- Ты был
прав насчет серебра. Я дал слугам всего несколько монет за
одежду его светлости и за все остальное, Но пришлось отдать все
деньги, которые дал мне лорд Слигин, гвардейцам за его меч.
- Я подсчитаю это,- сказал Куллин.
- Мы поедем сегодня, капитан?
- Это зависит от ее светлости,- Куллин бросил
встревоженный взгляд на закрытую дверь спальни.- Если мы
останемся, то я не хочу ссор или ничего такого за столом этой
ночью, понял! Запомни это.
- Тогда, капитан, может быть, мы лучше поедим в казарме? -
Амур свалил все имущество Родри на стол и поспешно ушел,
пока слуги не нашли его.
Куллин взял со стола меч Родри и наполовину вынул его из
ножен. Джилл увидела двойной девиз, выгравированный на
лезвии меча: Дракон Абервина и лев принявшего его клана.
- Я бы проклинал себя, если бы позволил Риису повесить
его в судебной комнате как знак, говорящий о позоре Родри,-
сказал Куллин.- Дело теперь в том, как нам вынести его отсюда.
- Очень легко, папа. Я вынесу его.
- Что?
- Если я одену мою старую одежду и Данн подровняет мне
волосы покороче и я буду ехать с отрядом, держа меч в старых
ножнах - кто заметит?
Куллин засмеялся, тихо бормоча и приговаривая.
- Никто,- сказал он.- Я не имею в виду травника. Ну и
хорошо, моя дорогая. По всему видно, что ты - моя дочь.
Неожиданно Невин вышел и сообщил, что Ловиан слишком
измучена, чтобы выезжать сегодня же. Когда Куллин заметил,
что было бы лучше, если бы отряды Родри и Рииса были
отдельно, Невин согласился.
- Я сам хочу уехать отсюда,- произнес Невин.- Очень скоро
все вспомнят о том маленьком шоу, которое я устроил на
заседании. Я поговорю с Даниан, а ты скажи людям, чтобы были
готовы к отъезду, пока не свалилась очередная ссора на наши
головы.
- Хорошо, я сделаю,- ответил Куллин.- Джилл,
переоденься.
Так как все в крепости знали Джилл только как красивую
любовницу Родри, никто не обратил внимания на грязного
молодого серебряного клинка, который выехал вместе с людьми
ее светлости. Пока они ехали по идущей на север дороге по
Абервину, Джилл обернулась в седле и мельком увидела знамя с
серебристо-голубым драконом, развевающееся высоко над
башней.
- Может, я больше никогда не увижу злого лица Рииса,-
сказала Джилл.
- Еще один только раз,- сказал Амур.- Когда он будет
стоять перед всей публикой и объявит о возвращении лорда
Родри.
Был прекрасный день на исходе, такой теплый, как летний,
с голубоватой дымкой, висящей вдали над полями спелой
золотой пшеницы. Когда они поехали на север, вдоль дороги,
пенясь и сверкая, быстро бежала река Гвин. Джилл чувствовала,
что готова запеть. Она удивлялась тому, что с ней происходило,
потому что она не ощущала ничего, кроме радости. Потом она
поняла, о чем она будет знать все время - о самом первом
ужасном моменте, когда Родри поднялся и встал на ноги в зале
суда. Дверца ее клетки открылась - было бы у нее мужество
полететь.
Выехав из города, Родри первую пару миль ехал легкой
рысью, а затем позволил коню идти быстрым шагом. Когда он
повернул на восток, то сменил прогулочный аллюр на самую
большую скорость, на какую был способен его конь. Согласно
закона, Родри, как ссыльный, находился под специальным
наблюдением гвербрета до тех пор, пока он не покинет его
владений, но этот закон часто нарушался. Некоторые из людей
Рииса, может быть, решили заискивать перед своим лордом,
преследуя и убив человека, который высмеял их лорда прямо в
его зале для судебных заседаний. Время от времени Родри
оборачивался, сидя в седле и смотрел назад. Единственным его
оружием был его полуэльфовский взгляд, который мог заметить
на большом расстоянии предательское облачко пыли, которое
его преследователи поднимут на дороге. Дорога была прямой, в
то время как морской берег извивался, иногда подходя близко к
дороге, иногда на целую милю почти удаляясь от не. Родри ехал
медленно, выискивая места, где он мог бы укрыться. Но в
основном ему попадались небольшие фермы, хозяева которых
отказали бы в приюте человеку, который скрывался от всадников
гвербрета. То здесь, то там виднелись островки леса. Если он
скроется в одном из них, его преследователи должны будут
спешиться, чтобы искать его. Тогда у него будет шанс убить
одного из них клинком, прежде чем остальные изрубят его на
куски. Единственной его надеждой, что никто не поедет за ним
вслед, потому что оставить его жить опозоренным - хуже, чем
просто убить его на дороге.
