Дядюшка Друд ушел к своему другу делиться новостями, а мы, подперев щеки руками, сели у окошка.Этот долгий день наконец-то подходил к финалу, и нами овладела такая апатия ко всему, что мы решили сегодня уже ничего не делать – всеми неотложными делами займемся завтра, как говорится, «утро вечера попозже».За окном светила луна, детишки из соседних дворов играли в снежки и лепили снеговиков. Но вдруг все это веселье мигом прекратилось – на горизонте показалась мадам Менс.Она медленно шла, вся запорошенная снегом. Шаг ее был тверд и уверен, в ней чувствовались огромная сила, несгибаемые воля и позвоночник.На душе стало как-то неуютно, почему-то в голову пришла мысль, что вечер окончательно и бесповоротно потерян для полноценного отдыха.Мадам Менс постучала в дверь, и нам глупо было делать вид, что в доме никого нет. Поэтому, кряхтя всем, чем только можно, плюс мыслями, мы отворили дверь.Мадам Менс, не тратя зря и секунды, тут же с порога сообщила:– Нам нужно идти в Братство Лесных Кроликов!– Зачем?– Чтобы допросить их. Чует мое сердце, они что-то скрывают!– Но на улице темно, дело близится к ночи!– Ничего страшного, я взяла с собой факелы, к утру мы вернемся.– Мадам Менс, простите, но вам не кажется, что нам необходимо отдохнуть?– Господи, какие вы жестокие! Какие вы бессердечные! Мой сын в опасности, а вы собираетесь преспокойно и сладко спать! Не хотите со мной идти и не надо! Я пойду сама!– Но вы можете…– Мама может все! – гордо вскинув голову, проговорила Менс и, хлопнув дверью, вышла на улицу.– О! Что за женщина! – вырвалось у меня. – Что будем делать, малышка?– Если отпустить ее одну в Братство Лесных Кроликов, она всех там съест! Придется идти.– А может, ну ее?– Йо, а как же наша репутация? Ведь она разнесет по всему свету, что мы бессердечные! Да и жалко все-таки мальчика.– Ладно, – согласилась я, – одевайся. Только не забудь взять с собой на всякий случай нашу походную магическую сумочку. А я пока напишу дядюшке записку, чтобы он не волновался.Ясна пошла собирать вещички, а я села писать записку.
Дядюшка Друд, мы скоропостижно покинули дом. Сильно не волнуйся – мы с мадам Менс. Надеемся, скоро будем.
Ясна собралась на удивление быстро, и мы, закрыв за собой дверь, пошли догонять мадам Менс, тем более что это было несложно. Со своим решительным шагом, но хлопотливым характером она ушла не далеко.– Мадам Менс, подождите! Мы с вами!– Вот и хорошо! Возьмем их тепленьких! – злорадно сказала она и еще решительней зашагала в сторону Дубового Леса.Я держала Ясну за руку, а Ясна держала в руке наш походный магический мешочек, в котором мы берем с собой самое необходимое в долгих странствиях: соль, спички, пачка печенья, волшебный порошок для восстановления сил под названием «Эх, раз, еще раз!», талисман от насекомых, косметика, бинт и обезболивающая настойка «Держись!», подзорная труба, гадательные камушки, экстренный запас денег и три корочки хлеба. Хотя на первый взгляд может показаться, что все это должно занимать много места, но это не так – сумочка маленькая, ее можно поместить в двух ладошках, ведь это все-таки предмет магический!Мы семенили за мадам Менс в потемках. Уже давно вечер сменился ночью, а мы все шли и шли, не проронив ни слова. Хорошо еще, что мадам Менс шла впереди и ровняла своим уверенными шагом сугробы, иначе бы мы в них просто-напросто утонули, так как роста мы были миниатюрного, подарочного, так сказать. Но при этом идти в молчании было как-то жутко, и я решила разговорить нашу спутницу.