– Хорошо, я схожу туда или пошлю кого-нибудь из своих сотрудников.
– Может быть, вы хотите, чтобы я пошел с вами?
– Спасибо, в этом нет необходимости, хотя, честно говоря, мне не хотелось бы заниматься этим делом. Я сторонник справедливого наказания преступников, и не только их, но и тех родителей, которые бросают своих детей на произвол судьбы, не думая об их будущем. Но моей супруге очень жаль этого мальчика. Вы же знаете, все женщины такие сентиментальные. И моя жена – не исключение.
– Этот Парень просто оступился. Я уже говорил, что у меня сложилось о нем хорошее впечатление.
– Вот и моя супруга говорит то же самое. Но нельзя о человеке судить по его внешности, адвокат. Хорошо, не смею вас больше задерживать.
Они распрощались.
Марианна с тревогой следила за разговором.
– Что он сказал?
– Что судья, который занимался этим делом, уехал из Мехико, но все можно уладить, если я возьму назад свое заявление.
– Сделай это побыстрее, Луис Альберто, прошу тебя.
– Конечно, ради тебя я готов поехать прямо сейчас.
– Я тоже хочу пойти, потому что, если тебе откажут, может быть, я сумею их уговорить.
– Но Марианна…
– Ах, пожалуйста, возьми меня с собой, я должна быть уверена, что ты забрал заявление. Прошу тебя, – Марианна умоляюще смотрела на него.
– Хорошо, хорошо, Марианна, – недовольно сказал Луис Альберто. – Но я не понимаю твоего поведения. Мне бы хотелось, чтобы этот юноша был наказан.
– Я не простила бы тебе этого никогда, Луис Альберто.
– Только не говори глупостей, Марианна. Приди в себя, пожалуйста. Я очень волнуюсь, когда вижу тебя в таком состоянии.
– Ты думаешь, что я схожу с ума?
– Только сумасшедшие поступают таким образом.
– Дорогой, давай оставим эту тему в покое.
– Интересно, что ты нашла в этом парне, чтобы так его защищать? – спросил Луис Альберто, вставая.
– Просто мне жалко его и его мать.
– Как бы тебе потом не пришлось пожалеть об этом.
– Нет, Луис Альберто, я уверена, он станет хорошим человеком.
Луис Альберто снисходительно улыбнулся. Ждать в приемной им не пришлось. Их сразу же провели к прокурору.
– Значит, вы пришли забрать свое заявление об обвинении Альберто Лопеса в попытке ограбления, сеньор Сальватьерра? – Прокурор вопросительно взглянул на Луиса Альберто.
– Да, прокурор, думаю, что нет смысла доводить дело до суда.
– Но парень совершил преступление, не так ли?
– Не успел, и поэтому, я считаю, не стоит давать делу ход.
– Могу я узнать, почему вы изменили свою точку зрения?
– Как впоследствии выяснилось, деньги ему были нужны для того, чтобы купить лекарство для своей больной матери.
– Да, сеньор, прокурор, – вмешалась Марианна, голос ее дрожал от волнения, – он был в полном отчаянии, нужно было срочно достать плазму для спасения жизни его матери, которая лежала в больнице. У него не было денег, и он не знал, где их взять. Находясь в таком безвыходном положении, он забрался в дом, в наш дом, но он не преступник и никогда им не был.
– Вот что, сеньора, – строго сказал прокурор, – мы не имеем права искажать истину. А истина в том, что он хотел вас ограбить. А что вы думаете по этому поводу, сеньор Сальватьерра?
– Нет, нет, не для того, – снова вмешалась Марианна. – Это нам так показалось, когда мы увидели его в доме. Он собирался просить нас о помощи, поэтому мой муж и решил забрать заявление. Оно было подано в тот момент, когда мы еще не знали этого мальчика.
– Не понимаю, почему вы с таким пылом защищаете этого молодого человека? Вероятно, существуют какие-то очень весомые причины, ради которых вы позволяете преступнику гулять по улицам.
