– Ведь раньше у нас была такая скучная компания, – и она покосилась на Фелипе. – Кстати, я не показывала обручальное кольцо, которое подарил мне Ханс?
– Уже раз сто! – одновременно сказали Хуан Антонио и Даниэла.
Ханс обнял Джину и поцеловал ее в щеку. Джина самодовольно улыбнулась. Фелипе смотрел в землю.
– А почему не пришел Херардо? – спросил Хуан Антонио.
– Он сегодня встречается с Каролиной, – ответил Фелипе.
– Да, и ты совсем один. А твоя подружка, наверное, скучает без тебя в своей конюшне. Как жалко, что животных не пускают в общественные места! – ехидно произнесла Джина.
Даниэла не смогла удержать улыбки. Фелипе встал. От возмущения он даже не мог найти слов.
– Ах, извини, я и забыла, что у тебя совсем нет чувства юмора, – сказала Джина.
– Ну ладно вам, хватит, – остановила начинавшуюся ссору Даниэла. – Давайте лучше послушаем этих замечательных марьячи.
– Да, они хороши, – поддержал ее Хуан Антонио.
– Между прочим, еще на корабле вы обещали мне спеть, – напомнил Ханс.
– Что же, придется нам спеть, – согласилась Джина.
– Пой ты, я не буду, – сказала Даниэла.
И Джина, подозвав одного из марьячи и пошептавшись с ним, действительно запела под аккомпанемент его гитары:
«Я не вернусь,
Я клянусь тебе Богом небесным,
Как ни горько, но я повторяю:
Я не вернусь…»
Когда стих последний аккорд, Хуан Антонио и Ханс в восторге вскочили со своих мест и закричали: «Браво! Браво!».
Джина раскланялась, как настоящая артистка, и сказала Даниэле:
– А теперь ты!
– Нет, нет! – отнекивалась та.
– Пожалуйста, спой! – уговаривал ее Хуан Антонио.
– Вы же обещали мне! – уверял Ханс.
– Давай, давай! – подбадривала ее Джина.
– Видишь, все тебя просят! – настаивал Хуан Антонио.
– Ну, не знаю…
– Пепе! – обратился Хуан Антонио к музыканту, который, улыбаясь слушал их разговор. – Ты знаешь «Как я могу тебя забыть?»
– Конечно, сеньор! – И марьячи взял первый аккорд.
Даниэла схватилась обеими руками за голову, но делать было нечего, и она спела чистым сильным голосом всю эту страстную и красивую песню.
– Вот это да! – Хуан Антонио был в восторге.
– Спасибо, спасибо! – заговорили все в один голос.
– Ты доволен? – спросила Даниэла Ханса. Тот только кивнул. – Теперь опять твоя очередь, – обратилась она к Джине.
– Нет, нет я больше не буду. Лучше я станцую «харабе тапатио».
– От тебя и без этого слишком много шума, – зло сказал Фелипе.
– Тебя не спрашивают! – крикнула в ответ Джина.
– Фелипе, мы же веселимся! – пыталась успокоить его Даниэла.
– Да, веселитесь, только почему-то за мой счет! – закусил удила Фелипе.
– А для чего ты приперся? Никто тебя не заставлял! – воскликнула Джина.
– Для того чтобы продемонстрировать всем, что вы за особы!
– Заткнись! – крикнула Джина.
Но тут уже возмутился Хуан Антонио.
– Послушай, будь поосторожнее, когда говоришь о Даниэле!
– Да катись ты к дьяволу вместе со своим немцем!
– Эй, замолчи! – воскликнул Ханс.
Он вскочил и ударил Фелипе в живот. Завязалась потасовка, и Фелипе, разумеется, пришлось худо. Женщины пытались растащить трех сцепившихся мужчин, но те уже ничего не слышали. Наконец Даниэле, которая буквально повисла на руке Хуана Антонио, удалось остановить его. Джина обнимала немца, который с трудом успокоился. Изрядно помятый, Фелипе поднялся с земли и вытер кровь с разбитого лица.
