:.
– Хочешь знать, что я думаю, Сакура? Фрэнсин непременно помогла бы тебе, если бы ты дала ей такую возможность. Но ты сделала все, чтобы оттолкнуть ее от себя. Потому что ты слишком глупа и слишком горда.
Рыдания сотрясали тело Сакуры, и вдруг она обхватила его за шею и уткнулась лицом в широкую грудь.
– Клэй, поговори с ней вместо меня, – прошептала она.
– Это не входит в мои непосредственные обязанности, – холодно произнес он, пытаясь оторвать ее от себя и одновременно подавляя в себе желание сжать в объятиях ее сильное, мускулистое тело.
У него промелькнула мысль, что занятие любовью с такой женщиной было бы высшим подарком судьбы.
– Сама поговори, с ней, – буркнул он, бросив взгляд, на зеркало, за которым за ними наблюдала Фрэнсин. – И расскажи ей всю правду.
Она подняла на него покрасневшие от слез глаза:
– Ты тоже презираешь меня, Клэй?
– Мои личные чувства здесь ни при чем, – уклончиво ответил он. – Я просто выполняю свою работу, а чувства я оставляю, вам с миссис Лоуренс. – Он наконец, оторвал от себя ее руки, встал и вышел из палаты.
Фрэнсин ждала его в соседней комнате.
– Вы слышали наш разговор? – поинтересовался он.
– Я хочу поговорить с ним, – глухо произнесла Фрэнсин.
– С кем? – не понял Клэй.
– С Макфадденом. Если не ошибаюсь, он оставил тебе свою визитку.
Клэй задумчиво потер подбородок.
– Эти люди очень опасны, миссис Лоуренс.
– Я знаю.
– Что вы хотите ему сказать?
– Хочу попробовать договориться с ними.
– Сомневаюсь, что это у вас получится.
Она упрямо поджала губы и посмотрела ему в глаза:
– Сделай это для меня, Клэй.
Манро хотел возразить, но передумал и махнул рукой.
– Ладно, как вам будет угодно, мэм.
В парке было темно и холодно. За голыми деревьями мерцали огни Пятой авеню, украшенной яркой рекламой и другими свидетельствами достижений частного предпринимательства.
Фрэнсин, крепко держала за руку Клэя Манро, когда они медленно продвигались по узкой асфальтовой дорожке для любителей бега трусцой. Холодный ветер с озера разогнал почти всех бегунов, за исключением небольшой группы самых стойких и закаленных. Впрочем, и эта группа бежала по берегу вовсе не ради собственного удовольствия. Это были люди Клэя Манро, которых он вызвал на тот случай, если встреча с Макфадденом вдруг пойдет не по плану.
– А вот и он, – прошептал Клэй, незаметно кивнув в сторону одиноко сидевшего на скамье человека. – К счастью, без Тхуонга.
Фрэнсин крепче сжала его руку. Манро не знал, что она собиралась сказать этому мерзавцу, но тем не менее подчинился ее требованию и устроил эту встречу. Причем именно в парке, так как он знал, что Макфадден вряд ли посмеет явиться к нему в офис, а позволить Фрэнсин сесть в его машину Манро тоже не мог. Поэтому они и решили встретиться в парке, хотя погода оставляла желать лучшего. Манро тщательно проинструктировал своих людей и теперь был спокоен.
Макфадден сидел, забросив ногу на ногу, и курил длинную сигару, выпуская в воздух клубы дыма.
– Я получил немало удовольствия, наблюдая за твоими гориллами, – весело поприветствовал он Клэя и Фрэнсин. – Где ты их откопал, капитан? Отчаянные парни. Только самые верные псы могут бегать в такой холод в одном трико, да еще с привязанными к яйцам «пушками».
– Ничего, они неплохо получают за свою работу, – недовольно поморщился Манро. – А где же твой верный пес Тхуонг?
– Занят, – буркнул Макфадден. – Присаживайтесь.
