Да, я помню твою безбрежнуюЛаску и преданность буйную.
Помню я, как девятым валомНадо мной твоя грудь нависала.В жизни мне всего было навалом.Но всегда мне казалось мало.
И вот на тебе, что же такое —Я вдруг понял в момент – достаточно!Понял я, когда гладил рукоюТвое тело взлетно-посадочное.
Неужели вся жизнь обман,Пресыщение счастья без цели?Ах, какой у нас был роман,Не роман был, а просто – бестселлер!
Закончив свое выступление, Ловд изящно поклонился и тут же заметил нас, а заметив, так и замер, не разогнувшись.И тут вместе с овациями грянули петухи.Рассвет!Все стало рассыпаться, оплавляться, таять, исчезать, разваливаться, рассеиваться, улетучиваться. В комнате остались только Ловд, Ясна, Спитла и я.Немая сцена.(Занавес.) ЭПИЛОГ, КОТОРЫЙ И ДОЛЖЕН БЫЛ БЫТЬ ЭПИЛОГОМ Я случайно не действую вам на нервы? Д. Адамс Вместо слов оправдания или хотя бы приветствия мы услышали от Ловда:– Ну как? Вам понравилось?– В общем-то, да, – ответила Спитла.– Спасибо. А тебе, Ясна?– Смело. Довольно-таки смело.– Ловд! – Я пристально посмотрела на юного поэта. – Я жду объяснений! Что все это значит? Почему меня вызывают в школу? Ты меня позоришь!– Нет, Йо, ты ошибаешься! Я тебя прославлю! Я всем говорю, что ты моя вторая мама и папа.– Спасибо, конечно, но все-таки объясни, что здесь происходит?! Я ничего не понимаю!!!– А с какого места ты перестала понимать?– С самого начала! ЭПИЛОГ, КОТОРЫЙ ДОЛЖЕН БЫЛ БЫТЬ ПРОЛОГОМ Многие почтенные физики заявляли, что с этим они мириться не могут – возможно, потому, что это профанация науки, но, скорее, потому, что их на такие вечеринки просто не приглашали. Д. Адамс Дверь в приемную директора медленно приоткрылась, и на пороге показался Ловд.– Заходи-заходи! – проговорила Спитла, поманив мальчика своим тринадцатым щупальцем.Ловд подошел поближе и краем глаза заметил, что из одного из ящиков стола секретарши виднеется его сборник стихов «А ШИШу – ни шиша!».– Меня вызывал директор.– Ты знаешь, по какому поводу?– Понятия не имею.– Тогда слушай меня внимательно, Ловд. После того случая, как ты принес стихи в газету «ШИШи – малыши», в которых откровенно выступил с критикой директорской системы обузования, ПрПррП на тебя обозлился.– Еще бы! Я же сказал ему, что с его вкусом к жизни и мировоззрением на детей… в общем, обидел старика.– Да. Обидел. Вот с тех пор он и стал отслеживать всю литературу, что читают студенты. А студенты, как ты знаешь, читают преимущественно самиздатовскую литературу. Вот он и вышел на твои сборники стихов, пользующиеся популярностью. И это его жутко разозлило.– Но почему?!– Помнишь книгу некоего Стюп Хлюпа «Храм без попов»?– Конечно, помню! Такой бездарности я еще не читал. Как только она в наш самиздат попала! Я еще в газете написал на нее довольно-таки ядовитую критическую статью.– Так вот – это его произведение.– Что?!– Не кричи. Вкратце ситуация выглядит так: директор хочет призвать тебя к ответственности и запретить все творческие вечера, которые не включены в учебный план. А также директор мечтает удалить из общественной жизни такое явление, как самиздат.– Что же делать?– Сделаем так. Ты сейчас исчезнешь. А я что-нибудь придумаю.– А как же мой поэтический вечер?– Я думаю, мы его проведем с еще большими шиком и кайфом, чем задумывались. Старшекурсники обещали помочь. Так что все будет в порядке, не переживай.– Хорошо. Но… простите, а почему вы мне помогаете?– Ловд, не хитри, я же видела, что ты заметил у меня в ящике свой сборник стихов. Так что, я думаю, тебе все понятно.