Глава 30
Рамон все-таки спустился в гостиную. Сония решила объясниться с ним:
– Послушай, я вовсе не собираюсь тебя контролировать. А шофера я посылаю потому, что тебе так удобнее добираться домой.
– Мне вовсе не удобно. Я привык ездить на автобусе. К тому же этот шофер надо мной издевается – корчит мне всякие рожи!
– Я поговорю с ним, – Сония взяла его за руку.
– Это будет еще хуже.
– Тогда я его уволю.
Рамон вздохнул, прошелся по гостиной и сел.
– Вот что, Сония, я не хочу, чтобы из-за меня этот человек потерял работу. И потом, его можно понять: мы были приятелями, а теперь я вроде как хозяин.
Сония покачала головой.
– Ох, Рамон, боюсь, ты со мной неискренен. Что-то тут другое.
Но она не договорила. Неожиданно в гостиную вошла Бренда. Она была здесь как своя, и Сония не удивилась ее появлению.
– Не помешала? – спросила Бренда.
– Да, Бренда, проходи, – кивнула Сония.
– Я пошел, – сказал, вставая Рамон. – Если вы собираетесь зубоскалить обо мне, лучше делать это в мое отсутствие, потому что я могу ответить, и вам будет неприятно.
Рамон вышел. Бренда пожала плечами:
– Какая муха его укусила?
Напряжение последних дней вдруг прорвалось, и Сония закричала на подругу:
– Да как ты смеешь! За что ты его ненавидишь? Ты приходишь в мой дом, чтобы отравлять мне жизнь?!
– Успокойся, Сония, – сказала пораженная Бренда. – Похоже, здесь сегодня все не в духе.
– Рамон прав. Ты приходишь, чтобы издеваться над ним и надо мной, а я не собираюсь этого терпеть, понятно?
– Я ничего еще не сказала. Но, кажется, этот парень не так уж глуп и понимает, в каком смешном положении оказался.
– Я не желаю слушать твои глупости. Вон из моего дома!
– Ну и дура же ты! Если так пойдет дальше, то скоро ты свяжешься с грудным ребенком.
Сония дала ей пощечину. Бренда схватилась за щеку, посмотрела в глаза подруге и выбежала. Сония вытерла слезы, пошла к себе в комнату и легла на кровать. В дверь осторожно постучал Рамон. Войдя, он сел рядом с Сонией.
– Мне очень больно видеть тебя такой, – сказал он. – Это я во всем виноват. Не надо было мне ничего говорить твоей подруге.
Сония, вздохнув, села.
– Нет, все верно! Она приходит сюда развлекаться, – и Сония всхлипнула.
– А ведь так у нас будет со всеми. Я иногда думаю, что лучше мне уйти. Забыть об университете, о тебе… Обо всем.
– Нет, нет, какая ерунда! – прервала его Сония. – ты мне сейчас нужен, как никогда.
Рамон обнял ее за плечи и прижался к ее щеке.
– Но ведь я сломаю тебе жизнь, Сония.
– Перестань, моя жизнь давно сломана, – сказала женщина. – Не вздумай меня бросать. Скажи, что ты меня любишь.
Юноша с грустью посмотрел на нее.
Утро было солнечным, но Даниэла проснулась встревоженная. В ее глазах еще стояла ужасная сцена драки на площади Гарибальди. Но она взяла себя в руки и переключилась на дела своего Дома моделей.
Каролина, как только увидела, что Даниэла прошла в свой кабинет, поспешила к ней: ее переполняли чувства, и ей было необходимо поделиться ими с человеком, который всегда хорошо понимал ее. Она поинтересовалась, как прошел вечер – ведь все сотрудники знали об отношениях Даниэлы с Хуаном Антонио. Услышав невеселый рассказ, Каролина расстроилась:
– Какая жалость, Даниэла! Я знаю, что ты ценишь Фелипе.
– Да. Мне очень больно, – вздохнула молодая женщина. – Я сегодня почти не спала. Но надо признать, он повел себя очень грубо.
Каролина улыбнулась:
– Его можно понять – он ревнует.
– Ты права. Но надо признать, Джина тоже не без греха.
Каролина помолчала.
– Даниэла, я хочу тебе кое-что сообщить.