Они присели на край скамьи, а Макфадден повернулся к ним и вперился взглядом во Фрэнсин.
– Миссис Лоуренс, я очень надеюсь, что вы порадуете меня хорошей новостью. А хорошей новостью для меня может быть только чек на требуемую сумму.
– Нет, – коротко отрезала она.
– Вы говорили с Сакурой? – насторожился Макфадден.
– Да.
– Значит, вам известна сумма. В чем же дело?
– Сакура здесь ни при чем, – тихо, но твердо заявила Фрэнсин. – Ее вынудили сделать это. Муж отнял у нее ребенка и заставил; принять участие в похищении денег. У нее просто не было другого выхода. Всю операцию задумал этот француз, и он же завладел деньгами. Сакура понятия не имеет, где они сейчас находятся. Она их даже в глаза не видела. Так что бесполезно терзать ее и ребенка. Они все равно не помогут вам вернуть деньги.
Макфадден выпустил очередную струю дыма и пристально посмотрел на Фрэнсин:
– Вы меня не поняли. Деньги у вас прошу не я, а ваша дочь.
– Она не моя дочь.
– Неужели? А Рикарду она сказала, что является вашей дочерью.
– Меня не интересуют ее заблуждения. Это ее дело.
– Но в принципе это возможно, разве нет?
– Нет.
– В мире нет ничего невозможного, миссис Лоуренс, – глубокомысленно заметил Макфадден, пыхтя сигарой. – Вы могли бы сделать анализ крови.
– Я его уже сделала, – неохотно призналась Фрэнсин.
– Ну и каков результат?
– У нее та же группа, что и у меня.
Макфадден довольно захихикал:
– Вот видите! Какие же еще вам нужны доказательства?
– Дело в том, что это самая распространенная в мире группа крови, – спокойно пояснила она. – Так что она вовсе не доказывает наше родство.
– Сакура должна помнить вас с детства, – продолжал напирать Макфадден.
– Она ничего не помнит, – пожала плечами Фрэнсин. – Она не знает, кто она, откуда родом и кто ее родители.
– Вполне допускаю, но сейчас разработаны весьма эффективные методики стимулирования памяти, – невозмутимо заметил Макфадден. – Если хотите, я помогу ей.
– Она ничего не помнит, майор, потому что ей просто-напросто нечего вспоминать, – раздраженно заявила Фрэнсин. – Она не моя дочь, и давайте наконец оставим этот разговор!
– Нет, миссис Лоуренс, мы не можем его оставить, – с угрозой в голосе сказал Макфадден. – Поверьте, это невозможно. Кстати, почему вы решили оплатить ее лечение в дорогой клинике? Почему наняли Манро, чтобы ее разыскать? Почему, наконец, вы так обеспокоены ее судьбой и опасаетесь, что мы можем причинить ей неприятности? Могу ответить сам: потому что вы знаете, что не можете бросить ее на произвол судьбы. А знаете вы это потому, что она ваша родная дочь!
– Майор, я еще раз повторяю, что не признаю Сакуру своей дочерью, – устало пробормотала Фрэнсин.
Макфадден покрутил сигару между пальцами и посмотрел на нее сквозь струйку дыма:
– Вы все еще не оправились от шока, так? Еще бы, не очень приятно сознавать, что ваша давным-давно потерянная дочь оказалась замешанной в наркоторговле, украла чужие деньги, да еще и лжет на каждом шагу. Но тут уж ничего не поделаешь. Карма, как любят говорить азиаты. – Макфадден сунул сигару в рот и полез в карман. – Кстати, я тут кое-что принес для вашей малышки.
Он протянул Фрэнсин черно-белую фотографию с обгоревшими краями, на которой было изображено тело маленького ребенка, обожженного напалмом и с обуглившимися конечностями. Фрэнсин оторопело посмотрела на нее, а потом вдруг ощутила, как к горлу подкатывает тошнота.
