Мягкая кожа не стесняла движений, а башмаки оказались на редкость удобными. Они плотно прилегали к ноге и были похожи на мягкие чулки со шнуровкой выше щиколотки.
Эрик скомкал снятую одежду, бросил ее у кровати и отправился осматривать обширные палаты Тора. Шутка ли — пятьсот сорок комнат!
Он шел длинными коридорами, пробирался извилистыми закоулками, протискивался сквозь узкие проходы, осматривал разные причудливые помещения всевозможных форм и размеров, взбирался и спускался по лестницам на различные этажи, Все это странное нагромождение покоев казалось абсолютно лишенным какого-либо архитектурного плана и замысла. Большинство помещений, вероятно, давно пустовало; в них царил тусклый полумрак. Во многих местах на стенах виднелись какие-то непонятные знаки, Эрик решил, что это — рунические надписи. В других комнатах стены были расписаны картинами, которые изображали битвы викингов, их старинные суда, резные палисады и другие военные укрепления, а также сцены мирной повседневной жизни в древние времена.
Где-то стены были деревянные — сложенные из огромных бревен, где-то гладкие — обмазанные глиной. Они-то главным образом и были покрыты росписью.
В некоторые помещения свет проникал через узкие окошки или дыры в потолке, расположенные, как правило, в центре, над потухшими очагами, в которых давно уже не разводили огня — угли здесь были покрыты слоем пыли. Другие комнаты были и вовсе темные.
Странно было пробираться среди всего этого печального запустения в мертвой тишине. К чему им такой огромный дом? Неужели во всех этих комнатах кто-нибудь когда-нибудь жил? Где же в таком случае теперь все эти люди?
Эрик шел и шел по тускло освещенным коридорам от одного покоя к другому, поднимаясь по лесенкам, карабкаясь по галереям. Поначалу он был твердо уверен, что сумеет отыскать обратную дорогу. Ему казалось, что он помнит, где проходил, но, когда мальчик попытался вернуться назад, выяснилось, что он заблудился. Куда бы он ни пошел, все кругом было незнакомо. Постепенно его охватил страх. Эрик решил попробовать еще раз, остановился и задумался, стараясь представить себе те комнаты, которые он уже миновал, но все они сливались у него в какую-то бесконечно длинную однообразную вереницу, выхода из которой не было. Итак, он все же заблудился.
В той части дома, где он очутился, света почти совсем не было, и мальчик то и дело спотыкался о высокие пороги. В горле у него пересохло; воздух был весь пропитан пылью, летящей со стен и поднимающейся из-под ног с глинобитного пола.
Сначала он подумывал, не позвать ли на помощь, однако сразу же с негодованием отверг эту мысль. Тор надеется на него, ждет, что он, Эрик, спасет весь Асгард, а он, не успев толком и шагу ступить, как слепой щенок, заблудился в самом центре мира богов, в собственном доме Тора. Нет, так не годится.
Эрик попал в еще один просторный зал. Здесь было довольно светло: свет из большого отверстия в закопченном потолке падал на пол широким пятном. Эрик уселся прямо на это пятно, скрестив ноги и руки в позе Будды или какого-либо гуру. Мертвая, как в могильном склепе, тишина, парящая в помещении, дополняла сходство.
Паника еще не настолько овладела мальчиком, чтобы это помешало ему думать. Ничего не остается, решил он, как применить какую-либо систему, например помечать те покои, по которым он уже прошел. Таким образом, он сможет быть уверен, что не кружит на месте, а продвигается вперед, и в конце концов ему удастся отыскать какой-нибудь выход на кухню, в спальню или же просто в комнату, где будет кто-то, у кого он сможет узнать выход из этого запутанного лабиринта.
Эрик огляделся по сторонам. Начать, по-видимому, следовало с той комнаты, где он находился. Но где же оставить в ней знак? Ну конечно, в том самом круге света, где он сейчас сидит!
Мальчик встал и нарисовал крест на толстом слое пыли, покрывавшем в этом месте пол.
— Только не крест! — раздался внезапно низкий сиплый голос. Эрик испуганно вздрогнул и едва не вскрикнул. Кто здесь? Он быстро обернулся. В темном углу прямо перед ним стоял какой-то высокий человек с сучковатой палкой в руках. Ноги у Эрика подкосились от страха, он рухнул на колени.
— Не надо падать передо мной на колени, — снова послышался все тот же низкий голос. — Поднимайся и сотри лучше крест.
Эрик послушно встал и, не сводя с незнакомца испуганного взгляда, выполнил то, что от него требовали. Фигура в темноте между тем стояла не шелохнувшись. Мальчик видел лишь белую полоску зубов — человек улыбался.
— Не бойся меня, — сказал он. — Просто я хотел бы тебя предупредить, что здесь, у нас, крест — дурной знак. Ведь именем креста представления о нас изгонялись из людской памяти, именно этот знак низверг нас во тьму всеобщего забвения. Вот и сейчас ты не видишь, а скорее угадываешь меня. Да и все здесь такие же — весь Асгард не что иное, как тень прошлого.
