Фрэнсис перемотала пленку, прослушала запись и после этого выключила автоответчик.
Ни на работе, ни дома Фрэнсис старалась не думать о разговоре с Норманом, который состоялся накануне. Фрэнсис разрешила Евгении всю эту неделю быть свободной. Сама мысль, что кто-то постоянно будет рядом и что ей придется поддерживать пустые, но тягостные для нее сейчас разговоры, была невыносима для Фрэнсис точно так же, как ожидание звонка Диего. Фрэнсис боялась этого ожидания, она боялась, что почувствует разочарование, когда, подняв трубку, услышит чей-нибудь другой голос, а не Диего. Было маловероятно, что он позвонит раньше среды, как обещал. Диего наслаждался игрой, которую вел, а игра имеет смысл, если в ней установлены четкие правила. Покидая сейчас офис, Фрэнсис нарушает установленные правила, но, в конце концов, он может позвонить ей и домой. Она предпочитает ждать на своей собственной территории. Пришло время установить свои правила.
Фрэнсис еще раз придирчиво осмотрела стол. Все было в полном порядке: все бумаги и письма зарегистрированы, счета оплачены, и все это аккуратно уложено в папки. Ей нет смысла приходить на работу до понедельника.
Закрыв за собой дверь, Фрэнсис почувствовала тоску, как будто она расставалась с чем-то дорогим для себя, как будто говорила „прощай" своей надежде. Эта мысль показалась Фрэнсис столь абсурдной, что она решила как можно скорее отогнать ее от себя. Через минуту Фрэнсис уже шла среди многолюдной толпы по Кингз-роуд. После разговора с Диего она всегда, идя по улице, оборачивалась, пытаясь разыскать среди толпы тех, кто, по словам Диего, следил за ней. Сейчас Фрэнсис это не беспокоило. Кто бы они ни были, какое это имеет значение?!
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
– Тебя не было на работе, – заявил Диего.
Даже по телефону Фрэнсис смогла уловить в его голосе явное раздражение.
– Возможно, мы оба сегодня непредсказуемы, – ответила Фрэнсис.
– Ты не можешь быть „непредсказуемой". Никогда.
– Ты чересчур нервничаешь. Что-нибудь произошло? – вежливо спросила она.
– Если кто-то находится рядом и ты не можешь разговаривать, я позвоню позже. – Диего был на грани бешенства.
– Нет, все нормально. Я одна. Может, ты придешь? – предложила Фрэнсис.
– Ты, наверное, считаешь меня дураком. С чего это ты стала теперь такой любезной?
– Я не могу не быть любезной после того, что ты рассказал мне о Нормане.
– Так, значит, ты знаешь, что это правда, – произнес он. – И что ты чувствуешь теперь?
В трубке раздалось потрескивание – какие-то неполадки на линии.
– Надеюсь, ты не записываешь этот разговор, – забеспокоилась Фрэнсис, как будто это имело для нее значение.
– В этом нет нужды, – ответил Диего, и в его голосе уже не было напряженности. – Просто помехи – я звоню из своей машины… Либо твои друзья пытаются выследить меня.
– В любом случае, мы начали говорить друг другу правду. Сам решай, когда нам лучше встретиться, – сказала Фрэнсис.
– Это будет не так, как на прошлой неделе?
– Многое изменилось с тех пор. Это не будет для тебя неожиданностью.
– Я рад, что ты наконец поняла, чего хочешь.
– Я не знаю, чего я хочу, но я знаю, что я сейчас чувствую, – сказала Фрэнсис.
– Значит, ты еще любишь меня? – Чуть вызывающий тон его вопроса и ожидание в голосе почти стерли все остальное, почти заставили Фрэнсис забыть обо всем.
– Я не знаю. Не спрашивай меня об этом сейчас.
– Я спрошу тебя снова вечером, – настаивал он.
– Ты предполагаешь, что я могу встретиться с тобой сегодня вечером? Или что я хочу увидеть тебя сегодня вечером? Но я не говорила этого. – Фрэнсис получила огромное удовольствие от его молчания.
– Не играй со мной, – наконец произнес он.
– Почему нет? Это то, что ты делаешь на протяжении всего времени – играешь в различного рода игры.
– Я только заставляю тебя посмотреть фактам в лицо. Ты сказала, что хочешь правды во всем.
– Жаль, что ты не был настолько правдив, когда это действительно имело значение.
– А разве есть разница? Ложь есть ложь.
– Это совершенно разные вещи, и ты знаешь об этом.
– Поэтому ты не любишь своего мужа. Останься со мной, и все будет так же, как было. Мы будем жить там, где ты захочешь и как захочешь.
– Несмотря на то что ты продаешь кокаин, – едко заметила Фрэнсис.
Диего рассмеялся.
– Я уже стал порядочным. Ну хорошо, почти порядочным, но это можно изменить. Мне не нужно делать ничего противозаконного. Я стану таким, каким ты захочешь меня видеть.
– Ты сумасшедший. Я никогда не брошу Питера. Сделка касается только меня, на моих условиях. Он исключается из нее.
– Мы обсуждали это. Ты не должна бросать его. Но в конце концов это твое дело.
