Они вовсе не были похожи на страшных великанов, и такое путешествие даже начинало нравиться ребятам.
Так они ехали много часов, и день уже клонился к вечеру, когда впереди показалась старая полуразвалившаяся усадьба. Дом был весьма ветхий и убогий; на крыльце сидела какая-то старуха и грелась в последних лучах заходящего солнца. На вид она была совершенно безобидной, и Эрик, который к тому времени успел уже порядком выбиться из сил, предложил попроситься к ней на ночлег.
— Вытащи-ка из ножен свой клинок, — сказала осторожная Труд. — Посмотрим, так ли это безопасно, как кажется!
Эрик послушался, и, поскольку клинок сохранял прежние размеры, решено было ехать к дому.
Вероятно, гости тут бывали редко: при виде ребят беззубый рот старухи растянулся чуть ли не до ушей. Поскольку не похоже было, чтобы здесь нх подстерегала какая-либо опасность, Труд и Эрик спешились и подошли поближе.
— Добрый вечер, — поздоровался Эрик.
— Добрый вечер, — отвечала старуха. — Рада видеть тебя, Труд!
— Что?! — вскричала девочка. — Откуда ты меня знаешь?
— Я — Ярнсакса, — сказала старая женщина. — Когда я была возлюбленной твоего отца, Тора.
— Так это ты?
— Да… К сожалению, это было уже так давно, — отвечала Ярнсакса, — и ты, верно, меня уже не помнишь. Ты тогда была еще совсем маленькой. Но своего братишку ты, вероятно, сможешь узнать. Магни! Магни! — позвала она.
— Пойди сюда, посмотри, кто к нам приехал!
В дверях дома показался широкоплечий юноша. В руках у него был железный меч, в честь которого получила имя его мать.
— Кто это такие? — грозно спросил он. — Они что, обидели тебя?
— Да нет, что ты, это же твоя сестра Труд со своим возлюбленным!
Эрик покраснел. Магни тут же отбросил меч и, широко улыбаясь, шагнул к Труд и заключил ее в объятия.
— Сестренка! — радостно вскричал он; глаза его сияли.
Труд даже ойкнула от неожиданности.
— Эй, эй, поосторожней, прекрати тискать ее! — забеспокоилась Ярнсакса. — Она же еще к тебе не привыкла! — И старуха начала извиняться перед Труд за сына, который, по ее словам, от радости совсем потерял голову и не может соразмерять свои силы. — Ну ладно, хватит, — наконец весело заключила она. — Добро пожаловать в мой дом! Окажите мне честь и отведайте моего угощения! Сегодня у нас праздник — не часто бывает, чтобы сюда заглядывали гости из самого Асгарда!
Ярнсакса поднялась, чтобы провести ребят в дом. Магни тем временем направился к Ховварпниру, поднял его и на вытянутой руке отнес в конюшню.
При виде этого Эрик раскрыл рот от изумления, а Труд, заметив, как озадачен сам Ховварпнир, весело рассмеялась.
— Это легче, чем завести его внутрь, — извиняющимся тоном сказал Магни. — Кони обычно упираются, а это отнимает много времени.
В доме было чисто и уютно, и вскоре все четверо уже расселись вокруг пылающего очага.
— Расскажи мне, как там твой отец, — попросила Ярнсакса, когда ребята утолили первый голод.
Труд начала рассказывать ей разные истории из жизни обитателей Асгарда, искусно не упоминая при этом Сив, чтобы не огорчать Ярнсаксу. Эрик также внимательно слушал ее, поскольку хотя многие вещи были ему уже известны, однако некоторых деталей он все же не знал. К примеру, что во лбу Тора застрял точильный камень. Сколько ни вспоминал Эрик, но так и не вспомнить, видел ли у него что-нибудь подобное — вероятно, Тор прятал рану под своей густой рыжей шевелюрой.
— Нет, правда? — удивился мальчик. — Неужели у Тора действительно во лбу торчит точило?
