– Он боевой генерал, но при этом до конца жизни останется членом дикого племени мео. – Она немного подумала, а потом решительно вскинула голову. – Я должна ехать к нему. Я обманула его и теперь должна извиниться перед ним и его людьми. Таков обычай.
– А что, если он потребует чего-то большего? – встрепенулся Клайв.
– Он всегда может взять то, что пожелает, – пожала плечами Сакура.
– Даже твою жизнь?
– Если я не поеду к нему, он никогда не отпустит моего сына. К сожалению, мне придется смириться с его требованиями.
– А если ему вздумается тебя убить? – спросила Фрэнсин, бледнея от страха.
– Все может быть.
– А как он поступает с партизанами движения Патет-Лао? – вмешался Манро.
Сакура нахмурилась:
– Иногда он расстреливает их на месте, а иногда засовывает в бочки из-под бензина и закапывает живыми.
– Вот-вот, – оживился Клэй. – Теперь представь, что может тебя ожидать.
– Сакура, я не могу снова потерять тебя, – тихо сказала Фрэнсин. – Если понадобится, я заплачу ему даже больше, чем он требует.
Сакура покачала головой:
– Нет, он не возьмет лишних денег. Вы не знаете его дикой натуры. Если я не приеду к нему с извинениями, он убьет моего сына.
– Нам всем придется ехать туда, – решил Манро. – Дело ведь не только в генерале, но также и в. Макфаддене и всей его шайке. Сакура слишком много знает и именно поэтому представляет для них опасность. Думаю, что убрать ее в присутствии трех иностранных граждан им будет намного сложнее.
– Но ее осведомленность может оказаться и чрезвычайно эффективным оружием, – возразил Клайв. – Она ведь может сделать заявление для прессы, в котором подробно изложит «наркозависимость» между ЦРУ и Джей Ханом. А мы оставим это заявление у надежного адвоката и договоримся о том, что, если кто-либо из нас не вернется из Лаоса, адвокат передаст этот материал в прессу вместе с дополнительными подробностями об исчезновении людей. Полагаю, все это нужно доходчиво и заблаговременно объяснить генералу, чтобы у него была возможность подумать и принять правильное решение.
В комнате наступила тишина. Фрэнсин, сидя с закрытыми глазами, думала над предложением Клайва. Неожиданно ей пришла в голову странная мысль, что всю последнюю неделю она жила в каком-то нереальном мире, словно в давно забытом фильме, где в качестве героев выступают наркоторговцы, бандиты, партизаны, агенты ЦРУ и еще черт знает кто. А они все оказались в роли жертв, которых сама судьба свела вместе и теперь требует от них разумных и решительных действий.
– Ну ладно, – наконец нарушила она тишину, – пусть будет так. Мы поедем туда все вместе.
Клэй Манро проснулся мгновенно, как дикий зверь, почуявший опасность. Он бесшумно подошел к балкону и увидел изящную фигуру Сакуры, склонившуюся над перилами.
– Что ты здесь делаешь, черт возьми?
– Смотрю на огни города, – спокойно ответила девушка, совсем не удивившись его внезапному появлению.
Внизу зазвучала сирена машины «скорой помощи» и засверкали разноцветные огоньки мигалки.
– Который час?
– Пять. Почему ты не спишь?
– Не могу уснуть. Они все еще говорят.
– Фрэнсин и Клайв?
– Да, они проговорили всю ночь.
– Ничего удивительного, они старые друзья и старые любовники. Думаю, им есть что сказать друг другу.
– У меня никогда не будет человека, с которым я могла бы проболтать всю ночь напролет, – вздохнула Сакура, глядя вниз. – Я даже десяти минут не смогла бы заполнить нормальным разговором.
– Ты ошибаешься, Сакура, – постарался успокоить ее Клэй. – Ты прожила такую жизнь, что теперь целый год можешь рассказывать о ней, ни разу не повторяясь.
