— Я не могу потерять ее, Грэйг. Ни из-за болезни, ни из-за обвинений меня в трусости.
Грэйг покачал головой.
— Ты говоришь чушь. Кассандра — твоя королева.
— О, да, — горько подтвердил Акила. — Если бы это решало все вопросы, я не стал бы беспокоиться. — Он взял нетронутый кубок барона и сделал глоток вина, чтобы не сорваться и не раскрыть свою тайну. Он ни с кем не мог поделиться знанием о неверности Кассандры, даже с Грэйгом. Наконец, он осушил кубок и продолжил: — Присмотри за ней для меня, Грэйг. Пусть все будет в порядке, пока я отсутствую. Это самое важное задание, которое есть, и я доверяю его тебе.
— Ты не должен так поступать, Акила. Не должен ехать.
— Еще как должен, — Акила двинулся к дверям. — Ах, если бы я все мог объяснить тебе!
Грэйг крикнул вдогонку:
— Но ты не солдат!
Акила не отвечал. «Не солдат, — мрачно подумал он. — Не Лукьен…»
16
Ганджор золотом сверкал на солнце. Длинный путь на юг для усталой троицы наконец-то подошел к концу, и теперь они могли вволю налюбоваться видом прекрасного города, драгоценности, оправленной в бескрайнюю линию песка. Солнечный свет заставил сухую землю сверкать; ветерок разносил благоухание Ганджора — первого населенного людьми места, которое встретилось путникам.
Они проехали через Фардук и Дрил, избегая княжества Нит, переночевали в крепости Далима и двинулись вдоль реки Агора к древним перекресткам.
Лукьену, который никогда прежде не выезжал дальше Марна, Ганджор показался удивительным. Даже с расстояния в милю, город выглядел очень древним. Вот высокие стены крепости, ныне заброшенной. Золотой купол мавзолея поднимается над улицами, как и описывал Фиггис. На южной стороне города — оливковые сады. С востока приходят торговые караваны: у них много товаров и не меньше — темнокожих ребятишек. С севера тянется другая дорога, редко используемая: по ней идут путники из Дрила и Марна, или — еще реже — из Лиирии.
Лукьен натянул поводья, останавливая коня в тени. Он развязал шейный платок и вытер пот со лба. Южное солнце уже поджарило его светлую кожу. Мочки ушей горели. Он посмотрел на проходящую за Ганджором Пустыню Слез: сплошное море сияющего песка. От жуткого зрелища сердце упало.
— О Небо, посмотрите туда, — проговорил он. — Это же настоящий океан.
На лице Фиггиса засияла широкая улыбка.
— Великолепно, не правда ли?
— Великолепно?! — охнул Трагер. — Вы что, псих? Как, вы полагаете, нам перебраться через такое?
Улыбка старика не исчезла. Он смотрел на Ганджор, счастливый, что вернулся домой. Он неплохо потрудился, послужив проводником, и Лукьену это было по душе. Но рыцарь не понимал восхищения старого библиотекаря южной культурой. Дни и ночи во время похода Фиггис рассказывал о ганджисах, никогда не уставая от историй. Он поведал, что это пустынная культура, как и у джадори, и очень отличающаяся от северных. Жаркий климат сделал из ганджисов спокойных, ровных людей, никогда ни к чему не прилагающих усилий. Даже их речь отличается простотой, пояснил Фиггис. Это способ сберечь силу. Ни один человек в Ганджоре не использует два слова там, где можно обойтись одним. Это гордый древний народ, почитающий себя центром мира. Лиирийцы, скорее всего, не произвели бы на них впечатления.
