Хотите? Прекрасно. Попробую это устроить.
Рамона с тревогой поглядывала на часы – стрелки приближались к шести. Хоть бы успеть домой до прихода Луиса Альберто… До сих пор Марианне удавалось сдерживать свои чувства, но что будет, когда появится Бето? Как бы она не вышла из берегов.
То, что не удалось Марианне, удалось адвокату. Привели Бето.
– Тебя выпускают, Бето! – глаза Марианны засияли так, что Рамона даже зажмурилась. – Я пришла, чтобы забрать тебя отсюда.
Мгновение Бето смотрел на Марианну, словно не понимая, о чем она говорит. Потом вспыхнул, прижал ладони к щекам:
– Вы не шутите, сеньора?
«Точь-в-точь как Марианна, – подумала Рамона, – теперь я, кажется, окончательно поверила, что это ее сын…»
– Глупенький, разве такими вещами шутят? Иди собери вещи, пока адвокат оформляет документы. Впрочем, у тебя, наверное, и вещей-то нет.
Бето похлопал себя по карманам.
– В камере остались расческа и носовой платок. Я сейчас… А вы не уйдете? Подождете меня?
– Конечно, подожду. Иди же. Да что с тобой, Бето?
– Боюсь… Уйду отсюда, и вы исчезнете… Как во сне бывает…
Бето хотел сказать, что в детстве ему часто снился большущий торт, но когда он подносил ко рту самый вкусный кусок с сахарной птичкой на шоколадной розе, птичка улетала, и он просыпался… Хотел сказать, да постеснялся: сеньора еще подумает, что он выклянчивает лакомство.
Марианна погладила его по волосам.
– Дурным сном было то, что с тобой случилось. Ты должен обещать мне, что это в первый и последний раз.
– Клянусь вам, сеньора, что я скорее утоплюсь или повешусь, чем пойду красть!
– Не говори так! Я верю тебе. Ну иди, иди, я жду. Бето ушел и вскоре вернулся. Вслед за ним появился адвокат. Все формальности были улажены. Сделав соответствующее внушение Бето, чуть не утонув в потоке благодарности, излитом на него бывшим арестованным и сеньорой Сальватьерра, адвокат откланялся. Он был доволен – бумажник приятно отягощал его карман. Побольше бы таких дел. «Благославляю нервных дам и оступившихся подростков…» – на мотив модной песенки пропел служитель закона, но этого, к счастью, никто не слышал, так как он уже вышел на улицу.
И тут Марианну прорвало. Напрасно Рамона дергала ее за рукав, твердила, что уже без четверти семь, что им давно пора домой.
– Бето, Бето, – повторяла Марианна. – Я так рада… Я счастлива… За тебя, за твою маму… Твоя жизнь изменится, я буду о тебе заботиться. Мы ведь подружимся, правда?.. Ты мне очень дорог, Бето…
На глазах Марианны выступили слезы. И Рамона поняла, что самое время вмешаться. Она бесцеремонно отстранила Марианну и взяла за руку несколько оторопевшего парня.
– Послушай, что я скажу. У сеньоры когда-то умер мальчик, которого тоже звали Бето. Он был бы твоим ровесником. Ты даже чем-то похож на него. И сеньора хочет помочь тебе – в память о сыне…
– Какое горе, сеньора! – Бето сам был готов заплакать. – У вас умер сын… И я… и вы…
– Да, Бето, ты очень похож на моего сына. Просто удивительно похож… Считай меня своей крестной матерью, ладно? Ты ведь не против, если я буду любить тебя?.. Может быть, и ты когда-нибудь меня полюбишь…
– Как же мне не любить вас! Ведь вы… Рамона вновь прервала эти излияния.
– Марианна, пора!
– Да, да, сейчас пойдем. Бето, ты к маме в больницу?
– Конечно, она ведь беспокоится, куда я пропал.
– Так вот, не говори ей, что с тобой случилось. Я сказала, что ты работаешь у меня в саду. Понял? И, чуть не забыла, вот… возьми деньги.