Она покачала головой:
– Нет, я не могу говорить о своей жизни так, как это делают другие женщины. Иногда мне хочется что-то рассказать о себе, но я не нахожу в себе сил сделать это.
Манро взял ее за руку:
– Отойди от перил, Сакура.
– Почему?
– Потому что они слишком низкие.
– Ты боишься, что я прыгну вниз? – Она грустно улыбнулась. – Как тогда в больнице?
– Но ведь ты действительно хотела прыгнуть, разве нет?
– Возможно.
– Именно поэтому и прощу тебя отойти от перил. – Он еще крепче сжал ее руку, а она накрыла ее ладонью другой руки.
– Ты любишь Фрэнсин, Клэй?
Тот ошарашено посмотрел на нее:
– Ты что, спятила?
– Я имею в виду не секс, а настоящее, глубокое чувство.
– Она платит мне за мою работу, вот и все.
– Нет, Клэй, ты любишь ее, и она знает об этом.
Клэй надолго замолчал, глядя на огни города.
– Ока особенная женщина.
– Я тоже особенная, Клэй.
– В этом нет никаких сомнений, – с улыбкой сказал он.
– Значит, ты на моей стороне?
– Я всегда был на твоей стороне.
– Нет, Клэй, ты всегда поддерживал Фрэнсин.
– Не рассчитывай на то, что я откажусь поддерживать Фрэнсин и перейду на твою сторону, – нахмурился он. – Но она хочет помочь тебе, и здесь я целиком на твоей стороне.
– Ради нее? А я для тебя пустое место?
Клэй нервно передернулся.
– Чего ты добиваешься от меня, Сакура? – наконец сформулировал он вопрос, давно занимавший его мысли.
– Хочу знать, испытываешь ли ты те же чувства, что и я.
– Насчет чего? – спросил он, уже прекрасно зная ответ.
– Иногда твои глаза становятся янтарными, как у льва, – прошептала Сакура, глядя на него. – А когда я встречаюсь с тобой взглядом, мне порой кажется, что ты готов меня проглотить.
– Мне велено не спускать с тебя глаз, – уклончиво ответил он. – Тем более что я никогда не знаю, чего можно от тебя ожидать в следующую минуту.
– А разве это плохо? – Она кокетливо посмотрела на него снизу вверх.
Он с тоской подумал, что, если эта история закончится благополучно, Фрэнсин спрячет ее за непробиваемой стеной богатства и роскоши и он больше никогда ее не увидит.
– Тебе следует вернуться в комнату и лечь в постель.
– А ты не хочешь пойти со мной?
– Нам всем не мешало бы вздремнуть пару часиков. – Он смутился и, чтобы скрыть это, посмотрел на часы.
Сакура тихо засмеялась:
– Ты боишься меня, Клэй!
– С чего ты взяла? – удивился он.
– Да-да, я знаю. Ты боишься меня с того самого момента, когда увидел меня с ножом в руке. – Ее глаза заблестели от гордости. – Ты сразу понял, что я не шучу и могу запросто ударить тебя. Конечно, ты был уверен, что так или иначе справишься со мной, но ни минуты не сомневался, что я буду сражаться до конца и наделаю в тебе много дырок. Или я ошибаюсь?
Клэй улыбнулся:
– Нет, так все и было.
– А сейчас у меня нет ножа, но ты все равно боишься меня. Почему, Клэй?
– Потому что ты можешь навредить себе.
– Выпрыгнув с балкона?
– И другими способами тоже.
– Знаешь, я до сих пор помню, как покончил с собой Томодзуки, – тихо сказала она, продолжая наблюдать за ночной жизнью города. – Эта боль не отпускает меня ни на минуту, это мои черные слезы. С тех пор я часто думала о том, что пора свести счеты с жизнью, чтобы не видеть окружающую меня мерзость.
– Нет, Сакура, ты должна преодолеть все трудности и жить. – Он прижал ее к себе.
