Никаких нареканий, доставка быстрая
Вот что он пишет, характеризуя этого графа: «В первой четверти текущего столетия в Петербурге жило немало загадочных иностранцев; в ряду таких был известен миллионер граф В-кий, происхождением поляк; он находился в самых приятельских отношениях с выдающимися людьми всей Европы; его хорошо принимали при многих дворах. Обхождение, манеры, образ жизни, все обнаруживало в нем человека, привыкшего к высшему обществу... Обеды его считались самыми гастрономическими, вина тончайшие, щедрость его была изумительная, вкус во всем изящный, речь увлекательная и характер самый веселый и уживчивый. В доме его играли в карты, и он сам играл превосходно во все игры, выигрывал большие суммы, но и проигрывал иногда приятно...
Многие предполагали, что В-кий составил себе состояние игрою, но где и как - никто не знал. Граф В-кий жил в Петербурге, в доме графини Браницкой (теперь дом князя Юсупова, на Мойке), затем купил собственный дом на Большой Морской, на углу Почтамтского переулка. Комнаты В-кого были меблированы с большим великолепием. Он имел богатое собрание картин лучших мастеров. Но что составляло истинное богатство этого миллионера - это коллекция драгоценных камней и разных ювелирных изделий, которые находились в витринах за стеклами в его кабинете... Граф отличался широкою благотворительностью: он сыпал деньги на все благотворительные учреждения. Виленскому университету он подарил свою редкую коллекцию минералов, которая теперь хранится в Киевском университете. Говоря об источниках его богатства, вше кажется, нельзя ошибиться, если сказать, что он приобрел его торговлей драгоценными камнями, картинами и табакерками. Все петербургские ювелиры собирались у него ежедневно, как на биржу, по утрам, и приносили вещи или брали их из его витрин, У него известный ювелир Я.Д. Дюваль вел даже переписку с Парижем, Лондоном и Амстердамом, и через тогдашнего банкира барона Раля им переводились за границу и получались оттуда огромные суммы денег. В делах В-кого все обнаруживало торговлю, но вел он ее секретно через других. В то время в обществе охотнее принимали ловких шулеров и разных темных авантюристов, чем купцов. Граф В-кий имел внешность вельможи, он выезжал в парной польской или венгерской шорной закладке, в богатой собольей шубе, крытой зеленым бархатом, с звездой - Станислава на покрышке, и в таком виде никто не мог бы заподозрить в нем продавца алмазов. Покупать бриллианты в те годы было очень выгодно, да и знатоков было очень немного. Старые петербургские ювелиры все знали, что знаменитое алмазное ожерелье Марии Антуанетта, наделавшей столько шума в Европе своим скандальным процессом, было продано в Петербурге графу В-кому одним таинственным незнакомцем, впоследствии довольно известным лицом в Москве».
Вот такую характеристику дает своему герою М.И. Пыляев.
Какие же выводы можно из нее сделать? Но прежде несколько слов о самом Пыляеве. Он родился в 1824 году. В молодости увлекался театром, искусством, минералогией. Все это нашло отражение в его многочисленных газетных публикациях в 1860 - 70-х годах. Первой книгой был сборник популярных рассказов о драгоценных камнях (1877 г.). С 1879 г. в газете «Новое время» публикует множество исторических зарисовок, очерков, анекдотов, мелких исследований, собранных затем в книгах «Старая Москва», «Старый Петербург», «Старое житье», «Замечательные чудаки и оригиналы». Все они написаны в увлекательно-популярном жанре и сегодня не потеряли еще своего информативного значения. Умер Пыляев в 1899 году. Из этой справки выделим важное для нас - увлечение минералогией и драгоценными камнями. Вероятно, оно и подтолкнуло М.И. к написанию очерка о таинственном графе В-ком, промышлявшем торговлей алмазами. Отсюда же и его неоднократные упоминания о старых ювелирах, вероятно, лично знакомых автору и рассказывавших ему о своей прошлой деятельности и скрытых аферах В-кого. Возвращаясь к характеристике графа, обратим внимание на следующее. Не говоря уже о замысловатом (как увидим ниже) криптониме, скрывающем его истинную фамилию, Пыляев недвусмысленно избегает каких-либо конкретных указаний на служебную и общественную деятельность В-кого, его семейное положение, возраст, другие черты биографии. Не назван никто из его многочисленных светских знакомых. Короче говоря, сказано о нем, о его жизни вроде бы много, но нет ничего, позволяющего подразумевать реальную личность. Исключение только одно: купил дом на углу Большой Морской улицы и Почтамтского переулка. Но и здесь, на поверку, обнаруживается маленькая неточность, уводящая от истины.
