Упоминание об отце разрушило возведенную им защитную стену, и ему внезапно стало казаться, что он остался нагишом на глазах у всех, униженный этими людьми, чье назначение — служить ему.
Он не оценил честности барона.
— Хорошо, — вздохнул Акила. — Вы высказались, барон. А теперь — дайте же мне совет. Что нам делать с королем Мором, как вы считаете?
— Это очевидно. Он планирует заполнить войсками берег Крисса? Мы должны сделать то же самое. Нам следует вывести большое войско, пусть не думает, что мы испугались.
Акила скривился. Он посмотрел на Лукьена, но лицо рыцаря оставалось непроницаемым.
— Канцлер Хогон? Вы согласны с бароном Глассом?
Старик нахмурился.
— Если сказанное вами — правда, милорд, то Мору нельзя доверять. Ему дай повод, и он переправится через реку. И с этим нам уже не справиться.
— Он хочет, чтобы договор с Рииком был расторгнут, — уныло проговорил Акила. — А на это я никогда не пойду.
— Тогда он получит свой повод, — ответил Хогон. — Я согласен с бароном Глассом. Мы должны действовать.
— Но я вовсе не желаю провоцировать войну, — заметил Акила.
— Вы уже сделали это. Посмотрите правде в глаза, король Акила. И, если мне будет позволено продолжать, то, я считаю, настало время прекратить постройку вашей библиотеки. Нельзя допустить разбазаривание средств на грани войны.
— Библиотеку?! — Акила вскочил. — О, нет, только не это. Это не обсуждается.
— Пожалуйста, король Акила. — взмолился Гласс. — Война на пороге. Не стоит продолжать эту глупость…
— Это не глупость! — прошипел Акила. Он почувствовал руку Лукьена, пытающегося усадить его, но продолжал стоять. — Я не позволю этой беде с Норвором остановить строительство. Деньги уже выделены. Разве не так, Сарк?
Канцлер Сарк, слушавший с переменным интересом, уставился на короля:
— Милорд?
— Деньги на библиотеку, они ведь уже выделены, верно?
Сарк сделал гримасу.
— И да, и нет.
— Что это значит?
— Спокойно, Акила, — зашептал Лукьен. Но Акила не обращал внимания на его шепот.
— Канцлер, есть эти деньги в казне или нет?
— Если война начнется, то нет, милорд. Мне очень жаль, но библиотека слишком дорогая.
Гласс улыбнулся.
— Как и расходы на ведение войны. Король Акила, я прошу вас прислушаться к голосу разума.
Но Акила не слушал. Вокруг одни враги!
— Мы будем строить библиотеку, — заявил он. — И не станем провоцировать войну с Мором.
— И что вы планируете? — наседал Гласс.
— Подождем. Мор может блефовать, а я не хочу кровопролития, если можно его избежать.
Барон Гласс вздохнул с неудовольствием.
— Вы просто спасаете свою библиотеку.
— Нет. Я пытаюсь спасти жизни людей. Для поджигателей войны, таких, как вы, барон, это не имеет значения.
Поднимаясь с места, Гласс сказал:
— Вы оскорбили меня, король Акила.
— Если вы ждете извинений, то ждать придется долго. Сядьте, барон. Вы сами делаете из себя дурака.
Глаза барона сузились, он обвел взглядом притихший зал совета. Канцлер Хогон наклонился и взял его за рукав, мягко усаживая в кресло. Все шло совсем не так, как хотелось бы Акиле, но его вдруг все перестало волновать. Он король, и пусть его уважают!
— А теперь слушайте меня все, — заговорил он. — Мы не собираемся выставлять войско, подобное армии Мора, и не будем прекращать отношений с Рииком. И еще: мы не прекратим строительство моей библиотеки. Вы поняли?
Канцлеры и их помощники кивнули — все, кроме Гласса.
— А что касается Норвора? — спросил барон. — Вы собираетесь их игнорировать?
