– Послушай, сынок, думаю, тебе нужно встретиться с ней еще раз… Видно, что ты ей нравишься. Не упускай свой шанс! Помни, что, может быть, он у тебя последний…
– Если бы Ракель не была подругой Иренэ…
– А что такого?! – Долорес развела руками. – Иренэ, того и гляди, выскочит за Хуана Антонио!
– Иренэ – авантюристка, мама! Ее интересуют только деньги Хуана Антонио. Просто он – слепец и не видит этого!
– Что ж, если Ракель тоже интересуют твои деньги, ничего страшного в этом нет! – заявила Долорес. – Должен же ты на что-то истратить свои сбережения. Не мне же ты их оставишь! Я и так зажилась на свете…
Мануэль не стал продолжать разговора и ушел к себе в комнату. Как он мог объяснить матери, что с ним случилось? Долорес, может, и поняла бы его. Несмотря на возраст, она придерживалась современных взглядов и легко обсуждала с сыном любые темы, вплоть до самых интимных. Вот ему самому как раз было трудно вести такие разговоры с кем бы то ни было. Что поделаешь? Наверное, он действительно не такой, как все, и слишком все усложняет.
На следующий день он позвал мать в кино. Они часто ходили в кино вдвоем, но на этот раз Долорес отказалась, заявив, что ее примут за богатую старуху, у которой на содержании молодой любовник.
– Лучше пригласи Ракель, – посоветовала она, и Мануэль понял, что идея подружить их с Ракель крепко запала матери в голову.
В дверь позвонили.
– Легка на помине! – воскликнула Долорес и пошла открывать.
– Почему ты решила, что это Ракель? – удивился Мануэль.
– А кто же еще? – донесся из коридора голос Долорес. – Мои кавалеры – все давно в могиле. Входи, красавица!
Ракель нерешительно стояла в дверях, но улыбка на лице Долорес успокоила ее.
– Вот зашла… без приглашения, – сказала она.
– Ай, какая молодец! – воскликнула Долорес. – Проходи.
– Может, я не вовремя?
– Ну что ты! Чувствуй себя как дома… – Долорес провела Ракель в гостиную. – Мы как раз говорили о тебе.
– Вот как?
– Да… – Долорес подмигнула сыну. – Мануэль собирался пригласить тебя в кино. Ты согласна?
Ракель взглянула на Мануэля, но он отвел глаза. Проклиная самого себя за нерешительность, он сказал, что Долорес большая шутница, но Ракель не захотела его понять. Она спросила, на какой фильм они пойдут. Мануэль пожал плечами и, пока Долорес выпытывала у Ракель ее впечатления от первой прогулки с Мануэлем, подумал о том, что ему хочется пойти в кино с этой женщиной, хочется быть с ней, смотреть на нее, видеть, как лучатся ее глаза, когда она смотрит на него, видеть ее улыбку, чуть виноватую и вместе с тем решительную улыбку влюбленной женщины. Да, эта женщина влюблена в него. Мануэль боялся признаться себе в этом, но то был не страх ошибиться и быть обманутым, а страх потерять то хрупкое, что уже возникло между ними, и благодаря чему он вновь начинал обретать веру в себя.
Ракель предложила Долорес пойти с ними, но старуха отчаянно замахала руками:
– Вот еще! Это же будет похоже на любовный треугольник… нас просто засмеют! Идите одни… Идите, проваливайте… У меня еще дома есть дела.
– Я бы тоже предпочел остаться дома, – выдавил Мануэль.
– Опять ты!!! – прикрикнула на него Долорес. – Ты видишь, что Ракель хочется в кино? Можешь доставить женщине удивольствие?
– Знаете что, Лолита? – Ракель подошла к Долорес и взяла ее руку. – Я хочу, чтобы вы знали – вы мне очень нравитесь.
– Ты мне тоже по душе, девочка, – сказала Долорес, целуя Ракель. – Надеюсь, скоро смогу назвать тебя дочкой. А теперь, вперед! В кино! В кино!