Зачем же понадобилось Пыляеву столь тщательно маскировать своего графа? Ответ достаточно ясен. Обрисовав человека как очень богатого, широко известного в обществе, пользующегося вроде бы заслуженным уважением и популярностью в свете, он одновременно обвиняет его в спекуляции алмазами и покупке заведомо известных краденых драгоценностей огромной стоимости, причем косвенно компрометирующих французский и австрийский королевские дома. Публикация таких сведений, так сказать, открытым текстом, неминуемо должна была вызвать бурную протестующую реакцию со стороны наследников и родственников В-кого, к тому времени (1898 г.), вероятно, уже умершего, безусловно потребовавших бы более веских доказательств совершения нечистоплотной сделки. В тоже время Пыляев, как писатель и историк, не мог не понимать, что имеющаяся у него информация о дальнейшей судьбе ожерелья Марии Антуанетты представляет собой объективную историческую и научную ценность, а, следовательно, его долг - сделать ее общественным достоянием. В этом плане он выбрал, пожалуй, единственно правильный вариант. Но, как говорится, все тайное становится явным.
Свою попытку разгадать загадку, предложенную Пыляевым, и узнать, кого он скрыл под буквами В-кий, мы начали с поисков в справочной, научной и мемуарной литературе, отражавшей жизнь высшего света Петербурга первой четверти прошлого века. Однако никого, чья фамилия укладывалась в этот криптоним и кто был бы при этом графом, поляком, миллионером, ценителем и коллекционером картин и прочего, любителем карточной игры, гастрономом, благотворителем и кавалером ордена св.Станислава, найти не удалось. Более того. По документам Ленинградского городского исторического архива, из восьми владельцев домов, стоящих по обоим углам Почтамтского переулка и Большой Морской улицы в период с 1800 по 1834 годы, не было никого, кто бы соответствовал описанию Пыляева. В конце концов, мы остановились на человеке, чей облик и жизненный образ отвечал указаниям историка, но фамилия вроде бы не подходила под криптоним В-кий. Речь идет о нашем «старом знакомом» - графе Валериане Венедиктовиче Стройновском.
Из тех же воспоминаний племянника его жены, Н.С.Маевского, явствует, что в молодости граф много путешествовал по Европе, пользовался доверием и милостью короля Станислава Августа, наградившего его орденами Белого Орла и св.Станислава; что происхождение его миллионного состояния так и осталось неясным. Еще в Польше, в 1795 году, Стройновский приобрел имение Горохов в Волынской губернии, ранее принадлежащее племяннику короля Станиславу Понятовскому. Как указывается в польской энциклопедии, Стройновский перестроил находящийся в имении дворец, великолепно его украсил, поместил в нем галерею картин, коллекцию древностей, привезенных из Помпеи, заложил английский парк, суконную фабрику. Картинную галерею и коллекцию он позже перевез в Петербург, в собственный дом на набережной Фонтанки, купленный им в 1819 или 1820 году. Этот дом он вскоре проиграл в карты титулярному советнику Смирнову (Сам факт подтверждается только устными воспоминаниями-преданиями петербургских старожилов). В начале 1820-х годов, по личному повелению Александра I, был без суда и следствия отставлен от службы. Затем долгое время жил в деревне,
в 1832 году купил на имя жены дом в Петербурге на Большой Морской улице. Этот дом был радом с Почтамтским переулком, третий от угла. Умер Стройновский там же, в Петербурге, и похоронен в своем Волынском имении, в местечке Кульчино. Было ему 87 лет....