– Да что вы, сеньора, как можно? Вы и так на нас потратились. Я отдам, обязательно! Только частями…
– Забудь об этом! Я же сказала, что буду о вас заботиться. А сейчас возьми деньги, скажешь – ты их заработал. До завтра, Бето! Я приеду в больницу к трем часам. Ты сможешь в это время?
Рамона с трудом увела Марианну и пилила ее всю дорогу. Но Марианна ничего не слышала. Ей казалось, что из бесчисленного множества слов осталось только одно – сын…
Лишь когда они вернулись домой, Марианна вспомнила, что есть и другие слова – дочь, например. И подтверждая это, сверху донесся голос Марисабель:
– Раз-два-три, Коки! Раз-два-три… Она учила своего любимца танцевать. Марианна заглянула в кухню.
– Мария, я так рада, – мальчика освободили… А Луис Альберто еще не пришел? Ой, как хорошо! Может быть, мы успеем приготовить на десерт что-нибудь вкусное? Да я знаю, что десерт есть. Но надо придумать что-нибудь особенно. Я сейчас приду, только переоденусь. Ты мне поможешь?
Марианна занялась готовкой. Через некоторое время выглянула в холл. На ковре были разбросаны журналы с цветными фотографиями известных балерин. Коки, мелко перебирая лапами, ходил по скользким глянцевитым страницам. Задержался на одной из них, обнюхал, осторожно лизнул.
– Посмотри, мамочка, какой хороший вкус у моего Коки! – Марисабель залилась смехом. – Ему понравилась голубая пачка, вот эта с блестками. Мам, может быть, я когда-нибудь тоже стану знаменитой балериной?
– Я не против, – улыбнулась Марианна. – Хотя учиться, пожалуй, поздновато. Ладно, этот вопрос мы потом обсудим. А на завтра у меня есть предложение. Давай утром поколесим по городу. Заедем в оранжерею, выберем самые красивые цветы. А потом – по магазинам. Я хочу сделать подарок твоему папе. И тебе куплю все, что ты захочешь. Согласна?.. Что ты на меня так смотришь, Марисабель?
– Да ты сияешь, как… Даже не знаю с чем сравнить. Хоть бы ты всегда была такая!
– Я действительно рада. Понимаешь, освободили мальчика, который залез в наш дом. Папа хлопотал за него.
– И что, для тебя это такое счастье? Я знаю, у него мать была при смерти, и он вроде бы не настоящий вор. Хорошо, конечно, что вы с папой его пожалели. Но все равно странно – так сиять из-за какого-то чужого мальчишки.
– Когда-нибудь ты поймешь, Марисабель, как отрадно сделать доброе дело… Ой, как бы мой десерт не испортился! Пойду посмотрю.
Около девяти вернулся Луис Альберто. Выглядел он усталым и озабоченным. Сразу прошел в библиотеку, которую Марисабель называла «филиалом папочкиного офиса». И, действительно, когда Луису Альберто приходилось работать дома, он, как правило, пользовался этой комнатой, а не находящимся на втором этаже кабинетом. Здесь было удобнее – газеты, справочники, энциклопедия, – все под рукой.
Луис Альберто швырнул на письменный стол портфель, вынул какую-то бумагу и стал ее читать. Вошла улыбающаяся Марианна.
– Я принесла апельсиновый сок. Освежись, дорогой. Ты выглядишь таким усталым… Что это у тебя? Новый договор?
– Да, договор… – Луис Альберто поспешно спрятал бумагу в ящик стола. Поцеловал жену. – А ты, я вижу, довольна?
– Очень! Довольна и бесконечно тебе благодарна. Ты сделал сегодня доброе дело. Даже сам не представляешь, какое доброе, – Марианна прильнула к нему. – Минут через десять будем ужинать, хорошо? Я приготовила вам с Марисабель сюрприз. Так и быть, скажу какой – воздушный пирог со сбитыми сливками… А завтра мы будем тебя разорять. Поедем по магазинам, накупим разных разностей. И главное – подарок тебе.