– Это было чудесно… как в кино… – свесившись с кровати, Ракель обняла Мануэля, сидевшего на ковре спиной к ней. Успокоенные, они переживали те счастливые мгновенья, что наступают после близости у людей, действительно влюбленных друг в друга. – Тебе хорошо, Мануэль?
– Мне… как в кино… – Мануэль смущенно улыбнулся.
– Почему ты всегда не договариваешь? – спросила Ракель. – Скажи «да» или «нет»! Впрочем, я сама знаю ответ…
Она поцеловала его и требовательно заглянула ему в лицо:
– Скажи, что тебе нравятся мои поцелуи! Скажи, что будешь любить меня!
– Зачем?
– Мне нужно это услышать…
– Я не могу… Мне трудно это выговорить… – признался Мануэль.
– Хорошо, – Ракель откинулась на кровати. – Хорошо, я наберусь терпения. Я и так многого добилась за эти два дня…
– Почему ты была со мной так настойчива? – спросил Мануэль.
– Потому что ты мне нравишься, – просто ответила Ракель.
– Это правда? – Мануэль повернул голову и взглянул ей в глаза. – Если тебя интересуют только мои деньги, знай, что я – не Хуан Антонио, и фабрик, как у него, у меня нет…
– Не говори глупости! – Ракель погладила его по щеке и рассмеялась. – Представляешь, какой сюрприз будет для Хуана Антонио и Иренэ, когда они вернутся?
Иренэ, которую весь день мучила головная боль, рухнула на кровать, едва добравшись до каюты, и заявила, что худшего дня в ее жизни, пожалуй, не было. Хуан Антонио напомнил ей, что утром она не приняла таблетку от морской болезни. Вероятно, поэтому ее и укачало.
– Если бы только это! – жалостно воскликнула Иренэ. – Надо же было в довершение ко всему нам повстречать здесь этих твоих подружек!
– Дались они тебе… – Хуан Антонио не хотел обсуждать этой темы. К тому же вид Иренэ действительно вызывал сострадание.
– Я их ненавижу! – сказала Иренэ.
– Ты их даже не знаешь… – попытался урезонить ее Хуан Антонио.
– Да, я их не знаю! – Иренэ подняла было голову с подушки, но тут же снова со стоном уронила ее. – Я только знаю, что одна из них явно положила на тебя глаз.
– Которая?
– Ты сам знаешь… Не притворяйся!
– Понятия не имею! – пожал плечами Хуан Антонио. – Я их об этом не спрашивал.
– А если спросишь, я тебе глаза выцарапаю, дорогой, – зловеще пообещала Иренэ.
Хуан Антонио заметил, что морские круизы как раз и служат тому, чтобы люди общались, заводили новые знакомства, но его заявление не возымело ровно никакого действия. Иренэ попросила напомнить ей имя той из его знакомых, что упала в аэропорту, и, услышав, что зовут ее Даниэла, отчеканила:
– Не вздумай даже приближаться к этой Даниэле! Иначе ее ждут серьезные неприятности…
Хуан Антонио предпочел промолчать и только пожал плечами.
На следующее утро Иренэ проснулась в превосходном настроении.
– Эти таблетки от морской болезни – просто чудо! – щебетала она. – Господи, так действительно можно жить. Я как будто заново родилась!
Все время до обеда они купались и загорали на верхней палубе, где был один из открытых бассейнов «Норвея». Народу, кроме них, почти не было. Солнце жарило немилосердно, и, если бы не ветер, спасительный морской ветер, пахнущий солью и водорослями, находиться на верхней палубе было бы просто невозможно. Иренэ обильно натерлась кремом для загара и теперь вся блестела, как масляная. Она много говорила и смеялась: было видно, что солнце и море искренне радуют ее сегодня. Но, вспоминая ее вчерашнее недомогание, Хуан Антонио с грустью думал, что с некоторых пор и печали, и радости Иренэ одинаково раздражают его. Он бы давно встал и ушел куда-нибудь, но не мог пошевелиться, лежа в шезлонге и слушая шорох волн за бортом теплохода да резкие вскрики чаек…
– Что ты такой сердитый? – голос Иренэ прозвучал совсем близко… Наклонившись, она целовала его.