Эрик перевел дух.
— Кто ты? — немного осмелев, спросил он.
— Имя мое Хенир. Я один из асов, меня еще называют Молчаливым.
— Так ты, значит, один из тех, кто встретил великана Тьяцци, обернувшегося орлом, того самого, который потом подговорил Локи похитить Идунн?
— Да, это я, — отвечал ас.
— Ты здесь живешь?
— Да, теперь я снова живу тут.
— Стало быть, ты куда-то уходил или уезжал?
Хенир рассмеялся.
— Вот именно, уезжал. Я много путешествовал. Хм, некоторые даже прозвали меня Длинная Нога. Когда-то мы, асы, враждовали с ванами. Ваны, как и мы, тоже боги. Но, в то время как обитатели Асгарда любят свет, ваны, напротив, предпочитают мрак и потому живут под землей в своей стране, зовущейся Ванхейм.
Много славных битв было между нами. Удача сопутствовала то нам, то им, но, поскольку силы наши были равны, решающей победы не мог добиться никто. Так продолжалось долго, очень долго; много прекрасных и полезных вещей было уничтожено во время нашей борьбы. Наконец и мы, и они устали, да и асини нас уже заждались. Вот и назначили мы встречу для заключения мира. Но так как обе стороны по-прежнему не доверяли друг другу, то по предложению Одина решено было обменяться заложниками. Лишь так, по-видимому, можно было избежать дальнейшей вражды.
Ваны отдали нам лучших из лучших: Ньерда, самого богатого из них, а также его сына Фрейра и дочь Фрейю.
От нас заложниками выбрали мудрейшего из мудрых, Мимира — хотя он, собственного говоря, не ас, а карлик из рода великанов, — а также меня, Хенира. Асы убедили ванов, что из меня получится хороший вождь — хевдинг, который сможет мудро править в Ванхейме.
Но когда мы прибыли в Ванхейм и меня сделали хевдингом, я быстро понял, что без помощи Мимира мне не обойтись. Он постоянно снабжал меня мудрыми советами и говорил, что мне следует сказать на тинге или на сходке. В конце концов я настолько привык во всем полагаться на Мимира, что абсолютно разучился думать самостоятельно.
Когда от меня на тинге требовали принять какое-то решение, а Мимира поблизости не было, я обычно говорил так: «Пусть решают другие». Постепенно ваны начали понимать, что асы их обманули. А тут еще они прознали, что Мимир вовсе не ас, а карлик из рода великанов. Они схватили Мимира, отрубили ему голову и отослали ее в Асгард. Меня они тоже хотели было покарать, но я ухитрился улизнуть и с тех пор тайно живу здесь, стараясь не привлекать к себе ничье внимание. Поэтому-то меня и зовут Молчаливый.
«Изгой в собственной стране — незавидная доля», — подумал Эрик.
Хенир по-прежнему тихо стоял в темноте.
— А что произошло с теми ванами, которые оказались в Асгарде? — с любопытством спросил его Эрик.
— С ними все в порядке. Прожив некоторое время среди нас, они уже не хотели возвращаться в свою страну. В конце концов они стали такими же асами, как мы. Каждый из них владеет своим особым даром.
Ньерд управляет движением ветров. Он усмиряет огонь и укрощает волны, но может и вызвать бурю, заставить грозно вспениться морскую пучину или взметнуть языки пламени над потухшими углями.
— В противоположность Хресвельгу — Пожирателю Трупов, живущему у края небес? — догадался Эрик.
— Вот именно, он как бы служит ему противовесом. В противном случае великаны бы давно уже с нами справились.
Фрейр — господин дождя и солнечного света. Если захочет, он может даровать крестьянам богатую жатву или же наоборот — покарать их засухой и неурожаем. Он также несет народам мир и всегда защищает слабых.
Фрейю ты, наверное, уже знаешь. Когда-то она была несравненной красавицей, совсем не то, что сейчас. Она была так прекрасна, что стала возлюбленной Одина. Фрейя — богиня любви и плодородия.
Тебе еще многое предстоит узнать, — закончил Хенир после небольшой паузы.
Эрик кивнул.
И снова в комнате воцарилось молчание. Эрик с удивлением смотрел на странного человека в темном углу.
Внезапно Хенир рассмеялся каким-то своим мыслям.
— Да, ты услышишь еще немало разных историй, — продолжал он. — Знаешь, к примеру, как Ньерд добыл себе жену?
Эрик молча покачал головой, хотя его так и подмывало сказать, что он вовсе не горит желанием узнать это. Чего ему сейчас хотелось больше всего, так это выбраться из комнаты, да и вообще из этого дома.
Однако Хенир, не чувствуя настроения мальчика, по-прежнему вешал из темноты:
— Когда мы подпалили перья, а затем и убили Тьяцци — ну, знаешь, того великана, что украл Идунн, — дочь его, которую звали Скади, пришла в неописуемую ярость. Надела она свой шлем и кольчугу, взяла оружие и отправилась в Асгард мстить за отца.
