Будь сдержаннее, – посоветовала Фрэнсис.
Миранда уже начала набирать номер, но после этих слов тут же положила трубку, и Фрэнсис была довольна, что ее совет учли. Спустя секунду Миранда все-таки решила попробовать дозвониться. Набрав номер, она, резко повернувшись, посмотрела на Фрэнсис. В ее глазах читался неподдельный ужас.
– Телефон не работает, – сказала она.
– Вы должны починить мой телефон, и сегодня, а не тогда, когда вы сможете. Вы должны починить его сейчас! – пронзительно кричала Фрэнсис в трубку телефона-автомата. Было уже далеко за полдень, и Фрэнсис в третий раз тщетно пыталась договориться с техником о ремонте аппарата. С минуту она внимательно слушала его объяснения, а после этого опять начала неистово ругаться. – Мне нет дела до того, сколько у вас сегодня заказов! Я хочу говорить с вашим руководством, а потом… Это мои проблемы, а не ваши. Дайте мне, пожалуйста, номер телефона. – Она перерыла все содержимое своей сумочки, прежде чем нашла ручку и стала быстро записывать номер. Не обращая внимания на гневные взгляды женщин, ожидавших, когда она наконец закончит разговор, Фрэнсис опустила монету и набрала только что записанный ею номер телефона.
И лишь закончив разговор и повесив трубку, она осознала силу своего негодования и нетерпения. Никогда прежде она не использовала имя Нормана, чтобы запугать людей и тем самым как можно скорее добиться своей цели. В другое время ока была бы зла на себя за столь нечестный и низкий поступок, но не сейчас. В данный момент ничто не имело для нее такого значения, как немедленный ремонт сломанного телефона.
– Он работает, – через два часа объявила Миранда.
– Хорошо, – спокойно, как если бы это сообщение не имело для нее абсолютно никакого значения, проговорила Фрэнсис, просматривая деловые бумаги. Она продолжала работать и ждать. И только через полчаса Фрэнсис поняла, что известие об исправности телефона лишь вдвое усилило ее беспокойство. Может быть, Диего звонил раньше и сейчас уже решил отказаться от своих первоначальных планов. А может, он еще позвонит. Фрэнсис продолжала упорно работать: читать письма, заполнять бланки, лишь изредка бросая взгляд на лист расписания, который, наполовину прикрытый деловыми бумагами, покоился на ее столе.
Телефон зазвонил только после трех.
– Я подниму, – почти прокричала Фрэнсис, бросаясь к аппарату.
– Это тебя, – уже секундой позже сообщила она Миранде, которая не торопилась поднимать трубку, всеми силами сдерживая свое любопытство.
– Кто?.. О, Пирс… Извини, я не ждала твоего звонка…
Фрэнсис стиснула зубы, пытаясь не показать своего раздражения.
– Пожалуйста, недолго, – вежливо процедила она.
– Приятного вечера, Фрэнсис, – уходя из офиса, прощебетала Миранда. Путь от стола до двери она не прошла, а протанцевала, отбивая каблучками странные ритмы, – на сегодняшний вечер у нее была назначена встреча с Пирсом.
Как только Миранда ушла, Фрэнсис принялась нервно ходить по комнате. Присутствие подруги заставляло ее хоть как-то сдерживать свои эмоции и быть спокойной. Теперь же она осталась одна. День подходил к концу, наступал вечер, а телефон продолжал молчать.
Фрэнсис не могла уйти, не дождавшись звонка, и ее раздражала мысль, что она должна сидеть здесь и ждать, когда же Диего наконец объявится. Возможно, было бы лучше, если бы он не позвонил совсем и исчез из ее жизни так же неожиданно и быстро, как и появился, но Фрэнсис знала, что все не может закончиться так просто и легко. На протяжении многих лет ее мучил страх, что когда-нибудь Сантосы вновь войдут в ее жизнь, и тогда будет трудно уберечь и защитить от них Питера. Если Диего по прошествии стольких лет не смог забыть о существовании Мелани Кларк, то Фрэнсис Феллоус тем более не заставит его забыть о существовании Питера.
Донести на Диего в полицию было бы полнейшей глупостью. Его, конечно, могут засадить в тюрьму, но уберечь в этом случае Нормана от шумихи будет невозможно. Разразившийся скандал разрушит ее жизнь, но это ничто по сравнению с тем ударом, который придется перенести Питеру… Что бы сейчас ни случилось, одно Фрэнсис знала точно – ее жизнь необратимо изменилась. Она уже никогда не будет прежней.
Если, конечно, Диего не умрет по-настоящему.
Неожиданный пронзительный звонок оторвал ее от мучительных мыслей. Фрэнсис потянулась к телефонной трубке и только тогда поняла, что звонил не телефон – работал телефаксовый аппарат. Из узкой щели начал выползать лист белой бумаги. Это был не печатный бланк, а написанное от руки послание. Фрэнсис тут же узнала почерк Диего и принялась торопливо читать строчку за строчкой.
Я не мог дозвониться до тебя утром. Жди меня завтра в пять часов на углу Белгрейв-плейс с северной стороны.
