к женщинам и остановился над распростёртым телом Фирдуна:
— В нём течёт кровь рода Грифона. Он и сам не ведает, на что способен. Никто другой не мог бы громко произнести Великое Имя, кроме тех, кто от природы одарён силой адепта.
Его высказывание подействовало на Фирдуна, как живительное зелье, которым пользовалась целительница Эйлин. Он открыл глаза, и его взгляд, направленный прямо вверх, сначала упал на Ивика. Фирдун спросил:
— У нас получилось?
— Получилось! Превосходно получилось! — тотчас же ответил Ивик. — Но теперь мы узнали, что те, кого мы догоняем, далеко зашли по пути Мрака. Иначе пришлось бы думать, что они просто глупцы. Но Джаката не таков! То, что он ищет, может дать ему силу Грелия.
Это имя было почти бранным словом. Никто не упоминал его всуе, и так продолжалось тысячу лет. Ибо последним его носителем был тот, кто чуть не одержал победу в Великой Битве, после которой весь мир, известный людям, остался лежать в развалинах.
— Тогда нам, очевидно, нужно поторопиться, чтобы остановить его, — решительно ответил Фирдун.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83