– Я не сердитый. Просто… задумался, – ответил он.
– О чем?
– Ни о чем. Вообще…
– Знаешь, я никогда не думала, что может быть так здорово… Этот корабль, море вокруг и мы вдвоем… – говорила Иренэ, намазывая его кремом для загара. – У меня такое чувство, просто не могу описать…
– Да, да… – Хуан Антонио отвел ее руку и заставил себя встать.
– Ты куда?
– Пойду пройдусь по палубе. Хочешь со мной?
– Нет, – Иренэ закрыла глаза. – Я лучше здесь тебя подожду…
– Как хочешь.
Хуан Антонио медленно пошел вдоль борта. «Где она может быть?» – думал он. Конечно, искать ее вот так по всему «Норвею» – безумство… Он и не собирался этого делать. Просто… ноги несли его вперед, а глаза пристально вглядывались в лица, прячущиеся за темными очками и в тени огромных панам… У влюбленных нет особых, неведомых прочим путей. Находят они друг друга всегда и везде, только потому что ни на мгновение не перестают искать… Она стояла у борта, держась за поручни, и смотрела на волны.
– Даниэла!
Она обернулась.
– А я увидел вас и глазам не поверил. Думал, видение… – с улыбкой сказал Хуан Антонио. – Я и представить не мог, что мы плывем на одном корабле…
– Да. Я тоже… – сказала Даниэла.
– А где ваша подруга? – спросил он.
– В бассейне. А ваша… спутница?
– Она… она в другом бассейне. Вы не представляете, как я рад вас видеть. Вы мне не поверите, но с той самой минуты, как мы… встретились в аэропорту… в Мехико… я не могу вас забыть.
– Так впечатлило вас мое падение?
– Нет. Вы сами…
– Вы смеетесь надо мной?
– Что вы… – Хуан Антонио внимательно посмотрел в лицо Даниэле. – есть что-то такое в вашей улыбке, в ваших глазах… Я не могу это объяснить.
– Вы, видно, умеете обращаться с женщинами… – улыбнулась Даниэла.
– Если вы это говорите из-за Иренэ… Кстати, она буквально заставила меня поехать в этот круиз.
– Вы так легко даете собой управлять?
Понимая, что разговор складывается не в его пользу, Хуан Антонио вместо ответа спросил, замужем Даниэла или нет? Этот простой вопрос неожиданно смутил ее.
– Нет… Я не замужем, – наконец сказала она. – до недавнего времени я считала себя замужней женщиной, но… нет.
– Не понимаю.
– Это долгая история. А вы… когда овдовели?
– Меньше месяца тому назад… Жена была совершенно здорова… И вдруг – аневризма. Все случилось так неожиданно.
Даниэла сочувственно взглянула на него. Она спросила, есть ли у него дети, и он с радостью рассказал ей о Монике. Он говорил о дочери и мысленно проклинал себя за то, что в последние дни почти забыл о ней. Его отношения с Иренэ… его чувство к Даниэле… Это, конечно, очень важно, но сейчас, вспомнив об умершей жене, он вдруг осознал, как ужасно поступил, оставив Монику дома одну. Как ей, должно быть, горько сейчас! Словно пытаясь замалить этот грех, он стал рассказывать Даниэле, как сильно любит дочь…
– Я тоже люблю детей, – сказала она, и глаза ее погрустнели. – К сожалению, я не могу иметь детей, хотя всегда мечтала об этом… Так что у меня остается только моя работа… По крайней мере она мне служит хоть каким-то утешением…
– А кто вы по профессии? – спросил Хуан Антонио.
– Модельер, – ответила Даниэла. – А вы?