Мы позволили себе повторить основные вехи этой, уже известной читателю, биографии, чтобы было легко заметить, что ряд ее деталей полностью совпадает с нарисованным скрупулезным Пыляевым обликом В-кого. Причем наиболее интересной, в совокупности с остальными, является, конечно, покупка дома на Большой Морской улице. О приобретенном Стройновским и затем проигранном в карты доме на Фонтанке Пыляев мог просто не знать или же не решился упомянуть о нем, так как покупка эта была непосредственно связана с получившей широкую огласку историей последней женитьбы графа.
Дополнительным подтверждением тождества Стройновского с графом В-ким могут служить еще несколько моментов. Так, рассказывая о замужестве своей тетки, Маевский пишет, что Стройновский «был чрезвычайно умен и образован, и ум его был одинаково приятен как для гостиных, так и для тихой домашней жизни». Далее. Пыляев упоминает об изысканных обедах В-кого и его широкой благотворительности. Здесь в первом случае мы располагаем фразой из письма Л.И. Тургенева к П.А. Вяземскому (см. очерк «Прообраз Карлы Черномора»).
Во втором же - следует принять во внимание следующее. Пыляев пишет о пожертвовании графом В-ким Вилейскому университету коллекции редких минералов, которая находилась затем в Киевском университете. Отметим здесь, что и Стройновский, и его родной брат Иероним были одно время связаны с Виленским университетом. Иероним несколько лет был его ректором, а первая книга Стройновского вышла в Вильно в 1809 году. Но не это главное. Как известно, Киевский университет был открыт в 1834 году на основе Виленского учебного округа. Эта гимназия, в связи с отдаленностью от Вильно, стала фактически самостоятельным высшим учебным заведением. Основал ее в 1805 году известный деятель просвещения того времени, ученый-правовед, польский магнат Фадей Чацкий. В «Истории Киевского университета» читаем, что «Кременец явно соперничал с Вильною, и многие профессора были лучше виленских. Суетность знати удовлетворялась, добровольные пожертвования умножались, собран был капитал в несколько сот тысяч, и распространялось убеждение, что честный человек обязан жертвовать своими собраниями на умножение собраний лицея... Кременец сделался любимым местопребыванием польского дворянства...» И далее - о коллекциях Киевского университета, что они «имеют основанием своим коллекции бывшего Волынского лицея, создателем которого был Ф. Чацкий. В основу их он положил собрание книг, медалей, минералов... приобретенное от наследников короля Станислава-Августа Понятовского... Увеличенные различными пожертвованиями и приобретениями, эти коллекции вошли в полном составе своем в университет Св. Владимира в Киеве». Таким образом, Пыляев, написав, что коллекция В-кого поступила потом в Киев, подсказал тем самым, что ранее она находилась в Кременецком (Волынском) лицее, то есть на родине Стройновского, в уезде, где ему принадлежал целый ряд крупных имений. Кроме того, немаловажно и то, что родной племянник Фадея Чацкого граф Тарновский был женат на дочери Стройновского от первого брака. Совокупность всех этих сведений дает все основания считать возможным и закономерным факт пожертвования Стройновским своей коллекции Кременецкому лицею.