Временами он был согласен просто остановиться и
позволить людям Рииса схватить его. Или, может быть,
отпустить лошадь и затем пойти к морю и утопиться. Его позор
ехал вместе с ним, как всадник, сидящий за его спиной,
вцепившись в него тяжелыми руками. Неожиданно он посмотрел
на свои штаны - старые, потрепанные и на простую широкую
голубую одежду из отряда Рииса - такова была его одежда.
Чтобы окончательно унизить его, они сдернули с него его плащ
прямо там же во дворе. Умереть, казалось, было бы лучше, чем
влачить жалкое существование в изгнании. Или лучше, чем
закончит жизнь через несколько лет в мелочной кровавой вражде
каких-нибудь лордов. Единственное, что заставляло его ехать -
знание того, что Риис будет ликовать, узнав о его смерти.
Около полудня, когда дорога начала немного подниматься
в гору, Родри оглянулся и увидел небольшое облако пыли вдали.
Было время, позднее для обычных путешественников. Он
пришпорил своего коня и галопом понесся вверх, затем свернул
на небольшую тропинку, идущую на север между пшеничными
полями. Фермеры испуганно вскрикивали, когда он, не
останавливаясь, проносился мимо них. Затем он свернул с
тропинки и поехал по лугу. Когда он снова оглянулся назад, то
увидел позади себя облачко пыли. Его легко было найти при
погоне: его лошадь тоже поднимала пыль, кроме того фермеры,
конечно, точно докладывали людям Рииса, куда он поехал.
Чередуя шаг с галопом, он ехал, пока не увидел наконец лес,
который, казалось, тянулся не прерываясь, на мили. Он в
последний раз пришпорил своего измученного коня, переведя его
на галоп. Когда он добрался до опушки, то увидел, что лес был
старым, густым, с раскидистыми огромными дубами. Он
спрыгнул на землю и ввел в заросли своего вспотевшего коня.
Они прошли уже около мили вглубь леса, когда он услышал
отдаленные крики на опушке леса. Он отыскал небольшую
лесистую лещину, упрашивая испуганную лошадь опуститься и
лечь в кустарнике, оставил ее там и начал пробираться,
крадучись между деревьями. Он двигался совершенно бесшумно,
как олень. И первый раз был благодарен, что имел примесь
крови эльфов, которая гнала его на лесную охоту, когда он
проводил долгие часы в одиночестве. Через несколько минут он
услышал позади себя человеческие голоса и затаился между
двумя невысокими деревьями.
- Должно быть, его лошадь,- донесся до него голос.
- Оставь ее сейчас. Он не может далеко уйти.
Голоса были смутно знакомыми - наверное, люди его
брата. Он слышал, как они подошли и искали вокруг. Их должно
быть четверо, судя по звяканью ножен о шпоры. Вдруг у Родри
сжалось сердце от боли из-за того, что он вынужден бежать, как
преследуемый заяц. Он решил, что лучше уж просто выдать себя
и покончить с этим. Он приготовился уже выйти из укрытия, но
вдруг споткнулся. Или кто-то подставил ему ножку, он был
уверен в этом, потому что это было так внезапно, когда он упал,
то почувствовал, что его схватили чьи-то руки - мириады тонких
рук, которые прижимали его к земле без единого шороха. Он был
слишком испуган, чтобы крикнуть, или хотя бы подумать,
потому что дождь из листьев и веточек забарабанил вокруг него.
Люди подходили ближе, неповоротливые и шумные в лесу.
Родри лежал так тихо, что услышал другие звуки далеко
позади и справа от того места, где он лежал. Звуки сильно
напоминали шаги человека, бегом пробирающегося через
подлесок. С криками и охотничьими возгласами люди гвербрета
бросились вслед. Маленькая ручка дотронулась до щеки Родри и
ему показалось, что он услышал хихиканье, только слабый звук.
Он слышал, как идущие по ложному следу всадники удалялись,
поворачивали то в одну сторону, то в другую, медленно шли по
кругу то вперед, то назад, но оказывались все дальше и дальше от
него. Наконец звуки исчезли вовсе. Сотни маленьких ручек
собирали и обрывали листья вокруг него, затем одна рука
схватила его руку и дернула.
- Ты хочешь, чтобы я встал? - прошептал Родри.
Его снова дернули за руку. Родри поднялся на ноги и
оглянулся кругом. То здесь, то там дергались ветки или пучок
листьев дрожал в совершенно безветренном воздухе.
- Вы, должно быть, лесные жители. Ну, ради бога, я от всего
сердца благодарю вас.
Неожиданно они ушли. Он как-то смог почувствовать, что
остался один. Он осторожно и тихо возвращался назад к своей
лошади. Он понял, что Невин мог направить лесных жителей,
чтобы защитить его. Он взял свою лошадь и начал выбираться из
чащи как можно быстрее, потому что не только лошадь не могла
быстро пробираться через подлесок. Очевидно его
преследователи были далеко, потому что он добрался до опушки
леса, не услышав позади себя ни единого звука. На лугу было
четыре лошади, привязанных к веткам кустарника. Накидки на
их седлах были украшены изображениями серебряного дракона
Абервина. Одна из них вдруг забила копытом, другая
раздраженно замотала головой, затем все четыре заржали, забили
копытами, замотали головами в панике. Родри сел верхом на
коня и увидел, что узлы на их поводьях развязались какими-то
невидимыми пальцами. Лошади становились на дыбы и ржали, а
потом неожиданно понесли, направляясь на север в безрассудной
панике. Родри рассмеялся вслух, выкрикнул последнее "спасибо",
развернул лошадь и поскакал галопом на юг, назад на главную
дорогу.