– Мадам Менс, а идти еще далеко?– Нет. Не очень.– Скажите, а у вас никогда с Янатом не возникало ссор или каких-нибудь конфликтов?– Ссор? Нет. Правда, были иногда некоторые недоразумения. Это когда он отказался учиться играть на скрипке, но я потом убедила Яната, что это крайне необходимо для маленького интеллигентного мальчика.– А чем он еще занимался, кроме… игры на скрипке?– О, мой мальчик еще учился играть на фортепиано, учил несколько языков, ходил на уроки правильной речи, в кружок юного математика, в студию банных танцев, в коллектив любителей классической живописи, в школу гармоничного развития, ну и, конечно же, на дополнительные уроки по всеимперской литературе и по выходным занимался с репетиторами по магии.– И что, это все ему нравилось?– Нравилось? Не знаю, наверно. Мы как-то об этом с ним не говорили, вы же видите, его день занят до предела, времени на разговоры, не касающиеся учебы, у нас не было.– А когда же он практикуется в магии?– В свободное от всего остального время.– Простите, – вмешалась в разговор Ясна, – а друзья у Яната есть?– Друзья? Нет, я категорически против друзей, они отвлекают ребенка от процесса его гармоничного развития.– А Янат после себя не оставил никакой записки?– Оставил.– ОСТАВИЛ???– Да, оставил.– Что же вы раньше не сказали?!– Вы не спрашивали. Разве это важно?– Конечно!!! Что было в записке?– Да вот она.Мадам Мене достала из внутреннего кармана своей ежиковой шубы сложенный втрое листок бумаги и протянула мне:– Читайте.Я развернула листок и прочла написанное красивым и уже совершенно недетским почерком:
Дорогая мама, не скучай.
– Да, не густо.– А вот, кстати, и братство! – воскликнула мадам Менс и ускорила шаг.На горизонте показался лес. Между деревьев размещались десятка два палаток, они располагались кругом, в центре которого горел костер. До нашего слуха донеслась песня вперемешку со смешком.Ну вот, мы на месте. Главное – сдержать мадам Менс от террористической манеры ведения переговоров. ПЛАМЯ КОСТРА, СТРАСТЬ И ПРОЧИЕ СТРАСТИ А ночью жгли костры и плакали особенно жалобно. И. Ильф, Е. Петров Мы подошли ближе к сидевшим у костра. Заслышав наши шаги, Лесные Кролики настороженно притихли – перестали петь и смеяться. Они выжидательно смотрели на незваных гостей, то есть на нас.– Добрый вечер, мадам Менс, – поздоровался один из сидевших у костра.На фоне остальных ребят, возраст которых колебался в рамках от девяти лет до двадцати, он выглядел постарше. Было ему не намного больше, но чувствовалась в нем какая-то неугасимая взрослость, когда ты понимаешь, что ничего уже никогда не поймешь, а жить все-таки надо.Был он одет в какую-то поношенную курточку и до неприличия затертые штаны. Волосы тонкими прядями ниспадали на колени и были в трех местах перевязаны цветными ленточками. Небольшая бородка его от нечастого мытья была закручена поросенковым хвостиком.– А, это ты, Трун, – поздоровалась Менс с мальчишкой. Очевидно, они уже имели счастье быть представленными друг другу.– А кто это с вами? – спросил другой мальчик, примерно такого же возраста, уровня интеллекта и фасона одежды, как Трун. Единственное, что отличало его, так это отсутствие бородки и длинных волос, которые вполне компенсировались идеально выбритым черепом, татуировкой на левом ухе и серьгой в правой ноздре.– Это, милый мой Блюм, волшебницы! – ответила, словно пригвоздила, мадам Менс.Следует отметить, что Менс до сего момента вела себя в общем-то вежливо, если не считать отсутствия мягкости в голосе. Со стороны же молодого поколения наблюдалась неподдельная заинтересованность мной и Ясной.