Глаза застилали слезы.
— Стой! — отчаянно крикнул он Ховварпниру. — Стой!
Ховаарпнир повиновался, и почти сразу же вокруг них сомкнулось плотное кольцо волков. Злобно, с кровожадным ожиданием в глазах наблюдали они за тремя непрошеными гостями, которые были настолько глупы, что отважились проникнуть в их лес.
Эрик ответил им полным ненависти взглядом. Он осторожно уложил Труд поперек широкой спины Ховварпнира.
— Стой спокойно! — шепнул он коню. — Это драгоценный груз. — Затем, спешившись, мальчик шагнул навстречу самому большому черному волку — вожаку стаи. Остальные звери тут же окружили их, но стояли тихо, не нападая — как люди, собравшиеся, чтобы послушать оратора. — Эй, вы! — громко крикнул Эрик, поднимал свой Муддур. — Понимаете ли вы, что натворили? Понимаете ли, что убили дочь самого Тора?! Вы, грязные твари! Сейчас я разрублю вас всех до одного иа куски вот этим самым мечом, а если мне это не удастся, то сюда явится сам Тор, а вместе с ним и все асы! Что плохого мы вам сделали? Ровным счетом ничего! Оставьте нас в покое, убирайтесь! Что еще вам отнас надо? Мерзкие, грязные свиньи! Знали бы вы, как я люблю эту девочку!
После этих слов, он, как бешеный, кинулся в самую гущу волков. Муддур в его руке крутился, со свистом рассекая воздух. Волки, злобно огрызаясь, попятились назад. Уверенности в них заметно поубавилось, торжествующий блеск в глазах исчез.
Понемногу Эрик пришел в себя и остановился. Он почувствовал, что силы совсем покинули его. Волки во все глаза смотрели иа мальчика. Помедлив еще немного, Эрик повернулся к ним спиной и пошел назад. Шатаясь, он добрел до Ховварпнира, еще раз обернулся, окинул затуманенным слезами взглядом серую массу кровожадных хищников и с трудом вскарабкался на коия. Осторожно приподнял обмякшее тело Труд и, прислонив к себе, бережно придерживал его рукой. Затем сделал Ховварпниру знак потихоньку трогаться.
Ховварпнир медленно двинулся вперед; волки — странное дело! — остались на месте. Ни один не шелохнулся, все продолжали стоять, изредка бросая вслед путешественникам злобные и недоуменные взгляды.
Конь шел так тихо, как только мог. Казалось, он старается делать поменьше движений, чтобы лишний раз не потревожить Труд.
Эрик, не обрачиваясь, прислушался — погони не было. Через некоторое время он увидел впереди опушку. Лес вокруг стал гораздо реже, деревья и кусты здесь были уже настоящие, живые.
Мальчик беспомощно оглядывался по сторонам, пытаясь высмотреть где-нибудь дом или какое-либо другое убежище, где бы они были в безопасности и можно было бы уложить Труд. Но поблизости не было видно ничего подходящего.
За их спиной нз Железного Леса несся волчий вой, но Эрик уже не обращал на него никакого внимания. Муддур снова уменьшился до обычных своих размеров. Мальчик бросил поводья и предоставил коню самому выбирать путь. Труд мертва! Все погибло!
Рыдания сотрясали тело Эрика. Склонившись к шее Ховварпнира, он гладил бледное лицо Труд, целовал и обнимал ее, баюкал, как малого ребенка. Он не находил слов, чтобы выразить свое горе.
Мальчик закрыл глаза и потому не заметил, что тяжелые грозовые тучи рассеялись, кругом посветлело. Показалось солнце, Эрик почувствовал, как теплые лучи согрели его лицо. Открыв глаза, он обнаружил, что Ховварпнир, взбираясь все вышей выше в гору, поднялся над тучами к самой вершине. Вскоре он остановился перед маленьким домиком с четырьмя дверями, выходящими на все стороны. Посредине цветущей лужайки бежал прозрачный, кристально чистый ручеек.
Все вокруг утопало в пышной зелени и выглядело таким приветливым, спокойным, совершенно безопасным.
Превозмогая боль, которую причиняло ему каждое движение, Эрик слез с Ховварпнира. Потом с величайшей осторожностью снял с коня Труд и, шатаясь, на руках понес ее в хижину Локи.
Глава 35
Ховварпнир вошел внутрь следом за ними. Когда Эрик опустил Труд на пол, конь склонился над девочкой и потерся теплой мягкой мордой о ее лицо.
Эрик в отчаянии присел на пол подле бездыханного тела подруги. Ну почему, почему именно она должна умереть?! Ведь это так несправедливо! Эрик громко расплакался.
За окнами ярко сияло солнце. Некоторое время спустя Ховварпнир поднял голову и вышел из хижины. Доковыляв до ручья, он опустил морду в его прозрачные струи и долго жадно пил. Утолив жажду, он снова поднял голову, внимательно осмотрелся по сторонам и принюхался, стараясь определить, не грозит ли им откуда-нибудь опасность. Но все вокруг было спокойно. Тогда он вернулся к дому и принялся тщательно зализывать свои раны. Покончив с этим, он повалился на мягкую траву и начал кататься по ней.