– Ты что, спятил, мерзавец? – взбеленился Клэй.
– О Боже мой, – ухмыльнулся Макфадден, – простите, я хотел показать совсем другую фотографию. – Он швырнул на колени Фрэнсин еще один снимок.
Она осторожно взяла его и увидела симпатичного малыша е черными кудрями. Он сидел на земле и испуганно смотрел в объектив, а рядом с ним виднелись чьи-то нога в армейских ботинках и камуфляжных брюках.
– Впрочем, бы можете показать ей обе фотографии, чтобы у нее немного прояснилось в мозгах, – самодовольно, хмыкнул Макфадден. – Малыш до и после, так сказать.
Манро нервно заерзал на скамье и сжал кулаки.
– Эти ботинки, на фото – твои, что ли? – пробасил он.
– Да, мои, – охотно согласился Макфадден, бросив на Клэя насмешливый взгляд.
Фрэнсин даже передернуло от омерзения.
– Значит ли это, майор, что ЦРУ открыто занимается подобными делами? Или вы исключение из общего правила?
– Она украла деньги у моих коллег, миссис Лоуренс, – процедил майор сквозь зубы. – А это уже преступление, за которое ей придется отвечать вместе с вами.
– Со мной? – оторопела Фрэнсин. – Что вы хотите этим сказать?
Макфадден вновь покрутил между пальцами сигару и хитро прищурился:
– Ваша дочь украла деньги, которые американское правительство выделило для успешного завершения войны в Юго-Восточной Азии. Эти деньга предназначались для операции против коммунистических повстанцев. А это, мадам, сейчас расценивается как преступление.
– Эй, Макфадден, – решительно вмешался Клэй, – оставь эту патриотическую чушь для своих дебилов.
Майор вперился в него злобным немигающим взглядом:
– Только такие, как ты, могут называть подобные вещи чушью.
– Не валяй дурака, мы прекрасно знаем, что это были деньги, вырученные за продажу героина.
– Ну и кретин же ты, Манро! – усмехнулся Макфадден. – Кого сейчас волнует, откуда берутся деньга? Всем на все наплевать. Деньги, как известно, не пахнут. – Макфадден кивнул в сторону медленно пробегавших мимо, них людей. – Вот эти парни, как и ты, недавно вернулись с войны, которую проиграли в самом начале. А знаешь, сколько туда вбухали денег? Миллиарды долларов! Весь народ кормил, поил, одевал и вооружал тысячи солдат, офицеров и генералов, а чем все кончилось? Позорным провалом. И вот теперь я делаю ту самую работу, которую не смогли сделать вы.
Клэй кивнул.
– Ты тоже проиграешь, Макфадден. Не надо обманывать ни себя, ни других. Исход твоей деятельности предрешен, а твой провал окажется более позорным, чем наш.
Макфадден повернулся к Фрэнсин:
– Верните мне деньги, миссис Лоуренс.
Та, похоже, ожидала подобного требования и ничуть не удивилась.
– Я тоже видела войну и смерть, майор, так что не стоит меня пугать. Я не ребенок, которого можно запросто обвести вокруг пальца.
.. Макфадден наклонился вперед.
– Послушайте меня, – с угрозой произнес он. – У Сакуры есть один-единственный шанс спасти себя и ребенка – если вы уплатите ее долг. А для вас это единственная возможность убедиться в том, является ли она вашей дочерью. Если мы перережем, ей глотку, вы ничего никогда не узнаете.
– А вы никогда не получите обратно свои деньги, если с ней или, с ее ребенком что-нибудь случится, – невозмутимо ответила Фрэнсин. – Поэтому оставьте ваши угрозы при себе.
Макфадден плюнул и злорадно ухмыльнулся:
– Это не пустые угрозы, миссис Лоуренс. Вам не удастся уберечь ее. Во всяком случае, от меня.
