Свадьба и медовый месяц откладываются на несколько недель или даже на пару месяцев.
Он вновь повернулся к поджидавшему его офицеру.
— Произошла небольшая семейная ссора, которую из мальчишеской ревности затеял мой кузен с черного хода. Прошу вас позабыть об этом недоразумении. Кстати, не задержалось ли ваше продвижение по службе?
Капитан, конечно, полагал, что задержалось. Но подробности нас не заинтересовали. Обретя свободу, мы поспешили прочь.
16. Новые трудности
— Лобовая атака провалилась, — подытожил я, когда мы вновь собрались в «Еловой Шишке», — но у нас есть время для отступления.
— Не так уж много, — сказал Луций. Он отстегнул меч и взял мою трость-шпагу. — Сейчас я отправлюсь в клуб «Адское Пламя». Там будет больше народу, чем утром. Возможно, удастся что-то разузнать.
— Останешься его ждать? — спросил Голиас, когда Джонс ушел.
— Придется, — ответил я. Это было мне на руку. Я чувствовал, что недостаточно выспался ночью. — А ты куда собрался?
Вместо ответа Голиас показал мне игральные кости, а потом, сжав в кулаке, погремел ими.
— Раздобуду финансы для спасательной экспедиции. Такие затеи дорого обходятся, знаю по опыту. Барабас догадался, что протез достался мне не как гонорар, и поскряжничал. А нам, возможно, и лошади понадобятся, и вооруженные молодцы.
Я помнил, как Голиас играл в кости на корабле Бродира, и потому не стал предупреждать его о необходимости быть поосторожней с незнакомыми. Я только спросил:
— А тебе позволят пользоваться твоими игральными костями?
— Неважно, — отмахнулся Голиас, — я сегодня в ударе.
Мы пораньше поужинали, и Голиас сразу же ушел, а я остался держать оборону. Мне хотелось пойти в комнату и выспаться там как следует, но я подумал, что Луцию, возможно, захочется поговорить, когда он вернется. Я задремал в кресле, то и дело просыпаясь. В руках у меня была трубка, которую я время от времени лениво посасывал. Вскоре появился Луций. Явно взволнованный — наверняка что-то узнал.
— Что слышно? — поинтересовался я.
— Ничего, — ответил он, помрачнев.
— Плохо, — посочувствовал я. — Где же супница? — обратился я к служанке. — Ты, должно быть, проголодался.
— Нет. Я полагал, вы не будете ждать меня к ужину.
— А мы и не ждали. У Голиаса дела, и потом, мы не знали, когда ты вернешься.
— Вот и хорошо, я вполне сыт. Возможно, я и не стал бы ужинать, но встретил кое-кого.
— И где же она теперь? Луций вспыхнул.
— Речь идет о мужчине, Шендон! — негодующе возразил он. — В клубе я ничего не разузнал и пришел от этого в отчаяние. Мне не захотелось присоединяться к шумливой компании, и я заглянул в таверну, подкрепиться стаканчиком бренди. Наверное, вид у меня был расстроенный, и один офицер — умница и весельчак — предложил мне еще стакан, для поднятия духа. Он был так добр, что принялся расспрашивать меня о причине моего уныния.
— Надеюсь, ты не разболтал ему о наших планах!
— Подробностей я ему не рассказывал, — ответил Джонс, — но обрисовал проблему в самых общих чертах.
— Непохоже, чтобы ты был навеселе. С чего это у тебя язык развязался?
— Я не искал сочувствующего собутыльника. Но он сказал, что поможет мне или найдет человека, который сумеет помочь.
— Ах так?
К нам подошел слуга, и я заказал бутылку вина.
— Чего ради он вздумал помочь тебе? И как он это собирается сделать? Ведь ты скрыл от него, какие лица тут замешаны.
— Да, но капитан Фейс сказал, что его друг докопается до истины. Он искусный алхимик.
— Кто-кто?