– Спасибо.– Не за что, малыш, сочиняй на здоровье.За Ловдом закрылась дверь, а секретарша, нажав на кнопку селектора, проговорила:– К вам Ловд. Впустить?– Да, Спитла, впусти этого хулигана.– Входи, Ловд, – произнесла в пустой приемной секретарша и улыбнулась.А через пять минут из кабинета выбежал разгневанный директор.– Где этот рифмоплет?– Как где? Он же к вам вошел пять минут назад! ТЕНИ ВОЗВРАЩАЮТСЯ К ОБЕДУ Что значит «не были на Альфе Центавра»? Помилуй бог, туда всего-то четыре световых года, рукой подать! Если вы настолько не интересуетесь общественной жизнью, то это ваше личное дело!… Включить подрывные лучи! Д. Адамс ПРОЛОГ Голова была полна лошадей, дыма, шума и запаха крови. Такое происходило всякий раз, когда он чувствовал себя жалким и несчастным. Д. Адамс В парикмахерской к концу рабочего дня не осталось практически никого, кроме меня и сидящего в кресле Трататуна, вокруг которого суетилась молоденькая парикмахерша.Я завороженно смотрела на плакат, висевший напротив входной двери: женщина в косынке, ее правая рука была вытянута в сторону смотрящего, а под изображением стояла подпись:
ТЫ ВСЕ ПОДСТРИГ?
– Как стричь будем? – спросила парикмахерша.– Так, чтобы было не страшно, когда его встретишь утром, и так, чтобы собственные волосы не мешали ему думать об учебе.– Понятно, значит, под «ноль», – сделала вывод девушка и, щелкнув ножницами, стала медленно приближаться к Трататуну, высматривая место на его лохматой голове, с которого можно начать творить красоту.– А может, не надо? – жалобно простонал малыш, вжавшись в кресло и с ужасом посматривая на клацающие ножницы.– Надо! – отрезала я.– Надо! – сказала парикмахерша и отрезала не на словах.Трататун понуро опустил голову и зажмурил глаза. САМОЕ ГЛАВНОЕ ЧУДО Ты же самый-самый… сто очков вперед лягушкам! Д. Адамс Вечер был долгим и сырым, потому как дождь не прекращался уже третьи сутки. Но это не могло стать причиной пасмурного настроения, ведь сегодня у нас был праздник – мы уговорили Трататуна поступить учиться в кулинарную академию. Стоило это нам немало: долгие бессонные ночи, проведенные в уговорах, огромные суммы денег, потраченные на подарки, и многое, многое другое… А вся причина в том, что Трататун прекрасно готовил, но не собирался развивать свой талант в искусство – одним словом, совершенно не хотел учиться.– Не хочу! – говорил он после очередной попытки поставить его на путь истинный. – Я вижу, как маются Ясна с Ловдом, и я не хочу повторять их ошибки!– Но послушай, Трататун, ведь это так прекрасно – освоить профессию и получить диплом! А без диплома в жизни будет трудно.– Ничего подобного! Настоящему мастеру диплом не нужен – ему нужна клиентура.Ладно, все это теперь неважно, Трататун все-таки согласился поступить в академию, и сегодня мы празднуем это событие. А с завтрашнего дня малыш начнет заниматься с репетитором, чтобы иметь максимум шансов выиграть экзаменационный конкурс.– Трататун, – позвала я малыша, – ты скоро? Мы уже все собрались за столом и ждем твоего хваленого угощения.– Бегу-бегу, мои ненасытные!– Давай быстрей, а то наши желудки уже прилипли к позвоночнику, – это голос из-за стола подала Ясна.– Лечу-лечу, мои голодные!– Давай скорее, а то мы уже звереем! – это предупредил Ловд.– Спешу-спешу, мои чревоугодники!Через десять минут в комнату вошел Трататун, неся на вытянутых руках…– Это мое праздничное блюдо, оно называется…– Что это? – воскликнула Ясна.– Это все? – истерично удивился Ловд.