– Присаживайтесь, – пригласил нас к костру Трун, и ребята раздвинули свой тесный круг.– Угощайтесь! – проговорил Блюм и протянул нам два жареных лопуха.Да, вот, значит, как выглядят эти два мальчика, которые ввели общественность Верхних Пенок в такую панику.– Я не поужинать пришла сюда, а поговорить! – выкрикнула Менс, отказавшись присесть на предоставленное для нее место.– О чем?– Где мой сын?! Отвечай, а не то…– Но мы же уже говорили, что не знаем, куда он подевался. Мы же не няньки ему!– Если ты сейчас не признаешься, где мой сыночек, то они, – Менс указала в нашу сторону, – превратят тебя в скунса!Кто-то из девочек взвизгнул, а из мальчиков – хихикнул.– Подождите, – прервала я праведный гнев мадам Менс. – Не стоит начинать беседу с угроз. Давайте поговорим более дружелюбно.– Давайте! – тут же согласился Блюм, кося левым глазом на Ясну.– Нет! – снова закричала мадам Менс. – Мне не о чем говорить с этими отбросами Верхних Пенок! Пусть признаются, а то я и без колдовства сооружу им шишки между глаз!Я поняла, что без рукоприкладства и кровопролития мадам Менс при любом исходе разговора не уйдет. Поэтому ничего не оставалось, как превратить ее в мотылька, что я, признаться, с великим удовольствием и сделала. Мотылек недоуменно помахал крыльями, но тут же от мороза впал в спячку. Я аккуратно положила его к себе в карман тулупа и посмотрела на обомлевшую от неожиданности и чуда публику. Ребята сидели, разинув рты, глаза и уши.В это время Ясна, увидев книгу у одного из мальчиков, сидевшего напротив нас, подошла к нему:– А что ты читаешь так увлеченно?Мальчик застенчиво улыбнулся и протянул ей книгу.– О! Элифейс Реви «Учение виртуальной магии»! Ты интересуешься чародейством? – спросила малышка, отдавая пацаненку книгу.– Да. Мне ее подарил Янат.– Янат? – удивилась я и тоже подошла к мальчугану.Был он в не по росту большой шерстяной курточке, доходившей ему до щиколоток, и в не по росту больших меховых штанах, перевязанных цветными ленточками, коими обычно оборачивают подарки на Рождество. На вид ему было лет десять.– Тебя как зовут, постреленок?– Ловд.– Меня зовут Йо.– А меня Ясна.– Очень приятно.– Ты видел Яната?– Да, он заходил к нам иногда, перед тем как исчезнуть.– И когда ты последний раз его видел?– Три дня назад.– Он говорил, что собирается сбежать?– Да. Он сказал, что у него есть очень важное дело, требующее его срочного помешательства… ой, простите, вмешательства.– А какое дело, он не уточнил?– Нет. Он подарил мне книгу и ушел.– А куда ушел, знаешь?– Нет. Он не сказал, куда. Мы спали в одной палатке, а когда я проснулся, его уже не было, лежала только его книга.– Можно взглянуть? – попросила я у Ловда книгу.– Да, пожалуйста, – протянул мне малыш фолиант.Я села поближе к костру, чтобы внимательнее пролистать книгу. И не зря – на полях было множество пометок и интересных замечаний по поводу написанного и магии вообще.– Можно, я ее возьму на некоторое время, дня через три-четыре обязательно верну, честное слово. А пока, если хочешь, я могу тебе взамен дать почитать свою книгу.С этими словами я достала из нашего с Ясной волшебного мешочка свою небольшую книжечку афоклизмов, которую всегда на всякий случай ношу с собой вместо визитки.– Вот, бери, она называется «Аюрвреда».Мальчик взял в руки книжечку и принялся ее листать, время от времени похохатывая. Но я уже переключила все свое внимание на старших, то есть на Труна и Блюма.– Ребята, расскажите мне о Янате, я так понимаю, он бывал здесь частенько.