Тонкое золотое кольцо означает, что у вас, кроме кольца, ничего нет. А толстое?
Задумал я жениться. Поехал толстое кольцо покупать. Вообще никаких нет. То есть – есть, но все на руках.
Тут мне мужик один говорит:
– Возьми то-то и дуй туда-то!
Я обрадовался, поймал тачку.
– До кольца, – говорю, – дуй!
Ну, таксист меня не понял…
Пока мы с трамвайного кольца возвращались, все кольца расхватали.
Невеста меня не дождалась, выскочила за другого – с кольцом.
Тут вдруг во всех магазинах кольца выкинули. Понял: пришла пора снова жениться. Быстренько купил новенькое кольцо. Быстренько подыскал новенькую невесту.
Перед свадьбой свидетель говорит:
– Дай кольцо померить.
Померил – снять не может. Пришлось за невесту свидетеля отдавать.
Потом кольца опять исчезли. А я как назло опять невесту нашел.
Ну, бабка моя рогом упиралась, не хотела серьгу из уха в кольцо переливать, но я с нее ночью снял, утром перелил, днем подал заявление.
Перед свадьбой свидетель говорит:
– Дай кольцо посмотреть.
Ну, дал я ему в лобешник. Он вместо кольца круги увидел перед глазами.
Ну, перебинтовали ему лоб фатой, приехали во дворец. Стала невеста мне кольцо надевать, а оно не лезет. Пальцы у меня, как сардельки, – распухли. Крепкий все-таки у свидетеля лоб оказался!
Невеста говорит:
– Товарищи, кому кольцо подходит?
Ну, нашелся, конечно, один. Скрипач. Расписались они. А я опять обедаю чаем, носки штопаю прямо на ноге.
Со следующей невестой пока не регистрируюсь. Жду, пока она разведется. Все-таки и кольцо у нее своё.

Книголюбы. Драма идей.
На сцене – лопата, воткнутая в землю. Рядом с ней – студент. На нем только очки и джинсы.
Он лежит и читает старую толстую книгу. Видимо, проходит в колхозе практику.
Появляется бригадир. Он в грязных сапогах и в ватнике, накинутом прямо на голую тельняшку.
БРИГАДИР. Опять книгу на работе читаешь, бумперебум?
СТУДЕНТ. «Любите книгу – источник знаний».
БРИГАДИР. Чего, чего?
СТУДЕНТ. Горький. А Фрэнсис Бэкон так сказал (листает книгу): «Книги – корабли мыслей».
БРИГАДИР. Кончай дурака валять, бумперебум! Бездельник.
СТУДЕНТ. «Прочесть как следует произведение… вовсе не безделица». Гоголь.
БРИГАДИР (у него чешутся кулаки ). Ох, и быть же беде! Ох, беда будет…
СТУДЕНТ (листает книгу). «Не оценишь радость жизни, не вкусивши горечь бед». Шота Руставели.
БРИГАДИР. Ну, слушай, это же некрасиво! Все работают, а ты…
СТУДЕНТ (быстро листает книгу ). «Гибкость ума заменяет красоту». Стендаль.
БРИГАДИР. Тьфу, бумперебум! Согласен. Но о работе-то тоже надо думать. Не желаешь работать – так и скажи: мол, я не желаю…
СТУДЕНТ. «Жизнь без желаний ни на что не нужна». Айбек.
БРИГАДИР. Значит, все-таки желаешь, а почему не работаешь? С книгой, понимаешь ли, тут… уединился…
СТУДЕНТ. «Уединение с книгами лучше общества с глупцами». Буаст.
БРИГАДИР. Да ты, бумперебум!.. Ты хоть думаешь, о чем говоришь?!
СТУДЕНТ. «Ни о чем не думает лишь тот, кто не читает». Дидро.
БРИГАДИР. Ох, и на опасный же ты путь встал! Путь ты себе выбрал…
СТУДЕНТ (лихорадочно листает книгу ). «Путь, усыпанный цветами, никогда не приводит к славе». Лафонтен.
БРИГАДИР. Да, конечно. Это – да… Но ты можешь сейчас оторваться от книги и поговорить со мной нормальным языком, бумперебум?! Или книга тебе дороже?
СТУДЕНТ. «Милее книги друга в мире нет». Алишер Навои.