Но Лукьен не собирался производить впечатление на ганджисов и не планировал проводить в городе более одного дня. Он хотел попасть в Джадор, а это означало пересечь немыслимой величины пустыню. Для этого нужно обменять лошадей на дровасы. Фиггис уверял, что сделка легко состоится, ибо дровасы есть всюду, где поблизости пустыня. Если Лукьен принюхается, то почует специфический мускусный запах. Во время пути на юг они уже видели горбатых животных. Выглядели дровасы уродливо и, по словам Фиггиса, отличались дурным нравом. Лукьен не представлял себе, как можно пересечь пустыню на таком животном.
— Ох, и устал же я, — вздохнул он. Солнце находилось в зените. — Давайте поспешим. Въедем в город, пока мы все тут не поджарились. Я бы завалился в кровать, пока ночь не наступит.
— Да, неплохо бы, — сухо подтвердил Трагер. Лейтенант отер пот с лица. Он был крепким человеком, но дорога измотала и его. Он повернулся к Фиггису: — Показывай путь, старик.
Фиггис пустил коня рысью, и они двинулись к Ганджору. Город манил, и Лукьен чувствовал, как поднимается настроение. До них уже доносился городской шум, впереди маячили белые башни, возвышающиеся над бесчисленными приземистыми постройками из коричневатого кирпича. Золотые купола и серебряные шпили, бросали на улицы благословенную тень. При въезде в город дорога стала шире, словно превратилась в глотку неведомого существа, готового проглотить. Лукьен ерзал в седле, пораженный открывающимися видами. За свою жизнь он побывал во многих местах, но нигде не наблюдал подобного. Он замедлил ход, чтобы получше все рассмотреть. И даже Трагер казался очарованным городом. Вокруг поднимались древние глинобитные стены, на улицах кишели путники, стояли палатки торговцев гончарными изделиями и шелками. Одни босоногие люди кучками сидели вокруг маленьких столиков, потягивая напитки и играя в кости, другие разворачивали пестрые ткани и зазывали народ посмотреть товар. Белолицые обезьянки, вроде той, которую Фиггис оставил в Коте, сновали всюду, сидели, вцепившись в плечи детей и торговцев. Экзотические запахи от лотков с кушаньями витали в воздухе. Желудок Лукьена стал настойчиво требовать подкрепления. Он увидел мальчика, жующего кусочки мяса, и стал искать, где можно подкрепиться. Трагер указал на мальчугана.
— Еда, Фиггис. Достань нам еды.
Библиотекарь нахмурился.
— Что за манеры, лейтенант. Вы больше не в Коте, помните это.
— Я голоден!
— Да, мы все голодны. Но успокойтесь и не устраивайте сцен. Вначале найдем место для ночлега. И еще нам всем нужна одежда.
— Одежда? — удивился Лукьен. — О чем это вы?
— Для пустыни, — пояснил Фиггис. — Мы не сможем пройти через нее в такой одежде. Нужно достать то, что носят все, гака. — Он указал на группу людей, одетых в одинаковые длинные белые рубахи и головные уборы. — Видите? Эти рубахи и есть гака. Они защищают от песка и отражают солнечный свет. Сохраняют прохладу.
— Прохладу? — Трагер рассмеялся. — Завернувшись с головы до пят в ткань? Да вы шутите!
— Неужели вы думаете, они стали бы носить такое, если бы оно не помогало? — спросил Фиггис. — Поверьте мне, они живут здесь достаточно долго, чтобы знать, как лучше поступить. Нам нужно надеть гака — либо мы вообще не перейдем пустыню.
— А проводник? — напомнил Лукьен. — Как насчет проводника? Нам нужен кто-то, кто отведет нас в Джадор.
— Во всех домах шрана есть проводники, Лукьен. Не волнуйтесь. Мы кого-нибудь найдем.
— Так, а что это за дома шрана?
— Нечто вроде таверн, я бы сказал. Шрана — самый популярный здесь напиток. Это горячая жидкость из поджаренных бобов. Увидите, люди пьют его дни напролет.
— Горячий напиток, теплая одежда; что-то не так с этими людьми, — проворчал Трагер. — Они что, не чувствуют проклятого солнца? Может, у них дубленая кожа?