При виде этого Эрик привстал. Сначала ему показалось, что конь свалился замертво, потом — что он корчится в предсмертных судорогах. Приглядевшись внимательней, мальчик понял, что Ховварпниру эта процедура доставляет удовольствие. Влажная трава стирала пот с его боков, заставляла свертываться кровь; от соприкосновения с ней конская шкура становилась мягкой, шелковистой, благоухала приятным, свежим ароматом.
Эрик обернулся и посмотрел на Труд. Она по-прежнему лежала на полу все в той же позе с закрытыми глазами. Эрик развернул медвежью шкуру и осторожно прикрыл ею девочку. Потом, решив последовать примеру Ховваршшра, разделся догола, отправился к ручью и, погрузив ноющее тело в его прохладные струи, принялся с удовольствием плескаться. Освежившись, он почувствовал себя значительно лучше, повалился на траву, покатался по ней, подражая Ховварпниру, и остался лежать, подставив измученное тело теплым лучам солнца. Кровь из многочисленных ран и царапин, покрывающих его, почти остановилась. Боль все еще не покидала его, но, как бы там ни было, мальчик постепенно приходил в себя.
Немного погодя он поднялся, сходил за своей кожаной курткой и вернулся к ручью, решив набрать воды, чтобы промыть раны Труд. Сложив куртку на манер мешка, он зачерпнул ею воды и поспешил обратно в хижину.
На пороге он застыл как вкопанный — Труд улыбалась ему! От неожиданности у Эрика даже глаза на лоб полезли, он выронил куртку, вода разлилась по полу.
— Ты жива! — вскричал он и подскочил к девочке, чувствуя, что от волнения ему трудно говорить.
— Да, — отвечала она, — жива, но где это мы?
— Здесь… ну, в общем, не знаю. В каком-то доме на горе, но самое главное — далеко от Железного Леса! Это место нашел Ховварпнир!
— Странный дом… двери выходят на все четыре стороны… Похоже, этот тот самый, о котором рассказывал нам Эгир. Его построил Локи, когда скрывался от асов.
— Верно! — воскликнул Эрик. — И как я сразу не догадался? А вон в том ручье, снаружи, Локи превращался в лосося. Но как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, — ответила Труд и, приподняв одну руку, помахала ею. Эрик обернулся — в дверях стоял Ховварпнир и смотрел на девочку.
Внезапно он задрал голову и громко заржал. Потом он подошел к Труд и начал ласково прихватывать ее уши своими большими мягкими губами, как бы целуя ее.
Труд рассмеялась, но тут же закашлялась. Ховварпнир встревоженно поднял голову.
— Не волнуйся, — сказала Труд. — Все будет хорошо, я поправлюсь, вот увидишь. Просто я немного ушиблась.
— Что у тебя болит? — заботливо спросил Эрик. — Ты двигаться можешь? Ничего не сломано? В лесу мне показалось, что ты свернула себе шею.
Труд осторожно пошевелилась, подняла вторую руку, потом поочередно одну и другую ноги и в заключение повертела головой.
Эрик затаив дыхание следил за ней. Однако ничего не случилось, или, точнее, все было так, как и должно было быть. Девочка могла двигаться без особого труда, не считая того, что грудь, ушибленная веткой, все еще сильно болела.
— Пустяки, самое главное, что нечего не сломано, — сказала она. — Все в порядке, все на месте. — Глядя на обращенные к ней две пары встревоженных глаз, Труд весело рассмеялась.
Эрик с облегчением вздохнул.
Ховварпнир, довольно фыркнув, вышел на солнышко и начал пастись на лужайке, лениво отгоняя мух своим длинным хвостом. Казалось, он весь день готов провести так, пощипывая вкусную, сочную траву.
Труд, продолжая улыбаться, взяла Эрика за руку.
— Иди ко мне! — ласково сказала она, притягивая к себе мальчика. Через некоторое время Труд поднялась и, как и Эрик часом раньше, раздевшись, направилась к ручью. Смыв грязь и кровь, она еще долго нежилась в воде, чувствуя, что свежая прохлада с каждой минутой прибавляет ей сил.
До самого вечера ребята лежали в траве, наслаждаясь покоем, и отдыхали, подставив свои обнаженные тела последним лучам заходящего солнца.
Это местечко, найденное Ховварпниром, казалось им настоящим маленьким раем. К сожалению, они понимали, что, как бы этого ни хотелось, им не удастся остаться тут надолго. Они договорились, что переночуют здесь, отдохнут еще весь следующий день, а затем снова тронутся в путь.