Невин ехал позади отряда, когда два лесных жителя
вернулись, появившись наяву на гриве его лошади и на луке его
седла. Жирный желтый гном, который всегда был доволен собой,
ухмылялся от уха до уха и почесывая свой живот. Невин
притормозил свою лошадь, отстал немного, так чтобы его не
было слышно.
- Ты сделал то, что я тебе сказал? - спросил Невин.
Желтый гном закивал "да" и вытянул свой рот в беззвучном
раскате смеха.
- Родри невредим?
Голубая фея энергично закивала головой. Она прикрыла
глаза одной рукой и показала жестом, как будто всматривается
вдаль.
- И вы забрали лошадей?
Они оба закивали.
- Чудесно. Чудесно. Большое вам спасибо и приходите
сообщить мне, если Родри снова будет в опасности.
Они исчезли в потоке легкого бриза. Невин присоединился
к остальным и обнаружил, что улыбается, думая о том, что
людям Рииса предстоит пройти пешком целых пятнадцать миль,
возвращаясь в Абервин, в мягких сапогах для верховой езды.-
Это очень хорошо, что я решил посмотреть, что с Родри,- думал
он сам себе.- Черт бы побрал этого Рииса и всех его подонков!
- Отряд уже должен добраться до крепости вашего кузена,-
заметила Даниан.
- Да,- сказала Ловиан,- Куллин разумно поступил, забрав
отсюда людей.- По крайней мере, Родри оставил мне хорошего
человека во главе своего отряда.
Ловиан вздохнула и села на кровать, приглаживая руками
спутавшиеся волосы. Она много плакала в этот день. Несмотря
на боль, которую ей причинила ссылка Родри, она должна
продолжать жить, исполнив остатки ее разрушенных планов и
построить новые.
- Данн, ты скажешь слугам принести мне горячей воды? -
произнесла Ловиан.- Я хочу одеться и помыться. Я должна
поговорить с гвербретом.
- Так скоро? Моя госпожа уверена, что это мудро?
- Вообще-то не мудро. Но необходимо.
Все же Риис наконец сам пришел к ней. Ловиан только
закончила одеваться, появился паж и спросил, может ли она
принять гвербрета. Ловиан встала около окна и собралась с
духом, когда вошел Риис. Он посмотрел на Ловиан так робко,
что она вдруг вспомнила, что он что-то от нее очень сильно
хотел.
- Прошу прощения, мама,- сказал Риис.- Я правда вовсе не
собирался ни ссылать Родри, ни вешать его. Я очень
обрадовался, когда капитан напомнил мне о моем обещании.
Разве ты не видела? После того, как он стоял там и открыто
отказывался повиноваться мне при всех, что мог я сделать?
Уступить и быть опозоренным в глазах всех людей?
Ловиан хотела, но не могла поверить ему. Со временем,
возможно, она заставит себя поверить.
- Мама, пожалуйста,- продолжал Риис.- Я уже однажды
опозорил себя, признав там при всех свою ошибку.
- Я не сомневаюсь, что его светлость поступит так
сознательно. Я надеюсь, что он скоро найдет лучший выход.
- Я полагаю, ты предлагаешь мне вернуть его?
- Его светлость должен спрашивать меня об этом?
Подняв голову, Риис начал ходить вперед и назад. Ловиан
решила отказаться выдать замуж Дониллу, если Риис не отменит
ссылки своего брата, но она знала его очень хорошо.
Он спесиво откажется от сделки и тогда Донилла
пострадает по вине своего мужа.
- Я хочу завтра уехать,- сказала Ловиан.- Если Донилла
собирается ехать с нами, ты должен будешь набраться храбрости
и отстранить ее завтра, во всяком случае, если вы будете
откладывать это, то будет хуже вам обоим.
- Спасибо,- Риис повернулся к ней с искренним
облегчением.- Я боялся, что ты...
Он оборвал фразу на полуслове. Она не нарушала тишины
до тех пор, пока он не отвел взгляда, пристыженный ее
великодушием.
- Мама, пожалуйста,- сказал он.- Ты не хочешь принять
мои извинения?
- Мама? Никогда не обращайся ко мне так больше.
Риис вздрогнул, как будто она дала ему пощечину. Она
сделала довольно длительную паузу, чтобы он почувствовал
укол.
- По крайней мере, до тех пор, пока Родри не вернется
домой.
Риис начал было говорить, затем повернулся и выбежал,
так сильно хлопнув дверью, что серебряные украшения, стоявшие
на каминной полке, зазвенели. Ловиан улыбнулась сама себе.
- Я жена воина и дочь воина,- сказала она вслух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63