— Узнаете, лейтенант. Поехали. Поищем место для отдыха.
Фиггис провел спутников по людным улицам, ловко маневрируя между повозками и группами людей. Большинство было ганджисами, с темными волосами и оливковой кожей. Но попадались и северяне. Лукьен распознал гербы Норвора и Дрила, украшающие дверцы повозок. Их вид был приятен рыцарю. Но ганджисы тоже не внушали отвращения. Все вызывало любопытство, хотя сами местные жители мало интересовались прибывшими. Странно, но большинство здесь составляли мужчины, хотя изредка попадались и женщины. Они носили такие же рубахи, как и мужчины, но лица скрывали черные вуали, так что виднелись одни глаза.
— Женщины закрывают лица, — удивился Лукьен. — Почему, Фиггис?
Библиотекарь улыбнулся:
— Потому что Вала велел им так поступать.
Еще одна загадка из уст библиотекаря.
— Вала? Это их король?
— Нет, не король. Помните Глаза Бога? Они называются Инаи ка Вала.
— Ага, значит, Вала — один из их богов?
— Не один из богов, а единственный Бог. Ганджисы и Джадори поклоняются только одному божеству и называют его Вала. Согласно воле Вала их женщины закрывают лицо.
— Но зачем? — Лукьен подозрительно оглядел проходящих мимо женщин. Молодые и старые — все были укутаны в одинаковые вуали.
— Ганджисы верят, что мужчинам и женщинам нужно соблюдать скромность и не показывать тела. Таким образом, они выбирают друг друга по интеллекту и умениям, а не по внешности. Женщины должны быть особенно скромными, не флиртовать и не соблазнять мужчин. Священная книга Вала учит женщин блюсти скромность и не демонстрировать красоту никому, кроме своих мужей.
Трагер рассмеялся:
— Вы слышали, Лукьен? Вот для чего нужна вуаль — чтобы удерживать на расстоянии гончих псов вроде вас!
— И все равно это несправедливо, — заметил Лукьен. — В Лиирии такого бы никогда не случилось.
— Верно, — отозвался Фиггис. — Но во что верят в Лиирии? — он посмотрел на Лукьена. — У вас есть бог?
Лукьен подумал минутку. Он никогда не размышлял на этим вопросом. Он вырос на улице, где у него попросту не было времени заниматься поисками бога. Как и все лиирийцы, он по-своему понимал религию. Мог верить в Судьбу, как барон Гласс, или в Великий Дух Риика, или в змеиное божество Марна. Но для него все они означали пустой звук.
— Я верю вот в это, — он указал на свой меч. — И в самого себя.
— Вот ответ лиирийца, — резюмировал Фиггис. — И, уверяю вас, вы не снискали бы себе товарищей среди здешнего населения. Они очень набожны. Просите у них все, что угодно, только не критикуйте их веру. Если попытаетесь, не сносить вам головы.
— Фиггис, я намерен как можно меньше общаться с этими людьми. — Мне бы только поскорее вернуться домой.
Они ехали в тишине, пока дорога не начала расширяться, открыв площадь, превращенную в рынок. Лукьен остолбенел при виде его. Ему еще никогда не доводилось созерцать столь экзотическое разнообразие товаров, по крайней мере, в Коте. Всеобщее внимание привлекала стройная молодая леди, неспешно пересекавшая площадь. Лукьен следил за ней глазами, не упуская и остальных женщин. Она была одета в длинные белые одежды, но под ними угадывались прекрасные очертания тела. В руках девушки была корзина с хлебом. Два маленьких мальчика сопровождали ее, но Лукьен решил, что они не годятся ей в сыновья по возрасту. Спустя минуту она исчезла за занавесом у входа в одно из зданий.
— Вот там, похоже, дом шрана, — Фиггис указал на дом, где скрылась девушка. — Пойду, расспрошу обо всем, узнаю, примут ли они нас на ночлег.