– Да, в последнее время он пропадал здесь сутками, – ответил Трун.– И что он делал в вашем «крольчатнике»?– Не знаем, он больше как-то с Ловдом дружбу водил. Нам-то что, у нас коммуна свободная: хочешь – приходи, не хочешь – уходи, никого не зовем, не жалеем, не плачем, не держим силой. Ну, крутится какой-то малыш – пусть себе крутится. Тем более что мы поначалу и не знали, что это сынок мадам Менс. Мы-то привыкли видеть его всегда во фраке, при бабочке, со скрипкой наперевес, или с книжкой по Теории Ограниченной Химии, или с пятисотстраничным томиком «Ментаболизма». А тут пацаненок в обычной одежде, с рогаткой за пазухой и совершенно диким взглядом. Лишь потом мы узнали, по его манере разговаривать и мыть руки перед дракой, что он отпрыск мадам Менс, но не прогонять же его.– Вы ему что-нибудь рассказывали о жизни, так сказать?– Ну… кое-что, – уточнил молчавший до этого Блюм, – он нас как-то спросил о нашей жизненной философии, вот мы ему и рассказали о ней в общих чертах.– А мне можете рассказать, тоже… в общих чертах?– Конечно, мы не делаем из этого секрета. У нас несколько правил, которые приятны даже младенцу и ежику. Вот они: делай, что хочешь, ешь, что хочешь, одним словом – что желаешь, то желай, но только во всем, что бы ты ни делал и желал, должна присутствовать любовь. Вот и все наше кредо.– Да… – протянула я, – но где же Янат? Ведь маму Менс надо как-то успокоить. А это возможно только тогда, когда мы найдем Яната.– Честно говоря, нам кажется, что ему и самому не очень хочется туда возвращаться.– М-да… – снова протянула я и посмотрела на Ясну, которая о чем-то шепталась с Труном.– Ладно, раз вы ничего не знаете, то нам нет смысла здесь задерживаться. Мадам Менс обратно превратить в человека из мотылька лучше всего в другом месте. Подальше от вас. Идем, Ясна.Ясна повернулась в мою сторону и жалобно посмотрела на меня.– Йо, можно, я останусь тут? Ой, не кричи, подожди… я всего на одну ночь! Можно?– Нет!– Ну, Йо?– Нет! Нет! Нет!– Почему? – стала капризничать малышка, ставя меня в весьма неловкое положение.– Потому что… у нас еще много дел.– Я утром приду, меня Трун проводит.– Ясна, перестань мне портить нервы, они не восстанавливаются. Я сказала нет – значит нет! Все! Без разговоров! Марш домой!– Не пойду!– Что?!!– Не пойду и все! В конце концов, я – свободная… э-э… свободный человек!Терпение мое лопнуло, и я стала превращать Ясну в воздушный шарик, но… случилось что-то странное, я вдруг сама стала превращаться в елку. Ясна, видно, тоже принялась колдовать, вот уж дрянная девчонка!Я пересилила ее заклинание и снова попыталась превратить ее в воздушный шарик, но мне почему-то не удавалось: стали мешать корни.Лесные Кролики смотрели на это вначале с любопытством, а потом с ужасом; дело приобретало скандальный и в то же время комический оборот: Ясна, полудевочка-полушарик, и я, полуЯ-полуелка, – стояли друг напротив друга и усиленно шептали заклинания. Вокруг сверкали молнии и содрогалась земля. Ясна со своими чертовыми способностями была для меня достойным противником, но я все-таки старше и мудрее, в конце концов, у меня за спиной несколько лет учебы в МИСТЕРЕ ИСТУКАНЕ, а это, поверьте мне, нешуточное заведение. Выпускали оттуда только тогда, когда ты был способен на многое… Выпускали только тогда, когда ты мог из него выйти самостоятельно, а до тех пор…На моих елочных иголках выступил пот, а на Ясне-шарике появились странные пятна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32