С озера подул холодный ветер. Манро стоял рядом с Макфадденом и пристально следил за каждым его движением. Едкая ухмылка майора насторожила его, и в следующую секунду он понял, что она означала.
– Черт возьми! Сакура!
Фрэнсин положила руку ему на плечо.
– Что случилось? – выдохнула она, побледнев.
– Нам нужно срочно вернуться в больницу. – Он схватил ее за руку и потащил прочь.
Макфадден продолжал ехидно ухмыляться.
– Мы еще поговорим с вами, миссис Лоуренс! Не пропадайте, ладно?
Фрэнсин и Клэй побежали к выходу из парка, а люди Манро сделали все возможное, чтобы Макфадден не последовал за ними.
Сакура сидела на кровати, свесив ноги и положив руки на колени. Она глубоко дышала, стараясь избавиться от боли и страха, которые парализовали ее волю и лишили возможности рассуждать хладнокровно. После сеанса медитации она успокоилась, закрыла глаза и представила себя идущей по узкой тропинке от леса к реке. Этому искусству обучил ее Томодзуки Уэда, когда ей было около шести лет. А потом у нее появился другой учитель, который показал, как должен медитировать взрослый человек.
Этот воображаемый путь она совершала бесчисленное количество раз, но почему-то никогда не достигала конечного пункта. Она шла по темному лесу, натыкалась на острые сучья, а по сторонам мелькали темные и оттого еще более зловещие, фигурки людей. Они подходили к ней, прикасались к ее телу и исчезали в сумраке леса. Среди них были добрые люди, они ласково улыбались ей, а были злые, которые шипели ей на ухо страшные проклятия и старались причинить боль.
Но была еще одна группа людей. Они стояли поодаль, а вокруг них горел яркий огонь. Ли Хуа поглаживал седую бороду, ласково улыбался и приветливо помахивал ей рукой. А позади него толпилась группа солдат, среди которых она всегда видела своего мужа Роджера. Он был красивым, радостным, то есть именно таким, каким она его запомнила с первых дней знакомства. А на руках он держал крохотного малыша, в котором она всегда узнавала Луиса. Сакуре хотелось крикнуть ему, что мама рядом и не даст его в обиду, но ее путь пролегал мимо них и она не могла повернуть назад.
А впереди лежала длинная-предлинная дорога сквозь лесные дебри, вдоль которой стояли тысячи людей, с кем судьба сводила ее хоть раз в жизни. Иногда ей удавалось даже приблизиться к Томодзуки Уэде, который всегда стоял в воинственной позе самурая и злобно сверкал узкими глазами. Но она знала, что он злился не на нее, а на весь окружающий мир, который не захотел понять его сложной натуры. И он всегда указывал ей рукой в сторону реки и призывал не останавливаться на полпути.
Река была где-то рядом. Она слышала журчание воды за деревьями, но ни разу не смогла добраться до нее. С этого места ее путь с каждым шагом становился все труднее и труднее, а потом она и вовсе лишалась сил и не могла идти дальше. Каждый ярд дороги причинял ей такие страдания, что она стонала от боли и падала на землю, чтобы хоть немного передохнуть. Ее тело было исцарапано и покрыто грязью, оно ныло от усталости и не желало починяться разуму, но впереди маячили фигуры Ману и Уэй, они махали ей руками, что-то кричали и счастливо улыбались.
Вот и сейчас она дошла до них, радостно поприветствовала, но не остановилась, а пошла дальше, решив во что бы то ни стало завершить путь к реке. До нее оставалось совсем немного, но она уже знала, что увидит на берегу – немыслимый, сводящий с ума ужас.
Ползком преодолев остаток пути, она вышла из лесу и начала медленно приближаться к реке. А там уже стояли солдаты, держа в руках оружие. А в воде совсем без одежды стояли люди из ее деревни. Они были напуганы и с ужасом взирали на солдат, прекрасно понимая, что сейчас их начнут убивать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51