— Алхимик. Глубочайшие знания позволяют этому ученому старцу обращать одну субстанцию в другую. И в будущее он способен заглянуть, и дать совет, как лучше подготовиться к грядущим событиям.
— Он что, прорицатель? — К прорицателям я относился настороженно, однако сама мысль о магии уже не казалась мне смехотворной. — Что ж, воспользуемся услугами твоего ученого. Конечно, если он не шарлатан.
— Его не трудно вывести на чистую воду, Шендон. Посмотрим, сумеет ли он установить, кто наш враг. Но я не сомневаюсь, что он практикует самым законным образом. По словам капитана Фейса, он истинный ученый. И не выносит, когда мешают его занятиям. Наукой он занимается совершенно бескорыстно, и никакими деньгами его не соблазнишь. Но капитан надеется убедить его заняться нашим делом ради их дружбы.
Внушало доверие, что новый знакомый Луция принадлежал к военному сословию. Армейский офицер может оказаться последним негодяем, однако служба не позволяет ему стать профессиональным мошенником или играть роль подсадной утки в руках злоумышленников.
— Где же этот капитан? — поинтересовался я.
— Я угостил его джином, желая отблагодарить за доброту. А затем он прямо из таверны отправился к доктору, тому самому алхимику, чтобы убедить его встретиться со мной сегодня же. Я бросился сюда, поскорее сообщить тебе и Голиасу последнюю новость. Капитан вот-вот появится.
Я задумчиво наблюдал, как служитель наполняет наши стаканы вином.
— А денег этот шутник у тебя не вымогал?
— Да нет же, он не из таких. Правда, он сказал, что неплохо бы преподнести доктору подарок, полезный для продолжения его ученых штудий. Но я сам заговорил об этом с капитаном.
— Угу.
Толковать дальше не имело смысла. Мне необходимо было сначала взглянуть на этого служаку. Я молча вытряхивал из трубки остатки золы, как вдруг царившее в зале спокойствие нарушила перебранка у входной двери. Голоса становились все громче. До нас донесся хриплый возглас:
— Да говорю же, мне тут нужно взглянуть на кое-кого.
— У посетителей выпивка станет поперек горла! Проваливай отсюда, — сердито кричал Робин Тергис, наш хозяин.
— А я все равно войду!
— Только не сюда. А ну-ка, ребята, живо! Раз-два! Незваного гостя схватили и, раскачав, вышвырнули за порог. Тело брякнулось о мостовую, и с треском захлопнулась дверь. Но вскоре послышался шум за окном, створки которого были распахнуты. Некий тип перемахнул через подоконник, и я сразу же понял опасения хозяина. Только внимательно вглядевшись, можно было убедиться, что это человек. Я на своем веку навидался немало шимпанзе, но скажу без преувеличения, все они были куда более похожими на людей, чем этот субъект. Незнакомец шагал неуклюже, как обезьяна, коленями внутрь, и горбился, свесив длинные руки до самого пола.
Все ошарашенно молчали, но главный сюрприз был заготовлен для нас.
— Кого тут звать Джонсом? — пробурчал вошедший.
Эх, спросить бы мне тогда у Луция, не это ли его новый друг капитан! Однако, откровенно говоря, хотелось надеяться, что это все-таки не он. Тергис заспешил к непрошеному клиенту в сопровождении двух своих вышибал. Незнакомец предупреждающе замахнулся на них стулом.
— Опять вы ко мне лезете? Так я вам устрою заварушку, — предостерег он. — Я не уйду, пока не разузнаю, здесь ли тот самый Джонс.
— Меня зовут Джонс, — объявил Луций. — Не волнуйтесь, хозяин, я сейчас выясню, что у него ко мне за дело.
Луций встал из-за стола.
— Садитесь.
Горбун подошел, напряженно вглядываясь в Луция. Видел он только одним глазом, веко которого набрякло жировиками.
— Луций Джил Джонс? — осведомился он.
— Да. Чем могу быть полезен?
Горбун продолжал пристально его изучать.