– Ты действительно так считаешь? – с надеждой спросила она, посмотрев ему в глаза. – Однажды в Сайгоне со мной случилось такое, что я чуть было не последовала примеру Томодзуки.
– Почему же ты этого не сделала?
– Я уже готова была это сделать, даже разговаривала с ним, когда оставалась одна, и уже попрощалась с ним, но потом что-то меня остановило. Думаю, это был самый банальный материнский инстинкт. Так что не волнуйся, Клэй, со мной ничего не случится. Сейчас мне нужно во что бы то ни стало спасти сына.
– Мы спасем его, – заверил ее Клэй. – И для этого тебе не понадобится жертвовать жизнью.
– Ты презираешь меня? – неожиданно спросила она.
– За что мне тебя презирать? – удивился он.
– Да, ты прав, – кивнула Сакура. – Мы с тобой очень похожи, Клэй.
– Правда?
– У тебя ведь тоже были крупные неприятности. Во Вьетнаме.
– Во Вьетнаме у всех были крупные неприятности, – уклончиво ответил он.
– Но мы сейчас говорим о тебе, Клэй. – Она прижалась к нему и положила руку на его широкую грудь.
Ее ладонь жгла его, как раскаленное железо.
– Вьетнам изменил твою жизнь, Клэй Манро, разве не так?
– Откуда ты знаешь?
– Я чувствую это. – Она нежно погладила его по груди. – Ты испытал там много зла от дурных людей и сам причинил немало зла невинным людям.
– Все верно, – проронил он внезапно дрогнувшим голосом. – На то она и война.
– И с тех пор ты никак не можешь – забыть об этом и будешь носить в себе эту боль до конца своих дней. Тебе нужно освободить себя от этой тяжести, Клэй. Как это сделала я.
– Ты права, – кивнул Клэй, соглашаясь. – Благодарю за сочувствие и приятную беседу. – Он взял ее за руку и шагнул в сторону, но она успела просунуть свои пальцы сквозь его и сцепить их в замок.
– Видишь, какая я сильная. Попробуй разомкнуть наши пальцы.
Клэй дернул руку, потом еще раз, но Сакура так сильно держала его, что он понял всю бесполезность своих усилий.
– Я очень любила играть в эту игру в Токио с другими детьми. Никто не мог победить меня! – гордо заявила она.
Клэй раздраженно выдернул руку, но Сакура вновь завладела его пальцами.
– Клэй, – вдруг сказала она– с ехидной ухмылкой, – ты помнишь то зеркало в больнице? Я ведь знала, что ты стоишь с другой стороны и разглядываешь меня.
Клэй опешил от неожиданности.
– Так помнишь или нет?
– Помню, – промямлил он. – Оно действительно было прозрачным с одной стороны.
– Значит, ты видел меня?
– Да, но это была моя работа.
– И ты видел, как я раздевалась?
Он снова попытался выдернуть руку из ее захвата и снова потерпел неудачу. А причинять ей боль он не хотел.
– Нет, не видел, – соврал он.
– А ты видел меня голой?
– Нет.
Она хитро улыбнулась:
– Ты видел мои груди?
– Я не смотрел.
– Ты врешь, Клэй, причем делаешь это так неумело, что даже ребенок тебе не поверит. Я ощущала на себе твои глаза, твой плотоядный взгляд. Тебе нравилось наблюдать за мной?
– Чушь собачья!
– А знаешь, что случилось со мной тогда в Сайгоне?
– Расскажи, если хочешь, – ответил он, чтобы поскорее уйти от неприятной темы.
Она долго молчала, а потом, собравшись с силами, начала свой рассказ.
– Пятеро американских солдат приняли меня за местную шлюху, избили, а потом изнасиловали.
Клэй перестал вырывать руку из ее цепких пальцев.