– Что?
– Вчера мы с Херардо… встречались, и он сказал, что любит меня.
– Да что ты, правда?
– Правда! Я не надеялась на это.
Даниэла обняла Каролину. Наконец хоть какие-то хорошие известия! А виновница событий вдруг расплакалась, и ее пришлось утешать. В этот момент вошла Джина. Как всегда громогласно она объявила:
– Я послала своего немца погулять одного. Сказала, что у меня много работы.
– Подожди, Джина. Знаешь, что сейчас сказала Каролина?
– Неужели Ханс подкатывается к Каролине, чтобы воздействовать на меня?
– Да ну тебя! – махнула рукой Даниэла. – Каролина и Херардо – жених и невеста.
От изумления Джина раскрыла рот.
– Ах, как хорошо! – воскликнула она, наклонившись к сидящей Каролине и поцеловав ее в щеку. – Мы с Даниэлой расскажем тебе, как сделать, чтобы он не вырвался от тебя. Первым делом надо заняться твоей одеждой. Даниэла, ты, пожалуй, могла бы продать ей кое-какие платья!
– Зачем продавать? Я их подарю, чтобы наша Каролина была настоящей красавицей. Она заслужила самого хорошего!
Когда Каролина, вытирая от счастья слезы, вышла, зазвонил телефон. Это был Хуан Антонио, который сообщил, что не успевает в школу к Монике, и попросил Даниэлу заехать за девочкой.
– Поехали вместе? – предложила Даниэла Джине.
– А если девочка рассердится?
– Да нет, я же сказала, что мы с ней выяснили отношения.
– Вы ведь виделись с ней вчера. Может быть, тебе лучше пообедать с Хуаном Антонио?
– С ним мы встретимся вечером. А Монике сейчас особенно важно знать, что она может рассчитывать на меня.
– Ну что же… А ты можешь рассчитывать на Джину.
Они приехали рано, и вышли из машины, чтобы подышать свежим воздухом.
– Ах, какое солнце! – мечтательно произнесла Джина. – Я как пьяная от этой красоты. Когда она должна выйти?
– Надеюсь, что скоро, – рассеянно ответила Даниэла, думавшая о чем-то своем. – А, вот и она! Моника! – позвала она девочку. Та повернулась в их сторону и, увидев Даниэлу, радостно улыбнулась.
– Я слышала, что ты красивая девочка, но не думала, что настолько, – громко сказала Джина, протягивая Монике руку. – Ты будешь таким же чудом, как я.
– А почему папа не приехал? – спросила Моника.
– У него много работы. А я рано освободилась и приехала за тобой.
Маргарита прошептала на ухо Монике:
– Тебя наверняка опять отвезут, куда ты захочешь.
– А мороженое мне купят?
– Конечно! – улыбнулась Даниэла. – Как-нибудь мы возьмем и вас, девочки. Идет?
– Да, – ответила Маргарита.
– А я не хочу, меня мороженым не купишь, – упрямо сказала Летисия. Даниэла укоризненно посмотрела на нее. Моника грустно опустила голову. Но тут за дело взялась Джина.
– Вот что, милая, – сказала она угрожающе. – Ты, я вижу, злюка. Так имей в виду, на Рождество тебе не видать подарков от Санта-Клауса. Я с ним поговорю.
– Вы обе – ведьмы, – топнула ногой Летисия. – А вы, – бросила она Даниэле, – хотите понравиться Монике, чтобы ее папа женился на вас, а потом вы отправите ее в интернат. Все мачехи злые, а вы, вы хуже всех.
– Это неправда, – спокойно возразила Даниэла. – Зачем ты так говоришь?
– Потому что я подруга Моники и не хочу, чтобы ей было плохо.
– Знаешь что, маленькая злючка? – сказала Джина. – Ты вовсе не красивая. Фу, какая гадкая, грязная, вылитая крыса. Убирайся-ка ты отсюда. Хорошие девочки с такими не дружат.
– Джина, перестань, она же маленькая! – укоризненно произнесла Даниэла. – Поехали.