Мы не хотели ее убивать, поскольку она была очень красива, и в качестве выкупа за отца, которого мы, разумеется, не могли воскресить, предложили ей взять в мужья одного из асов. Шутки ради мы также сказали, что если она на это согласится, то должна будет выбрать себе мужа по ногам, ничего больше не видя.
Вероятно, воспоминания об этом у Хенира остались самые веселые. Некоторое время он не мог ни слова сказать от смеха и лишь потом, успокоившись, продолжал:
— Итак, Скади согласилась. Асы встали за занавеску, закатали штаны и перемешались. Затем занавеску слегка приподняли, так, чтобы она могла видеть лишь наши ноги.
Скади очень хотела выбрать Бальдра, сына Одина, отличавшегося удивительной красотой, и, увидев пару красивых ног, указала на них, полагая, что они принадлежат Бальдру. Однако она ошиблась — то были ноги Ньерда.
Такой выбор отнюдь не порадовал Скади. Лицо ее вытянулось от досады, но ничего не поделаешь — уговор есть уговор, и его следует соблюдать. Тем не менее Один все же опасался, как бы она снова не затеяла ссору, и, желая угодить ей, отыскал глаза мертвого Тьяцци и забросил их высоко на небо, сделав из них звезды. А когда Локи рассмешил ее, играя с козой, Скади и вовсе смягчилась.
Ньерд, напротив, был весьма рад, получив в жены такую красивую молодую девушку, однако супружество их не принесло им счастья. Скади хотела поселиться высоко в горах в Трюмхейме — там, где жил ее отец, — Ньерд же плохо чувствовал себя в горах, да и вой волков по ночам сильно его донимал. Он желал жить у моря в своем доме, зовущемся Ноатун. Но здесь уже не нравилось Скади — шум моря и крики чаек казались ей невыносимыми. И они решили попеременно жить по девять суток то здесь, то там. Тем не менее это оказалось не под силу ни тому, ни другой, и кончилось все тем, что они расстались. Скади вернулась к себе в Трюмхейм по сей день живет среди волков и высоких скал. Ньерд по-прежнему обитает у моря, где может вдоволь наслаждаться шумом прибоя, криками чаек и песнями лебедей. Что ж, такова жизнь! — задумчиво закончил свой рассказ Хенир.
Эрик слушал его рассеянно. Выждав из вежливости небольшую паузу, не такую, однако, долгую, чтобы позволить Хениру припомнить еще какую-нибудь историю, он осторожно кашлянул:
— Кхм… э-э… кхм… Кстати, а как мне отсюда выбраться?
Хенир также закашлялся. Когда кашель улегся, он сказал:
— Пойдешь в левый проход, дойдешь по коридору до четвертой двери по левой стороне, дальше — прямо, третья дверь справа, за ней — маленькая комнатка, я в противоположной ее стене выход наружу!
Эрик, не мешкая ни секунды, двинулся в указанном направлении, оставив Хенира в его излюбленном темном углу.
Глава 13
Перед выходом, на лужайке, залитой солнцем, стояла Труд. Она явно поджидала его.
— Что-то ты долго, — сказала девочка. — Небось, Хенира встретил?
Эрик кивнул.
— А-а, ну тогда все понятно. Бедняга Хенир. Сколько себя помню, он вечно прячется тут у нас в Бильскирнире, стараясь держаться в тени моего отца или кого-нибудь другого из асов. Он страшно одинок и всегда не прочь поболтать. Так как, прогуляться не хочешь?
Эрик снова кивнул.
Он обратил внимание, что его новый костюм как две капли воды похож на одежду Труд. Однако она, несомненно, чувствовала себя в нем намного удобнее, чем он. Солнце на безоблачном небе грело вовсю. Эрику стало жарко, и он снял свою безрукавку.
Труд метнула в его сторону любопытный взгляд и какое-то мгновение, казалось, колебалась, не последовать ли его примеру, однако, по-видимому, раздумала и по-прежнему осталась в куртке. «Вероятно, привыкла к жаре», — решил Эрик.
Они шли вдоль стены Бильскирнира. Труд что-то весело напевала себе под нос. Эрик невольно залюбовался ею, однако то, что творилось вокруг, интересовало его куда больше. Если бы он не знал, где находится, то подумал бы, что попал в музей эпохи Железного века. Все здесь выглядело абсолютно так, как он и представлял себе по книгам и рассказам о древних временах. Разница состояла лишь в том, что окружающие его картины старины были живыми — все находилось в постоянном движении, поражало воображение богатством меняющихся красок, со всех сторон неслись различные звуки и запахи.
Окрестности, просматривающиеся на много миль вокруг, радовали глаз буйством зелени и изобилием. Эрик помнил, что эта часть Асгарда носит название Трудвангар. Вчера он видел ее уже в сумерках, поэтому сегодня все здесь казалось для него новым. Пейзаж действительно был великолепен — невысокие холмы перемежались зелеными лугами, обширными полями, небольшими лесами и рощами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46