https://wodolei.ru/catalog/mebel/
– быстро спросила я.– Не знаю.– Не ври.– Не вру. Я правда не…– Трататун! Я что, спрашиваю тебя для того, чтобы принести Ясне вред? – настаивала я на откровенности.– Йо, а ты не будешь ее ругать?– Не хочу напрасно обнадеживать тебя, но я просто не знаю, что с ней сделаю. Как минимум превращу в царевну-лягушку, чтобы она на собственной шкуре…– Тогда не скажу.– Как это не скажешь?! Она ведь так жестоко с тобой обошлась!– Нет, я добровольно.– Что?– Я сам согласился. Она предупреждала, как это будет.– И ты согласился на эту пытку? И после того как ты добровольно пошел на это, ты хочешь уверить меня, что ничего не знаешь? И еще требуешь от меня милосердия к Ясне? – гневно выпалила я, а внутренне восхитилась такой преданной дружбой. В мои ученические годы у меня не было таких верных и самоотверженных друзей. Даже завидно.– И вовсе это была не пытка, – стал выкручиваться Трататун. – Я выучил все заклинания! А не заколдуй она меня, когда бы я вообще засел за книги?– Так значит, добровольно?– Да. Она просила помочь – и я помог. Старый друг лучше двух старух!– Понятно. И куда она пошла?Но Трататун не поддался на этот трюк.– Йо, ты не будешь ее ругать? Обещаешь?– Ладно, обещаю.– Она пошла к святому Антонио.– Куда? К кому?!– К Антонио. Ты что, не знаешь, кто это?– Знаю! Поэтому я и в таком ужасе!!! ПОДСУШЕННЫЙ РАЗГОВОР Чего же они здесь делают, на распутье, в диком древнем поле, вдалеке от Москвы, от балета «Красный мак», от антикварных магазинов и знаменитой картины художника Репина «Иван Грозный убивает своего сына»? И. Ильф, Е. Петров Быстро одевшись, мы с Трататуном отправились в лес, где обитал святой Антонио. Это был известный в округе аскет, Очищенный, то есть достигший божественной чистоты. Однажды он отказался от всего мирского, от плотских искушений, от мороженого и конфет, от всех своих долгов и обещаний, от обывательских разговорчиков и всего прочего и направил все свои помыслы к высшим сферам бытия, удалившись в лес для интенсивной и полноценной духовной жизни. Простые люди к таким аскетам-чистюлям (в смысле Очищенным) относятся с большим уважением, считается, что они знают нечто такое, что давно уже не «нечто», а ТАКОЕ!!! Правда, внимательный читатель, наверное, заметил, что я пришла в ужас оттого, что малышка направилась к такому праведному человеку, как святой Антонио. Казалось бы, с чего такой страх? Ответить на этот вопрос довольно-таки сложно, особенно если учесть, что в следующем абзаце мы с Трататуном так быстро идем, что на разговоры просто нет времени, так что, читатель, поверь мне на слово – кошмар!!!Мы с Трататуном шли настолько быстро, насколько позволяла планировка леса, а так как он, в смысле лес, в течение последних семисот лет был предоставлен исключительно самому себе, на свое собственное усмотрение, то планировка отсутствовала напрочь – деревья росли где попало и где попадало: куда желуди попадали – там и вырастали.Наконец-то мы вышли на более-менее протоптанную тропинку. Люди часто навещали святого Антонио, это считалось хорошим тоном – в лице святого приобщиться к возвышенному. Люди приходили к Антонио, чтобы он одарил их своей милостью, озарил божественным светом или просто помог советом. Зачастую люди приходили узнать у святого, к чему ломается третий зубчик расчески, отчего чешутся руки перед дракой, к чему снится шило в мешке. Много вопросов терзает человеческую душу, тянущуюся к Богу, а к кому же еще идти с таким, как не к аскету-чистюле? И, судя по тому, что тропинка уже превратилась в небольшую канавку, посещения святого Антонио чем дальше, тем больше входили в моду. (Хотела бы я знать, с каким же вопросом к нему подалась моя малышка?)Через некоторое время мы практически добрались до шалаша аскета, как вдруг услышали разговор между Ясной и святым Антонио. Я и Трататун замерли за кустами на некотором расстоянии от говоривших, чтобы не выдать своего присутствия.– Все настолько плохо? – спросил святой Антонио, перебирая в руках темно-красные четки из застывших слезинок дракона.– Не то чтобы настолько, но плохо, – проговорила Ясна. – Она вся такая закомплексованная, такая зажатая, вся такая душевно зажмуренная, замурованная в себе, что просто кошмар. Как мне ей помочь, святой Антонио? Как заставить ее выйти из своего душевного подполья и открыться, распахнуться навстречу миру?