Теперь о самом псевдониме, за которым Пыляев скрыл подлинное имя своего графа. Прежде всего, следует отметить, что в девятнадцатом веке всякого рода шифровка имен и фамилий была весьма распространенной. Делалось это самыми разными способами. Одним из них и воспользовался Пыляев. Суть его в том, что в начале такого криптонима ставилась первая буква не фамилии, а имени или отчества, и затем, через дефис, один или два последних слога самой фамилии. В словаре Масанова можно найти множество подобных примеров. В нашем же случае В.В. Стройновский стал В-кий. Такой псевдоним, сохраняя определенную документальность, одновременно защищал Пыляева от возможных, как мы уже говорили, обвинений и неприятностей. Ведь если б он написал, допустим, В.С-кий, даже просто С-кий, все было бы намного прозрачнее и яснее. Например, совершенно понятно, что, рассказывая в этой же книге о шутливых чудачествах друга Пушкина П.В. Н-на, он подразумевал Павла Войновича Нащокина и скрыл его за столь понятным криптонимом лишь из уважения к жившей еще в то время жене Нащокина Вере Александровне.
Думаем, что предложенный выше анализ и сопоставление биографии Стройновского с обликом В-кого, очерченным М.И.Пыляевым, дают право не сомневаться в их тождественности и, следовательно, считать, что последним из известных нам на сегодня владельцев бриллиантов Марии Антуанетты был граф Валериан Стройновский. В дополнение к нашим размышлениям интересно отметить еще и то, что характеристики Стройновского, сделанные Пыляевым и Маевским, ни в чем не противоречат, а лишь дополняют друг друга. Так, Пыляев, безусловно знакомый с воспоминаниями Маевского, опубликованными в 1880 году, нигде не упоминает о том, что Стройновский был доктором права и медицины, сенатором, писателем и так далее, а Маевский, в свою очередь, естественно обходит молчанием торгово-спекулятивную деятельность своего двоюродного дядюшки, богатству которого он, в какой-то мере, был обязан своим благосостоянием. Да и не только он, но и все другие члены этой семьи, дети и внуки Стройновской (по второму браку Зуровой), занимавшие в конце прошлого века высокие ступени иерархической лестницы.
Другое интересное наблюдение, позволяющее предположить время покупки Стройновским бриллиантов у графини де Гаше, можно сделать из следующего. В воспоминаниях Маевского говорится, что Стройновский был «позорно без суда и следствия» отставлен императором Александром I от всех должностей в середине 1823 года, то есть сразу после рождения у Стройновского дочери Ольга, и что причиной было ведение им в сенате собственных тяжебных дел, в силу чего просители не могли рассчитывать на справедливость сенатского решения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Многие предполагали, что В-кий составил себе состояние игрою, но где и как - никто не знал. Граф В-кий жил в Петербурге, в доме графини Браницкой (теперь дом князя Юсупова, на Мойке), затем купил собственный дом на Большой Морской, на углу Почтамтского переулка. Комнаты В-кого были меблированы с большим великолепием. Он имел богатое собрание картин лучших мастеров. Но что составляло истинное богатство этого миллионера - это коллекция драгоценных камней и разных ювелирных изделий, которые находились в витринах за стеклами в его кабинете... Граф отличался широкою благотворительностью: он сыпал деньги на все благотворительные учреждения. Виленскому университету он подарил свою редкую коллекцию минералов, которая теперь хранится в Киевском университете. Говоря об источниках его богатства, вше кажется, нельзя ошибиться, если сказать, что он приобрел его торговлей драгоценными камнями, картинами и табакерками. Все петербургские ювелиры собирались у него ежедневно, как на биржу, по утрам, и приносили вещи или брали их из его витрин, У него известный ювелир Я.Д. Дюваль вел даже переписку с Парижем, Лондоном и Амстердамом, и через тогдашнего банкира барона Раля им переводились за границу и получались оттуда огромные суммы денег. В делах В-кого все обнаруживало торговлю, но вел он ее секретно через других. В то время в обществе охотнее принимали ловких шулеров и разных темных авантюристов, чем купцов. Граф В-кий имел внешность вельможи, он выезжал в парной польской или венгерской шорной закладке, в богатой собольей шубе, крытой зеленым бархатом, с звездой - Станислава на покрышке, и в таком виде никто не мог бы заподозрить в нем продавца алмазов. Покупать бриллианты в те годы было очень выгодно, да и знатоков было очень немного. Старые петербургские ювелиры все знали, что знаменитое алмазное ожерелье Марии Антуанетта, наделавшей столько шума в Европе своим скандальным процессом, было продано в Петербурге графу В-кому одним таинственным незнакомцем, впоследствии довольно известным лицом в Москве».