– Но он не преступник, поверьте мне. – Прижав руки к груди, Марианна умоляюще посмотрела на прокурора.
– Преступник, сеньора. Сначала он без зазрения совести проникает в чужой дом с целью ограбления, потом поднимет руку на беззащитного человека и – покатится по наклонной плоскости…
– Значит, вы считаете, если мальчик голодный, отчаявшийся, с больной матерью на руках, по природе добрый и честный, в первый раз оступился, то его место в исправительной колонии?
– Для таких и существует колония. – Прокурор был непреклонен.
– Неправда! – вырвалось у Марианны.
– Марианна…
– Сеньора…
– Оставьте меня. Исправительные колонии существуют для настоящих преступников, для рецидивистов, которых уже не исправишь. Для таких, как он, исправительная колония – это школа преступлений, из которой он выйдет, познав все детали зла. И не такие, как я, сентиментальные особы, делают из людей закоренелых преступников, вовсе не мы, а общество.
– Марианна, успокойся, пожалуйста, возьми себя в руки. – Глядя на взволнованную, возбужденную Марианну, Луис Альберто пожалел, что уступил ее просьбе и взял ее с собой.
– Простите, сеньора, но общество, как вы выразились, не заставляло этого парня воровать.
– Верно, в первый раз нет, но, если оно пошлет его в колонию, вот тогда оно будет виновато во всем, потому что колония не может исправить… – Марианна чувствовала, что она может исрортить дело, но не могла остановиться. – …наоборот, она может его погубить!
– Супруга ваша возбуждена, сеньор Сальватьерра, пусть она выйдет.
– Да-да, подожди за дверью, Марианна.
– Ах, но почему, Луис Альберто…
– Прошу тебя, подожди меня за дверью, хорошо? Оставь нас на пять минут, – властно сказал Луис Альберто, испытывая острое чувство неловкости за Марианну.
– Хорошо, извините, – Марианна поднялась.
– Я прошу простить мою супругу, она не совсем здорова – знаете, нервы… Примите мои сожаления.
– Не беспокойтесь, сеньор Сальватьерра, я понимаю вашу ситуацию. И все же хочу вам сказать, люди такого типа никогда не меняются к лучшему.
– Насколько я знаю, в то время его мать действительно была при смерти.
– Охотно верю, но сначала – ради матери, потом – из-за куска хлеба, затем вообще войдет в привычку – и обратного пути нет. Повторяю, сеньор Сальватьерра, вы не должны забирать свое заявление.
– Видите ли, супруга вполне убедила меня в том, что, скорее всего, это ошибка.
– Значит, вы окончательно решили отказаться от обвинения?
– Да, сеньор прокурор.
– Что ж, пусть будет по-вашему. Только как бы вам позже не пришлось испытать угрызения совести за то, что, оказав услугу этому преступнику, вы нанесли непоправимый вред нашему обществу.
Прокурор вручил Луису Альберто злополучное заявление, и они раскланялись.
Секретарь прокурора искоса поглядывал на красивую сеньору, которая недавно вошла со своим мужем в кабинет прокурора, а теперь вышла в приемную и так странно себя вела. Она то нервно расхаживала по комнате, то начинала внимательно разглядывать рекламный плакат на стене, то машинально усаживалась на стул против него, глядя ему в лицо невидящим взглядом.
Завидев своего мужа, выходящего из кабинета прокурора, она бросилась к нему:
– Ну что, Луис Альберто?
Секретарь еще ниже склонился над бумагами.
– Выйдем, дорогая, – сказал ее муж, бросив взгляд в сторону секретаря.
– Я ужасно нервничала, когда ты остался наедине с этим прокурором, – говорила Марианна, усаживаясь в машину. – Боялась, что ты поддашься его уговорам и не возьмешь заявления.
– Прокурор действительно советовал мне оставить заявление.