– Я знаю, что это мое дело, и я знаю, чего я хочу. А ты решаешь. Иначе мы можем оставить все как есть.
– Разговаривать по телефону – ты это имеешь в виду? – усмехнулся он. – Это не жизнь. Я хочу быть с тобой.
– И я хочу быть с тобой. Иногда, но не всегда. Ты и я можем продолжать жить каждый своей жизнью. И это именно то, чего я хочу.
– Ты предлагаешь мне завести роман со своей собственной женой? Это весьма романтично. Но мне казалось, ты не одобряешь лжи, – съязвил Диего.
– Временами мы можем и лгать, – пробормотала Фрэнсис. – Я хочу встретиться с тобой сегодня. Мы бесполезно тратим драгоценное время, – быстро добавила она.
Но ответом ей на другом конце провода было только молчание.
– Сегодня вечером я уезжаю, – наконец откликнулся Диего.
– Когда ты вернешься?
– Не знаю.
– Я хочу увидеть тебя, Диего. И вновь молчание.
– Будь готова к трем часам. За тобой заедут. Ты должна следовать моим инструкциям, – ответил он.
Она была согласна на все, что бы он ни предложил. Все вновь превратилось в игру, а в играх нет места чувствам.
Фрэнсис лежала в ванне, вдыхая одурманивающий аромат мимозового масла, тонкой пленкой покрывшего поверхность воды. Этим утром она попала под сильный ливень и теперь могла позволить себе получить удовольствие.
Теплая вода приятно окутала плечи Фрэнсис, и, расслабившись, она вытянула ноги и откинулась на стенку ванны. Фрэнсис могла быть с Диего на своих условиях, снова приобрести власть над ним, если бы была готова допустить, что до сих пор любит его. Она поверила в его угрозы, потому что они были единственным приемлемым предлогом для встреч с ним. Но круг самообмана ни к чему не приводит, дороги назад нет, об этом свидетельствовали все ее опасения и чувства. Однако сейчас Фрэнсис могла бы быть с ним. Сейчас – и еще долгое время.
Закрыв глаза, Фрэнсис с волнением вспоминала лучшие минуты своей жизни. Она снова увидела себя и Диего в Нью-Йорке и в Буэнос-Айресе, в знакомых комнатах, в знакомых кроватях. Эти образы никогда не забывались и возникали в памяти так же ясно, как и отражение ее лица в его глазах, когда он склонялся над ней. Фрэнсис почти ощутила вкус его губ, жар его кожи, почти услышала его волнующий шепот – все это было похоже на мельчайшие кусочки мозаики, которую сейчас она складывала вместе, и так тщательно и кропотливо, словно реставрировала редчайшую фреску, восстанавливая равновесие в своих мечтах, оттачивая мельчайшую подробность, пока картина не предстала перед ее глазами сверкающей и четкой, как живая.
Вода начала остывать. Фрэнсис потянулась к бамбуковой чаше, стоящей около нее, и выбрала новый кусок мыла. Она намылила мягкую губку так сильно, что ее пальцы даже не были видны сквозь ароматный слой пены. Вода ручьями стекала с тела молодой женщины, когда она встала из ванны. Губка медленно изучала все изгибы тела, оставляя на нем длинные полоски пены и рассеивая вокруг пьянящий аромат папоротника. Фрэнсис открыла краны, и вода ливнем обрушилась на нее, смывая с тела остатки пены, собирая их в белоснежное воздушное кольцо на поверхности воды.
Наконец она вышла из ванны и, взяв полотенце, начала неторопливо вытираться. Погрузив пальцы в банку с кремом, Фрэнсис сначала наложила его на плечи и руки, а затем легкими движениями нанесла на все тело, пока ее кожа не приобрела ровного блеска. Фрэнсис критически осмотрела себя в зеркале. С каждым годом она все больше времени после душа стала проводить у зеркала, не столько получая подтверждение своей привлекательности, сколько успокаивая себя. Скоро ей будет сорок, или, по крайней мере, скорее, чем ей хотелось бы. Но сейчас она с удовольствием разглядывала свое тело, потому что представила, как на нее мог бы смотреть Диего.
Одежда, которую Фрэнсис приготовила заранее, лежала на кровати. Она начала медленно одеваться; тон колготок показался ей неудачным, и она выбрала другие, но потом опять решила надеть первые. Затем Фрэнсис скользнула в платье и внимательно рассмотрела себя в зеркале; ее ноги показались ей слишком белыми. Подойдя к гардеробу, она окинула взглядом свои вещи и на этот раз выбрала серо-голубой брючный костюм. Фрэнсис купила его, почувствовав какое-то импульсивное желание приобрести эту вещь, хотя отлично понимала, что она совершенно не подходит к ее обычному стилю. И до сих пор она ни разу костюм не надевала.
Сейчас Фрэнсис надела его, осмотрела себя и была приятно удивлена тем, что увидела. Ее рука скользнула под отворот, приподнимая его, и кончиками пальцев расстегнула кружевной лифчик. Сняв пиджак, Фрэнсис сбросила лифчик и затем, снова надевая пиджак, вздрогнула от прикосновения холодного шелковистого полотна к своей обнаженной груди.