Вот такую характеристику дает своему герою М.И. Пыляев.
Какие же выводы можно из нее сделать? Но прежде несколько слов о самом Пыляеве. Он родился в 1824 году. В молодости увлекался театром, искусством, минералогией. Все это нашло отражение в его многочисленных газетных публикациях в 1860 - 70-х годах. Первой книгой был сборник популярных рассказов о драгоценных камнях (1877 г.). С 1879 г. в газете «Новое время» публикует множество исторических зарисовок, очерков, анекдотов, мелких исследований, собранных затем в книгах «Старая Москва», «Старый Петербург», «Старое житье», «Замечательные чудаки и оригиналы». Все они написаны в увлекательно-популярном жанре и сегодня не потеряли еще своего информативного значения. Умер Пыляев в 1899 году. Из этой справки выделим важное для нас - увлечение минералогией и драгоценными камнями. Вероятно, оно и подтолкнуло М.И. к написанию очерка о таинственном графе В-ком, промышлявшем торговлей алмазами. Отсюда же и его неоднократные упоминания о старых ювелирах, вероятно, лично знакомых автору и рассказывавших ему о своей прошлой деятельности и скрытых аферах В-кого. Возвращаясь к характеристике графа, обратим внимание на следующее. Не говоря уже о замысловатом (как увидим ниже) криптониме, скрывающем его истинную фамилию, Пыляев недвусмысленно избегает каких-либо конкретных указаний на служебную и общественную деятельность В-кого, его семейное положение, возраст, другие черты биографии. Не назван никто из его многочисленных светских знакомых. Короче говоря, сказано о нем, о его жизни вроде бы много, но нет ничего, позволяющего подразумевать реальную личность. Исключение только одно: купил дом на углу Большой Морской улицы и Почтамтского переулка. Но и здесь, на поверку, обнаруживается маленькая неточность, уводящая от истины.
Зачем же понадобилось Пыляеву столь тщательно маскировать своего графа? Ответ достаточно ясен. Обрисовав человека как очень богатого, широко известного в обществе, пользующегося вроде бы заслуженным уважением и популярностью в свете, он одновременно обвиняет его в спекуляции алмазами и покупке заведомо известных краденых драгоценностей огромной стоимости, причем косвенно компрометирующих французский и австрийский королевские дома. Публикация таких сведений, так сказать, открытым текстом, неминуемо должна была вызвать бурную протестующую реакцию со стороны наследников и родственников В-кого, к тому времени (1898 г.), вероятно, уже умершего, безусловно потребовавших бы более веских доказательств совершения нечистоплотной сделки. В тоже время Пыляев, как писатель и историк, не мог не понимать, что имеющаяся у него информация о дальнейшей судьбе ожерелья Марии Антуанетты представляет собой объективную историческую и научную ценность, а, следовательно, его долг - сделать ее общественным достоянием. В этом плане он выбрал, пожалуй, единственно правильный вариант. Но, как говорится, все тайное становится явным.