Подписи не было.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Тротуары вокруг Белгрейв-плейс были пусты, лишь вблизи турецкого посольства, всего ярдах в пятидесяти от Фрэнсис, стоял полицейский. Но он не обращал на нее никакого внимания, хотя Фрэнсис уже около десяти минут прохаживалась взад-вперед на углу площади – Диего опаздывал.
В это утро, получив сообщение Диего, она попыталась узнать, откуда оно было послано и кто владелец факса, но у нее ничего не вышло. Она лишь выяснила, что аппарат принадлежал магазину фотокопировальных принадлежностей и техники на Оксфорд-стрит. „Мы не можем запомнить всех покупателей. Мы только уверены в качестве своей продукции. А что у вас случилось?" – спросил продавец, но Фрэнсис повесила телефонную трубку.
Было десять минут шестого. Волна транспорта медленно исчезала за поворотом дальнего угла площади. Темно-синяя машина, взяв влево, вырвалась из ровного автомобильного потока и стала медленно подъезжать к посольству, пока не остановилась около Фрэнсис. Через переднее стекло она разглядела водителя, внешне ничем не примечательного человека в сером костюме, но все остальные стекла машины были затемнены и скрывали тех, кто мог находиться на заднем сиденье. Задняя дверца открылась.
– Садись побыстрей. Мы задерживаем движение, – послышался из машины резкий голос Диего.
И, лишь когда дверца захлопнулась и Фрэнсис оказалась в машине рядом с Диего, она подумала о том, правильно ли поступила, согласившись на эту встречу.
– Объедем вокруг парка, – велел Диего шоферу и опустил зеркальное стекло между ними и водителем. – Теперь он не услышит нас, – пояснил он Фрэнсис. – Я решил, что так будет лучше, чем встречаться в многолюдном месте. В любом случае, я знал, что ты не приведешь Питера.
– Он не может пропускать школу по твоей прихоти, – резко ответила Фрэнсис. Возможно, настало время ввести Диего в заблуждение. – Питер находится в школе в Йоркшире. Он не приезжает в Лондон в середине недели, иначе он пропустит сразу два учебных дня. Поэтому давай закроем эту тему.
В глазах Диего вспыхнул насмешливый огонек.
– Ты становишься еще более восхитительной, когда лжешь, – сказал он. – Вчера я ездил в Доддингтон-холл и видел там Питера. Он играл в крикет. Я ничего не понимаю в этой игре, но, как мне показалось, он неплохо играет.
– Ты не мог его видеть! Тебя бы туда не пустили!
– Почему нет? Я договорился о посещении школы, сказав, что желаю осмотреть ее для своего сына, и они, конечно, захотели принять на учебу ребенка иностранных родителей, способных заплатить кругленькую сумму. Я думаю, времена у них тяжелые. Мне понравилось место, где живет Питер, особенно его спальня. Он ладит с другими пятью мальчиками? Это забавно – делить комнату с друзьями своего возраста. Мне хотелось бы, чтобы моя школа была похожа на эту. Питеру хорошо там. Как только мы снова будем вместе, он, если захочет, сможет остаться там.
Фрэнсис бросила на Диего свирепый взгляд.
– И, я полагаю, твои друзья – торговцы наркотиками – смогут присмотреть за ним, – огрызнулась она.
Диего с удивлением посмотрел на нее.
– О чем, черт возьми, ты говоришь? – Голос Диего прозвучал совершенно искренне, как и всегда, когда он лгал… Или когда не лгал – Фрэнсис не могла разобраться.
Может быть, ее подозрения насчет участия Диего в нападении на них были безумны, ведь в воспоминаниях Питера об этом происшествии не было ничего, дававшего основание обвинить Диего в заговоре с похитителями. Было опасно затевать разговор на эту тему.
– Кто-то продавал наркотики около школы пару недель назад, – придумала она.
– Это отвратительно, – ответил Диего, искренне ужаснувшись ее словам. – Ты знаешь, я не мог бы сделать ничего подобного.
– Я не знаю, что ты можешь или не можешь делать, но оставь Питера в покое, иначе я убью тебя, в этом можешь не сомневаться, – нервно проговорила Фрэнсис.
– Думаю, у тебя не хватит смелости. Это не твой стиль. Кроме того, ты любишь меня. Но разговор не об этом. Я не беседовал с Питером в школе и хотел бы увидеть его снова. Он очень красивый мальчик. И я уверен, что он к тому же очень умный.
Фрэнсис сидела в углу машины, неестественно выпрямив спину. Она решила не обращать внимания на самодовольное заявление Диего, что она все еще любит его, но уже начинала сходить с ума от неразрешимости создавшейся ситуации.
– Ты не можешь быть рядом с ним. Прошу тебя, уезжай!
– Я его отец. Этого ты не можешь изменить. И это твоя проблема, а не моя – ты лгала ему.
От его слов Фрэнсис пришла в бешенство.
– Да как ты смеешь?! – закричала она. – Как можешь ты говорить о лжи?!