– Я… – он замялся. – У меня небольшая фабрика…
Даниэла взглянула куда-то поверх его плеча и сказала, что ему, вероятно, пора возвращаться к своей спутнице, а ей – Даниэле пора идти разыскивать Джину.
– А то как бы не было проблем, – улыбнулась она.
– Мы словно дети, что боятся наказания, – раздосадованно протянул Хуан Антонио.
– Я с вами не прощаюсь, – утешила его Даниэла. – Все равно мы с вами повсюду встречаемся… Так что до скорой встречи, Хуан Антонио.
Она протянула ему руку для рукопожатия, как после деловой встречи…
– Я должен снова вас увидеть! – поспешно сказал он, пожимая ее руку.
– Все возможно… – Даниэла кивнула ему и медленно пошла прочь. Он, не двигаясь, смотрел ей вслед.
Глава 16
Не найдя Джину у бассейна, Даниэла пошла в каюту. Джина сидела на кровати и красила ногти. Она ни на секунду не поверила в то, что Даниэла пропадала так долго на палубе просто из любви к морскому пейзажу. Хорошо зная подругу, она сразу поняла, что случилось что-то очень важное. Даниэла какое-то время отмалчивалась, но ей и самой хотелось поделиться только что пережитым. Радость буквально захлестывала ее. Не то, чтобы она когда-нибудь сомневалась в своей способности нравиться мужчинам… Она знала, что достаточно красива. В ней был шарм и та трудно описуемая внутренняя привлекательность, которая обычно отличает людей творческих… Но с некоторых пор она стала сомневаться в том, что сможет еще хоть раз в жизни вызвать настоящее чувство у человека, который бы и сам ей нравился. Неуверенность в этом поселилась в ее душе из-за Альберто.
Она по-настоящему любила его. С его же стороны все было только притворством. Даниэла знала, что теперь будет подозревать в притворстве любого мужчину, который решит ей объясниться, точно так же, как себя саму будет подозревать в неспособности отличить истинное от ложного. Своим предательством Альберто отравил ей душу, и, наверное, это главное, что она не могла ему простить, хотя его нынешнее положение и вызывало у нее чувство сострадания. Однако все это были больше доводы разума, чем сердца. Сердце Даниэлы радостно билось наперекор всему, и радость эта отражалась на ее лице…
– Я встретила на палубе Хуана Антонио… – наконец не выдержала она.
Она рассказала Джине об этой встрече со всеми подробностями, приводя слова, сказанные и ею, и Хуаном Антонио, и даже пытаясь повторять его жесты и мимику, словно сама хотела еще раз убедиться в том, что правильно понимала его. Джина сочувственно наблюдала за этим моноспектаклем, потом сказала:
– Я сразу заметила, что он от тебя без ума.
– Не знаю, Джина… – Даниэла с сомнением покачала головой. – Наверное, он ведет себя точно так же со всеми знакомыми женщинами…
– Почему ты себя так низко ставишь?! – Джина смотрела на нее с упреком. – Есть множество мужчин, способных по-настоящему оценить тебя. Не то, что этот твой подонок Альберто… Черт! Не знаю, как и вырвалось… Сама же говорила, что это табу…
– Я его почти забыла, – сказала Даниэла. – Может, потому что думаю о…
– О Хуане Антонио?
– Да… О Хуане Антонио.
– Он тебе нравится? – Джина заглянула в глаза подруге. – Скажи, нравится?
– Нравится, – призналась Даниэла.
Джина вскочила с кровати и, прыгая по каюте, захлопала в ладоши.
– Ты влюбилась! Ты влюбилась!
– Джина, ради Бога, тебя же услышат! – взмолилась Даниэла.
– Пусть слышат! Пусть слышат!
– Во-первых, я не сказала тебе, что влюбилась в Хуана Антонио, – рассердилась Даниэла. – Я только сказала, что он мне нравится, и это действительно так, но…
– Неплохо для начала!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58