Он снова принял облик Гарри, и на сей раз облик был вполне материальным. Пудовый кулак подбросил Джока в воздух, следующий удар выбил «магнум» из руки, а третий… пропал даром. Джок тоже был непрост. Уйдя от свинга, он парализовал Пина ударом в солнечное сплетение и мгновенно сломал ему шею.Джон хорошо это разглядел. Увидел он и то, как стремительно темнеет от крови платье бледной Изабеллы. И то, как Истер сбрасывает с себя странный огненный плащ.Мыслей не было, чувств тоже. Только движение, которое уже нельзя остановить.Два быстрых выстрела, один за другим, в шею и в голову Длинного Лука. Поворот. В обойме пять патронов, все должны уйти в цель.— Нет!!!Ощутимый толчок. Взор помутился, пистолет дрогнул, и Джон с трудом удержал палец, поднимая оружие стволом вверх. Нет, с глазами все в порядке, просто перед ним возникла еще одна фигура, еще одна тень из прошлого.— Не стреляй, она не причинит тебе вреда. Ни тебе, ни кому-то еще.Потрясенная Истер, спотыкаясь, побрела к распростертому Джоку.Молодой граф позволил себе вдохнуть воздух (он и не заметил, когда перестал дышать) и произнес:— Здравствуй, Аннагаир.— С твоими друзьями все в порядке, можешь убедиться, — сказал эльф. — И не причиняй вреда Коре. Я ручаюсь за нее.Он не изменился со времени последней встречи. Призракам незачем меняться. Пожалуй, только выражение глаз…Джон поставил пистолет на предохранитель, сунул его за пояс и подошел к Изабелле.— Рана легкая, так, царапина, — сразу сказала она. — Я просто испугалась. Никогда такого не видела, вот и… вот и испугалась…Слезы вдруг брызнули из глаз, рыдания сотрясли девушку, и Джон крепко прижал ее к груди, гладя по волосам:— Спокойно, спокойно, солнышко, все уже кончилось. Все уже позади.— Да, — всхлипнула она и вновь залилась слезами.— Кончилось, — криво усмехнулся Пин, подходя к ним уже в своем естественном обличье. — К счастью, кончилось не печально, как могло бы. Нам крупно повезло.Он усердно крутил головой, шея отчетливо хрустела, но звук был не костяной, а какой-то древесный, точно перестук сучьев.— Принеси ей воды, — сказал Джон, указывая глазами на Изабеллу.— Я тебе что, прислуга, что ли? Кто бы мне принес напиться.— Ну не ворчи, дружище, ты же видишь…— «Дружище», — не унимался Пин, — С такими друзьями и врагов не надо…Тем не менее, нарочито массируя шею, кряхтя и вздыхая, он направился на кухню.— Да, там где-нибудь должна быть и аптечка, — сказал ему вслед Джон. — Принеси, если не трудно.Пин только фыркнул.— Сядь-ка сюда, Изабелла. Царапина царапиной, а осмотреть надо.Девушка уже успела справиться со слезами.— Да, сейчас… Ты сказал — вроде лука, а оно как…— Тише, тише. Все кончилось.— Да. — Она провела рукой по мокрому лицу и посмотрела на эльфа.Аннагаир неподвижно стоял над Истер, которая, глубоко дыша, гладила Джока по уцелевшей части лица. Глаза ведьмы были закрыты, губы не дрожали, но шевелились, беззвучно что-то шепча. Джон вспомнил, что похожее лицо у нее было, когда их схватили орки. Длинный Лук в тот момент тоже был мертв, но Истер уже знала, как вернуть его к жизни, больше того, она уже сделала все необходимое. А теперь?— Здесь кому-нибудь еще нужна вода? — спросил Пин. В одной руке он держал стакан, в другой — аптечку. — Ну что вы смотрите? Это уже нас не касается. Мы живы, Меч остается на месте, что вам нужно еще?— Но ведь история так и не закончилась? — возразил Джон. — Что-то будет и дальше?— Предоставь это Аннагаиру, мой смертный друг. А сам позаботься о ране Изабеллы.Джон вздохнул, повернулся к девушке и разорвал платье у нее на боку. Пин открыл аптечку и сам сунулся с марлей:— Давай помогу.Истер подняла взгляд на эльфа и произнесла:— Ты позволил убить его.— Да.— Ты тоже умеешь играть нечестно.— Возможно. Хотя губить человеческую душу несбыточными мечтами — еще более нечестная игра. Во многих ли жизнях он был порядочным человеком?— Ты ничего не понимаешь. Уйди. Я должна захватить его душу и сохранить ее. Ребенка нет, но бывают и другие способы…— Оставь его душу в покое. Ты ведь жалеешь о потраченных веках. Отпусти его, и пойдем со мной. Не так уж важно, Коринна ты или Истер. Если хочешь, я не буду упоминать ее имени. Но признай: старая история завершилась, тебе нечего делать на земле. Идем, я покажу тебе иные миры. Я расплатился со всеми долгами и отныне свободен — и снова выбираю тебя. Идем, Истер.— Но Джок… Он не заслужил такой смерти.— Он не заслужил всех своих смертей, не обрекай его на новые.Ведьма не ответила, и Аннагаир приблизился к людям и Пину:— Уходите и ни о чем не сожалейте. Мне безразлично это, а все же… не поминайте нас лихом. И спасибо вам.Он вернулся к Истер и присел рядом, укутав ее плащом. Точно серая глыба выросла над последним телом Джока по прозвищу Длинный Лук.