– Мирянка, мне понятна твоя просьба. Передай своей подруге, что я буду всю ночь молиться за нее, а наутро ее озарит небесная милость.– Спасибо, Антонио! – поблагодарила святого Ясна и, поклонившись, медленно стала уходить, то и дело оглядываясь на стоящего в умиротворении Антонио, который уже весь сконцентрировался на следующем посетителе – скрюченном маленьком старичке.Что-то меня насторожило в поведении малышки. Во-первых, что это за подруга такая несуразная, которая настолько закомплексована? Насколько мне известно, все подружки моей девочки как раз наоборот – так раскомплексованы, что иногда их хочется немножко закомплексовать. А во-вторых, почему она сначала не обратилась ко мне, ведь мы никогда не скрываем друг от друга ее проблем!Додумать эту мысль я не успела – нужно было обогнать Ясну и первыми прийти домой, чтобы не вспугнуть малышку раньше времени. Поэтому мы с Трататуном весь свой маршрут проделали в обратном направлении с такой скоростью, что Ясну пришлось еще минут двадцать дожидаться. За это время я успела продумать все свои дальнейшие действия.(Как потом выяснилось, Ясна домой и не спешила, она, видите ли, цветочки собирала и любовалась жизнью жучков и муравьев.) ПРИТЧА О ПРИЧИТАНИЯХ Чем только ни занимаются люди! Параллельно большому миру, в котором живут большие люди и большие вещи, существует маленький мир с маленькими людьми и маленькими вещами. И. Ильф, Е. Петров Ясна вошла в дом, убедившись, что Трататун уже отчитал свои три часа, легла на кровать в своей комнате и мечтательно воздела к потолку глазки. И вот в этот момент, постучавшись в дверь, вошла я.– Как дела, Ясна?– Спасибо, Йо, все в порядке. Как говорится, волки сыты и овцы в шерсти.– Правда, все в порядке?– А что, есть подозрения, что я тебе вру? – ехидно спросила малышка.– Да нет. Подозрений никаких, что ты сразу обороняешься? Просто зашла поболтать. Так, по-простому, по-девичьи, так сказать.– А-а… Понятно. Ну давай, болтай.– Ясна, девочка моя, мне кажется, с тобой что-то происходит.– С чего ты взяла? Я просто устала. Волнуюсь перед экзаменами.– Ну, может быть, может быть. Знаешь, я хочу рассказать тебе одну поучительную историю. Почти притчу из жизни моего знакомого колдуна по имени Сапиент Сат.– Да? Рассказывай.
* * *
… Было это в мои студенческие годы, когда я только поступила в МИСТЕР ИСТУКАН. Как сейчас помню теплое летнее утро, когда мы, два студента и три студентки, сидели в кафе на берегу реки Стикс и смотрели на плавающего между берегами паромщика. Колоритный, надо сказать, был мужик. Анекдотов знал превеликое множество – пока новый анекдот ему не расскажешь, ни одного шамана не пустит в Нижний Мир. Кстати, скоро в издательстве «Бодхисваха» выйдет его сборник анекдотов «А напоследок я скажу…». Не забыть бы купить. Впрочем, я отвлеклась. Значит, стоим мы и глядим на паромщика, который медленно плывет от одного берега к другому. Много философских мыслей навевало нам это созерцание. Вдруг Сапиент предложил нам странную игру – она называлась «колдуны-инквизиторы». Это совершенно детская игра. В нее играют даже ученики первых классов магических школ. Правила таковы: две команды – одни ищут других, то есть вторые ищут первых. Чтобы ищущим было легче найти колдунов, те оставляют за собой какие-нибудь чудеса, но так, чтобы их не сразу можно было увидеть. Подобные игры развивают наблюдательность, ведь не каждый способен за обычной вещью увидеть чудесное. Мы, конечно же, удивились, зачем нам играть в такую простую игру. Но Сат оказался не таким уж простым человеком, он предложил усложнить правила. Во-первых, расширить зону игры до размеров Вселенной, а во-вторых, чудеса делать как можно заметней, ибо как найти тогда след во Вселенной? Мы чуть-чуть подумали и согласились. Вот так мы оказались с Сапиентом Сатом в разных командах – он в команде колдунов, я в команде инквизиторов.Игра началась: колдуны скрылись из виду, и мы через полчаса принялись их искать.Первое, что привлекло наше внимание, – это гигантские постройки в виде пирамид в каком-то ужасно отсталом измерении. И действительно, когда мы напали на след, то обнаружили в этих пирамидах забальзамированные голограммы наших «колдунчиков».