БРИГАДИР (натянуто смеется ). Ты думаешь, ты что-то новое сказал, да? Ты же ничего нового не сказал!
СТУДЕНТ. «Сколько нелепостей заставляет говорить страсть сказать что-нибудь новое». Вольтер.
БРИГАДИР. Да ты просто повторяешь чужие мысли!
СТУДЕНТ. «Следовать за мыслями великого человека – есть наука самая занимательная». Пушкин.
БРИГАДИР (впадает в меланхолию ). Теперь я вижу, как страсть к чтению превращается в порок.
СТУДЕНТ. «Нет ничего поэтичнее порока».
БРИГАДИР (на мгновение выходит из меланхолии ). А это кто сказал?
СТУДЕНТ (заглядывает в книгу ). Флобер.
БРИГАДИР. Ой-ля-ля! Флобер – и такое сказал! Ну читай, читай все подряд! (Рвет на груди тельняшку ). Что же ты не читаешь? Читай! (Снова впадает в меланхолию. Закуривает вместе со студентом. После долгой паузы, как бы разговаривая с самим собой ). «Не стремись знать все, чтобы не стать во всем невеждой».
СТУДЕНТ. Что?!
БРИГАДИР. Да это я так (тушит сигарету ). Демокрита вспомнил. А Жан-Жак Руссо в своё время заметил: «Злоупотребление чтением убивает науку».
Студент поражен.
Бригадир вынимает уз-за пазухи точно такую же книгу. Листает.
А вот Лев Толстой интересно сказал: «Читать всего совсем не нужно».
Студент вскакивает на ноги, хватает лопату, разворачивается и уходит. Бригадир прячет книгу под ватник и обращается к зрителям.
А вообще-то, между нами: «Нет такой книги, из которой нельзя научиться чему-нибудь хорошему». Гете.
Уходит.
(На бис можно произнести ещё несколько цитат).

Крепкий отец. Пародия в стиле «ретро».

Нельзя сказать, чтобы 1946-й год сложился для Джузеппе Сантиса неудачно. Доход от игорного дома, купленного у Вентуры, превзошел все ожидания. Кроме того, с этой продажей Вентура окончательно утратил былое могущество среди нью-йоркской мафии, и пальма первенства с молчаливого согласия семи Больших семей перешла к Сантису.
Именно об этом размышлял старый Сантис по кличке Крепкий отец, когда в него врезался лимузин.
Помятая дверца с трудом отворилась, и из машины, согнувшись, вылез Петруччо, единственный из оставшихся в живых сыновей глухого Вентуры. Модно сшитый шрам от левой щеки до правого бедра выдавал в нем наклонность к самокопанию и острым ощущениям.
– Привет, Петруччо! – как можно дружелюбней сказал Сантис, помня, что не захватил с собой никакого оружия, кроме обычного крупнокалиберного кольта, кастета, гарроты, пера и бутыли с цианистым калием.
Вместо ответа Петруччо вынул из кармана длинного плаща кулак величиной с пивную кружку и резко ударил.
Сантис медленно упал, но быстро поднялся.
– В чем дело, Петруччо? – спросил он, лихорадочно ища в кармане какой-нибудь пистолет.
Ни слова не говоря Петруччо размахнулся и что есть силы ударил Сантиса ногой в ухо.
– Что с тобой, Петруччо? – виновато улыбаясь, спросил Сантис.
Не давая ему опомниться, Петруччо натянул на руку перчатку с металлическими пластинами и ударил Сантиса под колено.
– Мальчишка! – прошептал Сантис, выбираясь из витрины с дамскими принадлежностями.
Петруччо промолчал, но чувствовалось, что он обиделся на это оскорбление.
И действительно – он зашел в телефонную будку и позвонил знаменитому метателю ножей Луиджи Безрукому, который в это время был без работы и резал лук в пиццерии напротив.
– Ну, раз такой разговор, я ухожу, – сказал Сантис и пошел домой, поблескивая ножом в спине.
Петруччо выхватил из-за пазухи чугунную болванку и незаметно ударил Сантиса по голове.
– Сицилийская скотина! – процедил сквозь зубы Сантис, раздвигая заклинившиеся челюсти ножом, вытащенным из спины.
Он был ослаблен после гриппа и еле держался на своей деревяшке. Деревяшка была как новая, поскольку Сантис каждое утро подстругивал её топориком.