— Знаком вам кто по имени ап Готорн?
— Конечно. Леди Гермиона Стейнгерд ап Готорн. Что с ней? Вам известно, где она? — От радости Луций так и забросал незнакомца вопросами. — Скажите поскорее, где она находится! Я тот самый Джонс, Луций Джил Джонс. Спросите вот у мистера Шендона.
— Дай парню хоть слово вставить. — Я положил ладонь на плечо Луция. Юноша прекратил тараторить. — Да, это именно тот человек, которого вы ищете, — подтвердил я. — У вас какие-то новости?
— Вы верно назвали ее имя. Упершись руками в сиденье, горбун взгромоздился на стул и наклонился к Джонсу.
— Раван мой хозяин, — сообщил он. — Но леди такая добрая. Она улыбается мне, да так ласково.
— Дивная улыбка! Другой такой… — завелся было Луций.
— Помолчи! — осадил я его. — Валяй дальше, приятель.
— Раван держал ее здесь под замком.
— Как? Прямо здесь, в Паруаре?
Вскочив на ноги, Джонс чуть не перевернул стол.
— Теперь нет, — уточнил горбун. — Раван ее увез.
— О! — Луций со стоном плюхнулся обратно на стул. — А куда ее увезли?
— Не знаю.
Я начал подозревать, не подослал ля горбуна сам дон Родриго, чтобы помучить Джонса.
— Где именно они ее держали взаперти? — спросил я.
— В доме напротив клуба «Адское Пламя». — Горбун, почуяв мою подозрительность, уставился на меня. — А зачем это вам?
— Хочу понять, как дама узнала, что Джонс находится здесь, в «Еловой Шишке».
— Сегодня утром она увидела, как он выходит из клуба. Но шлюхи затеяли потасовку и слишком громко горланили. Она не могла их перекричать.
— Выходит, леди Гермиону никто не сторожил, раз она могла кричать через окно? — Я решил, что подловил его.
— Сторожили по очереди. Я тоже. Никто не думал, что она бросится звать на помощь. Я не стал ей мешать. Она кричала многим прохожим. Но кто в Паруаре обратит внимание на женщину, которая кричит? Разве только тот, кому она предлагает с ней переспать.
— Возможно, — согласился я. Я и сам бы навряд ли откликнулся на зов о помощи, раздавшийся из незнакомого окна. — Сдается мне, шантаж с помощью прелестниц изобрели именно в ваших краях.
— Не говоря уж об окрестностях клуба «Адское Пламя», — поддакнул Луций. — Силы небесные! Подумать только, Гермиона меня звала, а я и не слышал.
— Весь день она ждала вас. Глядь, вы снова идете, — продолжал рассказывать горбун. — Но очень уж галдели тогда в клубе. Она показала мне вас, когда вы перешагивали порог. — Он приложил палец к своему единственному глазу. — Что я вижу этим, того не забываю.
— Так ты шел вслед за ним? — Теперь я был совершенно убежден в правдивости горбуна. — Но как же ты узнал, что леди Гермиону увезли?
— Они ее забрали раньше — из дома я вышел потом. Они сказали — Раван велел увезти ее в другое место, в Паруаре ее, мол, разыскивают. А Равану сюда к ней некогда выбраться.
— Единственное наше утешение! — воскликнул Джонс. — А вы и в самом деле не подозреваете, куда забрали Гермиону?
— В какое-то его поместье. У него их много. — Горбун снова пожал плечами. — Я шел за вами следом. Пока вы говорили с военным, я поджидал у таверны.
— Разумно, — заметил я. — Ведь на харчах у Равана целая орава зорких соглядатаев. Он пропустил комплимент мимо ушей.
— Потом я снова двинулся за вами по пятам, схватился — а вас нету. Толкнулся в харчевню напротив. Потом сюда, но пришлось расспрашивать. Спину вашу я хорошо изучил, а вот лицо нет. Повернись-ка задом! — приказал он, ткнув пальцем в Джонса.