Дальше игра пошла стремительней, мы находили чудо за чудом, и дело подходило к концу – осталось всего-навсего найти восьмое чудо света, и мы были бы у цели, но вот здесь и начинается то, о чем я хотела бы тебе рассказать.Мы, я и одна моя однокурсница, шли по доске, переброшенной через быстрый ручей, как вдруг нам навстречу вышел, качаясь из стороны в сторону, племенной бык. Он угрюмо посмотрел на наши красные платья и что-то там себе в подсознании такое решил, что нам почему-то стало не по себе. Естественно, мы особо не боялись, превратить такого монстра в безобидную козявку нам ничего не стоило. Но перед тем как совершить такое насилие над животным, всегда вспоминаешь поучительную притчу о том, как один восточный мудрец превратил любопытную женщину, которая донимала его несколько лет, в бабочку. Но это окончилось весьма печально. Восточный мудрец так запутался, что вскоре перестал отличать реальность ото сна и всю свою оставшуюся жизнь решал, кто из них кому снится: его кошмар снится бабочке или кошмар бабочки снится ему.А тем временем бычок стал медленно, но постепенно приближаться к нам. И когда до трагедии оставалось каких-то пару шагов, он вдруг остановился и тихим голосом попросил уступить ему дорогу.Не могу тебе передать, как это нас поразило. Но не буду утомлять твой детский ум подробностями, главное то, что этот бычок оказался заколдованным мясником.– Кем? – воскликнула Ясна.– Мясником. Это очень грустная история. Однажды мясник, то есть бык, то есть человек по имени Хрям Шляп, для расширения своего бизнеса зарезал корову, одиноко пощипывавшую травку на полянке неподалеку от скотобойни. Но, к несчастью, это оказалась дочка местного шамана, которая в таком виде размышляла над философскими вопросами. Ее отец так разгневался, что тут же превратил и самого мясника в быка, но заклятие было наложено таким образом, что расколдовать его можно было, только сделав из мясника, то есть уже из быка, котлету. И, словно издеваясь, а на самом деле даже не словно, а именно издеваясь, шаман направил несчастного бычка в измерение, где жили сплошные вегетарианцы, которым даже в голову, а не то что в руки, не могла прийти мысль убить животное. Вот так он уже несколько лет слоняется по этому измерению в поисках доброй души, которая могла бы его зарезать, сделать котлету и съесть ее.После услышанного Ясна несколько побледнела.– Постой, Йо, но ведь если его съесть, то он, прости, умрет.– В том-то и дело, что нет! Как только его съедят, душа отделится и переместится в астральный план, а оттуда – в свое физическое тело. Ибо тело мясника шаман, который к концу произнесения заклятья все-таки расчувствовался, переместил в музей Древних Редкостей. Забальзамированное тело выставлено для всеобщего обозрения, на радость и к любопытству посетителей, в качестве копии мумии один к одному Размазняса Двести одиннадцатого… Вот такая история, малышка. В этом измерении было суждено ему бродить целую вечность, но он почувствовал, что мы не отсюда, и попросил сделать с ним то, что нужно сделать, – зарезать.– Какой ужас! – воскликнула Ясна.– Да, моя девочка, мы пришли в такой же ужас, как и ты, но потом подумали, в каком же ужасе постоянно пребывает этот несчастный, и… ладно, не буду тебя томить подробностями… котлеты были вкусными и аппетитными.– Не может быть!!! Вы… ВЫ УБИЛИ НЕСЧАСТНОГО БЫЧКА?!!– Да не кричи ты так! Мы не убили, мы совершили акт милосердия. Неужели было бы лучше, если бы этот несчастный до сих пор мучился?– Нет, но…– Вот тебе, девочка моя, и притча о причитаниях. Запомни на всю жизнь: не все то доброе, что доброе, и не все то еда, что в рот помещается. Иногда, чтобы человеку жилось лучше, нужно совершить нечто такое, что для остальных покажется страшным делом, а в действительности будет актом милосердия. Ты меня понимаешь?– Не совсем. Но что же все-таки было с этим… как его… Сапиент Сатом?