О швейцаре позаботился Пин. Не слишком стесняя себя в выражениях, выставил его из машины, как только они оказались за городом, и велел идти прямо, не оборачиваясь. Шатающаяся фигура растворилась в воздухе шагов через десять.— Ну вот, и никаких волнений, — сказал Пин, захлопывая дверцу автомобиля.— Что ты с ним сделал? — спросила Изабелла.— Ничего страшного. Покружится часок по лесу и набредет на ферму с добрыми людьми.— Так, значит, ты остался на земле по просьбе Аннагаира, чтобы следить за Истер? — прервал воцарившееся было молчание граф.Пин, развалившийся на заднем сиденье, приподнял голову.— Не спрашивай меня ни о чем, ладно, Джон? Волшебным существам не нужно задавать вопросов. Финн был моим другом, — добавил он, помолчав. — Он многому научил меня, и все-таки смертные никогда не были мне особенно близки. Конечно, если после Финна я и могу кого-то назвать своими друзьями, так это тебя с Изабеллой. Ну еще Гарри и, пожалуй, все-таки Бена, но это уже в прошлом. Может статься, мы никогда больше не увидимся, но я не хочу ни на миг терять нашу дружбу, какой бы странной она ни была.— Хорошо, Пин, никаких вопросов.— Останови машину здесь, — сказал Пин, выглядывая в окно. — Я выйду.Впереди уже виднелись поля на земле Рэдхэндов, а дорогу обступали заросли.— До свидания, Пин, — сказала Изабелла.Ответа не последовало. Дверца машины открылась и осталась в таком положении — лесовик растворился. В салон машины задувал свежий ветерок, шевеля каштановые волосы Изабеллы; слышалось пение птиц.— Поехали домой, — сказала девушка.Джон ободряюще улыбнулся и, перегнувшись через спинку сиденья, захлопнул дверцу. Через десять минут они уже вернулись в Рэдхэндхолл.
ЭПИЛОГ Вечные сумерки Врат не знали времени. Поэтому ничтожный срок ожидания ничем не отличался от вечности. Страж снова и снова заставлял себя забыться, и снова и снова ему это не удавалось.Но вот он почувствовал чье-то приближение. Врата, сотворенные Аннагаиром, были, в сущности, лишь образом истинных Врат, для которых не важны земное время и пространство, так что изредка к ним приближался кто-нибудь — дух или пытливый ум дерзкого смертного. Если их цель лежала поблизости от Закатного мира, Страж мог их встретить в сумерках. Эти встречи были разными и по-разному же заканчивались. Они были единственным развлечением Стража.Он принял нужный облик и замер в ожидании.И вдруг понял, что эта новая встреча будет отличаться от всех остальных бесконечно больше, чем те друг от друга.Ведь пришел тот, кого Страж перестал ждать с самого начала.— Вот мы и встретились, Клаш.— Встретились, Аннагаир.За плечами эльфа висел большой сверток, на голове сияла Корона, а на пальце блестело Кольцо. В руках он держал Цепенящее Жало. Клинок был обнажен, но Клаш не испытывал страха — с ним уже не могло произойти ничего плохого. Самое страшное этот клинок с ним уже сделал.— Пришла пора расплачиваться с долгами, и я решил начать с тебя, — сказал Аннагаир. — Твой брат уже вернулся в Закатный мир. Хочешь ли ты последовать за ним?— Нет. Я хочу покоя, — ответил Клаш. — Пусть я буду рядом с братом потом. Отправь меня в Закатный мир без памяти, одной голой сущностью.— Да будет так.Аннагаир поднял меч и прикоснулся им к голове Стража.— Освобождаю тебя от службы, отпускаю тебя, возвращайся из плена, Клаш.Стража не стало.Аннагаир вернул недовольный клинок в ножны. В нем стало на одну душу меньше, но работы впереди еще много. Работы — на века. Что ж, начало положено…Так начались труды эльфа Аннагаира вскоре по возвращении орков в Закатный мир, завершились же они на заре двадцать первого века от Рождества Христова, и, хотя не были явны и не оставили зримых отпечатков на облике мира, именно они ознаменовали действительный конец многих старых историй, затянувшихся на слишком долгий срок.Хотя и не всех, конечно. Отнюдь не всех.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78