Труд кивнула.
— А что, твой дружок не знает этой истории? — спросила Ярнсакса.
Эрик покачал головой.
— Ну, так я тебе ее расскажу, — начала Ярнсакса. — Однажды Тор отправился на восток, чтобы навестить меня. Сив он сказал, что поедет сражаться с великанами, но на самом деле ему просто захотелось повидаться со мной. В ту же пору на своем Слейпнире поехал в Ётунхейм и Один. По дороге он заехал к великану по имени Хрунгнир. Тот же, известный своим вспыльчивым нравом, весьма удивился, когда увидел скачущего к нему всадника. А надо сказать, что у этого великана был конь, который мог бегать и летать не хуже Слейпнира. Однако наивный Хрунгнир полагал, что на всем свете у него одного и есть такая лошадь.
На самого Одина Хруигннр не обратил никакого внимания и лишь спросил, что у него за конь.
«Как, разве ты не знаешь?» — изумился Один.
Хрунгнир ответил отрицательно.
«Мой конь лучший из всех коней, и я готов поставить в заклад свою голову, что он обгонит любого здесь, в Ётунхейме!»
«Не может такого быть! — рассердился Хрунгнир. — Мой конь. Золотая Грива, гораздо быстрее и лучше твоего!» Он был так зол, что не мешкая вскочил на своего коня и поскакал к Одину, решив проучить хвастуна за его болтовню.
Один развернулся и пустился наутек. В отличие от Тора он не умел с такой же легкостью расправляться с обитателями страны великавов и потому поспешил обратно в Асгард. Он намного опередил Хрунгвира. Тот же, будучи вне себя от ярости, не замечал вокруг ничего, и потому также перемахнул через стену Асгарда и поскакал прямиком к самой Вальгалле.
Одни уже сидел здесь на своем Хлидскьяльве. Он пригласил Хрунгнира войти внутрь. Великан вошел; он был мрачнее тучи и сразу же потребовал, чтобы ему принесли чтояибудь выпить, ведь скакали они довольно долго. Незваный гость был ужасно дерзок и непочтителен. Ни у кого разрешения не спрашивая, он схватил чаши Тора, приказал наполнить их и принялся осушать одну за другой. Никто не смел ему даже слова сказать. Мед был весьма крепким, и, допив последнюю чашу, Хрунгнир зашатался. Речи его при этом стали еще самоувереннее и наглее.
«Придет день, — кричал Хрунгнир, — и я еще вернусь сюда, отберу у вас Вальгаллу и перенесу ее в Ётунхейм. А вас, асов, перебью — всех, за исключением Фрейи и Сив. Их я возьму к себе!»
Вид у него при этом стал совсем бешеным, на губах выступила пена. Он потребовал еще питья, но одна только Фрейя решилась поднести ему мед. Тор, как вы помните, в это время был у меня, — умехнулась Ярнсакса, — а прочие асы и аснни как огня боялись пьяного Хрунгнира. И неудивительно, ибо в ярости он крушил все вокруг себя и неистово орал, требуя, чтобы ему принесли весь мед и пиво, какие только найдутся в Асгарде.
Долго не унимался Хрунгнир, и наконец асам надоело слушать его хвальбу. Кто-то из них упомянул имя Тора. Этого оказалось достаточно — Тор тут же появился в зале.
Увидев распоясавшегося Хрунгнира, он пришел в ярость и пригрозил ему своим Мьелльниром. «Кто дал тебе право врываться в Асгард? — грозно воскликнул он, побагровев от гнева. — Кто дал тебе право пить из моих чаш и как смеешь ты заставлять Фрейю наливать тебе мед?!»
«Угомонись! — отвечал ему Хрунгнир. — Меня пригласил сюда сам Один!»
«Думаю, сейчас ты пожалеешь, что принял это приглашение!» — крикнул Тор и замахнулся Мьелльниром.
«Мало чести тебе будет, если ты убьешь безоружного, — сказал Хрунгнир.