– С ним-то, как раз, тоже вышла интересная история. Как только мы выполнили просьбу этого бычка, Сапиент Сат вдруг сам явился к нам и сказал, что игра закончена, так как в астрале творится что-то неладное: какая-то душа буйствует и не может найти свое тело. Кричит, что ей обещали, что все будет хорошо, что ее тело покоится в каком-то музее, но за то время, пока она прогуливалась по физическому плану в облике бычка, музей поставили на реставрацию, и во время ремонтных работ тело ненароком уронили на пол, а поверх уронили еще и что-то тяжелое. Одним словом, физическое тело перестало быть телом. Душа так разбушевалась, что грозит нарушить все законы Мироздания, которые и так настолько шатки, что шатать их уже некуда. Одним словом, Мироздание рушится, и нам не до игр. Сама понимаешь, малышка, мы все сообразили и рассказали Сапиенту обо всем, что произошло некоторое время назад. Сат был одним из лучших учеников на нашем курсе, поэтому он ни капельки не растерялся, а быстренько сконцентрировался и узнал, что в одном из храмов нашего измерения умирает святой человек. Вот Сапиент и поместил душу этого несчастного бычка туда. Он мыслил логически: раз человек испытал на себе такие превратности судьбы, то уж наверняка сделал соответствующие правильные выводы, и теперь святой станет еще святее. Вот такая история.– Понятно, но в чем мораль? – зевая, спросила Ясна.– А мораль, моя девочка, в том, что имя этого святого было АНТОНИО!!! ГЛАВА БЕЗ НАЗВАНЬЯ – Что вы пристаете? – хмуро сказал Балаганов.– Нет, вы спросите!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
* * *
… Было это в мои студенческие годы, когда я только поступила в МИСТЕР ИСТУКАН. Как сейчас помню теплое летнее утро, когда мы, два студента и три студентки, сидели в кафе на берегу реки Стикс и смотрели на плавающего между берегами паромщика. Колоритный, надо сказать, был мужик. Анекдотов знал превеликое множество – пока новый анекдот ему не расскажешь, ни одного шамана не пустит в Нижний Мир. Кстати, скоро в издательстве «Бодхисваха» выйдет его сборник анекдотов «А напоследок я скажу…». Не забыть бы купить. Впрочем, я отвлеклась. Значит, стоим мы и глядим на паромщика, который медленно плывет от одного берега к другому. Много философских мыслей навевало нам это созерцание. Вдруг Сапиент предложил нам странную игру – она называлась «колдуны-инквизиторы». Это совершенно детская игра. В нее играют даже ученики первых классов магических школ. Правила таковы: две команды – одни ищут других, то есть вторые ищут первых. Чтобы ищущим было легче найти колдунов, те оставляют за собой какие-нибудь чудеса, но так, чтобы их не сразу можно было увидеть. Подобные игры развивают наблюдательность, ведь не каждый способен за обычной вещью увидеть чудесное. Мы, конечно же, удивились, зачем нам играть в такую простую игру. Но Сат оказался не таким уж простым человеком, он предложил усложнить правила. Во-первых, расширить зону игры до размеров Вселенной, а во-вторых, чудеса делать как можно заметней, ибо как найти тогда след во Вселенной? Мы чуть-чуть подумали и согласились. Вот так мы оказались с Сапиентом Сатом в разных командах – он в команде колдунов, я в команде инквизиторов.Игра началась: колдуны скрылись из виду, и мы через полчаса принялись их искать.Первое, что привлекло наше внимание, – это гигантские постройки в виде пирамид в каком-то ужасно отсталом измерении. И действительно, когда мы напали на след, то обнаружили в этих пирамидах забальзамированные голограммы наших «колдунчиков».Дальше игра пошла стремительней, мы находили чудо за чудом, и дело подходило к концу – осталось всего-навсего найти восьмое чудо света, и мы были бы у цели, но вот здесь и начинается то, о чем я хотела бы тебе рассказать.Мы, я и одна моя однокурсница, шли по доске, переброшенной через быстрый ручей, как вдруг нам навстречу вышел, качаясь из стороны в сторону, племенной бык. Он угрюмо посмотрел на наши красные платья и что-то там себе в подсознании такое решил, что нам почему-то стало не по себе. Естественно, мы особо не боялись, превратить такого монстра в безобидную козявку нам ничего не стоило. Но перед тем как совершить такое насилие над животным, всегда вспоминаешь поучительную притчу о том, как один восточный мудрец превратил любопытную женщину, которая донимала его несколько лет, в бабочку. Но это окончилось весьма печально. Восточный мудрец так запутался, что вскоре перестал отличать реальность ото сна и всю свою оставшуюся жизнь решал, кто из них кому снится: его кошмар снится бабочке или кошмар бабочки снится ему.А тем временем бычок стал медленно, но постепенно приближаться к нам. И когда до трагедии оставалось каких-то пару шагов, он вдруг остановился и тихим голосом попросил уступить ему дорогу.