– И весь этот праздник из-за того, что я освободил мальчишку? Впрочем, ради твоего спокойствия и счастья я готов каждый день хлопотать за малолетних преступников.
Марианна ушла, а Луис Альберто вынул из ящика документ и вновь перечитал его. Знала бы Марианна, что это за договор!
Мерзавка Сара сегодня опять его шантажировала. Позвонила в контору и ласковым – прямо-таки медовым – голоском заявила, что ей нужны деньги. Бедная Марисабель, неужели папочка не раскошелится ради спокойствия любимой дочки… Что ему оставалось делать?
Однако на сей раз Луис Альберто постарался оградить себя от дальнейших вымогательств и заставил Сару подписать тот самый документ, который сейчас держал в руках. В нем говорилось, что нижеподписавшаяся, получив такого-то числа шестьсот тысяч песо, впредь отказывается от каких-либо претензий. В противном случае ее действия будут квалифицироваться как шантаж, что является уголовно наказуемым преступлением. Сара испугалась, не сразу подписала бумагу, несколько раз перезванивала, но жадность взяла верх. Если она еще раз попробует сунуться, он упечет ее в тюрьму.
Скрипнула дверь, и появилась Марисабель.
– Добрый вечер, папочка. А я уж думала, что ты заночевал в своей противной конторе. Завтра мы с мамой пойдем искать тебе подарок. Я думаю, кровать как раз то, что надо. Попросим доставить ее в твой рабочий кабинет. Оригинально, правда? Такого ни в одном учреждении нет.
– Ах, ты, насмешница! – Луис Альберто улыбнулся. – И в кого ты такая уродилась?
– Вот именно – в кого? Я ведь не похожа ни на тебя, ни на маму.
Он сразу постарался увести ее от опасной темы.
– А если серьезно, что вы собираетесь покупать?
– Ну, мало ли что… Это мамина идея. Она сегодня такая веселая. Радуется из-за мальчишки, которого ты освободил. Ты молодец, папочка! Ты у меня добрый-предобрый.
– Как бы моя доброта боком не вышла. Боюсь, инцидент на этом не исчерпан. Мама, небось, захочет опекать этого парня, чтобы он не сбился с пути. Впрочем, доктор посоветовал не противиться ее желаниям.
– Пусть опекает, жалко что ли? А что еще сказал доктор?
– Ничего особенного. Надо беречь ее нервы. Я же тебе рассказывал, мама когда-то болела, я с ней намучился.
– Знаешь, по-моему, маме просто нечем заняться. Если бы у вас было много детей, на чужих у нее не хватило бы времени. Кстати, почему так получилось, а, папа? Почему у вас нет больше детей?
– Из-за ее болезни. Нервные заболевания могут передаваться по наследству.
– Но я-то абсолютно здорова! Как ты это объясняешь, папа?
– Ну… ты… наш счастливый случай.
В этот миг вошла Марианна, и Луис Альберто вздохнул с облегчением.
– О каком счастливом случае речь? Марисабель, сделав реверанс, затараторила:
– Счастливый случай – это я. К вашим услугам невероятно очаровательная, умопомрачительно обаятельная дочь безупречно красивых родителей. О, посмотрите на них! – она сделала жест в сторону воображаемой публики. – Какая прекрасная пара! Прелестная дама и мужественный кабальеро. Не кажется ли вам, что они сошли со страниц старинного романа?
– Уймись, Марисабель, – засмеялась Марианна, – а то мы с папой, и вправду, заважничаем.
– А я действительно горжусь вами! Ты такая красивая, мама, и так молодо, выглядишь. Больше двадцати семи тебе не дашь. Давай поместим твою фотографию в газете, в разделе светской хроники и мою заодно. И вообще мы идеальная семья… Района и Мария тоже идеальные и тоже члены нашей семьи, правда?
– Может быть, пойдем ужинать? – Луис Альберто направился к двери. – Не то глава идеальной семьи умрет с голоду.
Глава 22
Было уже поздновато для визитов, но Бето в больницу пустили.
О чем может говорить с сыном истомившаяся от ожидания мать? Обо всем и ни о чем.