Одевшись, она добавила несколько последних штрихов к макияжу и подушилась экзотическими духами.
Около трех часов, когда Фрэнсис уже спускалась по ступенькам, в дверь позвонили. Перед тем как открыть ее, Фрэнсис надела пальто и взяла сумочку. За дверью оказался коренастый мужчина в джинсах и пиджаке.
– Такси для Мелани, – сказал он.
– Благодарю вас. Это я, – ответила Фрэнсис.
Это имя не звучало странно, когда его произносил Диего, но сейчас, в первый раз за многие годы, она услышала его от другого человека.
– У вас есть какой-нибудь багаж? – спросил мужчина.
Его вопрос взволновал Фрэнсис, но спросить его о чем-то значило возбудить его любопытство, позволить ему обратить на себя чрезмерное внимание. Он был типичным лондонским таксистом: на его форменной кожаной куртке была прикреплена медная пластина с именем, а сверкающая черная машина, уже заведенная, стояла у входа. Лучше быть простым пассажиром.
Фрэнсис надела темные очки.
– Нет.
Шофер открыл перед ней дверь, и Фрэнсис села в машину.
Через несколько секунд они присоединились к транспортному потоку на Бромптон-роуд, и Фрэнсис вытянула ноги, пытаясь устроиться поудобнее. Но она была слишком возбуждена, чтобы расслабиться, как и для того, чтобы чувствовать себя виноватой. Возможно, ее чувство вины было противоречиво и поэтому освобождало ее от мучительных мыслей. А может быть, то чувство, которое охватило ее, было совсем иным и ощущение вины придет к ней завтра или еще позже.
После утреннего разговора Фрэнсис поняла, что найти решение можно всегда. Норман боится разоблачения, Диего боится быть пойманным, она боится за Питера. Норман хочет спокойствия, Диего хочет быть с ней и Питером, а она хочет того, что у нее уже есть, плюс Диего, но на ее условиях. Все казалось невозможным до этого момента, до того как она поняла, что может руководить своими проблемами. Угроза Диего была эффективной, пока не стала невыполнимой. Разрушив карьеру Нормана, Диего не добьется желаемого от Фрэнсис, он не сможет выполнить все ее желания, и в этом случае его угрозы теряют смысл. Диего знал это так же хорошо, как и то, что никогда не сможет получить Питера. Все они желали получить все без уничтожения того, что у них уже было. И это их единственная общая черта.
Машина начала подниматься по направлению к эстакаде Хаммерсмит. Шофер повернул влево, следуя указателю, и Фрэнсис ощутила приступ страха.
– Куда мы едем? – спросила она. Шофер удивленно посмотрел на нее.
– В Хитроу-2, леди. Вам ведь нужно туда – мне так сказали.
– Да, конечно. Я не знаю дороги и поэтому спросила, – ответила Фрэнсис, усиливая свой американский акцент.
У нее появилось желание попросить водителя остановиться, чтобы она смогла выйти из машины. Возможность ее похищения Диего совсем не пересекалась с ее собственными планами, но, хорошо все обдумав, Фрэнсис поняла, что прямо сейчас уйти она не сможет. Вокруг нее были сотни людей, и у нее не было паспорта. Диего сказал, что уезжает, он знает о ее желании увидеться с ним, может быть, это лишь встреча в аэропорту перед его отлетом. У него нет времени, и он хочет договориться о новой встрече.
– Пожалуйста, побыстрее, – попросила Фрэнсис шофера.
Вскоре она увидела опознавательные знаки Хитроу. Осталось уже совсем недолго.
– Машина сзади нас довольно странная, – внезапно сказал таксист. Если я еду быстрее, и она быстрее, если я медленнее, то и она медленнее… – Он покачал головой.
Фрэнсис обернулась. Сзади ехала синяя машина, всего в двадцати–тридцати ярдах от них. Солнце светило в переднее стекло, поэтому Фрэнсис не смогла разглядеть, кто сидел в машине. Она старалась не оборачиваться слишком часто, но каждый раз видела сзади эту машину. Она следовала за ними до самого аэропорта, пока они не остановились.
– Сколько я вам должна? – спросила Фрэнсис.
– Все уже оплачено.
Только сейчас она заметила, что счетчик не был включен.
Шофер протянул ей конверт.
– Джентльмен, оплативший счет, попросил меня передать это вам, когда мы приедем, – объяснил он.
Фрэнсис положила конверт в карман, вышла из машины и направилась к дверям аэропорта. Краем глаза она заметила мужчину, вышедшего из синей машины. Он пошел следом за ней. Фрэнсис быстро вошла внутрь и поспешила к ближайшей дамской комнате. Закрывшись в кабинке, она вскрыла конверт. Внутри была карточка с телефонным номером. Фрэнсис подождала минут пять, надеясь, что тот мужчина перестанет искать ее, и затем вышла из дамской комнаты. Оглядевшись, Фрэнсис не увидела следившего за ней мужчину, хотя он мог быть где-то в толпе.
Отыскав ближайший телефон-автомат, Фрэнсис набрала номер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44