Я, правда, тоже была несколько ошарашена. Это блюдо, название которого мы еще не знали, Трататун готовил весь день, и вот теперь на подносе лежало что-то маленькое красного цвета.– Вам что, не нравится? – смущаясь, спросил Трататун.– Нет, может, и нравится, но его КАТАСТРОФИЧЕСКИ МАЛО!!! – заверещали Ясна с Ловдом.– Да нет, его вполне достаточно, – успокоил наш маленький повар. – Вы только попробуйте и, уверяю, насытитесь по самое не хочу.– Ладно, неси сюда свой шедевр, – решила я утешить малыша и свой желудок.Трататун подал мне поднос и ложечку. Я аккуратно отломила кусочек, хотя, поверьте, это было очень сложно, так как на подносе всего и был-то кусочек.– Ну как? – спросил Трататун, пока я жевала яство.– Ты знаешь, очень вкусно, даже… великолепно! – ответила я и потянулась за вторым куском. И, о чудо, на подносе лежал нетронутый…– Трататун, это что?– Вы же не дослушали. Блюдо называется «Неразменный кусочек».Все накинулись на это маленькое лакомство. И, действительно, по прошествии получаса все сидели с крайне сытым выражением лица и настроения.– Но скажи нам, Трататунчик, как у тебя это получилось? – спросила Ясна, восхищенно посматривая на своего друга.– Очень просто. Вы думаете, что, только читая заклинания, можно добиться магического эффекта? Как бы не так! Настоящая родина волшебства – это кулинария! Первым магом на земле был тот, кто первым приготовил обед, так как это и есть САМОЕ ГЛАВНОЕ ЧУДО!– Где же ты этому научился? – поинтересовалась я, так как на моей памяти ничем из колдовского искусства, кроме левитации, Трататун не владел.– Это генетическое. У эльфов оно передается из поколения в поколение.Ах да, вспомнила я, ведь наш Трататун – переходная стадия от медвежонка к эльфу.– Молодец, малыш, я думаю, ты без проблем поступишь в академию.– Угу, – как-то неопределенно буркнул Трататун.– А не пойти ли нам на природу? – предложил Ловд.– Да, вечерний моцион нам не помешает, – согласилась я. МОЦИОН, или ИНТОКСИКАЦИЯ Каждое утро традиционный душераздирающий вопль оповещал окрестности. Д. Адамс Мы вышли во двор и стали медленно прогуливаться вдоль леса. Ловд с Ясной завязали какой-то оживленный спор, а мы с Трататуном шли молча. Но я видела, что малыш уже несколько раз порывался было заговорить со мной, да все как-то не решался. И я из гуманных побуждений пошла ему навстречу:– Трататун, ты мне хочешь что-то сказать?– Да, Йо, точнее, не то чтобы сказать, просто у меня к тебе есть одна просьба… даже не просьба, а дело, в общем-то, и не дело, а так, небольшой пустячок, в принципе, о нем можно было и не говорить, а…– Что ты мне хочешь сказать? – напомнила я малышу.Трататун растерялся и несколько смущенно посмотрел на меня, затем стал медленно, но весьма убедительно краснеть, после чего потупил взгляд в землю и заговорил:– Понимаешь, Йо, чем больше я живу на белом свете, тем все отчетливей ощущаю, что в мире что-то не так. Все происходящее… как бы это сказать, ну, одним словом, у меня такое чувство, что где-то дурят, где-то меня обманывают, но не пойму, где. Все вокруг какое-то поддельное, словно все понарошку. Ты меня понимаешь?– Да, малыш, это называется подростковая философская интоксикация. В свое время и я ею переболела.Договорить мы не успели. Из леса вдруг раздался такой отчаянный, пронзительный смех, что в жилах моментально остыла кровь, а все тело покрылось мурашками. Все замерли. Смех повторился еще раз, потом еще раз, и снова стало тихо, лишь стрекотали кузнечики да щебетали птички.