Не могу тебе передать, как это нас поразило. Но не буду утомлять твой детский ум подробностями, главное то, что этот бычок оказался заколдованным мясником.– Кем? – воскликнула Ясна.– Мясником. Это очень грустная история. Однажды мясник, то есть бык, то есть человек по имени Хрям Шляп, для расширения своего бизнеса зарезал корову, одиноко пощипывавшую травку на полянке неподалеку от скотобойни. Но, к несчастью, это оказалась дочка местного шамана, которая в таком виде размышляла над философскими вопросами. Ее отец так разгневался, что тут же превратил и самого мясника в быка, но заклятие было наложено таким образом, что расколдовать его можно было, только сделав из мясника, то есть уже из быка, котлету. И, словно издеваясь, а на самом деле даже не словно, а именно издеваясь, шаман направил несчастного бычка в измерение, где жили сплошные вегетарианцы, которым даже в голову, а не то что в руки, не могла прийти мысль убить животное. Вот так он уже несколько лет слоняется по этому измерению в поисках доброй души, которая могла бы его зарезать, сделать котлету и съесть ее.После услышанного Ясна несколько побледнела.– Постой, Йо, но ведь если его съесть, то он, прости, умрет.– В том-то и дело, что нет! Как только его съедят, душа отделится и переместится в астральный план, а оттуда – в свое физическое тело. Ибо тело мясника шаман, который к концу произнесения заклятья все-таки расчувствовался, переместил в музей Древних Редкостей. Забальзамированное тело выставлено для всеобщего обозрения, на радость и к любопытству посетителей, в качестве копии мумии один к одному Размазняса Двести одиннадцатого… Вот такая история, малышка. В этом измерении было суждено ему бродить целую вечность, но он почувствовал, что мы не отсюда, и попросил сделать с ним то, что нужно сделать, – зарезать.– Какой ужас! – воскликнула Ясна.– Да, моя девочка, мы пришли в такой же ужас, как и ты, но потом подумали, в каком же ужасе постоянно пребывает этот несчастный, и… ладно, не буду тебя томить подробностями… котлеты были вкусными и аппетитными.– Не может быть!!! Вы… ВЫ УБИЛИ НЕСЧАСТНОГО БЫЧКА?!!– Да не кричи ты так! Мы не убили, мы совершили акт милосердия. Неужели было бы лучше, если бы этот несчастный до сих пор мучился?– Нет, но…– Вот тебе, девочка моя, и притча о причитаниях. Запомни на всю жизнь: не все то доброе, что доброе, и не все то еда, что в рот помещается. Иногда, чтобы человеку жилось лучше, нужно совершить нечто такое, что для остальных покажется страшным делом, а в действительности будет актом милосердия. Ты меня понимаешь?– Не совсем. Но что же все-таки было с этим… как его… Сапиент Сатом?– С ним-то, как раз, тоже вышла интересная история. Как только мы выполнили просьбу этого бычка, Сапиент Сат вдруг сам явился к нам и сказал, что игра закончена, так как в астрале творится что-то неладное: какая-то душа буйствует и не может найти свое тело. Кричит, что ей обещали, что все будет хорошо, что ее тело покоится в каком-то музее, но за то время, пока она прогуливалась по физическому плану в облике бычка, музей поставили на реставрацию, и во время ремонтных работ тело ненароком уронили на пол, а поверх уронили еще и что-то тяжелое. Одним словом, физическое тело перестало быть телом. Душа так разбушевалась, что грозит нарушить все законы Мироздания, которые и так настолько шатки, что шатать их уже некуда. Одним словом, Мироздание рушится, и нам не до игр. Сама понимаешь, малышка, мы все сообразили и рассказали Сапиенту обо всем, что произошло некоторое время назад. Сат был одним из лучших учеников на нашем курсе, поэтому он ни капельки не растерялся, а быстренько сконцентрировался и узнал, что в одном из храмов нашего измерения умирает святой человек. Вот Сапиент и поместил душу этого несчастного бычка туда. Он мыслил логически: раз человек испытал на себе такие превратности судьбы, то уж наверняка сделал соответствующие правильные выводы, и теперь святой станет еще святее. Вот такая история.– Понятно, но в чем мораль? – зевая, спросила Ясна.– А мораль, моя девочка, в том, что имя этого святого было АНТОНИО!!! ГЛАВА БЕЗ НАЗВАНЬЯ – Что вы пристаете? – хмуро сказал Балаганов.– Нет, вы спросите!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32