– Аи, надо же какой неприятный человек. Его совершенно не интересуют мотивы поступка, поэтому-то я и сорвалась и наговорила лишнего.
– Надо сказать, я даже немного испугался.
– Я не могла сдержаться, – сожалела Марианна.
– Ладно, хватит об этом, теперь уже, я думаю, все в порядке.
– Спасибо, у меня прямо гора с плеч, – Марианна с благодарностью прильнула к его плечу.
– И, надеюсь, ты больше не будешь видеться с этим молодым человеком? – продолжал Луис Альберто. – Забудешь о том, что он есть. Обещаешь, Марианна?
– Да, да, Луис Альберто, обещаю.
Выходя из машины, Луис Альберто подумал: «Дай бог, чтобы это была правда, и Марианна никогда больше не искала с ним встречи».
На следующее утро, собираясь в контору, он напомнил Марианне об их разговоре:
– Помни, ты обещала: никаких встреч с этим юношей.
– Я постараюсь, но если мы встретимся случайно…
– Если даже это и произойдет, постарайся не общаться.
– Это будет невежливо с моей стороны. Кроме того, мне необходимо позвонить его матери, чтобы успокоить ее. Это-то я могу сделать, надеюсь?
– Да, да, конечно, позвони, если хочешь, но и только. Когда за Луисом Альберто закрылась дверь, Марианна сказала про себя: «Если бы он знал, что спас собственного сына».
Джоана не находила себе места – ее разговор с Умберто оказался безрезультатным. Она решила еще раз поговорить с Марисабель, но тетка отговорила ее:
– Не стоит. Марисабель может заупрямиться еще больше. Ты сама говорила, что она невероятно своенравна и капризна. Значит, если уж она что-то решила, то никому не позволит вмешиваться в свои дела и не станет прислушиваться к чужим советам.
– Не знаю, как быть, но не сидеть же сложа руки? – Джоана с надеждой посмотрела на тетку: может быть, жизненный опыт подскажет ей какое-то решение.
– Придумай что-нибудь другое, – сказала та. – Но с ней никаких разговоров не заводи.
– Что же мне делать, тетя, что? – твердила Джоана.
Глава 42
Неторопливо расхаживая по комнате и сосредоточенно глядя перед собой, Хуан Мануэль диктовал:
– Уважаемый друг…
– «Уважаемый друг», – повторила Сара, старательно выводя слова.
– Зная, что вы человек честный…
– «…что вы человек честный…»
– И как таковой не терпите безделья… Нет, нет, «безделья» не подходит, зачеркни, зачеркни, надо по-другому.
– А, может, написать «не терпите бесстыдных поступков»? Так, вроде, ничего.
– Нет, нет, ты иначе напиши: «…который не потерпит фальши и обмана». Да, выбрось ты этот перечеркнутый лист!
– Это еще зачем?
– Как «зачем»? С поправками, что ли, отправишь?
– Нет уж, сначала давай напишем на черновике, а потом я перепишу, – заупрямилась Сара.
– Хорошо, продолжаем.
– Я набрался смелости, чтобы…
– «Я набрался…»
– Теперь ставь подпись: «Доброжелатель». Ну-ка, давай посмотрим. – Хуан Мануэль забрал у нее лист бумаги, прочитал, довольно потер руки. – Хорошо, отлично. Теперь это нужно переписать. Посмотрим, как отреагирует Луис Альберто, когда получит наше произведение и расскажет обо всем своей женушке. Интересно, она и тогда будет строить из себя недотрогу?
– По правде сказать, ничего особенного в этой анонимке нет, – засомневалась Сара, – ни слова о сути. Я бы напрямую все ему рассказала.
– Слушай, не надо глупить, куколка. Нам с тобой ведь, кажется, нужны деньги? Поэтому давай договоримся, что работать необходимо очень внимательно, вести себя спокойно, дипломатично.
– А если она все-таки откажется платить? – усомнилась Сара.