– Что это было? – спросили мои ученики, глядя на меня как на человека, который знает ответы на все вопросы, что, конечно, было не так, например, сейчас.– Не знаю.– Нужно проверить, – предложил Ловд.– Нужно, – согласилась Ясна.Все посмотрели на Трататуна.– Нет! – быстро сказала я, так как поняла, чем сейчас все это закончится. Не хватало, чтобы Трататун в период своего философского осмысления бытия еще пошел проверять, кто там истошно хохотал в густом лесу.– Я пойду! – согласился Трататун.– Нет, Трататун, я запрещаю тебе туда ходить.– И все же я пойду. Должен же я найти ответ на свои вопросы.– Трататун, ответы на твои вопросы не там.– А где?– В твоем сердце!– Так может, это оно и смеялось надо мной?– Трататун!!! – отчаянно закричала я, так как Трататун двинулся в сторону леса. И не успела я осмыслить происходящее и остановить малыша, как он уж скрылся из виду, и наступила тишина. Замолкли даже кузнечики.Я побежала вслед Трататуну, но, как и положено по законам детективного жанра, никого там не нашла. Трататуна и след простыл.Я не знала, что и думать. Осмотр места происшествия, точнее, исчезновения, ничего не дал – все было чисто, как будто тут и не ступала нога Трататуна. У меня просто опустились руки. Я стояла в каком-то столбняке. Возле меня в таком же состоянии стояли Ясна и Ловд. Никто ничего не понимал. В последнее время я только тем и занимаюсь, что кого-нибудь нахожу. Не волшебница, а какое-то бюро находок. ЗЕРКАЛЬЦЕ Бы. Бы.Ясно. У тебя отлично получается. Д. Адамс Что делать? Как он мог пропасть? Ведь еще минуту назад Трататун был здесь. Ладно, не будем паниковать, начнем рассуждать логически, как меня учили в МИСТЕРЕ ИСТУКАНЕ: перед тем как найти объяснение следствию, нужно найти причину объяснения. Итак, Трататун исчез в тот миг, когда пошел выяснять, кто же это хохотал.– Ясна, Ловд, идите сюда! – позвала я детей. – Скажите мне, что так может хохотать в лесной чаще?– Так смеется сытый людоед! – предположил Ловд.– Нет, – перебила его Ясна, – так хохочет ежик, когда ему травка пузико щекочет!– Да-а… Ваши предположения весьма интересны, но я бы сказала, что смех этот был какой-то… не от мира сего. Давайте попробуем еще раз осмотреть место происшествия. Может, что-то ускользнуло от нашего взора.Сделав еще одну попытку, мы окончательно убедились, что все наши усилия тщетны. Ничего не оставалось, как прибегнуть к помощи магии.– Ясна, наше походное зеркальце у тебя в сумочке?– Да.– Давай его сюда.Малышка протянула мне небольшое круглое зеркальце, доставшееся мне от моей прабабушки Петялисы-Обворожительной. Не раз это магическое зеркальце выручало мою родственницу от жизненных невзгод и негодной жизни. Взяв его в руки, я произнесла:– Свет мой зеркальце, скажи да всю правду доложи, а то разобью к чертовой матери, барахло антикварное! (К сожалению, зеркальце было характера скверного и понимало только такое обращение.)– Докладываю, – ответило зеркальце. – То, что люди называют правдой, есть продукт взаимной договоренности некой совокупности лжецов, бессознательно пребывающих в континууме иллюзорности бытия и… ой, кто это?!– Это я, Йо, правнучка Петялисы-Обворожительной, – робко ответила я.– А… И что же ты хочешь?– Я хочу узнать, где находится Трататун.– Что, родимая, суженого-ряженого потеряла? Ускакал соколик к соседской орлице?– Э…– А может, черт с ним, с кобелем этим легкокрылым? Хочешь, я тебе такого молодца покажу – закачаешься!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32