— И насчет еды, а то мы умрем от голода, — добавил Трагер.
— И насчет проводника, — сказал Лукьен. — А нельзя ли нам войти вместе с вами, Фиггис?
— Нет, — ответил Фиггис. — Оставайтесь снаружи и присматривайте за лошадьми. Здесь много воров. Если лишимся лошадей, нам не на что будет выменять дровасов, а путь через пустыню неблизок.
Лукьен открыл рот, собираясь сказать, что согласен, но тут увидел любопытное существо, появившееся в толпе. Он позабыл обо всем, уставившись на животное, огибающее угол. Гигантская рептилия в ответ воззрилась на него; черные глаза поблескивали из-под защитных мембран, заменяющих веки. У существа был длинный гибкий хвост, как у ящерицы, высотой оно было с лошадь, но намного шире, под покрытой чешуей кожей перекатывались мускулы. На спине ящера сидел наездник, одетый в черно-алый костюм, лицо его было замотано тканью. Он был весь засыпан песком и пылью. Лошадь Лукьена тревожно зафыркала.
— Великие Небеса, что это? — только и смог вымолвить Лукьен.
— Это крил, — библиотекарь соскочил с коня.
Наездник на криле приблизился, двигаясь с изяществом. Остолбеневшие от удивления, Лукьен и Трагер глазели, открыв рот. По дороге они уже обсуждали этих гигантских ящеров. Фиггис объяснил, что бояться их не стоит, но сейчас рыцари едва сдерживали страх. Толпа возле дома шраны таяла, по мере того, как зверь медленно приближался, но люди не выглядели ни удивленными, ни испуганными. Фиггис спокойно улыбнулся, будто это не ящер, а не больше, чем собака.
— Хорош, не правда ли? Прошло много лет с тех пор, как я их видел.
Крил и его наездник завидели Фиггиса и остановились. Темные глаза наездника изучали старика.
— Уф, Фиггис, думаю, вам лучше отойти в сторонку, — пробормотал Лукьен.
Но библиотекарь вместо этого протянул руки в мирном приветствии и начал произносить слова, непонятные Лукьену, причем, говорил он с усилием.
— Джадори? — догадался Трагер.
Лукьен пожал плечами. Он не мог отличить джадори от ганджиса или другого чужеземного языка. Но наездник, кажется, понимал Фиггиса. Библиотекарь с трудом справлялся с чужим языком, делая большие паузы между фразами, подыскивая нужные слова. Наездник терпеливо ждал, изумленный видом иностранца.
— Фиггис, что вы делаете? — спросил Лукьен.
— Он из Джадора, — ответил Фиггис. В его глазах светился детский восторг. — И он меня понимает!
— Ну, хорошо, только будьте осторожны при разговоре с ним, — Лукьен медленно слез с коня и подошел к Фиггису. — Помните, зачем мы здесь.
— Конечно, помню, — Фиггис улыбнулся джадори и снова заговорил с ним. Тот кивнул. — Он говорит, что прибыл по торговым делам. И только что из Джадора.
— Долго ли он пробудет в городе? — спросил Трагер. — Может быть, он смог бы взять нас с собой?
— Боюсь, что нет. Говорит, что собирается на восток. У нас нет времени ждать его.
— Точно, — согласился Лукьен. — Тогда поищем проводника в доме шрана.
Фиггис продолжил разговор с джадори, задавая вопросы. Тот терпеливо дожидался, пока Фиггис выговорит каждое слово, а потом отвечал медленно и тщательно, стараясь, чтобы старик понял его. Фиггис утверждал, что джадори — мирный народ, очень вежливый, и сейчас становилось ясно, что он нисколько не преувеличивал. У наездника даже не было меча, а его гигантский ящер выглядел безобидным, как пони.
— Пойдемте, Фиггис, — нахмурился Трагер. — Чем вы заняты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99