— Я справлюсь с Норвором, если и когда будет нужно, — Акила откинулся на спинку кресла и обвел глазами зал. — Это все.
Выйдя на свежий воздух, Акила жадно вдохнул. Его руки тряслись, во рту пересохло, и он слышал громкие голоса канцлеров. Король облизнул губы, почувствовав панику. Он вышел из зала, никого не дождавшись, даже Лукьена. Лукьен догнал его чуть погодя.
— Акила, ты в порядке? — спросил он.
Акила стоял, понурив голову.
— Они все против меня, Лукьен! Что бы я ни задумал, на все у них есть возражение.
— Они просто беспокоятся, — Лукьен тепло улыбнулся. — Мы все беспокоимся.
Акила криво усмехнулся в ответ. Добряк Лукьен, только ему и можно доверять. Он положил руку на плечо рыцаря.
— Как чудесно снова видеть тебя. Единственное родное лицо в этом чертовом городе!
На следующее утро гнев Акилы поутих. Он провел ночь с Кассандрой и позавтракал с Грэйгом. После крепкого сна он чувствовал себя посвежевшим, и его гнев против барона поутих, по крайней мере, пока. Он уезжал надолго, поэтому решил посетить Бейт и посмотреть на малыша. Маленькому Гилвину исполнилось уже почти три месяца, и Акила слышал от Гвены, что он растет крепышом, ничем не показывая признаков умственного расстройства, которых они боялись. Ножка и ручка оставались изуродованы, но ребенок был радостным, и это понравилось Акиле.
Комната Бейт находилась на половине слуг, так что Акила оставил Грэйга после завтрака и отправился в гости. Но не успел он уйти далеко, как снова увидел терпеливо поджидающего Трагера. Он вспомнил обещание, данное лейтенанту, забытое после вчерашней ярости. Трагер улыбался издалека. Коридор был пуст. Акила ощутил дискомфорт, представив, что это подстроено заранее.
— Уилл, я спешу. Я забыл, что ты хотел говорить со мной.
— Ничего, милорд, это могло подождать до сегодняшнего дня, — Трагер огляделся по сторонам. — Можем мы поговорить наедине?
— Наедине? — удивился Акила. — Это настолько важно?
— О, да, — заверил Трагер. — Мне очень жаль, но, видимо, мои новости будут для вас неприятны.
— Что ж, меня это не удивляет. Ну хорошо, поговорим в моем кабинете.
Акила повел Трагера в направлении, противоположном комнате Бейт. Он обещал себе повидать молодую мать с младенцем позже. Страстное выражение лица Трагера беспокоило короля. Лейтенант не сказал ни слова, пока они шли, очевидно, боясь, что их увидят. Наконец, они подошли к небольшому кабинету Акилы. Трагер заговорил:
— Спасибо, что согласились повидаться, Акила.
Акила рассердился, как всегда в такие моменты, когда Трагер обращался к нему в фамильярном тоне. Они прошли вместе долгий путь, но никогда не были друзьями. Акила подумывал, уж не хочет ли лейтенант напроситься к нему в друзья?
— Все в порядке, — проговорил он. Он указал Трагеру на кожаное кресло. — Садись.
— Спасибо, — Трагер отодвинул кресло и вздохнул. Он покачал головой, словно не зная, с чего начать. Акила присел на стол, лицом к Трагеру. В глазах лейтенанта проглядывало нечто фальшивое, неискреннее.
— Тебе тяжело? — спросил Акила.
— У меня тяжелые новости, — кивнул Трагер.
— Расскажи, — настаивал Акила.
— Они касаются… королевы.
— Кассандры? — Акила даже привстал. — В чем дело?
— Милорд, мне больно говорить об этом.
— Говори!
— Она была… — Трагер состроил гримасу. — Неверна вам.
Акила словно не расслышал последнего слова. Оно повисло в воздухе, и невозможно было понять его.