– Наконец-то, сынок!.. Я так рада!.. Как ты?.. Я волновалась – куда же ты пропал, мой мальчик?..
– А ты как, мамочка?.. Тебе лучше?.. Я так беспокоился…
Потом оба благославляли добрую сеньору – она святая, ей-богу, святая! Таких и не бывает. И почему судьба жестока к хорошим людям?.. У нее ведь сын умер… Такое горе…
Наконец, Чоли заговорила о новой работе Бето.
– Значит, ты теперь садовник. Трудно, небось, с непривычки?
– Да нет, я ведь сильный.
– А почему ты такой бледный? Или тебя там не кормили?
– Как ты могла подумать такое, мама? Просто я сегодня встал очень рано… Кстати, вот деньги, которые я получил за работу. Попроси сеньориту Верхинию купить тебе чего-нибудь вкусного. Нет, нет, мне ничего не надо. Правда, не надо…
– То-то мы с тобой славно заживем, сынок, когда сеньора найдет тебе постоянную работу… – Чоли очень хотелось помечтать, но у Бето слипались глаза, и она отослала его домой. – Иди, выспись, как следует. А завтра увидимся.
Бето оставил себе денег на дорогу. Идти пешком не было сил. В автобусе он задремал и чуть не проехал свою остановку.
Филипе обрадовалась ему, пожалуй, не меньше Чоли, но встретила иначе.
– А-а, явился – не запылился! Не мог сообщить, что работаешь?! У матери-то хоть был? Ну и на том спасибо. А на старую Филипе этому сеньору садовнику, значит, наплевать. У Филипе нервы, что канаты, все выдержат…
– Филипе, ну не сердись, пожалуйста! Так уж получилось. Ты же знаешь, как я тебя люблю!
– Аи, дева Мария, он меня любит! Да я чуть не сдохла от такой любви. Давай сюда твои паршивые уши, я их так надеру, что они в темноте светиться будут!
Она, действительно, взяла его за уши, легонько дернула раз-другой, потом расцеловала в обе щеки.
Ритуал встречи блудного сына был соблюден. Филипе тыльной стороной ладони смахнула набежавшие слезы и принялась накрывать на стол.
– Кроме шуток, Бето, я чуть с ума не сошла. Хожу по кварталу, всех про тебя расспрашиваю, а сама думаю: если с ним что случилось, то и Чоли помрет, как пить дать, помрет. Я даже деньги на похороны начала собирать. Не веришь? Господь свидетель! – Филипе перекрестилась и для вящей убедительности поцеловала ноготь большого пальца. – АИ, какие это деньги! Медяки одни. Но люди от души давали, ты не сомневайся.
– Какой ужас! Похороны… – до Бето, кажется, только сейчас по-настоящему дошло, что пережила Филипе.
– Ладно, не будем об этом. Ой, да ты же еле на ногах держишься! Эта старая карга на тебе воду возила что ли?
– Какая карга?
– Ну, богатая сеньора, которая дала деньги на лекарства.
– Да ты что! Она молодая и красивая. И очень, очень добрая.
– А-а, влюбилась, значит, в пригожего парня. Знаю я таких дамочек.
– Умоляю тебя, Филипе, замолчи. Эта сеньора замужем, у нее дочь есть. Они у меня когда-то лотерейные билеты покупали.
– Ладно, это я так болтаю. Может, ты помоешься? Чистая одежда в шкафу. Пойду-ка включу колонку.
Филипе вышла. Бето, не раздеваясь, прилег на кушетку, закрыл глаза, улыбнулся, да так и заснул на полуулыбке.
Чуть позже Филипе сняла с него ботинки, накрыла пледом и погасила свет.
Хуану Мануэлю истекший день тоже принес удачу. Сара пришла домой уже ввечеру, в тот час, когда небо зажигает звезды, а город фонари. По сверканью ее глаз – Хуан Мануэль чуть было не сравнил их с фонарями, но вовремя спохватившись, ввернул что-то про звезды – он понял, что Сара вернулась домой не пустая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54