– Тогда уж мы ей предложим последний шанс.
– Ну нет, об этом даже и не думай. Я не собираюсь больше унижаться. Ну, как в прошлый раз, – запротестовала Сара. – Раньше я только не любила Марианну Вильяреаль, а теперь я ее ненавижу.
– Хорошо, дорогая, давай я поговорю… А теперь надо, чтобы кто-нибудь отнес письмо в контору Сальватьерра, вручил секретарше и сразу же исчез, чтобы не задавали никаких лишних вопросов.
Несмотря на все уверения Марианны, Бето не находил себе места.
– Уже три часа, а сеньоры все еще нет. Думаю, что-то случилось, мама Чоли.
– Мальчик мой, надо надеяться на лучшее. Наверное, ее задержали какие-нибудь домашние дела.
– Аи, Бето, не глупи, чего ты боишься? – сказала Филипе.
– С каждой минутой день суда становится все ближе.
– Дорогой мой, не думай об этом сейчас, не растравляй себя.
– А если у сеньоры ничего не получится? Вы представляете, что меня тогда ждет? – волновался Бето.
– Аи, Бето, перестань, ты накличешь беду, – замахала на него руками Филипе. – Лучше позвони ей.
– Она сказала, что сама позвонит. А трубку может взять Марисабель.
– Ну и что ж из этого? Если она подойдет – хорошо, поговоришь с ней от души. Тебе же нужно отвлечься. А хочешь, давай попьем чайку, и ты немного успокоишься.
– Я не женщина, мне это не поможет, – жалко улыбнулся Бето.
– Бето, не бойся, – уговаривала его Чоли, – добрых людей не оставляют ангелы. Ты не заслужил такого испытания. Да и сеньора Марианна сделает все возможное, не сойти мне с места. А, звонок, легка на помине. А ты боялся. Открывай скорее.
Бето бросился к дверям.
– Счет за свет, – сказал посыльный, протягивая ему квитанцию.
Настроение у Луиса Альберто было самое благодушное. Наконец-то в доме снова воцарится спокойствие. Ради этого стоило сходить к прокурору, хотя визит этот оказался не из приятных. Но – чего не сделаешь ради своих близких.
Секретарша подала ему конверт:
– Вот просили вам передать.
– Спасибо.
Луис Альберто вскрыл конверт:
«Знаю вас, как человека честного, который не потерпит фальши и обмана. Обратите внимание на ваших женщин, на обеих прислужниц – Рамону и Марию, на дочь Марисабель и особенно на свою супругу. Будьте бдительны, можете стать жертвой предательства. Доброжелатель».
«Что это все значит?» – недоуменно подумал Луис Альберто.
Он вызвал секретаршу.
– Скажите, пожалуйста, кто принес это письмо?
– Какой-то посыльный.
– Вы спросили от кого?
– Нет, сеньор, не спросила. Но вы так взволнованны… Что-нибудь случилось?
– Нет, все нормально. Вы свободны. Но в следующий раз интересуйтесь, кто приносит личную корреспонденцию. Вы поняли?
– Да, сеньор.
Когда секретарша вышла, Луис Альберто снова перечитал письмо:
«Советую обратить внимание на свою супругу, на обеих прислужниц Марию и Рамону». Рамона… Рамона…
Он всегда чувствовал, что ей нельзя доверять. Нет, нет, он должен немедленно избавиться от этой женщины. Немедленно.
Луис Альберто торопливо встал и, оставив бумаги в беспорядке валяться на столе, вышел.
Он торопился домой.
Мария с удивлением посмотрела на Луиса Альберто.
– Вы уже вернулись, сеньор?
– Где Рамона? – не отвечая, спросил Луис Альберто.
– Должно быть, на кухне. Что-то случилось? Луис Альберто молча прошел на кухню. Рамона убирала посуду.
– А, сеньор Луис Альберто, вам что-то нужно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54