— Что?
Трагер выглядел так, будто у него разбилось сердце.
— Мне очень жаль, Акила, но это правда. Когда вы отсутствовали, она была с другим мужчиной. Я видел их.
— Этого не может быть! — вскричал Акила. — Она бы не осмелилась предать меня. Говори, что именно ты видел?
— Дело было в яблоневом саду, не прошло и недели, — сказал Трагер. — Рано утром я был в саду, тренируясь для турнира. Вот тогда-то я и видел ее. — Он быстро огляделся. — Вместе с любовником.
— Каким любовником? — спросил Акила. — Ты его видел?
— Да, — ответил Трагер. — Акила, это был Лукьен.
Звук этого имени обрушился на Акилу, словно удар молота. Он сделал шаг назад, не веря собственным ушам.
— Нет, — в отчаянии пробормотал он. — Нет, я не верю. Ты лжешь!
— Я видел их, Акила. Они занимались любовью прямо у меня на глазах.
Акила прыгнул вперед и вцепился в лацканы камзола Трагера.
— Как ты посмел говорить такое о Лукьене? И о королеве!
— Но это правда. Акила, я клянусь…
— Прекрати фамильярничать, ты, крыса! Я твой король!
— Простите меня, — закричал Трагер. Он пытался оторвать руки Акилы от своей одежды. — Но вы должны знать правду.
Акила замотал головой.
— Это не правда. Ты всегда ненавидел Лукьена. И все готов сделать, чтобы навредить ему! — Он отбросил Трагера назад. Тот упал со стула и растянулся на полу. Акила наступал на него. — Я не желаю слушать твою ложь! И запрещаю тебе повторять подобное. Если не прекратишь, я убью тебя.
Глаза Трагера расширились.
— Это правда, — настаивал он. — Клянусь, я видел их!
Взбешенный, Акила пнул скорчившегося на полу человека.
— Молчи!
— Не надо! — взмолился Трагер. Он пополз и схватился за кресло, пытаясь подняться. — Король Акила — милорд — послушайте меня!
— Я устал от твоей лжи, — отрезал Акила. — Убирайся вон. И попробуй только продолжить свои глупые россказни. Если до меня дойдут малейшие слухи о Кассандре, — я повешу тебя, обещаю.
Трагер замер на полпути к выходу, уставившись на Акилу.
— Вы сумасшедший, — бросил он. — Настоящий безумец!
Акила схватил со стола книгу и запустил ею в Трагера:
— Вон!
Трагер убрался, захлопнув за собой дверь. Акила упал за стол, чувствуя себя опустошенным. Его едва не вырвало. Кровь пульсировала в висках, и комнату словно заволокло кровавой пеленой. Он не мог стоять на ногах и неловко упал в кресло. Все произошло слишком быстро — сражения с Глассом, грядущая война с Норвором и все остальное. А теперь это чудовищное обвинение. Акила закрыл глаза, боясь расплакаться. Слова Трагера были…
Какими? Невероятными? Акила вел себя так, словно ничего не могло произойти, но внутри него противный голосок зудел: Лукьен сопровождал Кассандру по пути в Кот. И у них было достаточно времени, чтобы поближе узнать друг друга. Акила изо всех сил сопротивлялся, но какая-то часть его натуры поверила в сообщение Трагера.
— Кассандра… почему?
Если ответ существовал, Акиле он был неизвестен. Он почувствовал свое одиночество.
— Я выясню правду, — шептал он. — Кассандра, я все равно узнаю, если ты была неверна мне. И ты, Лукьен, если предал меня…
В нем поднялась волна гнева, какого он раньше не испытывал; на сердце навалилась свинцовая тяжесть, руки дрожали. Он не позволит себя дурачить ни Лукьену, ни Кассандре, ни кому бы то ни было, как сильно бы он их не любил. Акила знал, что должен узнать правду.
Каким угодно способом.