Петруччо достал из-под плаща составные части автомата, собрал его, приставил дуло к груди Сантиса и прицелился. Целился он хорошо, потому что был одноглазым. Как и Сантис.
– Ну что, поговорим с глазу на глаз? – сказал он и выстрелил Сантису в грудь.
Но промахнулся. И пули пробили старику лоб.
Сквозь дырку во лбу старика Сантиса Петруччо увидел бегущих полицейских. Пора было сматывать.
Петруччо смотал бикфордов шнур, который он собирался подкопать под Сантиса, и просто швырнул в него бомбу.
Страшной силы взрыв разворотил здание, и все пятнадцать этажей вместе с жильцами рухнули на беднягу Сантиса.
– Убегаешь, трусливая гиена?! – крикнул своёму товарищу Сантис и закурил.
А Петруччо сел в лимузин и, дав по Сантису прощальный залп из трехдюймовой базуки, на бешеной скорости помчался в Синг-Синг, свою любимую тюрьму, чтобы успеть к вечерней поверке.
На следующий день все газеты Нью-Йорка вышли с огромными заголовками: «Очередная вылазка мафии. Юбилейное покушение на Крепкого отца! Джузеппе Сантис доставлен в свою любимую больницу. Руки, ноги и туловище целы. Но пока не найдены. Как заявил сам пострадавший: „Я думаю, против меня что-то замышляется“!»
Зима ожидалась суровой. Петруччо начинал кровопролитную войну против Крепкого отца.

Дядя Вася. Почти по Чехову.
Веранда. Нина Ивановна пьет чай. Где-то слышен звук телевизора .
НИНА ИВАНОВНА (плачет ). Как все скучно… пошло…
Появляется Фишка .
ФИШКА. Крученый удар в верхний угол!
НИНА ИВАНОВНА (смеется ). Как скучно, глупо, бледно, вяло, бессмысленно, бесцельно, без выдумки, без огонька играют наши ребята.
ФИШКА. Зенит – чемпион!
Появляется дядя Вася .
ДЯДЯ ВАСЯ (задумчиво ). Эти надписи уже везде пишут. Над каждой дыркой. Я, например, надпись «Спартак – чемпион!» уже в туалете видел. Так что даже непонятно, среди чего «Спартак» чемпион. Спрашивается тогда: каким местом они играют? И в какие ворота?
Появляется Протасов.
ПРОТАСОВ (горячо ). Главное – попасть в ворота!
НИНА ИВАНОВНА (смеется ). Протасов, миленький! Мало попасть в ворота – надо ещё промахнуться мимо вратаря!
ДЯДЯ ВАСЯ (задумчиво ). Наш вратарь болен. Очень болен. У него мяченедержание.
ФИШКА. «Водоканал» – чемпион!
Уходит.
ПРОТАСОВ (горячо ). Скоро! Скоро наши будут играть лучше. Может быть – даже через пятьдесят лет.
НИНА ИВАНОВНА (плачет ). Я вспоминаю наши ворота. Раньше наши ворота были такие маленькие, а теперь какие-то большие.
Голос за сценой: «Штанга!»
Прихрамывая, выходит Фишка со штангой.
ПРОТАСОВ (горячо ). Нет, обыграем! Я верю! Обыграем, если будем играть только на своём поле.
ФИШКА (поет ). Поле… Русское по-о-оле…
ПРОТАСОВ (горячо ). Поле надо убрать! Убрать с него все! Траву, ворота, игроков, судей.
НИНА ИВАНОВНА (смеется ). А как же без ворот, Протасов, голубчик?! Что же это за поле будет – без ворот? Русское биополе?
ПРОТАСОВ (горячо ). Скосить траву и залить поле льдом! Тогда мы выиграем и у барзильцев, и у аргентинцев, и у камерунцев… Причем коньки только у наших, а они – в бутсах.
ФИШКА (прислушивается ). Аут!
Фишку уносят.
ДЯДЯ ВАСЯ (задумчиво ). Жизнь прожить – не поле… Эх!
ПРОТАСОВ (горячо ). Я верю, я уверен, я заверяю, что наши будут играть лучше. Очень скоро. Может быть – даже через сто лет!
НИНА ИВАНОВНА (смеется сквозь слезы ). Я заболела, я больна, я болельщица… я глупая, отвратительная болельщица…
ПРОТАСОВ (горячо ). Вот подождите, через каких-нибудь пару тысяч лет… Вот увидите!..