— Покажи свое мужество: давай сражаться возле моей усадьбы!»
— Это вон там, — вмешался в разговор Магни и показал на соседнюю усадьбу. — Она зовется Гротунагорд.
Ярнсакса кивнула и продолжала:
— «Будь со мной мой щит и точильный камень, — кричал Хрунгнир, — мы бы могли сразиться с тобой и здесь! Но если ты убьешь меня безоружным, Тор, то навеки прослывешь трусом!»
Бесстрашный Тор ни секунды не колебался и принял вызов. Хрунгнир тут же ускакал в Ётунхейм и принялся хвалиться тем, что совершил. Все великаны сочли его очень смелым. Они надеялись также, что Хрунгниру повезет и он сможет сокрушить наконец Тора — грозу Ётунхейма.
Многие взялись помогать ему готовиться к битве и общими усилиями вылепили из глины огромного человека, который должен быть сопровождать Хрунгнира в предстоящем бою, ибо никто другой на это не решался. Глиняного человека назвали Меккуркальви. Хрунгнир зарезал лошадь и вложил ее сердце исполину в грудь. Голова Меккуркальви была вытесана из камня, щитом ему служила огромная каменная плита.
Вскоре после того, как глиняный человек был готов, показался Тор, скачущий на своей колеснице, запряженной козлами. В качестве помощника он взял с собой Тьяльви.
Меккуркальви и Хрунгннр стояли, поджидая их, закрывшись своими щитами. Каждый из них был вооружен длинным точильным камнем. Но вид их нисколько не испугал ни Тора, ни Тьяльви. Колесница остановилась, Тьяльви спрыгнул на землю, подбежал к Хрунгниру и крикнул ему: «Берегись! что толку закрываться щитом?! Тор уже давно заметил тебя и пробирается под землей, чтобы напасть врасплох снизу!»
Хрунгннр поверил Тьяльви, ибо тот происходил из рода великанов. Он положил свой щит на землю и встал на него ногами, по-прежнему сжимая в руке точильный камень.
Но несмотря на утверждения Тьяльви, Тор и не думал спускаться под землю. Наоборот, он как буря налетел на Хрунгнира и метнул в него свой молот.
Увидев это, Хрунгнир изо всех сил запустил в Тора точильный камень как раз в тот момент, когда Мьеллышр вылетел из руки аса. Молот и точило столкнулись а воздухе, и камень разлетелся на тысячу осколков. Один из них попал Тору в голову, и он рухнул, потеряв сознание.
Однако Мьелльнир продолжал лететь в сторону Хрунгнира. Он угодил великану прямо в лоб и вышиб нз него дух. Хрунгнир во весь рост растянулся на земле, а надо сказать, роста он был немалого. Он упал навзничь, и одна его нога оказалась у Тора на горле.
Тьяльви тем временем без особого труда расправился с Меккуркальви и поспешил к Тору. Он попытался снять с него ногу Хрунгнира, но нога была очень тяжелая, и это оказалось Тьяльви не под силу.
Некоторые асы также пробовали приподнять ногу Хрунгнира, однако все было напрасно. Освободить Тора не мог никто, а он, между прочим, начал уже задыхаться, лицо его посинело.
— Тогда-то и пришел он, Магни, — Ярнсакса указала на сына. — В ту пору ему было всего лишь три дня от роду, но он уже умел ходить и разговаривать. Увидев, в каком положении находится отец, малыш сказал: «Жаль, что я пришел так поздно. Если б мне пришлось схватиться с этим великаном, я бы справился с ним одной левой». Ты помнишь это, мой мальчик?
— спросила Ярнсакса, улыбаясь.
Магни кивнул и смущенно отвел глаза.
— Так вот, Магни снял с шеи Тора ногу Хрунгнира с такой легкостью, как будто это была пушинка, — продолжала Ярнсакса. — Спустя некоторое время щеки Тора снова порозовели, он пришел в себя. «Когда ты вырастешь, ты станешь таким же могучим, как я», — похвалил он Магни и в благодарность подарил ему коня Хрунгнира — Золотую Гриву. С тех пор он стоит в нашей конюшне.