— Задом? — Луций был убит горем, поняв, что нить оборвалась. — Ах, задом! Да-да, конечно…
Поднявшись с места, он повернулся к горбуну спиной. Тот оглядел юношу с головы до пят, а затем сунул руку за пазуху. Я тотчас вцепился в бутылку, но горбун вместо пистолета вытащил свернутую бумагу. Он сунул лист Джонсу, соскользнул со стула и опять перемахнул за окно.
Проводив его взглядом, я повернулся к Луцию. Юноша так и впился в послание, доставленное горбуном. Дочитав до конца, он спрятал лицо в ладони.
— О, Боже! Боже! Она просто чудо. Но как же мне теперь быть?
— Ясно ли из письма, где ее искать? — полюбопытствовал я.
— Нет, она… Читай сам.
Он перебросил письмо через стол и, не обращая внимания на присутствующих, принялся вышагивать по залу взад-вперед. Я наполнил его стакан, на тот случай, если ему понадобится промочить горло, и приступил к чтению.
Луцию Джилу Джонсу,
где бы он ни находился:
Ты в прошлый раз меня застал от гнева
Оцепеневшей, но твоя неверность
Ничто в сравнении с моей виной:
Поддавшись на обман, я порвала
Доверья нить, связующую нас.
Теперь я опытом умудрена:
Пишу тебе, как женщина мужчине.
Вкусившей зло, отныне ясен мне
Мой долг перед тобой — и если случай
Позволит, докажу тебе на деле.
Еще я знаю: сердцу моему
Нет гавани иной — твое лишь сердце.
Так ведено судьбой — и навсегда
Я предана тебе: наполовину
Уже сейчас принадлежу тебе.
Возьмешь иль нет оставшуюся часть —
Решать тебе, но заклинаю словом,
Тобою данным и назад не взятым:
Спаси меня от мерзостного брака!
Раван — корыстью движим, не любовью —
Его навяжет мне, коль ты промедлишь.
Отец мой немощен и ослеплен
Коварством — помощи он не окажет.
Подруги за счастливицу почтут;
Закон — Раван не выше ли закона? —
Вмешается, когда уж поздно будет.
На белом свете ты лишь мне защита…
Явись, о мой спаситель!
Гермиона.
Добравшись до конца, я не сразу заговорил с Луцием. Я понимал, что юноша повергнут в замешательство. Наконец, чувствуя необходимость хоть что-то сказать, я откашлялся.
— Вот это девушка!
Джонс взглянул на меня с убитым видом.
— Она спрашивает, все ли еще я люблю ее! — дрожащей рукой он потянулся за письмом. — Она не только меня прощает, но берет на себя вину за то, что произошло в Антоне. Только ангел способен на такое!
— Отчасти она сама виновата, — неуверенно начал я, ступая на тропу, доселе мне неведомую. — Конечно, не ее вина, что ты связался с той потаскушкой. Но порою мужчина (да и женщина тоже) нуждается в поддержке, чтобы не сделать глупость. Она не захотела тебе помочь. Правда, только немногие это понимают.
Луций выжидал, что я еще скажу. Но, по сути дела, говорил я сам с собой. Радость от примирения с возлюбленной покинула Луция при воспоминании о вынужденной разлуке.
— Ах, если бы я знал, я бы тогда… А, вот и он! Я едва успел подхватить бутылку, потому что Луций опять вскочил, накренив стол.
— Сюда, капитан! Куда запропастился слуга? Ах, вот он. Принеси-ка бокал для капитана и еще бутылку вина. Капитан Фейс, это мой лучший друг, мистер Шендон.
Мы обменялись рукопожатиями. Под сине-золотым мундиром капитана билось, как видно, честное сердце, и бородатое лицо излучало добродушие.
— Ваш покорный слуга, мистер Шендон. И ваш слуга в любое время. — Он откозырял бутылке.
Отодвинув кресло, он привычным жестом отвел сапогом мешавшую ему саблю и уселся за стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51