За сценой слышен шум падающего тела Фишки или телевизора.
ДЯДЯ ВАСЯ (задумчиво ). Фишка заснул.
Выходит Фишка с испуганной ряшкой.
ФИШКА. Гол!
НИНА ИВАНОВНА. Кто гол?
ДЯДЯ ВАСЯ. Чехов… чехов нам не обыграть.
Занавес.

Маклохий и Альмивия. Опера опер.
Краткое содержание
Картина первая .
Вонтамбург конца стонадцатого века. Задворк центринца де Надвсяма. Центриц празднует день яркания своей своячери центрицессы Альмивии. Альмивия пивакает о том, что этот день – самый брильёзный день в её движности. Вместе с ней гудянет весь сбормот. Не гудянет только стёртая трюха центрицессы Альмивии – заглохая Шлямба. «Почему ты не гудянешь вместе со всем честнявым сбормотом?» – вуткает её центринц. «Потому что ты допустякал спотычку, – отвуткает ему заглохая Шлямба. – Ты не притямкал в свой задворк злопукого барбуна Кривчака». Но центринц её уже не чучухает.
Картина вторая .
Вдруг растрескается жваткий бамс!
Это прикандычил злопукий барбун Кривчак. Своими мергапанными кочерягами он хапециет центрицессу Альмивию и ушваркивает её в своё подпадунье. Все ошумлены.
Картина третья .
Жмачное подпадунье Кривчака. Он пытается облюлить Альмивию. Припаргует ей развисюльные дарцупаги и разутряпистые махамотки. Но Альмивия не охотит промухлять свою люлюку на все эти блеснующие звяки. Начинаются кривчаковские тряски.
Картина четвертая .
Задворк центринца де Надвсяма. Кто шмаргнёт от Кривчака Альмивию, тот станет её парнёхом! Но никто не бумкает, как шмаргнуть пресосную центрицессу от злопукой кобяки. Тут из толпы масявок выхляпывает замхатый Маклохий.
«Я шмаргну Альмивию!» – вуткает он на весь задворк. Но масявки над ним бубулькают: «Как же ты, долбуха, шмаргнешь пресосную Альмивию, если у тебя даже чекрыжа нет?» «Вот мой чекрыж!» – отвуткает Маклохий и вынякивает из шидрюких ножнин мощнявый трампас. Все ошумлены.
Картина пятая .
Хабура Маклохия. Он точит свой верный трампас и пивакает о том, как ухайдукает Кривчака.
Картина шестая .
Жмачное подпадунье Кривчака. Он чучухает, что Маклохий цуцокает к нему верхом на коберуле. Вдруг растрескается жваткий бамс! Это Маклохий сцуцокался вниз со своей коберули и разблиндал себе весь нюхамыльник. «Эй, ты, Кривчак, так тебя растопчак! – вуткает Маклохий на все подпадунье. Выхляпывай на каючный драй!» «Ладно, выхляпну, – отвуткает ему Кривчак. – Только не урякай так в мое чучухо!»
Картина седьмая .
Драй Маклохия с Кривчаком. Сначала Кривчак тютюкнул Маклохия. Потом Маклохий тютюкнул Кривчака. Оба трюп трюпа тютюкают и, если ещё могут, пивакают. Но вот Маклохий смизыкал все, чему его учили в шалаге, и одним тютюком отбаркасил Кривчаку чердачину. Кривчак ошумлён. Без чердачины он уже не злопукий Кривчак, а добрюхий Кравчук.
Картина последняя .
Задворк центринца де Надвсяма. Маклохий и Альмивия всех притямкали на свою жевадьбу. «Я ухайдукал Кривчака! Я, я, я!» – пивакает Маклохий. «Ты, ты, ты!» – подпивакают ему масявки. Маклохий и Альмивия сюсямкаются. Все пивакают и закусякают.

Я ищу себе жену. Очерк-мечта.
Я ищу себе жену.
Какой она должна быть?
Я не требую от нее интересной внешности. Пусть у нее будет только стройная фигура и красивое лицо. Она должна быть веселой, когда я шучу. И шутить, когда я прихожу домой навеселе.
Меня не интересует её жилплощадь. Главное – чтобы она была большая.
Не интересует меня и её зарплата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40