– Я, конечно, могла бы справиться с одним или даже с двумя мужчинами, но с пятью ничего не могла поделать. Ты ведь знаешь, я неплохо знакома с дзюдо, карате и джиу-джитсу, но это мне не помогло. Я никогда не была проституткой, поэтому после всего случившегося у меня появилось такое ощущение, будто они вытряхнули из меня душу. Надеюсь, ты понимаешь меня?
– Еще бы, – сочувственно заметил он, живо представив себе всю страшную картину случившегося.
– Я пошла к реке и просидела на берегу всю ночь, глядя на мутную воду, в которой отражались огни – города. В тот момент мне хотелось прыгнуть в те огни и навсегда избавиться, от позора и унижения, но я этого не сделала. Я просто не могла позволить им торжествовать победу. – Она подняла голову и посмотрела Клэю в глаза. – Я расстроила тебя, Клэй? Именно поэтому я никогда не рассказываю о своей жизни.
– Все в порядке, Сакура. – Он нежно погладил ее руку.
– Я никому еще не рассказывала об этом.
– Даже Роджеру?
– Он бы посмеялся надо мной. Ты первый человек, которому мне вдруг захотелось рассказать об этом.
– Я сожалею, что заставил тебя ворошить столь неприятные воспоминания.
– На посторонних я произвожу впечатление сильной и волевой женщины, готовой в любую минуту постоять за себя. Но это только так кажется, а на самом деле у меня тонкая и нежная душа. – Она посмотрела куда-то вдаль, а Клэй представил себе хрупкую девушку на берегу реки; раздумывающую над тем, стоит ли жить дальше после такого позора.
Сакура подняла руку и провела пальцами по его щеке.
– Ты такой сильный, такой большой, – шепнула она, прижимаясь к нему всем телом. – Но я чувствую, что душа у тебя такая же нежная и хрупкая, как и у меня.
Клэй всегда пользовался успехом у женщин, но после интимной близости интерес к ним у него пропадал, а Сакура возбуждала его с каждым днем все сильнее. Но вместе с тем она порождала в его душе какой-то безотчетный страх. Она напоминала ему необузданную, дикую стихию, сметающую всё на своем пути. И тот несчастный, который однажды окажется в эпицентре этой стихии, рискует навсегда оказаться в ее власти.
– Сакура, мы не подходим друг другу, – тихо сказал он.
– Нет, это не так, – возразила она, положив голову ему на плечо. – Мы должны принадлежать друг другу. Конечно, наше знакомство произошло не совсем так, как хотелось бы, но у тебя еще будет время узнать меня.
Она сделала небольшую паузу, а потом посмотрела ему в глаза.
– Ты хочешь меня, – шепнула она, ощутив бедром его напрягшуюся плоть.
– Этого недостаточно, – резонно заметил он.
Она обхватила его за шею и притянула к себе. Манро сначала сопротивлялся, а потом, махнув рукой на все условности, крепко поцеловал ее горячий рот.
– Вот видишь, ничего страшного с тобой не произошло, – засмеялась она, облизывая влажные губы.
Он погладил ее по волосам. Они были жесткими, тяжелыми и очень густыми. В больнице медсестры хотели обрезать их, ссылаясь на требования гигиены, но она наотрез отказалась, решив во что бы то ни стало спасти такую красоту. А он тогда еще подумал, что если бы ему пришлось заниматься с ней любовью, то он первым делом попросил бы ее накрыть его пеленой этих роскошных, благоухающих жасмином волос.
– Я часто совершала дурные поступки, – призналась она, – но с тобой я буду совсем другой. Если ты дашь мне шанс.
Он улыбнулся и снова погладил ее по волосам.
– Нет, дорогая Сакура, на сей раз никаких опрометчивых обещаний, они ведь могут оказаться невыполнимыми.
– Я всегда обещаю только то, что могу выполнить.
На горизонте уже появилось красное зарево медленно восходящего солнца. Он посмотрел на светлеющее небо и глубоко вдохнул свежий воздух.
– Сакура, я совсем из другого мира. Между нами огромная пропасть, и чтобы преодолеть ее, потребуется целая жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51