Один, который все это время просидел дома в Вальгалле, ужасно разозлился, узнав, что великолепный конь Хрунгнира достался Магни. Он сам захотел заполучить его, а кроме того, считал, что сын великанши не достой» принимать дары от асов, даже если отец его — Тор.
Однако Тор имел право самостоятельно распоряжаться завоеванным в бою конем, и тут уж Один ничего не мог поделать. Золотая Грива достался Магни, и с тех пор никто еще не решался его у нас оспаривать. Не так ли, мой мальчик?
Магни снова смущенно улыбнулся и покачал головой.
— Пусть бы только попробовали, — пробормотал он.
Эрик давно уже с некоторой опаской косился в его сторону. Он заметил, что Магни небрежно поигрывал камнем, поднятым с пола. Внезапно он нечаянно сжал его — камень на глазах превратился в песок.
«Если б он только захотел, мог бы заработать кучу денег, демонстрируя такую силищу!» — восхитился Эрик. Он вдруг подумал, что ни разу ни слышал, чтобы асы или великаны хоть словом обмолвились бы насчет денег. Кто-то кому-то что-то давал или же получал, случалось, рассказывал и о том, как кто-то с кем-то менялся, но — и только!
В этот момент Ярнсакса прервала его размышления, спросив у Труд, не удалось ли асам извлечь обломок точила Хрунгнира нэ головы Тора.
— Нет, к сожалению, у нас так ничего и не получилось, — ответила девочка. — Когда Тор вернулся к себе на Трудвангар, он послал за вельвой Гроа, чтобы она приехала к нему в Бильскирнир, — она одна знала заклинания, которыми можно было извлечь камень.
Гроа приехала и начала колдовать — камень стал понемногу выходить наружу. Тор при этом почувствовал такое облегчение, что, не дожидаясь, пока он выйдет полностью, поведал вельве, что видел в Ётунхейме ее мужа — Эрванделя Храброго. Он давно уже бесследно исчез, но, когда Тор встретил его, тот как раз собирался возвращаться домой.
Услышав это, Гроа так обрадовалась, что забыла все заклинания. Она ни о чем не могла теперь думать, кроме своего возлюбленного Эрванделя, и осколок точила Хрунгвира так и остался сидеть на прежнем месте!
Ярнсакса и Магни дружно посмеялись над этой историей. Затем Магни, все еще посмеиваясь, спросил Эрика, не хочет ли он взглянуть на Золотую Гриву.
Разумеется, Эрик был не прочь посмотреть на замечательного коня; оба юноши направились в конюшню. Там рядом с медленно жующим овес Ховварпниром стоял большой золотисто-рыжий конь. Красивые благородные животные прекрасно смотрелись вместе, казалось, они я сами сознают это. Длинные шелковистые хвосты их слегка подрагивали.
— Хочешь прокатиться? — предложил Магни.
Эрик кивнул, И вскоре уже ребята скакали по полям на своих великолепных скакунах. Когда они подъехали к Гротунагорду, Эрик увидел то, что осталось от глиняного исполина, сделанного великанами. Вероятно, он действительно был огромен. Большая часть его разлетелась на куски целыми остались одни лишь ноги, возвышавшиеся над землей как два громадных столба. Под одной из них виднелась лисья нора.
Магни и Эрик немного посидели, любуясь живописными красками заходящего солнца. Было тепло, воздух как будто застыл.
— Вам нужно быть очень осмотрительными, — нарушил наконец молчание Магни. — У меня такое предчувствие, что ваше присутствие здесь вскоре будет обнаружено.
Эрик кивнул. Он понимал, как трудно сохранить в тайне их путешествие через весь Ётунхейм.
— Вы направляетесь на восток?
Эрик снова кивнул.
— Будьте особенно осторожны, когда поедете через Железный Лес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46