Свою попытку разгадать загадку, предложенную Пыляевым, и узнать, кого он скрыл под буквами В-кий, мы начали с поисков в справочной, научной и мемуарной литературе, отражавшей жизнь высшего света Петербурга первой четверти прошлого века. Однако никого, чья фамилия укладывалась в этот криптоним и кто был бы при этом графом, поляком, миллионером, ценителем и коллекционером картин и прочего, любителем карточной игры, гастрономом, благотворителем и кавалером ордена св.Станислава, найти не удалось. Более того. По документам Ленинградского городского исторического архива, из восьми владельцев домов, стоящих по обоим углам Почтамтского переулка и Большой Морской улицы в период с 1800 по 1834 годы, не было никого, кто бы соответствовал описанию Пыляева. В конце концов, мы остановились на человеке, чей облик и жизненный образ отвечал указаниям историка, но фамилия вроде бы не подходила под криптоним В-кий. Речь идет о нашем «старом знакомом» - графе Валериане Венедиктовиче Стройновском.
Из тех же воспоминаний племянника его жены, Н.С.Маевского, явствует, что в молодости граф много путешествовал по Европе, пользовался доверием и милостью короля Станислава Августа, наградившего его орденами Белого Орла и св.Станислава; что происхождение его миллионного состояния так и осталось неясным. Еще в Польше, в 1795 году, Стройновский приобрел имение Горохов в Волынской губернии, ранее принадлежащее племяннику короля Станиславу Понятовскому. Как указывается в польской энциклопедии, Стройновский перестроил находящийся в имении дворец, великолепно его украсил, поместил в нем галерею картин, коллекцию древностей, привезенных из Помпеи, заложил английский парк, суконную фабрику. Картинную галерею и коллекцию он позже перевез в Петербург, в собственный дом на набережной Фонтанки, купленный им в 1819 или 1820 году. Этот дом он вскоре проиграл в карты титулярному советнику Смирнову (Сам факт подтверждается только устными воспоминаниями-преданиями петербургских старожилов). В начале 1820-х годов, по личному повелению Александра I, был без суда и следствия отставлен от службы. Затем долгое время жил в деревне,
в 1832 году купил на имя жены дом в Петербурге на Большой Морской улице. Этот дом был радом с Почтамтским переулком, третий от угла. Умер Стройновский там же, в Петербурге, и похоронен в своем Волынском имении, в местечке Кульчино. Было ему 87 лет....
Мы позволили себе повторить основные вехи этой, уже известной читателю, биографии, чтобы было легко заметить, что ряд ее деталей полностью совпадает с нарисованным скрупулезным Пыляевым обликом В-кого. Причем наиболее интересной, в совокупности с остальными, является, конечно, покупка дома на Большой Морской улице. О приобретенном Стройновским и затем проигранном в карты доме на Фонтанке Пыляев мог просто не знать или же не решился упомянуть о нем, так как покупка эта была непосредственно связана с получившей широкую огласку историей последней женитьбы графа.
Дополнительным подтверждением тождества Стройновского с графом В-ким могут служить еще несколько моментов. Так, рассказывая о замужестве своей тетки, Маевский пишет, что Стройновский «был чрезвычайно умен и образован, и ум его был одинаково приятен как для гостиных, так и для тихой домашней жизни». Далее. Пыляев упоминает об изысканных обедах В-кого и его широкой благотворительности. Здесь в первом случае мы располагаем фразой из письма Л.И. Тургенева к П.А. Вяземскому (см. очерк «Прообраз Карлы Черномора»).