Моника подошла к Летисии:
– Слышала, кто ты? Грязная крыса! – и, повернувшись к Маргарите, она сказала: «До завтра» и поцеловала ее в щеку.
– До свидания, Моника! Я рада за тебя! – кивнула Маргарита.
После обеда, который доставил удовольствие и девочке, и обеим женщинам, они привезли Монику домой. Та возбужденно рассказывала Марии, как Джина отделала Летисию, Мария одобрительно смеялась.
– Сеньора Даниэла, спасибо вам за то, что вы делаете для Моники. Господь вас отблагодарит.
– Ну что вы, я ведь сама рада. Кстати, Моника, говори мне «ты», договорились?
– Хорошо! – девочка кивнула. – А вам я тоже могу говорить «ты»? – спросила она Джину.
– Конечно. Со мной все на свете на «ты», – засмеялась Джина. – Какой славный у тебя песик, – наклонилась она к Винни, крутившемуся тут же.
– Хотите познакомиться с Глорией, моей любимой куклой? – спросила Моника.
– Ты меня ей представишь? – спросила Джина.
– Да, пойдемте!
Они поднялись в комнату Моники. Расположившись прямо на ковре, все трое принялись разглядывать игрушки.
– А знаешь, как зовут куклу, которую ты мне подарила? – спросила Моника Даниэлу.
– Нет. Как?
– Даниэлита. Тебе нравится?
Джина украдкой смахнула слезу. Даниэла провела рукой по глазам.
– Да, Моника, мне очень нравится. И я счастлива.
Даниэла рассказала девочке, как она стала владелицей Дома моделей. Моника была поражена: оказывается, знаменитый модельер Даниэла Лорентэ когда-то была бедной девочкой, и родители даже не могли купить дочери куклу! И для того чтобы стать тем, кем она была сейчас, ей пришлось много и упорно работать! Для Моники вдруг обрели смысл слова учительницы о том, что все должны прилежно трудиться, чтобы достойно жить.
Глядя на дочь Хуана Антонио, Джина с удивлением поняла, что начинает испытывать к ней нежность. А ведь совсем недавно она считала Монику капризной и неприятной девочкой! И как она радовалась, видя, что Даниэле удалось-таки преодолеть барьер между собой и девочкой!
Для Иренэ настали тяжелые дни. Мысль о необходимости где-то доставать деньги, чтобы заплатить за квартиру, не давала ей покоя. Она в сотый раз перебирала драгоценности, подаренные Хуаном Антонио, и не решалась расстаться с ними. Иренэ тупо смотрела на открытую шкатулку, не зная, что делать, когда вошла служанка и задала вопрос, прозвучавший как удар грома:
– Сеньора, простите, а когда вы выплатите мне жалованье?
Иренэ так и взвилась:
– Какое жалованье? Иди на кухню и занимайся своими делами!
– Но, сеньорита…
Иренэ в раздражении стукнула себя по колену:
– Я всего первый раз задерживаю тебе жалованье, а ты смеешь приходить и требовать от меня денег?
– Да я ведь ничего не говорю, сеньора, – робко возразила служанка.
– Уходи немедленно, кому я говорю? – закричала Иренэ. – Не смей мне перечить! Проваливай!
Служанка вышла, пожав плечами. Иренэ в бессильной злобе захлопнула шкатулку:
– Мерзавка!
Раздался телефонный звонок. Иренэ сняла трубку. Это была Ракель, она приглашала подругу отправиться вместе с ней и Долорес в кабаре.
– Нет, Ракель, прости, но мне не до того. Нет! Нет! Я не в том настроении, чтобы развлекаться с выжившими из ума старухами! Идите без меня! – и она швырнула трубку.
Было уже совсем темно, когда Долорес и Ракель подъехали к горевшему разноцветными огнями зданию. Девушка слезла с мотоцикла первая и помогла спуститься на землю Долорес. Оставив шлемы в коляске и поправив прически, женщины направились ко входу. Ракель шла со страхом и любопытством. В ее представлении кабаре было чем-то вроде вертепа разбойников и публичного дома одновременно. Оглушительная музыка и ослепительные огни обрушились на нее и словно придавили к полу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58