– Я никогда не лгал тебе, если дело касалось наших отношений. Я уверен, что ты до сих пор ничего не рассказала ни мужу, ни Питеру о наших встречах, хотя я был бы очень удивлен, если бы ты это сделала. Мы все лжем, когда это нам необходимо. При первой встрече с моей матерью ты была довольно изобретательна, придумывая свое прошлое. Помнишь…
Но Фрэнсис не хотела ничего вспоминать.
– Как ты нашел школу и номер моего домашнего телефона? – вместо этого спросила она.
Диего насмешливо посмотрел на нее.
– На свете очень мало вещей, которые нельзя купить за деньги. Нужен лишь старательный сыщик, а их вокруг много. К тому же они очень опытны, их почти невозможно заметить. Но мы говорим о Питере, – напомнил он ей.
– Я понимаю, ты хочешь, чтобы я рассказала ему о тебе?!
– Я не говорил этого. Ты сама должна принять решение.
– Ты ждешь, что я расскажу Питеру о том, что его отец не тот человек, кого он привык считать своим отцом, а якобы погибший аргентинский торговец наркотиками, за которого я случайно вышла замуж больше десяти лет назад и который совершенно неожиданно снова объявился? Можешь вообразить, какое это на него произведет впечатление?! Ты хочешь разрушить его жизнь?
– Ну зачем же так, – ответил Диего. – Ты можешь сказать своему мужу, что встретила другого человека и что намерена уйти от него. Он, в свою очередь, не захочет скандала, а я на время уеду, пока все не утрясется. После развода ты будешь жить за границей. Питер может поехать с тобой, если захочет, или остаться в школе здесь. И будет жить с нами во время каникул. У Питера будет много друзей, и он, конечно, станет поддерживать отношения с обоими родителями. Развод цивилизованных людей не должен быть драмой, и твой муж, конечно, поймет это и не будет порывать с сыном. Думаю, это наиболее верное решение.
Он все просчитал. Фрэнсис не могла вымолвить ни слова, придя в бешенство от наглого предложения Диего, от того, как он с самодовольной уверенностью расписал все возможные действия Нормана.
– Ты сумасшедший, – наконец произнесла она. – Ты слишком уверен, что я провела все эти годы в беспрестанных думах о тебе.
– Я думал о тебе. Я никогда не забывал о тех временах, когда мы были вместе, и ты тоже не смогла их забыть. Я знаю это.
– Но я уже не люблю тебя. Не люблю, – сказала Фрэнсис.
– Но ведь ты и не ненавидишь меня. – Диего придвинулся ближе и взял Фрэнсис за руку. – Говорить легко, – продолжал он, – но в действительности ты чувствуешь ко мне то же, что и я к тебе. Взгляд твоих прекрасных глаз имеет то же выражение, что и моих. Я люблю тебя больше, чем когда-либо: ничего не изменилось.
Фрэнсис резко отодвинулась от Диего.
– Останови машину. Я хочу выйти, – нервно проговорила она.
– Я не уеду. Не заставляй меня делать что-нибудь, о чем ты потом пожалеешь. Я не хочу причинять боль тебе… или Питеру.
На глазах Фрэнсис заблестели слезы.
– Если ты действительно не хочешь причинить сыну боль, уезжай. Позволь ему жить счастливо вдали от тебя. Это все, о чем я прошу тебя.
– Но почему? – напряженно спросил Диего.
– Потому что… Я умоляю тебя… Так будет лучше для Питера.
– Ты всегда говоришь только о Питере и никогда – о себе, – заметил Диего. – Ты пользуешься им как щитом, заслоняясь от того, чего ты действительно хочешь.
– Это неправда!
– Почему ты так рассердилась? – спросил Диего. Фрэнсис ничего не ответила.
– Я исполню твою просьбу, – немного помолчав, продолжил Диего. – Я оставлю вас обоих в покое, но при одном условии. Сегодня вечером я уезжаю, но в среду вернусь. Пожалуйста, освободи этот вечер. Если ты скажешь, что я больше ничего для тебя не значу, то в худшем случае ты ради меня пожертвуешь одним часом, не больше. И тогда я уеду навсегда, клянусь.
Диего опустил стекло со своей стороны. Они ехали вдоль Южного вокзала, недалеко от ворот Найтсбридж. Диего обратился к водителю:
– Дама выйдет у шотландского представительства.
– Я не сказала, что согласна… – возразила Фрэнсис.
– Я вернусь, – произнес Диего. Машина остановилась, и он открыл дверцу. – Но ты хочешь согласиться. Мы оба знаем это. Увидимся в среду…
– Джон сегодня был бесподобен. Люди аплодировали, как сумасшедшие, когда он рассказал о кошмаре на улице Киннок. Держу пари, завтра в газетах появится статья. Факты определенно приобретают очертания…
Голос Нормана доносился до Фрэнсис через полуоткрытую дверь ванной, заглушая журчание бегущей из крана воды. Фрэнсис услышала жужжание его электробритвы и была рада прекращению разговора: это позволило ей остаться наедине со своими мыслями – надоело слушать разглагольствования мужа. Сейчас ее совсем не волнует его выборная кампания, его победа, то, что завтра напишут в газетах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44