Во втором же - следует принять во внимание следующее. Пыляев пишет о пожертвовании графом В-ким Вилейскому университету коллекции редких минералов, которая находилась затем в Киевском университете. Отметим здесь, что и Стройновский, и его родной брат Иероним были одно время связаны с Виленским университетом. Иероним несколько лет был его ректором, а первая книга Стройновского вышла в Вильно в 1809 году. Но не это главное. Как известно, Киевский университет был открыт в 1834 году на основе Виленского учебного округа. Эта гимназия, в связи с отдаленностью от Вильно, стала фактически самостоятельным высшим учебным заведением. Основал ее в 1805 году известный деятель просвещения того времени, ученый-правовед, польский магнат Фадей Чацкий. В «Истории Киевского университета» читаем, что «Кременец явно соперничал с Вильною, и многие профессора были лучше виленских. Суетность знати удовлетворялась, добровольные пожертвования умножались, собран был капитал в несколько сот тысяч, и распространялось убеждение, что честный человек обязан жертвовать своими собраниями на умножение собраний лицея... Кременец сделался любимым местопребыванием польского дворянства...» И далее - о коллекциях Киевского университета, что они «имеют основанием своим коллекции бывшего Волынского лицея, создателем которого был Ф. Чацкий. В основу их он положил собрание книг, медалей, минералов... приобретенное от наследников короля Станислава-Августа Понятовского... Увеличенные различными пожертвованиями и приобретениями, эти коллекции вошли в полном составе своем в университет Св. Владимира в Киеве». Таким образом, Пыляев, написав, что коллекция В-кого поступила потом в Киев, подсказал тем самым, что ранее она находилась в Кременецком (Волынском) лицее, то есть на родине Стройновского, в уезде, где ему принадлежал целый ряд крупных имений. Кроме того, немаловажно и то, что родной племянник Фадея Чацкого граф Тарновский был женат на дочери Стройновского от первого брака. Совокупность всех этих сведений дает все основания считать возможным и закономерным факт пожертвования Стройновским своей коллекции Кременецкому лицею.
Теперь о самом псевдониме, за которым Пыляев скрыл подлинное имя своего графа. Прежде всего, следует отметить, что в девятнадцатом веке всякого рода шифровка имен и фамилий была весьма распространенной. Делалось это самыми разными способами. Одним из них и воспользовался Пыляев. Суть его в том, что в начале такого криптонима ставилась первая буква не фамилии, а имени или отчества, и затем, через дефис, один или два последних слога самой фамилии. В словаре Масанова можно найти множество подобных примеров. В нашем же случае В.В. Стройновский стал В-кий. Такой псевдоним, сохраняя определенную документальность, одновременно защищал Пыляева от возможных, как мы уже говорили, обвинений и неприятностей. Ведь если б он написал, допустим, В.С-кий, даже просто С-кий, все было бы намного прозрачнее и яснее. Например, совершенно понятно, что, рассказывая в этой же книге о шутливых чудачествах друга Пушкина П.В. Н-на, он подразумевал Павла Войновича Нащокина и скрыл его за столь понятным криптонимом лишь из уважения к жившей еще в то время жене Нащокина Вере Александровне.
Думаем, что предложенный выше анализ и сопоставление биографии Стройновского с обликом В-кого, очерченным М.И.Пыляевым, дают право не сомневаться в их тождественности и, следовательно, считать, что последним из известных нам на сегодня владельцев бриллиантов Марии Антуанетты был граф Валериан Стройновский. В дополнение к нашим размышлениям интересно отметить еще и то, что характеристики Стройновского, сделанные Пыляевым и Маевским, ни в чем не противоречат, а лишь дополняют друг друга. Так, Пыляев, безусловно знакомый с воспоминаниями Маевского, опубликованными в 1880 году, нигде не упоминает о том, что Стройновский был доктором права и медицины, сенатором, писателем и так далее, а Маевский, в свою очередь, естественно обходит молчанием торгово-спекулятивную деятельность своего двоюродного дядюшки, богатству которого он, в какой-то мере, был обязан своим благосостоянием. Да и не только он, но и все другие члены этой семьи, дети и внуки Стройновской (по второму браку Зуровой), занимавшие в конце прошлого века высокие ступени иерархической лестницы.
Другое интересное наблюдение, позволяющее предположить время покупки Стройновским бриллиантов у графини де Гаше, можно сделать из следующего. В воспоминаниях Маевского говорится, что Стройновский был «позорно без суда и следствия» отставлен императором Александром I от всех должностей в середине 1823 года, то есть сразу после рождения у Стройновского дочери Ольга, и что причиной было ведение им в сенате собственных тяжебных дел, в силу чего просители не могли рассчитывать на справедливость сенатского решения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21