Хоть и решено было весь следующий день посвятить отдыху, однако Эрик и Труд ве позволяли себе полиостью расслабиться ни на минуту. Приходилось все время быть начеку. Волки могли пронюхать, где они скрываются, и явиться к ним с повторным визитом. Могли забрести сюда и какие-нибудь другие дикие звери, от которых нужно было бы обороняться. А то еще, чего доброго, нагрянут великаны или прочие мерзкие существа. Ведь они были в Ётунхейме, а тут могло случиться все что угодно. Так что один лишь Ховварпнир в полной мере наслаждался тишиной и покоем. Ребята же постоянно ощущали некоторое внутреннее напряжение и потому даже обрадовались, когда пришло наконец время двигаться дальше.
Ранним утром Эрик и Труд уже были готовы продолжить путешествие. Как ни странно, настроение у обоих было бодрое и приподнятое. Хотя, вероятно, этому можно было найти объяснение — ведь за плечами у них был переход через подземный мир, долгое путешествие по Ётунхейму, бешеная скачка сквозь Железный Лес. Самое худшее, по-видимому, уже было позади, оставалось еще совсем немного.
На небе не было ни облачка. С вершины горы, на которой стояла хижина, — в действительности это был один из пиков обширной скалистой гряды — открывался величественный вид на раскинувшийся под их ногами край. По одну сторону виднелся Железный Лес, казавшийся отсюда какой-то густой, ржавого цвета массой. По другую — тянулись длинные горные цепи, кое-где прерываемые глубокими ущельями и долинами.
— Ну, в путь! — воскликнул Эрик и ободряюще похлопал Ховварпнира по холке. Конь, проведший обе ночи под одной крышей с ребятами, также выглядел свежим и отдохнувшим. Раны его, к счастью, не загноились и почти совсем уже зажили, хромать он перестал.
Труд погладила его по гриве.
— Хороший ты мой, замечательный, — ласково приговаривала она.
Ховварпнир всхрапнул, повернул голову и потерся о щеку Труд. Девочке стало щекотно, она рассмеялась.
Выстиранная одежда и умытые лица ребят сияли чистотой.
Медвежья шкура, также тщательно вычищенная, лежала поперек спины коня, аккуратно свернутая. Все было готово к отъезду из старого убежища Локи.
Во время бешеной скачки по Железному Лесу оба они потеряли свои луки. Труд была теперь совсем безоружной, у Эрика остался лишь Муддур. Как же теперь они будут добывать себе еду? Этого ребята не знали, однако надеялись, что им удастся еще на какое-то время растянуть остатки сушеной оленины.
Сориентировавшись по солнцу, ребята начали спускаться с горы.
Весь день скакали они по долинам, крутым горным склонам, широким равнинам, вересковым пустошам, пересекали небольшие рошнцы, переправлялись через крупные и малые реки.
То же самое повторилось и назавтра. Третий день также не внес в путешествие никакого разнообразия, если не считать того, что припасы их подошли к концу. Необходимо было каким-то образом добыть пищу, но где и что — вот вопрос!
По дороге им часто попадались большие стада косуль. Встречались здесь также мускусные быки, дикие гуси и утки, видели ребята и росомаху. Но как добраться до них, имея в своем распоряжении один только короткий нож?
В очередной раз перевалив через горный хребет, путники увидели долину, напоминавшую ту, по которой они скакали совсем недавно. Все долины были здесь похожи одна на другую, как близнецы. Остановившись, ребята принялись с жаром обсуждать, не удастся ли им загнать какую-нибудь косулю или лося на край обрыва и столкнуть в пропасть. Ховварпнир тем временем насторожился. Подняв голову, он внимательно вглядывался вдаль, беспокойно шевеля ушами. По-видимому, он слышал или видел что-то, что укрывалось от внимания ребят.
Они отпустили поводья, решив во всем довериться коню. В любом случае надо спускаться вниз, а Ховварпнир достаточно умен, чтобы самостоятельно выбрать дорогу.
И вдруг они услышали песню! Красивый, удивительно мелодичный женский голос доносился как раз с той стороны, куда направился Ховварпнир.
Ничто не предвещало никакой опасности, и Труд, не колеблясь, сделала знак Ховварпняру скакать побыстрее. Эрик крепко обнял девочку и прижал к себе. Непонятно почему, но у него появилось какое-то странное, тревожное предчувствие.
Вскоре они подъехали к довольно широкой спокойной реке; берега ее утопали в зелени. Оттуда, из зарослей, и доносилась песня, звуки ее гармонично сливались с журчанием реки. Минуту спустя ребята увидели и ту, которой принадлежал чудесный голос, — в реке плескалась красивая молодая женщина. Одежда ее лежала тут же, на камнях, в том месте, где прямо к берегу подступала небольшая рощица. Когда ребята подъехали поближе, женщина закончила купание и вышла из воды. Красота и совершенство линий ее тела поразили Эрика — он смотрел на нее во все глаза. Тем не менее это наверняка была великанша, так что с ней следовало держать ухо востро.
Ребята осторожно приблизились к ней как раз в тот момент, когда прекрасная купальщица закончила одеваться.
— Кто вы? — спросила она.
— Мы… э-э-э… — замялся Эрик.
— Мое имя Труд, — решительно сказала его спутница, толкая мальчика локтем в бок. Он так и не понял, значило ли это, что ему следует держать язык за зубами, или же что-то иное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46