13
Как Кассандра и предрекала, она не могла перестать видеться с Лукьеном. Он был повсюду в Лайонкипе, его имя — у всех на устах. Являясь ее телохранителем, Лукьен сопровождал ее везде, по всем королевским делам.
Это было на руку и Акиле, ибо Лукьен имел влияние на знать Кота. Норвор угрожал войной, и влияние в Доме Герцогов играло важную роль. Кассандра приписывала недавние колебания настроения мужа проблемам с королем Мором. Король вел себя тихо и держался отстраненно, ни разу не пригласив ее к себе в опочивальню. Честно говоря, это было очень кстати Кассандре, постоянно думавшей о Лукьене и его жарких ласках. Она не могла и помыслить о том, чтобы сравнить жалкие дрожащие объятия Акилы с любовью ее защитника. Она улучала каждую минуту, дабы побыть с Лукьеном, хотя они нечасто оставались одни. Когда никто не смотрел, она позволяла рыцарю целовать себя или шептать на ушко стихи со столь дурными рифмами, что оставалось только хихикать. С первого свидания Кассандра обнаружила в Лукьене выдающегося любовника, великодушного и терпеливого, помогающему из глубин ее юного неопытного тела родиться на свет настоящей женщине. То, что начиналось, как простая страсть, превратилось теперь в настоящее безумие любви. Кассандра не могла остановиться, хотя и знала, что рискует буквально всем. Или не хотела останавливаться. Она и сама не понимала, в чем заключается правда.
Но к ее чувствам постоянно примешивалась вина. Неважно, ощущала ли она любовь или удовольствие, угрызения совести неизменно сопровождали королеву, и она жила в страхе быть обнаруженной. Однако боялась она не за себя; тяжесть ее проступков была известна Кассандре. И не за Лукьена, ибо он способен выстоять и выдержать любые удары судьбы. Более всего она переживала за Акилу: как-то отразится ее неверность на его хрупком чувстве собственного достоинства? Мир знал Акилу как славного и доброго человека, но никто не ведал о его слабости, принимая ее за великодушие, а Кассандра знала, как легко он может надломиться.
Однажды ночью, вскоре после возвращения Акилы, Кассандра сказала себе: достаточно. Она ездила в Мерлоджу со своей собственной миссией доброй воли. Мерлоджа — лиирийский город недалеко от Кота. Правил им герцог по имени Джаран, имеющий большое влияние на канцелярии. Джаран был старинным другом отца Акилы и поэтому всем сердцем поддерживал Акилу. Джаран также уважал Лукьена. И вот Кассандра пыталась сделать доброе дело для Акилы и охотно отправилась в Мерлоджу. Вместе с ней поехал Лукьен и отряд королевских гвардейцев — ну и, конечно же, Джансиз. В замке Джарана их ждал теплый прием и заверения герцога, что он всегда станет поддерживать Акилу, каковы бы ни были его действия. Но Джаран также предостерег Кассандру, что его голос никогда не перевесит голоса барона Гласса, и что у Акилы не остается выбора — война с Норвором надвигается. Ее начало — лишь вопрос времени.
Кассандра оставалась в замке герцога Джарана три дня. Она была благодарна за гостеприимство и печально думала о возвращении в Кот, где ей предстояло передать мужу зловещие слова о неизбежной войне. Акилу едва ли можно считать сильным в вопросах политики человеком. Она сомневалась в его способности вести войну. Более того, она еще сильнее терзалась из-за своей неверности, ибо под тяжестью страданий Акила мог просто-напросто сломаться. Сейчас, как никогда, ему нужна ее преданность.
Но на обратном пути Кассандра снова осталась наедине с Лукьеном, и снова были объятия. Полил сильный дождь, и им пришлось прятаться в маленькой деревушке поблизости от дороги. Хотя жители были рады увидеть свою королеву, им почти нечего было предложить, кроме скромной пищи и убогого жилья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99